Проклятье иллюзий

Ксения Власова, 2021

Я – эмпат с даром иллюзий. На таких, как я, орден верховных магов ведет охоту. Я не владею оружием, не умею драться. Все, что я могу – создавать иллюзии, сотканные из потаенных страхов. За моей спиной сожженный дом и запечатанные в памяти тайны. Я обречена на участь изгнанницы, но однажды в моей жизни появляется незнакомец, предложивший заключить с ним альянс. Взамен на помощь он обещает дать мне то, о чем я мечтаю – возможность отомстить врагам, разрушившим мою жизнь. Но… почему, чем ближе цель, тем все больше меркнет жажда мести? Неужели я поверила в иллюзию, которую сама же и создала?Боевой маг с силой «щита». На многое ли я мог рассчитывать при дворе? Не имея древнего происхождения, нужных связей… Мне была уготована роль вечного подмастерья, но я всегда чувствовал, что способен на большее. Когда мне в руки попалась девушка с редким даром эмпата, план созрел сам собой. Вот только… Что делать с чувствами, которые я испытываю к этой девушке? И насколько реальны эти чувства?

Глава 1

Мрачное здание городской темницы возвышалось позади центральной площади уродливой серой глыбой. Архитектура была столь же ужасна, как и сама атмосфера, исходящая от старого двухэтажного дома с раскидистой сетью подвалов: к ощущению безнадежности примешивался запах плесени от бурого мха, поросшего поверх камня.

Колкий, холодный ветер пробрался под мою накидку и задрал подол. Я досадливо поморщилась, стянула тесемки на груди и надвинула коричневый капюшон дешевой, уже промокшей под дождем ткани поглубже на лицо. Мои тяжелые мужские ботинки (для жизни на улице такие гораздо практичнее тонких девичьих туфелек) прошлись по луже, в отражении которой мерцали желтые блики магических фонарей. Они окаймляли безлюдную центральную площадь, но стоило сдвинуться чуть левее — в сторону бедных кварталов, и пришлось бы снова попасть в бархатную, вкрадчивую темноту безлунного вечера.

Противный монотонный дождь зарядил сильнее, и я торопливо миновала арку, чтобы затем нырнуть под спасительный козырек здания тюрьмы. Ее массивные деревянные двери были заперты на засов с внутренней стороны, но чуть сбоку виднелось закрытое ставнями окошечко. Сделав глубокий вздох, я вскинула руку, озябшую без перчаток, и громко постучала.

Тишина.

Куснув щеку изнутри, я снова подняла ладонь, сжала ее в кулак и замолотила уже со всей дури, будто меня, как минимум, убивают:

— Откройте! Пожалуйста, откройте!

Отец всегда говорил, что настойчивость способна открыть любую дверь. Правда вряд ли он имел в виду дверь городской темницы.

Образ отца, возникший в памяти, заставил сердце болезненно сжаться, а подбородок — горделиво подняться. Ивори не оборачиваются назад, мы всегда идем вперед.

Жаль, что из всего благородного семейства Ивори осталась лишь я одна…

— Ну кто там ломится! — Ставни распахнулись, и в окно высунулась заспанная морда стражника. Заметив невольно отступившую меня, он рявкнул: — Чего надо?!

За последние три года я привыкла к самому разному обращению, поэтому хамство меня не смутило, лишь заставило собраться и оценивающе взглянуть на недовольного стражника. Мощная шея, лицо с ярко-выраженной сосудистой сеткой, кривой, будто сломанный нос — такой тип не вызывал доверия, но и опаски тоже. С ним можно будет поработать.

— Простите, — робко проговорила я и спустила капюшон на волосы, позволив лучам фонаря упасть на лицо. — Мне нужна ваша помощь, сэр.

Очевидно, на стражника подействовал не мой просительный тон, но миловидная мордашка, которая так часто выручала меня из неприятностей.

Даже забавно, какое большое значение многие люди придают внешности.

— Чего тебе? — уже с меньшей агрессией, чем прежде, бросил стражник. — Умолять за кого-то пришла? Так бесполезно, казнь завтра.

Я покосилась в сторону виднеющейся на центральной площади виселицы и вздрогнула. Бен не заслуживает такой участи. Уж точно не из-за буханки хлеба, которую он украл ради голодных сестер.

Боковым зрением я отменила, что улица по-прежнему безлюдна. Несмотря на темноту, час был не очень поздний, но, видимо, дождь и не по-летнему холодный вечер не располагали к прогулкам.

Отлично. Значит, меня никто не увидит.

Я шагнула вперед и, будто бы порывисто, ухватилась за крепкую ладонь стражника, которой он нетерпеливо похлопывал по узкому подоконнику. Соприкосновение с огрубевшей кожей вызвало привычную дрожь, пробежавшую вдоль позвоночника. Проснувшийся дар затрепетал в груди, согревая, даже обжигая, а затем жидким огнем устремился по венам, будто разгорающийся пожар. Зрение затуманилось, чтобы через мгновение я смогла увидеть не внешность незнакомого человека, а то, что скрывалось за ней — его суть: страхи и желания.

В разноцветных бликах передо мной, как картинки в калейдоскопе, пронеслись мечты стражника. Все они были какие-то мелкие: о повышении, о халявной выпивке, о победе в драке… Лишь одна горела особенно ярко, и я поморщилась. Страсть к наживе была у большинства людей. За золотые монеты они были готовы продать душу вместе с потрохами, и можно было бы на этом сыграть, но за весь день я сегодня съела только суп из рыбьей головы. С желаниями работать сложнее, чем со страхами. И уж точно я не в состоянии делать это на голодный желудок.

Спокойно, Кейра! Давай посмотрим, что у этого типа со страхами.

Затылок закололо, и я занервничала. Потоки магии дуновением ветра вплелись в мои волосы, очевидно, уже меняя их цвет. Я знала, что черная краска, которой я тщательно закрашивала фиолетовый оттенок, скоро начнет слезать, чтобы обнажить мою истинную природу. Оставалось надеяться, что капюшон не упадет слишком низко и не выдаст меня раньше времени.

Эх, Бен, на какой огромный риск я иду ради тебя! Что ж, жизнь за жизнь. Когда-то ты спас мою, теперь мой черед.

Рефлекторно сжав ладонь стражника, я прикрыла глаза, чтобы упасть еще глубже — в чужие страхи. Меня тут же окружила темнота, среди которой я отчетливо расслышала крысиный писк, а затем вздрогнула, когда-то что-то холодное и скользкое коснулось ноги. Это было так реально, что я едва не вскрикнула — чужие страхи всегда реальны. Мне пришлось напомнить себе, что на самом деле я стою напротив стражника, а не в темной комнате, наполненной крысами с мерзкими голыми хвостами.

В такие моменты мой разум всегда будто разделялся: одна часть меня погружалась в чужое сознание, а другая — оставалась снаружи, рядом с телом. Этому научила меня мама. Она была сильнейшим эмпатом. А вот с даром иллюзий у нее было чуть хуже.

Так, Кейра, не отвлекайся! Стражник боится крыс и темноты, но это не то, чтобы тебе нужно. Поищи еще, наверняка что-то найдется.

Я снова нырнула в чужую душу, как в холодное озеро, — одним прыжком, погрузившись в нее с головой.

Передо мной замелькали картины с изображением какого-то мужчины — лорда, судя по одежде. Высокий, со светлыми волосами, он, кажется, тоже был магом. Вот только каким — непонятно. Мой визави его до смерти боялся. В пустом коридоре чужого страха я уловила эхо имени того, кто вызывал такой лютый ужас: лорд Брайен Гарланд.

Что ж, с этим можно поработать.

Желудок скрутило узлом, а на лбу выступили капельки пота, когда я обратилась к другому своему дару — магии иллюзий. Создать в воображении несчастного стражника образ этого лорда, крайне недовольного тем, что в камере сидит Бен, больной чумой, было совсем несложно. Как и подкинуть мысль, что парня нужно немедленно выпнуть из темницы, пока он не перезаражал всех остальных: не только заключенных (тех все равно завтра казнят), но и самих стражников. Моего, к слову, звали, Фредом.

Свои имена мы всегда держим где-то на краю сознания.

— Темные боги в свидетели! — зарычал стражник Фред. — Что же ты молчала! Нужно немедленно его найти! Мне только чумы в темнице не хватало!

— Представьте, как разозлится лорд Гарланд, — поддакнула я, не торопясь убирать пальцы с грубой мужской ладони. — Ведь сегодня в темнице расквартирован один из его отрядов.

Эту информацию я тоже считала среди страхов Фреда. Признаться, меня и саму это напугало: меньше всего мне хотелось столкнуться с кем-то из офицеров, часто являющихся боевыми магами. Но выбирать не приходилось.

Эх, будь на месте Бена любой другой… Я бы уже сделала ноги!

Стражник побледнел как мел, и я торопливо добавила:

— Лорду Гарланду не обязательно знать о парнишке, больном чумой. Если лорд не досчитается утром заключенных (что вряд ли, не станет же он лично проверять число осужденных), скажите ему, что парнишка помер ночью. Сердце не выдержало.

Фред посмотрел на меня с уважением. В его разуме, заволоченном туманом моей лжи, ожившие страхи чуть поблекли.

— Соображаешь! — крякнул он. — Ладно, идем со мной. Заберешь своего полудохлика. Он, небось, даже не в состоянии передвигаться самостоятельно.

Я закивала, стараясь скрыть радость на лице. Лязгнул отпираемый засов, и мне в глаза ударил яркий свет факелов. Боясь, что магия рассеется, я поспешно ухватилась за рукав Фреда. Тот фыркнул, но не оттолкнул меня.

— Сама-то тощая какая, еле стоишь на ногах. Ладно, держись за меня, пойдем за твоим дружком.

— Благодарю, сэр.

Произнесла я это вполне искренне. Фред оказался неплохим человеком. Конечно, в излишней доброте его нельзя было упрекнуть, но и злобы в нем не было. Уже удача.

Я знаю, что говорю. Я эмпат, чувства людей для меня словно текст открытой книги.

Мы миновали длинный, бесконечный коридор и уже свернули к лестнице, ведущей к подвалам, когда мою радость оборвал мужской хриплый голос:

— Стоять! Что здесь делает девушка, Фред?

Внутренне обмирая от страха, я повернула голову на голос. В проеме распахнувшейся двери стоял тот, кого мой новый знакомый боялся сильнее всего на свете — лорд Брайен Гарланд.

Я мысленно застонала. Темные боги в свидетели! Только я могла словить такую «удачу!» Не зря в семье считали, что небеса надо мной посмеялись, когда в довесок к двум дарам досыпали еще и талант влипать в неприятности.

— Лорд Гарланд! — со священным ужасом воскликнул Фред и тут же склонился в низком поклоне. — Простите, что отвлекли вас от дел!

Я, следуя примеру своего сопровождающего, тоже присела в реверансе — неловком, неумелом, в таком, какой делают необразованные девочки с улицы, когда стремятся угодить благородным господам. Склонив голову, я рассматривала новоявленного участника этого спектакля из-под полуопущенных ресниц. Увиденное мне категорически не нравилось.

Высокий широкоплечий мужчина в дорогой, но практичной одежде обладал пронизывающим, будто прощупывающим тебя взглядом. Такой обычно бывает у человека, привыкшего в каждом встречном подозревать врага. Светлые, почти пепельные волосы, коротко подстриженные, будто у воина, контрастировали с темно-карими глазами. Тонкие губы и острый подбородок в сочетании с ярко очерченными скулами придавали его внешности легкий налет чужеземности. Кажется, такие заостренные лица часто встречаются у жителей островов. Наверное, именно поэтому я не могла сказать, красив лорд Гарланд или нет: он просто был чужим. А все чужое наш мозг всегда воспринимает как опасное и отталкивающее.

Впрочем, у меня имелись и более реальные причины опасаться лорда.

— Фред, что здесь делает девушка? — уже настойчивее повторил Гарланд и широкими шагами приблизился ко мне. — Почему ты впустил в темницу посторонних?

Бросив вопрос Фреду, он, тем не менее, рассматривал меня, будто нутром чуя, кого стоит винить в этой оплошности. Что ж, у магов обычно хорошая интуиция. И чем сильнее маг, тем больше он полагается на шестое чувство, а не на доводы рассудка.

Пожалуй, лучше бы мне поторопиться. Я не знаю уровень магии Гарланда, но рискнуть придется.

Прежде я уже имела опыт работы сразу с двумя-тремя людьми, так что сил мне должно хватить. Правда это происходило не на голодный желудок и не с замерзшими ногами… Удивительно, как важно физическое состояние, когда обращаешься к внутренней силе — возвышенной и неземной.

— Милорд, я не посторонняя, — тихо, но уверенно, будто желая загипнотизировать монотонным голосом, проговорила я и ухватила Гарланда за запястье. — Позвольте все объяснить.

Теперь я стояла ровно между мужчинами, каждого из которых держала за руку. Сложность заключалась в том, что страх Гарланда наверняка был совсем иным, чем у Фреда. Мне придется поделить собственное сознание, чтобы вместить в него две лжи — по одной для каждого моего подопечного. Сложная, филигранная работа, но в семье Ивори еще не то умеют.

Умели… Конечно, умели.

В памяти снова прокатилось эхо болезненных, острых воспоминаний, и я сделала торопливый, жадный вдох ртом, чтобы не дать спазму сдавить горло. Никак не привыкну говорить о семье в прошедшем времени, а ведь три года прошло.

— Уж потрудитесь объяснить, мисс, — слегка насмешливо сказал Гарланд и покосился на мои пальцы, обхватившие его запястье. — Это еще зачем?

Он спросил вслух, но будто больше для себя. Вместо ответа я одним рывком проникла в его разум. Меня обступила привычная темнота, которая спустя мгновение вспыхнула фейерверком чужих картинок — желаний, как осознанных, так и подавленных. Рассматривать их мне было некогда: силенок прикинуться джином все равно не хватит. Я уже хотела нырнуть глубже — в вязкую черноту страхов, когда… На моем пути возникла стена. Я, не успев затормозить, с разбегу врезалась в нее и застонала. Уже в реальном мире, а не иллюзорном.

Удар оказался настолько болезненным, что я невольно отпустила руку Гарланда и потерла ноющий лоб. По ощущением, на нем скоро вскочит огромная шишка.

Боль так сильно выбила меня из эмоционального равновесия, что я утратила контроль. Паутина лжи, прежде опутавшая сознание Фреда, растаяла, будто той никогда и не было.

— Милорд, мы идем в подвалы, чтобы освободить парнишку, — по инерции отчитался мой визави, а затем охнул, схватился за голову (мигрень после грубого вмешательства — дело обычное) и застонал: — Боги, подождите… Зачем мы идем в подвалы?

Страх. Не чужой, а собственный подкрался удушающей волной к груди и сдавил ее. Чувствуя, как по спине покатились капельки липкого пота, я улыбнулась, все еще надеясь выйти сухой из воды. Возможно, я просто слишком голодна для работы с двумя сознаниями. Но ничего, нужно попытаться снова!

Я с решимостью бросившейся в бой львицы протянула руку, чтобы ухватиться за Фреда, но мою ладонь перехватили на полпути. Я охнула: скорее от неожиданности. Пальцы Гарланда не причиняли боли, но держали крепко.

— Любопытно, — пробормотал он, рассматривая меня, словно змею, по внешнему виду которой неясно, насколько та ядовита. — Очень любопытно.

— Милорд, простите! — запричитал Фред. — Я не понимаю, не знаю…

Гарланд лишь поморщился и даже не взглянул в сторону трясущегося от страха стражника. Вместо этого он свободной рукой сбросил капюшон с моей головы. Понимая, что времени у меня осталось буквально несколько секунд, я предприняла последнюю отчаянную попытку переиграть ситуацию в свою пользу. Благо физический контакт с объектом моих исканий был вполне крепкий: Гарланд и не думал меня отпускать.

Прикрыв на мгновение глаза, я вновь атаковала… и снова будто с размаха налетела на стену. Зашипев от боли, я взглянула на своего противника и чуть не умерла от ужаса. В светлых волосах Гарланда помимо ярких желтых оттенков вспыхивали рыжеватые цвета — те самые, что свойственны особо редкому виду боевых магов. Тем, кто является по своей сути щитом.

— Темные боги в свидетели! — простонала я, еще не до конца понимая, что проиграла. — Могли бы сказать сразу!

Гарланд усмехнулся и с большим интересом посмотрел на мои волосы, собранные в простую косу.

— Лаванда, значит, — задумчиво протянул он. — Да еще и с розовым напылением. Думал, такие уже перевелись в Иолании.

Я дернулась в наивной попытке вырваться и убежать, хотя голос разума и подсказал, что это бесполезно: коридор длинный, а входная дверь заперта на засов. Да и врагов у меня двое: кто-нибудь из них непременно догонит.

Благородство, с которым Ивори всегда принимали поражение, заставило меня вскинуть глаза и посмотреть прямо в лицо Гарланда.

— Возможно, и перевелись. Орден верховных магов весьма этому поспособствовал.

Фред, который, казалось, даже не дышал все это время, с ужасом поднес раскрытую ладонь к переносице и от души приложился к ней пальцами, словно на службе в храме.

— Да простят боги грешницу! Упоминать орден всуе…

Я дернула уголком губ, а Гарланд, не отрывая взгляда от меня, бросил:

— Фред, помолчи. И молчи всю дорогу до своего поста. Завтра утром я жду тебя в своем кабинете. В случившемся нет твоей вины, но ты будешь наказан за оплошность.

В голосе Гарланда прорезался металл и что-то такое, что заставило меня от души посочувствовать побледневшему Фреду. Интуиция подсказала мне: наказание последует жестким, несоизмеримо жестким в сравнении с проступком.

Фред, изменившийся в лице, поклонился и на плохо слушающихся ногах засеменил прочь. Я проследила за ним взглядом, а затем нехотя обернулась, чтобы встретиться глазами с Гарландом.

— Ладно, — пробормотала я. — Что будет со мной?

— Это мы сейчас обсудим, — пообещал новый знакомый и, отпустив мою руку, указал на открытую дверь, из которой лился теплый свет. — Прошу вас, проходите.

Выбора у меня, как понимаете, не было.