Твой дым

Ксана М., 2016

Он жестокий и всевластный дикарь, считающий, что все в этом мире зависит только от него. Она мечтательная и свободолюбивая девушка, стремившаяся чего-то достичь в этой жизни. У него нет сердца, а у неё самая чистая душа. Он не знает, что такое радость, а она каждый день улыбается новому дню. Его зовут Дарен Бейкер, и он пойдет на все, чтобы получить желаемое. Её имя Эбигейл Дэвис, и она готова бороться за то, что мы называем любовью. Судьба свела этих людей вместе, но забыла, что при этом соединятся две противоположности. Она даже не предполагала, что Раю придется столкнуться с Адом.

3. Эбигейл

― Ты уверена, что с тобой все в порядке? Выглядишь так, словно кто―то весь день танцевал с тобой квикстеп, ― повернулась, встречая задумчивый взгляд пронзительных темных глаз. ― Нет, скорее всего, его танцевали на тебе.

— Я в норме, просто немного устала.

— Ты хоть немного поспала? Хотя нет, не отвечай, твои мешки под глазами уже все мне рассказали. Ты вообще пользуешься тональником?

— Ты же знаешь, что нет, ― спокойно ответила, открывая двери бара.

— Верно, ― кивнула Нелли, усаживаясь за стойку, ― и я давно твержу тебе, что это пора менять. Ты в зеркало когда в последний раз смотрелась?

— Сегодня утром вроде бы, ― ответила, закидывая сумку на полочку снизу стойки.

— Вроде бы?! ― Нэл почти подпрыгнула на стуле. ― Милая, ты должна хотеть смотреть в зеркало! Ведь оно одно из прекраснейших творений, созданных руками человека!

— По―моему ты придаешь слишком большое значение зеркалам, ― усмехнулась, начиная собирать свои волосы в хвостик.

Но подруга не собиралась отступать.

— Зеркало ― мощнейшее оружие женщины. И оно имеет для неё чертовски большое значение.

— Ты права, ― согласилась, делая задумчивое выражение лица, ― не знаю, соглашусь ли с тем, что «зеркало ― это оружие», но вот спасением я его точно смогла бы назвать. ― облокотилась локтями о стойку. ― Без него дико трудно, когда в глаз попадает соринка, а рядом никого нет. ― Нелли вымученно прикрыла глаза. ― В такие моменты я и правда могу согласиться, что зеркало ― это одно из прекраснейших творений, созданных руками человека.

— Ты неисправима, Эбс, совершенно и бесповоротно.

— Знаю, ― широко улыбнулась, потянувшись за тряпкой, ― но ведь твоя любовь ко мне от этого не становится меньше, так?

— Мы слишком многое пережили вместе, ― тихо сказала Нэл. ― Мне кажется, что она никогда не станет меньше.

— Я уверена в этом, ― ответила, заставляя подругу улыбнуться в ответ. Она повернула голову, и я заметила скрытую под слоем тонального крема ссадину. Свежую.

— Эй, что это у тебя?…

Я потянулась к её лицу, но Нелли резко отстранилась.

— Ничего.

— Нэл…

— Я просто упала, Эбби, все нормально, ― на мгновение её взгляд забегал, и она часто заморгала, ― поскользнулась на лестнице и стукнулась о перила.

— Поскользнулась на лестнице? ― я не верила своим ушам. ― Ты? Которая намертво вцепляется в перила?

— Да, ― ответ показался мне слишком резким, чем и подтвердил мою догадку.

— У меня закружилась голова.

— Ты к врачу обращалась?

В глазах Нэл промелькнул испуг, а затем исчез так, словно его не было вовсе.

Однако, я слишком хорошо знала свою подругу. И знала, что она лжет.

— Я не посчитала нужным, ― собравшись, ответила Нелли. ― Просто небольшая ссадина и синяк.

Да, по части того, как нужно уметь быстро брать себя в руки, Нэл Сандерс была одной из лучших, но вот врать лучшей подруге она совсем не умела. Даже если старалась изо всех сил.

— Он снова бил тебя? ― она промолчала. ― Нэл, прошу, скажи мне правду.

— Нет, ― еле слышно ответила она.

— Нэл…

— Я же сказала, что просто поскользнулась и упала. И это правда, ― она пристально и умоляюще посмотрела мне в глаза. ― Та правда, которую ты должна знать. Которую все должны знать.

Сердце мучительно заныло. Ведь, черт возьми, эта девушка была намного большим, чем просто подругой. Она была моей семьей. А ради семьи я готова на очень многое.

— Скрывая ото всех побои, ты не сделаешь себе лучше, ― объяснила я. ― Лишь даешь ему понять, что он всесилен и может бить тебя столько, сколько пожелает.

— Возможно, мне и не удается уберечь себя, ― тихо ответила она, ― но я не позволю, чтобы из―за меня пострадали другие.

— О чем ты? ― я вышла из―за стойки и взяла подругу за руки. ― Никто не пострадает. Тебе просто нужно набраться смелости и позвонить в полицию.

— Ты не знаешь Его, ― она вертела головой, а я чувствовала, как трясутся её руки. ― Он способен на многое. И я боюсь, что для него просто не существует границ.

— Я помогу тебе, ― настаивала я. ― Мы справимся с этим вместе.

— Ты не понимаешь…

— Нэл… посмотри на меня. Посмотри, ― заставила подругу заглянуть себе в глаза. ― Разве мы не договаривались, что что бы ни случилось, никогда не бросим друг друга в беде? Разве ты не сделала бы для меня то же самое?

— Я не могу рисковать тобой и девочками, ― тихим, полным страха голосом говорила Нэл. И я осознавала, что никогда не видела её такой. ― Все зашло слишком далеко, и я боюсь, что если предприму что―то, он… он очень страшный человек, Эбс.

— Не страшнее двух разъяренных женщин, ― прошипела я. ― Он просто не представляет, с кем затевает войну.

— Эбби… это не твоя война…

— Не моя? ― не веря услышанному, переспросила я. ― Скажи это тем женщинам, которые ежедневно страдают от рук таких уродов, как Он. Тем, кто не может самостоятельно сказать «хватит». Нет, Нелли, ты права, ― завертела она головой, ― все зашло слишком далеко. Мы должны поставить этого ублюдка на место.

Она опустила глаза, а затем достала мобильный.

— Он уже ищет меня, ― Нэл поджала губы и выдохнула, ― я пойду домой. Обещай, что ничего не предпримешь, пока я не позволю.

— Милая…

— Обещай, ― потребовала она. ― Прошу, Эбби, дай мне разобраться самой.

Я боялась давать подобное обещание. Очень боялась. Ведь тогда навсегда лишусь возможности поставить сукиного-сына на место.

Но Нелли так смотрела, так… умоляла.

И я в очередной раз сдалась.

— Ладно, ― с трудом проговорила, ― обещаю, ― а затем сильнее сжала её руки. ― Но если он ударит тебя снова… если перейдет границу…

–…ты ничего не сделаешь, ― настаивала она, ― потому что обещала.

— Не заставляй меня делать это, Нэл. Я не вынесу, если с тобой что―нибудь случится. С ума сойду от мысли, что могла помочь, но ничего не сделала.

— А я не вынесу, если пострадают Элли, Мэнди или Ади. Или ты. Вы ― моя семья. И я буду защищать вас так долго, как могу. ― хотела возразить, но Нелли крепко обняла меня. ― Прости, но это мой выбор. Держись от всего этого как можно дальше.

— Дэвис! Иди за стойку, черт тебя подери! Клиенты ждут!

Мы повернулись, а затем Нэл слабо улыбнулась.

— Иди. Тебе нужно работать.

— Но ты…

— Справлюсь. Все будет хорошо, ― заверила она, а затем попятилась к выходу, ― созвонимся, ладно? Я наберу.

Выдохнула, проводив подругу взглядом, а затем обреченно вернулась за стойку.

Всю ночь не переставая думала о том, каким ублюдком нужно быть, чтобы причинять боль любимой женщине? Чтобы раз за разом поднимать на неё руку?

Я не сомневалась, что её тело было покрыто синяками.

Я никогда не видела их. Как и не видела и самого действа.

Но если бы видела, не раздумывая спустила бы курок. Убила бы эту мразь собственными руками и ни капли не пожалела бы о содеянном.

Потому что каждый день наблюдала, как угасает эта добрая, милая и отзывчивая девочка. Как её темные, выразительные глаза становятся потускневшими и пустыми. Как из неё с каждым днём всё сильнее уходит жизнь.

— Ай, ― одернула руку, когда ощутила пронзительную боль, и лишь спустя некоторое время поняла, что стакан, который сжимала в пальцах, треснул.

Инстинктивно перевернула ладонь и обхватила запястье другой рукой, чтобы не дать крови от порезов пролиться на стойку, а затем потянулась к полотенцу на полке.

— Как моя милая сменщица провела свой день? Пришел твой спаситель, и тепе… ― знакомый голос в одно мгновение перестал быть радостным. ― Господи, Эбби, что ты… ― он резко схватил первую попавшуюся тряпку со стола и быстро обмотал мою руку, на время останавливая кровь. ― Какого черта ты тут творила?! Сражалась со стаканами?

— Я просто… я не знаю, как это вышло…

— Ладно, забудь, ― высокий брюнет с темными глазами отмахнулся, заходя за стойку и на ходу прикрепляя к футболке бейджик. ― Дай я гляну. По―хорошему раны нужно промывать. А лучше бы тебе показаться врачу.

— Всё нормально, Майк. Я в норме.

— Это ты называешь в норме? ― он заставил меня посмотреть ему в глаза. ― Ты разбила стакан рукой, Эбби. А это далеко не норма.

— Ты так говоришь, словно я постоянно так делаю, ― нахмурилась.

— Если бы ты делала это постоянно, возможно, тогда твои слова про «норму» и имели какой―то смысл, ― Майк усмехнулся, а затем повел меня в подсобку.

― Карла, ― крикнул он маленькой рыженькой девочке, ― прикрой нас перед Гарри. Мне нужно помочь Эбигейл обработать руку.

— В этом нет необходимости…

— Эй, помолчи, ладно? ― он потянул меняя за собой. ― Слышала бы Нелли то, что ты говоришь, тебе бы точно по пятое число влетело

Я закатила глаза.

— Почему ты всегда на её стороне?

— Потому что она всегда права.

— Или тут что―то другое, ― тихо и с улыбкой сказала я.

Так тихо, что можно было и не услышать. Вот только Майк услышал.

Почувствовала, как он напрягся, но больше ничего не сказала.

Он обрабатывал порезы и бормотал что―то о том, что подобными выходками я напоминаю ему ребенка, который вечно создает проблемы и себе, и окружающим. Говорил о том, что я совершенно не думаю о том, что делаю и какие предметы держу в руках. В общем, отчитывал как маленькую девочку. И, кажется, никогда не уставал это делать.

— Я поняла, Майк, ― выдохнула, когда он закончил перевязку. ― Теперь могу я вернуться к работе?

Он одарил меня хмурым взглядом, а затем сложил руки на груди.

— Раны не глубокие, швы не потребуются. Но больно тебе все равно будет. Поэтому езжай домой.

— Майк…

— Разве я спрашивал тебя? ― перебил меня, в который раз напоминая, что спорить с ним бесполезно. ― Да и выглядишь ты, мягко говоря, не очень. Тебе необходим сон. И нормальная еда.

— Я не…

— Эбигейл! Зайди ко мне!

— Вот видишь, Гарри зовет, ― соскочила со стола, воспользовавшись случаем. ― У меня полно работы.

— Ты совершенно не думаешь о себе, ― крикнул он мне вслед.

— Ты преувеличиваешь!

— Где тебя черти носят? ― нахмурился Гарри, стоило мне только переступить порог. ― Эта девчонка не справляется одна, не знаю, зачем вообще её нанял. Да и этот болван Майерс ещё не пришел, ― проворчал он, тем самым заставляя меня улыбнуться.

— Майк пришел ещё пятнадцать минут назад, он помогал мне обработать руку.

Только сейчас мужчина обратил внимание на бинты.

— Что случилось? Ты поранилась?

— Просто слишком сильно сжала стакан. Майк сказал, что раны не глубокие, поэтому все нормально.

— Ну, раз Майк так сказал, ― эти слова, казалось, и правда успокоили Гарри, он отвернулся, а затем снова, с некоторой долей понимания посмотрел на меня. ― Но лучше бы тебе больше не злиться так сильно.

Я знала, что Гарри всегда видит людей насквозь. И сейчас, как и всякий здравомыслящий человек, он понимал, что для того, чтобы стакан лопнул, нужна просто не дюжая сила. И вряд ли просто протирая его, хрупкая девушка могла его разбить.

— Я помогу Карле, ― перевела тему, большим пальцем указывая на дверь.

— Майк с этим справится, ― Гарри встал со стула. ― Для тебя у меня найдется задание поинтереснее.

— Поинтереснее?

— Один очень уважаемый человек хочет устроить небольшой прием. Нам повезло, что он захотел иметь дело именно с нами. Это большая удача для «J9».

— Твой бар один из лучших на Манхэттене, ― улыбнулась я. ― И этот человек сделал правильный выбор.

— Будем надеяться, что он останется того же мнения, ― кивнул Гарри. ― Потому что от тебя будет зависеть, обратиться ли он к нам снова.

— От меня?

— Да. Я хочу, чтобы организацию приема ты взяла на себя, ― хлопнула глазами и открыла рот, чтобы возразить, но Гарри успел первее. ― Ты достаточно долго работаешь здесь и знаешь возможности «J9», как никто другой. Ты владеешь прекрасными организаторскими способностями, а общение с людьми ― твой врожденный дар. Доверив эту работу кому―то другому, я совершил бы большую ошибку, исправить которую уже не смог бы. Я верю, что именно ты справишься с этим, ― Гарри подошел ко мне и протянул документы. ― И Эбби, отказа я не приму.

Я посмотрела на красную папку, которую мой наниматель держал в руках, и поняла, что он вверяет мне что―то очень важное. Что―то особенное. Доверяет серьезную работу, надеясь на то, что я справлюсь, и что ему не придется стыдливо отводить свои глаза в сторону каждый раз, когда клиент будет проходить мимо.

Да, это большая ответственность, и я понимала, что если что―то пойдет не так, я больше никогда не смогу здесь работать. Но самое главное, больше никогда не смогу посмотреть в глаза Гарри. Человеку, который доверял мне, как себе самому.

Ощутила, как по телу забегали мурашки. Собиралась сказать, что не смогу, но поймала на себе теплый взгляд его пронзительных глаз. Он мгновенно согрел, уничтожая последние остатки тревоги и паники. Рука потянулась к красной папке, а затем я крепко сжала её в пальцах.

Я не должна думать, что не справлюсь. И тогда у меня все получится.

В конце концов, что может пойти не так?

Я практически вылетела из бара, на лету поправляя сумку и пытаясь удержать огромную гору папок. Нет, ну разве Гарри мог ограничиться одной? Конечно, нет. Оказывается, что в той самой папке, которую я зачем―то всё―таки взяла, лежал только договор. А еще я должна была взять с собой кучу буклетов с меню и предложениями.

Честно признаться, пока я не ощутила на себе весь их вес, даже и не задумывалась о том, что их ассортимент настолько велик.

Господи, и зачем я вообще согласилась? Что на меня нашло?

Стояла бы себе всю смену за стойкой и не знала бы никаких бед, а теперь тащилась через весь город пешком, неся в руках тонны макулатуры, потому что была даже не в состоянии поймать такси. Да тут любой был бы не в состоянии.

Почувствовала, как предательски заурчало в животе, и вспомнила, что уже давно ничего не ела. Не дай Бог Майк узнает, что был прав. Его альтер эго станет ещё больше.

Улыбнулась, а затем ощутила, как в сумке завибрировал мобильный. Заваленная папками, с растрепанными волосами, до которых было просто не дотянуться, я была абсолютно не готова доставать телефон, валявшийся где―то в самой глубине сумки, но понимала, что позволить себе пропустить звонок просто не могу.

А если это были её родные? Или Нелли? Вдруг что―то случилось?

Вздохнула и, кое―как изловчившись, полезла внутрь сумки, пытаясь удержать папки, зажав их между рукой и телом. Для того, чтобы найти удобное положение, пришлось остановиться и отвернуться от солнца, которое светило прямо в глаза.

— Давай же, Эбби, ещё немного… ты сможешь достать его, не уронив папки и сохранив свою гордость, ― затем покачала головой. ― важнее сейчас ответить на звонок, не думай о том, как будешь выглядеть перед другими, ― затем усмехнулась. ― Но лучше бы все―таки никому не слышать, как ты стоишь посреди дороги и говоришь сама с собой. Это же первый признак шизофрении, ― заинтересовавшись собственной мыслью, я даже выпрямилась. ― Или второй…

Мои размышления прервал громкий, увеличивающийся гул и, повернув голову, я осознала, что стою на проезжей части. И на меня с бешеной скоростью несется огромная черная машина.

Я почувствовала нарастающую внутри панику, но не могла сдвинуться с места, словно ноги в одно мгновение приросли к асфальту. Чувствуя, как жизнь в прямом смысле того слова, проносится перед глазами, просто закрыла их и сильно зажмурилась, слыша, как автомобиль начинает тормозить. Но он не успеет, я знала, что не успеет…

В эту же секунду, какая―то невидимая сила свалила меня с ног, заставляя упасть на дорогу и откатиться. Я могла бы поклясться, что меня сбил автомобиль, но тогда почему я не чувствовала боли? Почему не ощущала переломов? Или того хуже? Почему хотя бы не потеряла сознание и все ещё размышляла о причине, по которой ничего не чувствовала?

Я все ещё дышала, но прерывисто. Сердце все также билось, правда, раза в два быстрее. Я не открывала глаз, но чувствовала, что жива.

А ещё мне вдруг показалось, что сбила меня вовсе не машина.

Размышления об этом прервало касание чьей―то руки. И я поняла: эта самая рука ощупывает мой пульс.

Попыталась разлепить отяжелевшие веки, но когда открыла глаза, то смогла разглядеть лишь слабое очертание человеческой фигуры.

— Голова болит?

— Нет… ― это был честный ответ, хотя перед глазами всё ещё плыло.

— Свое имя помнишь?

Я задумалась, а затем кивнула.

— Помню.

— Чувствуешь тошноту или слабость? Болит что―то?

Я прислушалась к своему телу. Сглотнула и закачала головой.

— Нет… думаю, что я в порядке…

— Отлично, ― мягкий голос стал резче и холоднее.

Мужчина помог мне подняться, и в этот момент я инстинктивно схватилась за голову. Она не кружилась, но её слегка покачивало.

— Стоять можешь?

— Да. Я… ― хотела поблагодарить мужчину, но увидела валявшиеся на дороге файлы и забыла даже о том, что всего минуту назад находилась где―то между жизнью и смертью. ― Боже, мои папки!

Пронеслась мимо своего опешившего спасителя и кинулась собирать документы.

— Ты что, совсем жизнью не дорожишь? Эй! Да что ты… Осторожно, машина! ― я заметила, как мужчина дернулся в мою сторону, но успела отскочить прежде, чем он сделал ещё один шаг. ― Господи, что за психопатку я спас…

— Эти файлы очень важны для меня, ― сказала, склоняясь над документами. ― Мой наниматель поручил мне очень важную работу, и я…

— Избавь меня от истории своей жизни, ― его холодный голос заставил на мгновение замереть. ― Если тебе так сильно хочется подвергать опасности свою жизнь, то это твое дело, а значит, не моя забота.

Я повернулась к нему как раз в момент, когда он отвернулся.

— Что ты имеешь в виду?

— Я видел, как тебя вот―вот собьёт машина, поэтому не мог не вмешаться. Но сейчас я ухожу, а ты можешь делать, что пожелаешь. Хоть снова кидаться под колеса.

— И ты так просто уйдешь? ― спросила, пытаясь заглянуть за его спину.

— Да, ― его равнодушный и резкий тон не оттолкнул, наоборот, мне ещё сильнее захотелось увидеть лицо своего спасителя.

— Но ведь я так и не поблагодарила тебя, ― сказала она, стремительно направляясь за ним.

— Не стоит. Я не герой.

— Но ты спас меня.

Услышала его раздражительный вздох.

— И уже начинаю об этом жалеть.

— Сделаем вид, что я этого не слышала, а ты этого не говорил, ― сказала, начиная переходить на бег.

— Но я сказал, ― резко ответил он. ― И прекрати идти за мной по пятам.

— Я хочу посмотреть в глаза человеку, которому теперь многим обязана.

— Если бы ты хоть иногда смотрела по сторонам, не пришлось бы быть обязанной, ― зло ответил он.

Я решила пропустить его шпильку.

— Чего тебе стоит просто повернуться? Разве это так трудно?

— Да.

Его равнодушное «да» убивало. И я понятия не имела почему.

Почему?

— Я ведь просто хотела тебя поблагодарить! ― крикнула, но он как шел вперед, так и продолжал идти. Даже не думая оглянуться или хотя бы замедлить шаг.

— Ну и черт с тобой. Злюка!

Я так увлеклась захлестнувшими меня эмоциями, что даже не поняла, как снова вышла на дорогу. Обиженно бормотала себе что―то под нос. А мозг улавливал только отдельные слова ― гордец, невыносимый, надменный… характерный!

Резко встала, понимая, что мысль, внезапно возникшая в голове, в одно мгновение отключила все посторонние звуки. Я слышала лишь собственное прерывистое дыхание и частые удары сердца. И больше ничего.

Секунда. Вторая. Третья.

Повернулась, понимая, что время не остановилось.

А затем услышала оглушительный визг колес и, выдохнув, зажмурилась.