Завод «Свобода»

Ксения Букша, 2012

Новый роман Ксении Букши основан на фактическом материале, однако с реализмом (как со старым, так и с новым) он не имеет ничего общего. Устаревшая форма производственного романа в руках современной писательницы совершенно обновилась, а каждая из сорока глав книги написана стилистически обособленно, что создает эффект многослойности текста. Дополнительную конструктивную нагрузку несут авторские иллюстрации. При всем этом книга получилась предельно живой и увлекательной, глубокой и честной.

[7. ЛИЛИЯ]

Новоиспечённый директор N, большой человек, прошло два месяца, а уж всех на заводе знает, — тринадцатого декабря входит в цех и говорит: я понимаю, что к Новому году четыре комплекта бомбового прицела «Лилия» для самолётов ЯК-28Л сделать невозможно, и всё же: какие ваши условия, при каких сделать сможете?

На «Свободе» новые времена. Выпускников ПТУ нанимают сотнями. Станки закупают в Японии. Строят общежития. Всё мобилизовано. Третья мировая война вероятна.

Выходит один бригадир и говорит: во-первых, чтобы зарплата — 299 рублей. (Триста нельзя.) Принимается, говорит N.

Выходит другой бригадир. Лежаки здесь положить, чтобы мы не отвлекались, значит. Уже, считай, положили, говорит N. — И шила графин чтобы всегда вот тут стоял! Полный! — замётано, говорит N, поставим, это всё? Всё, говорят. И делают к Новому году четыре комплекта «Лилии».

Конечно, понятно, какие это получаются «Лилии». Такие, что с ними ещё, как выражается A, начальник 20 регулировочно-сдаточного цеха, «ебтись и ебтись». Но на тот момент это никого не волнует. Настроение праздничное.

Ну а к лету начинается. Выясняется, что по многим параметрам изделие не дотянуто. Выясняется тогда, когда уже приходится ставить «Лилию» на самолёты. И летят регулировщики 20 цеха в Иркутск доделывать «Лилию» на ходу, чтобы самолёты нормально бомбы бросать могли. Летят, значит, целой большой серьёзной группой быстрого реагирования внедрять эту совершенно сырую «Лилию», которая под шило за две недели была освоена родным заводом «Свобода».

Прилетают — и видят, что ничего не могут сделать.

Всё кипит и всё сырое. «Лилия» сырая, недоработанная. Кое-что вообще собрано с косяками. Да, надо сказать, сами самолёты тоже сырее некуда. И оборудование на них всё сырое. В том числе и то, которое для «Лилии» нужно и с ней взаимосвязано. Вот, скажем, как прикажете с радиоточками на земле связываться, в тылу, если радиостанция на борту не обладает помехоустойчивостью? Но поздно. Все обрадовались, что крайнего нашли. Видать, все под шило работали и к Новому году успевали. Но отбрехались. А «Свобода» не отбрехалась. И накинулись военные на регулировщиков со «Свободы». Что вы-де, лентяи, здесь вообще делаете? Для чего вас позвали? Вы вообще можете сделать так, чтобы эта штука хоть как-то работала? У нас приёмка через десять дней; а вы? Нам прицельное бомбометание как организовать в сложных метеоусловиях? Вы хвалились, что ваша «Лилия» позволяет выйти на цель с круговой вероятной ошибкой всего в 50 метров, а теперь не можете нормально установить связь с наземными станциями?! Секир башка!

Регулировщики мямлят справедливые оправдания. Мол, самолёт ещё полного цикла испытаний не прошёл. Ещё, мол, время есть. А военно-промышленная комиссия, она что? Она уже едет. Собирается собрание колоссальное в Иркутске. Приезжает министр, председатель совнархоза, директора заводов… Ну там не только Лилия, там куча других неприятностей! И N прилетает. И все партийные, военно-промышленная комиссия, оборонный отдел обкома партии — все врубаются в ситуацию и дружно наваливаются на одного директора N. И вешают на него всех собак. И влетает нашему директору очень сильно, и за шило, и за зарплату в 299 рублей, и за грехи смежников заодно тоже… Ну, думаем, полетел, похоже, директор наш… но до нас-то дотянуться он успеет, выходим-то мы виноваты, крайние: регулировщики, не сумели прибор довести до ума. Сейчас нас здесь на месте уволят, четвертуют!

Но N и не думает никого четвертовать. Я, вы знаете, в войну был директором совсем другого завода. Делали мы радиостанции для партизан. Ну, вы знаете. А потом я сидел. Этого вы не знаете. Посадили меня по Ленинградскому делу, я лес валил, на Севере. Потом был реабилитирован. Полностью. Это говорю я вам к тому, что я не боюсь. И ещё, чтобы вы знали: у меня к вам претензий никаких нет. Я понимаю, как всё это вышло. Нам дали срок всё исправить. Но сначала нам всем нужно хорошенько отдохнуть. Иначе работать мы не сможем. Поэтому завтра мы всем коллективом в обязательном порядке едем отдыхать на Байкал. С палатками. Насчёт транспорта и кормёжки я договорюсь.

Вот тут все обалдели. Никто не представлял, что какой-нибудь директор в подобной ситуации сможет так поступить! Не знали ещё нашего N.

Действительно, N уговорил директора Иркутского самолётного завода дать нам автобус. Приехали на Байкал, поставили палатки. Человек сорок туда приехало. Три дня выпивали, отдыхали. И только потом: как из положения будем выходить?

И тут N ни одного слова не сказал, ни одного человека не обидел. Даже кто виноват был. Сели спокойно, полночи обсуждали и решение мгновенно приняли. Каждый понял, что ему лично надо делать. Приехали утром, каждый взял своё дело, и стали заниматься спокойно, без нервотрёпки. И сделали всё, и сдали в срок. И это казалось чудом, да чудом и было.

Всего «Лилией» было оборудовано 111 самолётов ЯК-28Л. Самолет получил в НАТО кодовое обозначение Brewer-A (Пивовар).