Любовь на Навьем перекрестке

Кристина Юрьевна Юраш, 2023

Кто бы мог подумать, однажды попаду в сказку, буду чуть не съедена Котом Баюном и буду работать в волшебном ломбарде!Я пришла устроиться в ломбард, а попала в мрачную сказку.Иголки для Кощея, молодильные яблочки, перья жар-птицы, меч кладенец, сапоги-скороходы, гусли-самогуды, скатерти-самобранки – все это есть в нашем ломбарде на Навьем перекрестке.Ой, заболталась я! А то мне еще "смерти Кощея" по яйцам фасовать, а у меня тут богатырь за "тем не знаю чем" пришел. Иначе Кот Баюн придет и начнет мне читать должностную инструкцию. Направо пойдет, ругать будет. Налево пойдет. Так, а с каких это пор мужик, на которого я положила глаз, налево засобирался? Я не поняла!!!

Глава двенадцатая

Над головой что-то лихо ухнуло, заставив сжаться. А потом в кустах послышался подозрительный шорох. От этого шороха я подскочила, как ужаленная, дернулась и стала пятиться спиной к дереву.

В кустах снова что-то зашуршало, причем так, угрожающе. Я не выдержала и бросилась наутек.

Я осознала, что за мной никто не гонится только тогда, когда тропинка исчезла, а я остановилась, тяжело переводя дух.

— Я тебя не съем! — послышалось рычание за кустами. Я осторожно подкралась, раздвигая колючие ветки.

— Я фнаю, ты хочефь меня фъефть, — замогильным голосом произнесла Анжела, напрочь отбивая аппетит. — Я тебе пефенку фпою!

«Похоронную!», — добавила я мысленно, содрогаясь от голоса Анжелы.

— Я от бабуфки уфел… — послышалась жуткая песня, которой впору озвучивать фильм ужасов. Странно, как мне на пути не попадались седые звери?

— Я от дефушки уфел! — продолжала Анжела, срочно требуя отдать ее в музыкальную школу по классу барабана. Голос у нее был неразборчивый, словно во рту что-то было.

— Пусти меня, колобок, — визжал голос, а я видела, как огромный волк пытается убраться с дороги. Но не мог в силу того, что его зубами за хвост держал наш колобок. — Помогите! Спасите!

Я бросилась на тропинку, видя пытаясь отбить волка от исчадья кулинарного ада.

— Пусти его! Фу! Фу! Нельзя! — пыталась я разомкнуть челюсти, пока волк трясся и выл в качестве аккомпанемента. — Рано тебе еще всякие торчащие и пушистые органы на букву «х» в рот брать! Пусти бедного волка!

Через пару минут отчаянной схватки, счет был один — ноль! Волк с весьма лысым хвостом дернул в самую чащу, а Анжела сплюнула шерсть, собираясь покатиться дальше.

— Вернись! — дернулась я, понимая, что ребенок совсем от рук отбился!

Тропка уводила в густые дебри, пока я мчалась вперед, наперерез. И тут меня осенила гениальная идея.

— Колобок — колобок! Я тебя съем! — выдала я, выпрыгивая из кустов и глядя на черный шар, который остановился, как вкопанный.

— Не ешь меня… — замогильным голосом произнесла Анжела, намекая, что неизвестно кто еще заработает себе несварение в результате нашей встречи. — Я тебе песенку спою! Я от дедушки ушла… Я от бабушки ушла…

— Ой, что-то я не слышу! Может, на пенек заберешься! Так мне лучше слышно будет! — вздохнула я, понимая, что могу спугнуть ее в любой момент. Она у нас девочка ранимая, так что тут нужно осторожно.

«Проклятый кот!», — дернулась я, вспоминая, как он меня бросил в этом страшном лесу одну. А потом вспомнила умопомрачительный поцелуй, от которого дрожат колени и мысли разлетаются, как птицы с ветки. «Еще раз проклятый кот!», — скуксилась я, видя, как ловко запрыгивает Анжела на пенек и продолжает список своих жертв.

— Я от зайца ушла, я от медведя ушла… — пела она жутким голосом, пока я подозревала, что где-то лежит дохлый медведь.

— Ой, не слышу! — продолжила я. — Совсем не слышно! Может, на руки прыгнешь? Так лучше слышно будет?

Анжела с детства тянулась к славе и людям, поэтому запрыгнула мне на руки.

— Ура! Я поймала! — ликовало что-то внутри меня, как вдруг меня тяпнули за руку!

— Держи ее! — послышался голос кота.

Ага! Попробуй! Колобок выскользнул из рук и стремглав устремился в лес. Кот бросился за ним, а потом остановился, возвращаясь ко мне. В руках у него был клубок.

Я смотрела на отпечаток острых зубов на руке, не понимая, откуда в колобке такой стоматологический потенциал.

— Руку сюда давай! — дернул меня за руку кот, разрывая рубаху и заматывая мне руку. Я стояла и смотрела на то, как он бережно завязывает узелок.

— Ты же сказал, что ушел? — прищурилась я.

— О, я тут подумал и решил вернуться! А что отцы не возвращаются обратно в семью? — усмехнулся кот, вручая мне обратно перевязанную руку. — Шучу. Я за клубком мотался. Чтобы узнать верный путь!

Только сейчас до меня дошло, что в глубине, среди яда, гадких улыбок, наглых высказываний и всего-всего-всего, что так манит женщин, скрывается что-то хорошее. Маленькое, светлое и заботливое. И вместо того, чтобы броситься за колобком и за деньгами, он решил перевязать мне руку.

Я умиленно смотрела на повязку, а потом переводила взгляд на кота.

— Не обольщайся! Просто ловить его тебе! — послышался все тот же наглый и бесцеремонный голос.

И все очарование заботы куда-то сникло.

Кот бросил клубок на тропинку, а тот весело поскакал, разматывая нитку.

Мы бежали за ним, пока я высматривала нашего колобка.

— Анжела! — крикнула я, в надежде увидеть, если ни ее саму. То хотя бы седое бесхвостое зверье, требующее моральной компенсации за причиненные страдания и увечья.

Клубок водил на по лесу до самой темноты.

— Трудно найти подгорелого колобка в темном ночном лесу, — усмехнулся кот, когда клубок повел нас на развилке направо.

Мы плутали, плутали, как вдруг клубок размотался и в последний раз приподнял тонкую нить, показывая что-то вроде: «Примерно туда!».

— Ладно, — послышался недовольный голос кота. — Возвращаемся!

Я опомниться не успела, как очутилась возле знакомого дуба, возле которого собралась очередь. Три богатыря, две девицы — красавицы, наминающие платки и косы, один лихой молодец с шапке с пером и еще куча народа, срочно требующего либо обменять свое барахло на деньги, либо купить «то, не знаю что!».

— И где вас носило! — капризным голосом произнесла одна из девиц, уперев руки в боки. Ее драгоценный кокошник сверкнул при свете нашей… «витрины».