Мистика ночи

Ксения Алексеевна Лестова, 2018

Ольга никогда не верила в призраков. Даже когда увидела их собственными глазами, оставшись на дежурство вместе с дядей. Поначалу она подумала, что ей просто померещилось. Пустая станция метро, темные силуэты людей на стенах, которые, казалось, оживают, как только Москву окутывает ночь. Но что делать, если это правда и призраки не плод больной фантазии? И кто поможет справиться с разбушевавшимися полтергейстами? Содержит нецензурную брань.

День второй: заново познакомиться с Москвой

— А когда мы уйдем, шкаф вернется на свое место? — задала поистине глупый вопрос я, чтобы хоть как-то начать разговор с капитаном. — А то вдруг придет кто…

— Не придет, но он отъедет, — недовольно произнес Штрасс, нажимая кнопку минус пять. — Только не удивляйся и постарайся особо не смеяться, когда мы с тобой выйдем на нужном этаже. А то отдам на растерзание нашим ученым-экспериментаторам.

— Почему? — я благоразумно пропустила мимо ушей его угрозу.

— Потому что штабом у нас руководит женщина, — процедил капитан Штрасс. — И не советую тебе расспрашивать меня на эту тему.

Да мне и так было понятно, что у них там сложные отношения. Возможно, даже посчастливится увидеть своими собственными глазами, насколько сложные. Ведь этот самоуверенный и неотразимый иностранец вынужден подчиняться русской, что, по его мнению, наверняка недопустимо в принципе. Вон, как лицо перекосилось.

Я пожала плечами и приготовилась увидеть что-то невероятное. И как раз двери разъехались в стороны, открывая по истине странную картину. С одной стороны, в интерьере чувствовалась женская рука, но с другой… Какие-то пупырчатые пластины на потолке, сосуды и колбы, наполненные светящейся жидкостью, были установлены прямо в коридоре и выполняли роль освещения. Под потолком же из стен в некоторых местах выступали наружу черные провода. Пол почему-то был застелен резиновым ковролином.

— Не смеяться, — еще раз повторил Штрасс.

— Какая жуть, — высказалась я по этому поводу.

Находящийся рядом мужчина хотел сказать что-то еще, но не успел, потому что из-за ближайшей двери к нам вышел весьма неопрятный коллега моего нового знакомого. Окинув нас двоих придирчивым взглядом, он протянул:

— Это что? — судя по всему, кому-то захотелось выказать «фи» дотошному немцу. — Неужто Маринку позлить решили?

— Это наша новая зацепка, — в меня бесцеремонно ткнули пальцем, так и не объяснив, кто такая Маринка. — Знакомься. Ольга — свидетель возникновения новой активности мертвых на станции Сретенский бульвар.

— Что?! — мужчина округлил глаза и как-то даже с уважением посмотрел на иностранца. — Так…

— Быстро в медицинский отдел, — рыкнул капитан и, подхватив меня под локоток, повел куда-то вперед.

Хамоватый мужчина в очках устремился следом. Интересно, у них тут все подобным образом относятся к Мартину Штрассу или только этот отдельный индивид? И чем заслужил немец такое «теплое приветствие»?

Пройдя еще немного, мы уперлись в металлическую стену. Все видели мой обескураженный вид, но никто не спешил разжевывать ситуацию для непонятливых. Если это и есть такой своеобразный вход в их штаб, то зачем нужны те кабинеты, мимо которых мы только что прошли? Думаю, даже и спрашивать не стоит. Потому что окажется, что это их очередная служебная тайна. Еще и скажут что-то обидное, а мне потом отходить от их надменных взглядов и сквернословия. Вон, уже не раз меня в машине затыкали.

— Руку приложи, — монотонно произнес Мартин.

— Куда? — я непонимающе посмотрела на абсолютно гладкую стену.

— Да куда хочешь, — хмыкнул Мартин. — Она из особого материала, распознающего ДНК.

— Как удобно, и кровь брать не надо, — я попыталась пошутить, но получилось не очень.

Видя, что никого не волнует моя незаурядная персона, просто сделала то, что просили. Потом мне было велено идти сквозь стену. Так как я ожидаемо заупрямилась и вообще отказалась выполнять их требование, меня просто-напросто толкнули в спину, придавая ускорение. Что сказать… Как я ни пыталась принять происходящее, как данность, у меня ничего не получалось.

— Упертая, — прошипел, вышедший следом Мартин.

— Строптивая, — поддакнул ему пока еще безымянный для меня работник штаба.

Я шумно выдохнула, чтобы не сорваться. Истерика липким комом снова подкатила к горлу. Еще немного, и им придется соскребать мое обмякшее тело с пола, потому что столько времени без сна сказывается на нервной системе самым неблагоприятным образом. Хотелось накричать на обоих и убежать. Вообще было желание прожить эти сутки по-другому. Или перезагрузиться, как компьютер, чтобы из памяти стерлись все воспоминания о тенях, подземке… Но ведь сны я видела достаточно продолжительное время, так что мои похождения в ночном метро были лишь вопросом времени. Лишь бы они через новую способность не утянули обратно к себе. Кто знает, может, мертвые снова до меня доберутся?

Еще я ничего не знала о дяде. Что с ним? Где он? Были ли тут те, кто мог ответить на эти вопросы?

— Ольга, — вырвал меня из нерадужных размышлений голос Мартина. — Оля!

А я поняла, что теряю сознание. И не от слабости, а по чужой воле.

— Оля!! — меня ощутимо тряхнули, а потом вообще взяли на руки. — Держись! Сейчас медики помогут тебе.

— Поз-з-здно… — шипение вырвалось из моей груди. — Вы опоз-з-здали… С-сладкая…

Тело дернулось в сильной конвульсии. Меня затрясло, но краем глаза все же смогла заметить, как нас окутал сизый туман.

— Сюда!

— Она заражена вирусом…

— Если не поторопимся, она умрет.

Я и вправду умирала. Сознание отказывалось служить своей хозяйке верой и правдой. Болела душа.

Меня внесли в какую-то белую комнату, напичканную кучей электронных приборов, положили на кушетку и привязали к ней ремнями, предварительно сняв наручники с рук. В обычном состоянии я бы запаниковала и начала бы биться в истерике. Сердце сковало льдом, а горло словно сдавила чья-то невидимая ладонь. Я начала задыхаться. Вскоре тьма полностью застлала мне глаза. Раздался громкий крик, и я, наконец, отключилась.

А в это время вокруг девушки столпились самые лучшие врачи со всей России. И все они бились за ее жизнь с самой Смертью. С загробным миром, который поселил в хрупком девичьем теле зерно страха и безысходности. Именно они и тянули ее обратно, под землю.

— Мы не можем ее потерять сейчас, — орал Мартин Штрасс на своих коллег и подчиненных, количество которых заметно поредело с момента их первой встречи. — Вы же нашли антидот?

— Оно слишком мало, чтобы так быстро найти… — попытался было возразить один из в буквальном смысле колдующих над девушкой мужчин.

Но Штрасс и слушать не желал о каких-то там проблемах, которые могли помешать ему в достижении цели. Хватит и целой бригады следящих, которые недавно патрулировали Римскую. Под прикрытием полиции, средь бела дня все пятеро человек пропали. Испарились в воздухе. И никто этого не заметил. Только когда они не вернулись с задания, в штабе поняли, в чем дело.

— Нашел!

— Держи ее, а я вытащу!

— Приготовьте колбу! Мы будем исследовать этот вирус…

— Быстрее!!!

Суета вокруг балансирующей на грани Ольги нарастала. Одни на всякий случай держали обезумевшую за руки и за ноги, другие облучали ее в районе солнечного сплетения, третьи подсоединяли к пальцам рук девушки силиконовые трубки, подключенные к довольно большому сосуду из толстого прочного материала, который был сродни обычному стеклу. И руководили всем этим два человека: капитан Штрасс, который не пожелал, чтобы его единственный свидетель распрощался с жизнью. Вторым же действующим лицом являлся главный врач Центрального штаба Иван Кротов — светловолосый, сероглазый мужчина средних лет, долговязый и жилистый. Он-то и заведовал всем этим безумием.

Если бы мертвые не успели коснуться девушки своими призрачными руками, то все обошлось бы. Однако контакт имел место быть, что негативно сказалось на ее здоровье. Но ученые-медики успели вовремя, и опасность миновала.

Мне снилось что-то из ряда вон выходящее. Какая-то секретная служба, мистические походы по ночному метро и привлекательный мужчина, который вез меня в закат на дорогущей машине. И вот надо же было ему исчезнуть в самый неподходящий момент…

Не трудно догадаться, что проснулась я в самом скверном расположении духа. Сначала не поняла, что произошло, и решила, что нахожусь у себя дома, в разгар дня, когда должна быть в институте, на паре Политологии. Потом вспомнила, что недавно закрыла сессию и принялась напрягать память, которая упорно не хотела предоставлять мне воспоминания, призванные пролить свет на всю ситуацию в целом. От безысходности застонала и перевернулась на живот. И только потом поняла, что лежала с закрытыми глазами.

С трудом разлепив веки, на несколько секунд подняла голову и почти тут же уронила ее на подушку. Приснившийся мне сон оказался явью. Я до последнего надеялась, что ошиблась. Что дядя уже вернулся с дежурства и сейчас спит в соседней комнате. Но…

— С добрым утром, — этот незнакомый голос для меня прозвучал неожиданно. — Как вы?

— Ужасно, — пробормотала, поворачиваясь на бок, лицом к говорившему. — Сколько времени я спала?

— Ну, без сознания пробыла часа три, не больше, — пожал плечами мужчина со светлыми волосами, приятной улыбкой и… — А вот проспала чуть больше суток. Сейчас десять утра, пятнадцатое.

— Мрак, — я невидящим взором смотрела на него и ожидала самого худшего.

— Не мрак, а наконец-то свет, — незнакомец поднял указательный палец вверх.

— Иван Яковлевич, почему не зовете? — послышалось за дверью до боли знакомое возмущенное восклицание.

Память уже полностью восстановилась, и я также хорошо помнила немца, как и свое имя. Я натянула покрывало до самого подбородка, хотя и находилась в тот момент в одежде. Не знаю, как, но они вылечили меня, не прибегая к раздеванию. Какие приборы врачи для этого использовали, понятия не имею. Надеюсь только на то, что этот процесс произошел максимально стерильно и не затребовал вживлять в меня посторонних чипов и микросхем.

— Я хочу узнать о том, что вы со мной сделали, — произнесла это как раз в тот момент, когда в палату вошел Мартин Штрасс.

— Вылечили и подготовили к основательному допросу, — с самым серьезным видом сообщил иностранец.

— Не беспокойтесь, мы вам ничего такого не вкалывали и не вживляли, — правильно поняв мои опасения, заверил меня его коллега. — Видите ли, когда у вас случился контакт с загробным миром…

— Достаточно, — прервал его Штрасс. — Лучше скажи, может ли твоя пациентка покинуть больничное отделение.

— Может, но только после того, как хорошенько поест и выпьет лечебный коктейль, — покачал своей белокурой головой мужчина и вопреки приказу капитана принялся рассказывать мне про вирус и его действие на мой организм.

Слава богу, им удалось с ним справиться, а то я скорее всего уже была бы на том свете. Или в лаборатории, в ванне с формалином на очереди на расчленение и исследование, как сказал Иван Яковлевич Кротов — заведующий медицинским отделением Центрального штаба этой их секретной службы. Он меня в итоге и накормил, и напоил, и спас от очень дотошного и занудного в своем ремесле Мартина, чтобы ему икалось в то время, как стоял под дверью и ждал, пока мы соизволим покинуть облюбованную мной койку. А последняя была широкой и с мягким матрасом, который помог мне расслабиться и принять все происходящее со мной, как данность.

Меня немного посвятили в то, чем занимается их контора, что я из себя представляю для расследования потусторонних явлений и вообще, что есть такое наш мир — оказывается, очень сложный и многогранный организм, в котором живут не только живые, но и мертвые. Ладно, последние живут у себя за Гранью, но сейчас все чаще и чаще проникают сюда, к нам.

Я слушала его интереснейший рассказ спокойно и благодушно. Подразумеваю, что тот самый обычный с виду молочный коктейль был на самом деле очень сложным химическим соединением, которое оказывало на меня не только восстанавливающее, но и умиротворяющее действие. Пару раз нам пытался помешать капитан Штрасс, но Кротов постоянно отмахивался от него, словно от мухи, уповая на то, что мне нужно еще немного покоя. Мол, он уже угробил нескольких человек, и теперь ему доверия нет. Как бунт на корабле, честное слово. Однако при этом сотрудники не отворачивались от него. Просто в открытую подшучивали над немцем, обращались на «ты» и не спеша выполняли все его указания. Признаться, вся эта непринужденная обстановка сделала свое черное дело, и я вскоре тоже перестала бояться великого и ужасного капитана Мартина Штрасса.