Без сахара

Кристина Денисова

Даша до сих пор учится жить с сахарным диабетом, хотя заболела им еще в детстве. Она совмещает контроль глюкозы в крови с обычной студенческой жизнью — лекции, вечеринки, подработка — и вечным желанием стать лучше. После выпускного Даша устраивается на популярный новостной портал. Кроме работы мечты она находит любовь и сто одну причину для волнений.Эта книга прежде всего о любви: к себе, людям, работе, миру.

Глава 3. Американские горки

Стою в огромной, длиннющей очереди у кассы. Очень хочется есть. Скорее даже жрать. Набить себя едой до отвала, до тошноты. В руках у меня колбаса, конфеты и кока-кола. Что-то мне нужно было еще купить, но никак не могу вспомнить что. Кассирша с пышной шевелюрой и кошачьими когтями вместо ногтей пробивает товар невероятно, не-воз-мож-но мед-лен-но. Каждую вещь крутит в руках, рассматривает со всех сторон, пикает и не спеша кладет на ленту. Очередь становится только больше, причем не за мной, а перед. Смотрю на женщину с полной тележкой еды. Там и полуфабрикаты, и фрукты, и два батона хлеба, штук десять булок, молоко, йогурты, а сверху стоят две большие тарелки с готовыми блюдами — котлеты с картошкой и какая-то мясная подлива с гречей. Я очень тороплюсь. Мне надо срочно купить эту колбасу. И вдруг я понимаю, что у меня нет денег. Я шарю по всем карманам, но нет ни кошелька, ни хоть одной копеечки, а резко подходит моя очередь. Кассирша шустро пробила товар и недовольно смотрит на меня. Ее лицо наливается краской и становится все больше, больше и больше, вскоре я вижу одно только лицо, краснющее и злющее, а себя чувствую совсем крохой, неповоротливым беспомощным малышом. Сердце рвется наружу, заставляя все тело трястись, колбаса смотрит на меня с ленты и ухмыляется, человеческим злобным лицом. Меня трясет неистово, почти как в эпилептическом припадке, а я думаю только о колбасе. Я хочу…

Резко просыпаюсь. Мне жарко. И холодно. Я вся мокрая от пота. Хочется пить. И есть. Спустя пару секунд понимаю, что меня всю трясет. Не только руки и ноги, но все тело изнутри. Как будто каждый орган, каждая клеточка трясется. Еще пара секунд, прежде чем до меня доходит, что у меня гипогликемия⁶: низкий сахар в крови. Болит голова, наполненная тяжелым туманом. Надо проверить сахар глюкометром, хотя так лень, и ведь я уверена, что он низкий. Хочется скорее поесть. Но я все же включаю свет настольной лампы, с полузакрытыми глазами прокалываю палец и выдавливаю кровь.

3,2.

Ну, конечно, не удивительно, что так трясет.

Бегу на кухню. Хочется съесть бутерброд с колбасой из сна, закусить парой-тройкой конфет, запить все это борщом и еще котлетку схомячить. Но я же знаю, что это приведет к высокому сахару утром. Сейчас, кстати, уже половина шестого — мельком гляжу на часы, открывая маленький сок. Заглатываю всю пачку за несколько секунд. Как же хочется есть. И чтобы трясучка и туман прекратились. Сон уже прошел, только огромное желание Жрать. Ладно, съем еще кусочек хлебушка, чтобы точно больше не было гипы до утра.

Лежу в постели, но меня все еще трясет. Говорю себе — спи, сахар уже поднимается, трясучка еще будет минут пятнадцать — двадцать, но сахар уже не низкий, ты спасена! Но эти мысли расталкивает хлебушек, за ним конфетки, сок, огурец, яблоко… все что угодно, любая еда сейчас будет самой вкусной на свете. Хотя на самом деле во время гипогликемии вкус еды почти не ощущается. Наслаждения точно не испытываешь. Просто набиваешь себя, как в последний раз. Организм, наверное, так и думает. Если сейчас не поем, то всё, другого раза уже не будет. Ничего больше не будет. Хочется, чтобы во рту постоянно что-то было, нужно жевать, жевать, жевать, пока не отпустит. Как только последний кусочек проглатывается, мозг тут же начинает искать варианты, чтобы еще съесть, какие еще «вкусняшки» завалялись на кухне. При этом всю трясет, очень жарко, темнеет в глазах. Трясешься, потеешь и ешь.

Ну, вроде отпускает потихоньку. Можно подумать, почему я вдруг гипанула. Какой был сахар вечером? 5,2. Надо было что-то съесть на ночь? Но тогда точно бы поднялся. Или нет? Не знаю. Ничего не понимаю. Скоро вставать…

Будильник звонит, как всегда, не вовремя. Кажется, заснула минуту назад. Первое, что чувствую, открыв глаза, — это жажда. И очень неприятный кислый привкус во рту. Выдыхаю и улавливаю запах ацетона. Затем начинает гудеть голова. Тянусь за глюкометром, зная, какой увижу результат. Говорю себе — только не психуй. 5…4…3…2…1…

13,8.

Цепь нецензурных слов.

Ненавижу так начинать день.

Хлебушек был лишним, да?

Нужно бы ввести инсулин и ждать перед завтраком час-полтора, пока сахар спустится до 7 хотя бы. Но откуда их взять? Через два часа я должна сидеть на лекции. Вообще не завтракать? Но я такая голодная. Странно, что от высокого сахара тоже хочется есть. Конечно, не так сильно, как от низкого, но все же. И хочется именно чего-то сладкого, запретного. Булочку, тортик, блинчики с медом, сникерс… Стоп. Хватит.

Ввожу пять единиц. Три на понижение, две на две хлебные единицы. Пойду приму горячий душ, может, это хоть немного поможет инсулину быстрее действовать.

После душа становится немного полегче. Беру глюкометр — 13,4. Ну, конечно. С утра вечно не дождешься понижения.

Черный кофе, цельнозерновой хлеб (последний кусок… сколько же я ночью съела?) с сыром и пара помидорок черри. До автобуса пятнадцать минут. Сахар еще высокий. Приходится есть так и надеяться на лучшее.

Перед выходом задерживаюсь у зеркала. Само лицо бледное и опухшее, а щеки красные, синяки под глазами глубиной с озеро. Волосы пушатся, не желая лежать аккуратными волнами. Вид усталый, измученный. Никакая косметика тут не поможет, особенно если ты не визажист и руки не из того места растут. Хотя как еще может выглядеть студент? А студент с диабетом?

Настроение отвратительное. Сегодня хоть наушники не забыла. Включаю Dynoro — in my mind. Громче. Чтобы не слышать даже мысли. Всё в моей голове. Все проблемы идут из головы. Так и с диабетом: не включишь голову — не справишься с ним.

Киоск на остановке весь обклеен рекламой — твой утренний кофе, лучший кофе + вкусная булочка, седьмой кофе бесплатно. Хочется капучино. На кофе с молоком мне нужно сделать одну единицу инсулина. Я на улице в верхней одежде. Не буду же тут раздеваться, оголять живот или руки. Не нужно брать кофе, говорит мне здравый смысл, но его перебивает «хочу, и все тут». «Хочу, и все тут» уверяет, что мне срочно нужен кофе, к тому же сахар итак высокий, какая разница. День испорчен, хуже его не сделать.

Пью капучино.

В автобусе, как обычно, давка. Через несколько минут дороги женщина (больше и толще меня в два раза) называет меня лошадью, потому что я случайно задела ее величество, когда водитель резко затормозил. Я закатываю глаза и отворачиваюсь. Еще прибавляю звук. Надеюсь, не оглохну, пока доеду до универа.

Зайдя, первым делом измеряю сахар. Глюкометр показывает 12,0. Стабильненько. Ввожу две единицы.

Ни с кем говорить не хочется. Останавливаюсь подальше от группы. Меня всё и все раздражают: смеющиеся девчонки, заумные разговоры парней, тусклый свет в коридоре, грязные стены с облупившейся краской, мои руки с капелькой крови на пальце, которая почему-то не перестала вытекать, желание спрятаться под одеялом на мягкой кроватке… Слушаю музыку в сторонке, стараясь поменьше цокать и вздыхать, ожидая, когда же сахар придет в норму. Повезло, что Юля снова проспала. Мы с ней хорошо общаемся и даже стали почти подругами, хотя первое впечатление о ней было не очень. Она подсела ко мне в первый день, окружив сладким цветочным запахом и непринужденной болтовней. Я старалась сосредоточиться на том, что говорила преподаватель, а однокурсница рассказывала, как ходила в новый клуб на выходных и что у нее аллергия на миндаль. Как это связано, я не поняла, потому что разрывалась между двумя голосами. На первой проверочной Юля спрашивала меня базу, которую, мне казалось, знают все со школы, а я скрывала раздражение и помогала. Но чем больше мы общались с Юлей, тем сильнее открывалось ее сердце: доброе, искреннее, отзывчивое. Она не могла пройти мимо бездомного животного и раненой птицы, участвовала в благотворительных фондах и всегда кому-то отправляла деньги, даже когда самой не хватало. Она жила в городе одна: родители остались в деревне, на пенсии, и не могли помогать дочери. Когда я призналась, что у меня диабет (через пару месяцев с первого сентября), она разозлилась из-за того, что я долго скрывала. Она настояла, чтобы я измеряла сахар в аудиториях, библиотеке, столовой — везде, когда потребуется — потому что до этого я еще стеснялась. Во многом благодаря Юле я стала смелее и смогла открыто говорить о болезни.

Через полторы песни приходит преподаватель по лингвистике Маргарита Васильевна, открывает дверь ключом, и вся толпа семенит за ней. Юля не пришла. Я пишу смс: все ли у нее порядке? И обращаю все внимание на преподавателя.

Лекция скучная. Одна теория. Много имен ученых, которые я никогда не запомню, и названий книг, которые никогда не прочитаю. У Маргариты Васильевны тихий голос. Она говорит довольно быстро, почти без пауз, монотонно. Больше напоминает бормотание, под которое прекрасно засыпать. Думаю, что ей бы не помешало взять пару уроков у Армена.

Глаза закрываются. Иногда даже кажется, что начинаю видеть сны, и просыпаюсь от того, что голова падает. Хорошо еще, что я не храплю.

К усталости и сонливости вдруг прибавляется головная боль. А потом начинается трясучка. Я это понимаю не сразу. Появляется волнение внутри, которое волнами разлетается по всему телу, напрягая и нервируя, потом начинают трястись ноги и руки. Мысли путаются в густом, тягучем тумане. Появляется желание свернуться комочком, как будто это поможет от нее избавиться.

Надо измерить сахар, но в аудитории гробовая тишина, нарушаемая лишь слабым голосом Маргариты Васильевны. Мой глюкометр пищит, когда в него вставляешь стрип и когда показывает результат, что точно привлечет ко мне всеобщее внимание, а этого мне хочется меньше всего.

Я бесшумно достаю чехол с глюкометром и пакетики сахара и выбегаю из аудитории. В коридоре пусто. Выхожу в холл и сажусь на мягкий пуф у стены. В середине за столиком сидит компания студентов по обмену. Они что-то обсуждают, записывают, печатают на ноутбуках. Я долго разглядываю их мутным взглядом, не двигаясь и ни о чем не думая, вместо того чтобы измерить сахар и съесть быстрые углеводы. В глазах темнеет. Трясущимися руками, два раза уронив стрип, наконец измеряю — 3,0. Как же бесят эти горки, думаю, закидываясь сахаром. Есть чистый сахар неприятно. Он хрустит, застревает в зубах, а глотая, все время давишься и от этого кашляешь. Невкусно и противно. Опять хочется есть. Можно было бы взять сладкий кофе или какао в автомате, но я не взяла деньги. Да и после этого сахар опять слишком сильно поднялся бы. При купировании гипогликемии главное правило — вовремя остановиться. Вполне хватает десяти-пятнадцати граммов углеводов, чтобы из низкого сахара перейти в нормальный. А вот если переесть, то к норме вернуться будет сложнее и дольше. Но как же тяжело сохранять здравый умом, когда телом правит трясучка.

После гипы, купированной сахаром, ситуация нормализуется. Остаток дня проходит с довольно ровной линией в диапазоне 5 — 7. После университета захожу в магазин, накупив овощей, филе индейки, пару пакетиков сока и шоколадных сырков. Я могу отказаться от любых сладостей, кроме знаменитых сырочков: не зря их название переводится как «лакомство» и многие туристы объедаются ими в Латвии, да еще везут с собой на родину в качестве гостинцев.

Пока приготовила ужин, начало темнеть. Мне хотелось поваляться на диване и посмотреть какой-нибудь легкий глупый сериал, но надо готовиться к завтрашнему дню. Нам дали задание взять интервью у любого известного журналиста на наш выбор. Мы сами должны найти контакты, договориться о встрече и провести интервью. Совсем как большие!

Я выбрала новостной портал Riga Daily и договорилась с одним из редакторов, Глебом Андреевичем Шуваловым. Интервью будет завтра в десять. Потом сразу поеду в универ.

Составила список вопросов, подготовила одежду на завтра, сделала укол длинного инсулина и собралась ложиться спать. Сахар перед сном 7,2. Ну, сегодня гипануть не должна. Завтра нужно быть в хорошем и бодром настроении. Немного волнуюсь — это мое первое серьезное интервью, тем более еще со знающим человеком, опытным журналистом. Не хочется упасть в грязь лицом.

Примечания

6

Гипогликемия — пониженный уровень глюкозы в крови. Принято считать критически низким показатель 2,2—2,8 ммоль/л; диабетикам рекомендуется держать сахар выше 4.0 ммоль/л. Гипергликемия — повышенный уровень глюкозы в крови.