Прекрасный незнакомец

Кристина Лорен, 2014

Сара Диллон, подруга Хлои Миллс из «Прекрасного подонка», бросает изменявшего ей бойфренда и едет в Нью-Йорк на поиски новой жизни и романтических приключений. Встреча с неотразимым англичанином в ночном клубе должна была остаться мимолетной интрижкой, но из случайного партнера мужчина быстро превращается в Прекрасного незнакомца. Весь Нью-Йорк знает, что Макс Стелла, мягко говоря, не отличается постоянством в любовных делах. Но Сара – и весьма пикантные фотографии, которые она позволяет Максу делать, – заставляют «плохого парня с Уолл-стрит» испытать неведомые ему ранее чувства. Быть может, эта женщина значит для него вне спальни гораздо больше, чем он полагает. Впрочем, предаваться страсти в спальне – не в стиле Макса и Сары…

4

Спустя три дня после того, как я угостил Сару оргазмом на обед, моя одержимость ничуть не ослабла.

— Так кого ты приведешь вечером? — рассеянно спросил Уилл, скользя взглядом по сложенной газете «Таймс» у себя в руке.

До сей минуты поездка от портного обратно в офис проходила в молчании, нарушаемом лишь редкими гудками машин или криками с улицы. Продолжая просматривать свои файлы — фотографии с новой выставки в Куинсе — я ответил:

— Вообще-то я приду один.

Уилл поднял голову и взглянул на меня.

— У тебя нет пары?

— Нет.

Я покосился на приятеля как раз вовремя, чтобы увидеть, как он удивленно поднимает брови.

— А что?

— Сколько мы уже знакомы, Макс?

— Лет шесть.

— И за все это время ты хоть раз приходил на официальное мероприятие без пары?

— Не помню.

— Надо заглянуть в «Светскую хронику». Уверен, там бы о таком непременно написали, — с каменным лицом заявил он.

— Очень смешно.

— Просто странно. У нас самая большая вечеринка в году, а ты без спутницы.

— А какое это имеет значение?

Уилл рассмеялся.

— Ты что, серьезно? «С кем придет Макс Стелла» — один из первых вопросов, которые задают, когда намечается такое событие.

— Мне нравится, когда ты пытаешься выставить меня эдаким охотником за юбками, в отличие от тебя, всего такого добродетельного и праведного.

— О, я никогда не претендовал на праведность, — сказал он поверх своей газеты. — Я просто говорю, что людям интересно, с кем ты там появишься.

Размышляя над этим, я снова вернулся к своим файлам. Говоря откровенно, я никого не приглашал на благотворительную вечеринку, потому что мне ни с кем не хотелось туда пойти.

И это было странно. Быть может, Уилл прав. С тех пор как я встретил Сару, остальные женщины казались мне скучными и предсказуемыми.

И Уилл не ошибался насчет того, что благотворительный вечер «Стелла и Самнер» был нашим самым крупным событием за лето. Он проводился в Музее современного искусства, и все, кто имел какой-то вес в Нью-Йорке, значились в списке приглашенных. В программе были танцы, обед и негласный аукцион, на котором мы ежегодно собирали сотни тысяч долларов для детского центра по лечению онкологических заболеваний.

Сумрачное небо к обеду расчистилось, но, когда моя машина остановилась у заграждений перед музеем, в воздухе все еще висел запах дождя. Парковщик открыл дверцу, и я выбрался наружу, застегивая пуговицу смокинга. С нескольких сторон прозвучало мое имя, щелканье и вспышки камер молниями пробежали над толпой журналистов.

— Макс! Где же твоя спутница?

— Макс, пару кадров! Макс, сюда!

— Правда ли, что вы пожертвовали крупную сумму Смитсоновскому институту?

Улыбаясь, я попозировал для фотографий и, дружески помахав рукой, направился к дверям. Я чувствовал себя так, словно движусь на автопилоте, и был рад, что не позволил прессе проникнуть внутрь, на сегодняшнюю вечеринку. У меня просто не было сил.

Гостей провожали через здание музея в сад, где и происходила основная часть торжества. Там расхаживали толпы хорошо одетых людей, прихлебывающих коктейли и шампанское и обсуждающих деньги, друг друга и самые горячие новости дня. На лужайках были расставлены белые палатки, озаренные снизу снопами яркого света. На одном краю сада расположился оркестр, на другом — стойка диджея. Воздух был спертым и влажным, и ночь цеплялась за меня с навязчивостью публичной девки. Я направился к шеренге длинных столов, накрытых белыми скатертями и сверкающих хрусталем. Потянувшись к бокалу шампанского, я почувствовал, что рядом кто-то стоит.

— Безупречно, как всегда, Макс. Ты превзошел самого себя.

Моргнув, я обернулся и увидел Беннетта.

— Тут омерзительно жарко, вот что я скажу, — бросил я, кивнув на бокалы в его руках. — Ты пришел с Хлоей, полагаю?

— А твоя спутница?..

— Сегодня я играю соло. Обязанности хозяина и все такое прочее.

Беннетт рассмеялся, поднеся бокал к губам. Он никак не прокомментировал мои слова, но невозможно было не заметить его взгляда, направленного куда-то мне за спину.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как Хлоя и Сара возвращаются из дамской комнаты. Сара выглядела потрясающе в длинном светло-зеленом платье, расшитом бисером по лифу. Из-под подола выглядывали серебристые туфли на шпильках. Прошло несколько секунд, прежде чем я снова обрел дар речи.

— Она пришла сюда не одна, Макс.

Развернувшись, я молча уставился на Беннетта, а затем завертел головой, пытаясь разглядеть поблизости ее спутника.

— Она? С кем?

— Со мной.

— Что? Подожди. Не может быть.

— О боже, я пошутил. Ты только посмотри на себя.

Почесав подбородок, он небрежно помахал рукой кому-то на дальнем конце лужайки. Мне захотелось хорошенько ему врезать, и не без оснований.

— Макс, — продолжил Беннетт, понизив голос и с серьезным выражением лица. — Сара — лучший друг Хлои и ценный член моей команды. В бизнесе я доверяю тебе больше, чем кому-либо другому, но история твоих отношений с женщинами, прямо скажем, небезупречна. Я не из тех, кто ищет соринку в чужом глазу, но, пожалуйста, не натвори глупостей.

— Успокойся. Я не собираюсь затащить ее в кладовку и там оприходовать.

— Это будет не первый раз, — улыбнулся он, осушив свой бокал.

— Как и для тебя, приятель, — парировал я и направился прочь.

Беннетт, кажется, вздохнул с облегчением, а я ощутил мимолетный укол вины, потому что бессовестно солгал ему. Правда состояла в том, я хотел затащить Сару в ближайшую кладовку, но еще сильнее я хотел пару минут просто полюбоваться ею.

Я прошелся по саду, пожав по дороге несколько рук и поблагодарив некоторых гостей за их пожертвования. Все это время я краем глаза следил за Сарой. Наконец, выбрав местечко рядом с большой скульптурой Лашеза, я принялся наблюдать за Сарой издалека, зачарованный ее красотой. Сегодня от нее глаз было не оторвать.

На ней было длинное, идеально сидящее платье. Оно эффектно подчеркивало все изгибы ее тела, в том числе и самые мои излюбленные.

Я вспомнил, как она выглядела в ту ночь в клубе — оторва в слишком коротком платьице и на слишком высоких каблуках, — и сравнил с изысканной женщиной, пришедшей сегодня на вечеринку. Даже тогда я понимал: то, что мы сделали, совсем не в ее характере. Но до какой степени, я осознал только сейчас. Она была уравновешенной и утонченной… хотя за этой напускной строгостью все же скрывалась какая-то чертовщинка.

Мой взгляд скользнул по ее шее и ключицам, и сразу захотелось узнать, что у нее под платьем. Что вызывало на поверхность ту женщину, которая трахалась со мной у стены в клубе, набитом людьми? Я был уверен, что Бен не шутил, когда велел мне держаться подальше от Сары. Или что его невеста оторвет ему — да и мне — яйца, если узнает. Беннетт, естественно, понимал, что я заинтересовался Сарой не на одну ночь, и, несмотря на все свои протесты, не стал бы вмешиваться, если бы мои желания совпадали с желаниями Сары. Но Хлоя — совсем другое дело. Она была слишком умна на вид, и взгляд у нее был слишком уж проницательный. Я мало знал о будущей миссис Райан, но был твердо уверен в одном — если Беннетт наконец-то встретил себе ровню, я не хочу попасться ей под горячую руку.

Однако, несмотря на это, я наслаждался той маленькой игрой, в которую играли мы с Сарой.

Оркестр заиграл что-то медленное, и несколько пар, извинившись перед собеседниками, вышли на танцплощадку. Пройдя краем сада, я остановился позади Сары и дотронулся до ее обнаженного плеча.

Девушка развернулась. Улыбка сползла с ее лица, когда она увидела меня.

— Я тоже рад тебя видеть, — усмехнулся я.

Сара сделала большой глоток шампанского из своего бокала и только потом ответила:

— Как поживаете, мистер Стелла?

Вот как, мистер Стелла? Я улыбнулся.

— Похоже, ты навела справки обо мне. Должно быть, я произвел сильное впечатление.

Она ответила вежливой улыбкой.

— Быстрый запрос в Гугле может снабдить девушку множеством интересных фактов.

— А тебе никто не говорил, что Интернет полон обмана и лживых сплетен? — сказал я, шагнув вперед и проведя пальцами по ее руке.

Кожа Сары была мягкой и шелковистой на ощупь, и я заметил, как от моего прикосновения побежали мурашки.

— Между прочим, сегодня ты выглядишь потрясающе.

Она встретилась со мной глазами и окинула меня оценивающим взглядом. Затем, чуть отступив, промурлыкала:

— Вы и сами выглядите неплохо.

Я прикинулся шокированным.

— Ты только что отвесила мне комплимент?

— Возможно.

— Было бы просто стыдно, если бы мы оба так разоделись и не станцевали вместе. Ты согласна?

Сара оглядела сад, и я добавил:

— Всего лишь один танец, Лепесточек.

Она допила свое шампанское и поставила пустой бокал на поднос проходившего официанта.

— Всего лишь танец.

Положив руку ей на талию, я повел ее в тускло освещенный уголок танцплощадки.

— Мне пришелся по вкусу наш совместный обед, — сказал я, обнимая ее. — Возможно, нам следует повторить. Может, немного поменяв меню?

Усмехнувшись, она отвела глаза.

Я прижал ее сильнее, вызвав чуть заметное движение брови, которое начало мне так нравиться.

— И как тебе Нью-Йорк?

— Непохож на Чикаго, — ответила она. — Больше. Громче.

Подняв голову, Сара наконец-то взглянула на меня.

— Мужчины ведут себя чуть агрессивней, чем надо.

Я рассмеялся.

— Ты говоришь так, словно это плохо.

— Полагаю, зависит от мужчины.

— И как насчет того мужчины, с которым ты сейчас танцуешь?

Она мигнула и снова ответила вежливой улыбкой. Я заметил, что Сара вела себя как женщина, привыкшая часто появляться на публике.

— Послушай, мне льстит твое внимание, Макс. Но почему ты так заинтересовался мной? Неужели мы не можем договориться, что отлично провели время вместе, и поставить на этом точку?

— Ты мне нравишься, — пожав плечами, сказал я. — И мне нравятся твои маленькие извращения.

Она рассмеялась.

— Мои извращения? Впервые об этом слышу.

— И это очень печально. Скажи, когда ты фантазируешь, о чем твои фантазии? О нежном и домашнем сексе в постельке?

Она поглядела на меня с вызовом:

— Иногда да.

— Но иногда и о том, как тебя щупают в ресторане, где любой может это увидеть? — прошептал я в раковину ее ушка, нагнувшись поближе. — Или о том, как тебя трахают в клубе?

Я почувствовал, как она сглотнула и судорожно втянула воздух, прежде чем выпрямиться и отстраниться на приемлемое этикетом расстояние.

— Конечно, иногда. У кого нет таких фантазий?

— У многих. А еще больше женщин никогда не пытаются воплотить их в жизнь.

— С чего ты так на этом зациклился? Я уверена, что ты можешь ослепить своей улыбкой любую из присутствующих дам и затащить ее в любую из комнат музея.

— Потому что, к сожалению, никакая другая из присутствующих дам меня не соблазняет. Ты для меня превратилась в любопытную загадку. Как все эти парадоксы уживаются в такой хорошенькой головке с такими большими карими глазами? Кем была эта женщина, трахавшаяся со мной при всем честном народе?

— Может, мне просто хотелось попробовать что-то безумное.

— Ты попробовала, и это было невероятно круто, так?

Сара взглянула на меня без тени колебаний.

— Да. Но послушай, — произнесла она, отступая на шаг, так что мои руки бессильно повисли. — Я сейчас не расположена быть чьей-то игрушкой.

— Вообще-то я предлагал себя в качестве твоей игрушки.

Покачав головой, она спрятала улыбку и снова взглянула на меня.

— Прекрати прикидываться паинькой.

— Встретимся наверху.

— Что? Нет.

— Пустой актовый зал рядом с туалетами. Вверх по лестнице и направо.

Шагнув вперед, я поцеловал ее в щеку, словно благодаря за танец.

Я покинул Сару как раз в ту секунду, когда оркестр замолчал и прозвучало объявление, что ужин будет подан внутри, а сразу после него начнется аукцион. Мне было интересно, сделает ли она это. Рискнет ли, зная, что ее отсутствие могут заметить? Чувствует ли тот же прилив адреналина, что и я?

Когда из влажной ночи я перешел в кондиционированное здание музея, шум разговоров стал громче. Поднявшись по широкой лестнице, я миновал холл и направился в пустой и темный актовый зал. Я прикрыл за собой дверь, оставив лишь узкую щель. Голоса зазвучали тише.

Я постоял несколько секунд на пороге, прислушиваясь к приглушенному шуму вечеринки внизу и к тишине зала. Мне хотелось удостовериться, что в этой неосвещенной комнате я действительно один. Время от времени кто-нибудь из гостей проходил по ковровой дорожке в холле и заглядывал внутрь, чтобы быстро поговорить по телефону или в поисках туалетов. Казалось, малейший звук моего движения отдавался эхом в коридоре. Подошвы громко стучали по полу, пока я обходил свои новые владения. Зал бы вытянутой формы, и городские огни мерцали в окнах вдоль длинной стены. Снизу доносился шум уличного движения. У дальней, более короткой стены стоял прямоугольный стол, частично скрытый декоративной ширмой. Не считая этого, комната была совершенно пуста.

Я подошел к столу и прислонился к нему, спрятавшись за ширмой. И принялся ждать. Прошло больше четверти часа с тех пор, как мы расстались в саду, и я уже почти отчаялся, когда полоска света из-под двери расширилась и протянулась через зал. Сквозь ширму я увидел очертания женской фигуры, освещенной со спины. Я знал, что Сара не замечает меня в темноте, и воспользовался возможностью хорошенько ее рассмотреть. Мне представилось, как от возбуждения и тревоги в ее горле бешено стучит пульс. Выступив из-за ширмы, я наконец-то позволил ей обнаружить меня — лишь силуэт на фоне городских огней.

Сара медленно пересекла комнату, не сводя с меня глаз. Выражение ее лица трудно было прочесть в тусклом свете, и я ждал, что она заговорит: пошлет меня к черту или даже снова предложит мне трахнуть ее. Но Сара молчала. Остановившись, когда нас разделяло уже не больше пары дюймов, она поколебалась не больше секунды, а затем схватила меня за лацканы пиджака и притянула к себе.

Ее губы были теплыми, нетерпеливыми и сохраняли вкус шампанского. Я представил, как она опрокидывает в себя бокал, пытаясь набраться смелости, чтобы подняться сюда и сделать это. От этой мысли я застонал и закрыл глаза. Ее голова откинулась назад, рот открылся, впуская внутрь мой язык. Одной рукой я мял ее грудь, а второй крепко сжал бедро.

— Сними это, — приказала она, развязывая мой галстук и расстегивая пуговицы.

Оттащив нас назад, к столу, я расстегнул платье Сары, и ткань соскользнула к ее ногам. Под платьем она была совершенно голой.

— Ты так и пришла? — спросил я, забирая в рот один ее сосок и глядя на нее снизу вверх.

Она кивнула, приоткрыв губы, запустив пальцы мне в волосы и шепча «еще», «зубами» и «пожалуйста». Подведя Сару к столу, я взял ее под колени и усадил на край.

Кончиками пальцев я провел по ее ребрам и плоскому животу. Встретившись с ней взглядом, я опустил руки на каблуки ее туфель.

— Полагаю, это мы не будем снимать, — сказал я, разглядывая ее обнаженное — если не считать туфель — тело.

Она была совершенна: сливочно-белая кожа, впечатляющая грудь и розовые твердые соски. Склонившись над ней, я провел языком от ее шеи до груди и приложил большой палец к почти побледневшему засосу, который я, похоже, оставил в субботу.

— Готов поклясться, что ты смотрела на него каждый день, — заявил я, с одобрением рассматривая плод своих усилий и нажимая чуть сильнее.

— Слишком много разговоров, — отозвалась она, распахивая мою рубашку. — И слишком много одежды.

Я прикусил напрягшийся сосок, а затем втянул твердую горошинку в рот и выдохнул: «Погладь меня», — накрыв ее ладонью свой член.

Она сжала пальцы, и я уронил голову ей на плечо.

Дрожащими руками Сара расстегнула мои брюки и поспешно спустила их ниже колен. А затем откинулась на стол и вытянулась. Тени углубили ямочку у нее под ключицами и мягко обрисовали грудь.

— Макс, — прошептала она, полуприкрыв глаза.

— Да? — ответил я, с трудом отрываясь от ее шеи, ее груди, ее руки на моем члене.

— У тебя есть с собой фотоаппарат?

Как она это делала? Как женщина, столь утонченная и сдержанная, ухитрялась совершенно забыть себя? Я сунул руку в карман пиджака, все еще наброшенного на плечи, и, вытащив мобильник, показал ей.

— Это сойдет?

— Ты нас снимешь?

Я моргнул. И снова моргнул. Она что, серьезно?

— Черт. Конечно.

— Без лиц.

— Конечно, без лиц.

На секунду мы оба замолчали, представляя, что я могу сделать с помощью этого аппарата. Сара хотела снять то, чем мы занимались. У меня закружилась голова от мысли, что ее это возбуждало не меньше, чем меня. Я чувствовал это по биению пульса у нее на горле и бешеному блеску глаз.

— Никто другой не должен увидеть снимки.

Я улыбнулся.

— Мне совсем не по душе идея делиться хотя бы малейшей частью тебя. Конечно, никто больше их не увидит.

Она легла на стол, и я поднял телефон, нацелив на нее камеру. На первом снимке было ее плечо. На втором — рука на груди и сосок, выглядывавший между пальцами. Сара тихонько застонала, когда я погладил ее по бедру и запустил пальцы дальше, между ног.

В холле звучали голоса, вырывая нас из нашего темного уголка и заставляя вспомнить, где мы находимся на самом деле и что в конце концов нам придется вернуться вниз. Я натянул презерватив и прижал большой палец к ее губам, проникая внутрь.

Она безмолвно отозвалась, обвив ногами мои бедра и пытаясь подтянуть меня поближе. Я любовался тем, как скольжу в ней, и в этот момент дверь комнаты со скрипом отворилась. Как и прежде, свет из коридора проник в зал, просачиваясь сквозь ширму и расписывая грудь моей партнерши световыми полосками. Сара затаила дыхание, но я не остановился — просто, приподняв ее подбородок, сделал знак не шуметь и снова вогнал в нее член. Когда я почувствовал, как она сжимается вокруг меня, по позвоночнику раскатилась волна тепла.

Сара плотно зажмурилась, и я сжал ее бедра, ускоряя и усиливая толчки и подтягивая ее ближе. Света городских огней за окном было как раз достаточно, чтобы сделать темный, чувственный снимок моей руки на фоне ее призрачно-белой кожи. Шаги простучали в направлении окна, и Сара сжала ноги, словно стараясь остановить мои ритмичные движения.

Я заметил, что ее соски затвердели, а губы возбужденно приоткрылись.

«Не бойся, — с улыбкой подумал я, — останавливаться я не собираюсь».

Входя неглубоко, я сжал ее грудь и закрутил соски.

— Они прямо здесь, — шепнул я, наклоняясь для поцелуя в шею и наслаждаясь сумасшедшим биением ее пульса под моими губами. — Я не выйду. Я хочу входить все глубже, и глубже, и глубже.

— Сильнее, — шепотом попросила она.

— Рука или член?

— И то, и другое.

Я выругался в нежную кожу ее шеи.

— Ты крайне испорченная женщина, тебе это известно?

Она беззвучно охнула, когда я возобновил толчки. Мне действительно хотелось проникнуть еще глубже. Я почувствовал, как ее живот напрягается, бедра поднимаются навстречу мне все более яростно. Черт, она была такой горячей и влажной, что я рисковал кончить раньше нее. К счастью, не прошло и нескольких секунд, как она с тихим писком вонзила ногти мне в плечо, и сквозь боль я ощутил, как по ее телу проходит судорожная волна. Мне стало легко. Я почувствовал эйфорию, словно что-то внутри меня готово было взорваться. Звук шагов вернулся, и на сей раз они остановились прямо по другую сторону ширмы. Я ощутил, как на меня накатывает оргазм, такой раскаленный и мощный, что в глазах заплясали звезды. Я вогнал в нее член в последний раз и, вжавшись головой в ее шею, отпустил себя и забыл обо всем, кроме сотрясающего меня оргазма.

А затем наступила тишина — мы оба пытались сдержать хриплое дыхание, и ни один не осмеливался пошевелиться.

Я смутно осознавал, что из-за ширмы доносится звук чьего-то дыхания. Кто-то неподвижно стоял там и ждал. Прислушивался. Повернув голову, я увидел расширившиеся до невозможности глаза Сары и ее зубы, сильно прикусившие нижнюю губу. Прошла секунда, потом еще одна, и шаги начали удаляться. По нашим потным телам скользнула полоска света, и дверь захлопнулась.