Информатика слова и мысли. Материалы исследования и заметки

Ксения Мира, 2023

Книга представляет сборник отдельных материалов исследований и заметок – об информатике слова и мысли и нейрографике мышления. Информатика слова – о его информационных возможностях заключения и передачи смысла, о творении словом и о многомерности смысла, об информативности и её измерении. Информатика мысли – о её движении и жизни, процессе рождения новых мыслей и идей, совместном творчестве нескольких мышлений. И всё вместе встречается в информатике мышления и информационно-творческом пространстве создания новых смыслов и идей – и об этом – в нейрографике мышления.

Часть «О форме и содержании и о многомерности смысла»

Форма слова и его смыслы

В исследованиях языка и словесности можно обнаружить понятие лексико-семантического понимания слова, тогда как существует и более широкая трактовка слова как информационной единицы — информационного объект (понятие ранее введено мной в диссертационном исследовании). Но именно в слове как части языка возможно прямое и переносное значение, и это дает слову большие возможности в отличие от любого другого информационного объекта: одно и то же слово может нести смысл сразу правды и лжи в зависимости от того, какое значение на самом деле понимается. Как указывает В.И. Апполонова, это понятие многозначности, и оно зависит от контекста¹.

Понятие слова рассматривается относительно обозначаемых им вещей и относительно текста и контекста². Фактически, оба данных подхода именования и метафоричности сравнимы с фразой по Г.Гегелю «слово заменяет образ»³ — оно может выразить и суть предмета и определённый смысл.

Суть, информация, смысл, слово

В исследовании природы слова следует обратиться к первоистокам, к корням — к природной информатике. Передача сути вещей, заключение смыслов в слово, творение, созидание словом.

В информатике именно через чтение осваивается суть вещей и познаются концепты⁴. Познание данного процесса с технической точки зрения и его перенесение в область нейронаук позволяет представить, каким образом происходит движение сознания и информации навстречу друг другу — это именно двунаправленный процесс: и сознание устремляется «поглотить» информацию, пропустить её через себя, и информация «погружается» в сознание, «оседает» в нём. Такое понимание информатики слова и мышления разъясняет возможности постижения смысла и сути вещей и другого сознания. И с этой информацией, со словом и речью запускаются многие процессы, и таким образом буквально напрямую данная суть пропускается через сознание — удивительный и естественный природный информационный процесс.

Наука о слове — словесность, и ко всем ее разделам, от языка до литературы, можно добавить и раздел информатики слова, категории его информативности. И для начала данное научное направление разрабатывается мной в исследовании.

Исследование информатики слова по своему объему шире семантики слова и устремляется обнаружить те нити, которые связывают слово с объективной сутью действительности, тогда как семантика связывается уже со смыслом, который закладывается в слово при его творении. И данная часть исследования рассматривает во взаимосвязи информатику и семантику для охвата и изучения объективных и субъективных смыслов.

Можно применять различные подходы к изучнию информатики слова и охвату всего многообразия связанной с ним информации и знаний. Исследователями предлагается метод фреймового анализа⁵, который позволяет связать различные области знаний о слове и его смысле. Но фрейм сужает взгляд на объект. Концепт более широк, но также подходит к исследованию с определённой точкой зрения и совокупностью знаний. Поэтому предлагается интегрированный подход, включающий знания разных наук, информатики, математики, семиологии, словесности, лингвитики, литературы и других направлений знания.

Понимание, каким образом могут быть связаны образуемые людьми слова с объективной сутью объектов и явлений, может дать сравнение устройства мира и распределения систем в нём с математическим пространством распределения смыслов. Информационное поле, смысловое и математическое пространство, в котором находится слово, играет роль глобального словаря, тогда как информативность и её разный вес обретается словом разными способами. Например, это связи между словам. В тексте и речи это сочинительная связь⁶.

Связи между словами в информационном пространстве удобно рассматривать с помощью расстояния Кульбака-Лейблера⁷, позволяющего визуализировать расположение слов по их смысловому значению в семантическом поле и обнаружить связи между ними. Сам естественный язык понимается информатиками как аналог системы кодирования, с помощью которой мысли передаются посредством речи⁸.

Именно поэтому данное исследование об информатике слова и смыслов, с которыми это слово связывается.

И вне языковой системы — это объективная суть вещей и связи между ними, и затем их отображение в мышлении и словах, воплощающих именуемые ими вещи, и, в свою очередь, сама суть вещей, воплощённая в словах, — всё взаимообразно и связывается через информатику в её природном понимании.

И всё это информатика смыслов и слов, действие её природных законов, естественной сущности, заложенной в действительности, и создаваемых смыслов, в которые включается и объективная суть и творится новое содержание.

Значение слова постигается при обучении, и отдельно изучаются смыслы в ходе обучения языкам. По моим наблюдениям многих лет при изучении языков замечено, что есть слова в каждом языке, которые наиболее точно выражают суть, и точный перевод не всегда возможен, лишь максимально приблизительный. Например, «terrific» — не просто мощный, сильный, внушительный и основательный в своем утверждении, но нечто титаническое, гранитное есть в этом слове.

В понимании смыслового значения слова на разных языках должна помогать сама суть именуемых данными словами объектов и явлений. Например, исследователи приводят в пример теорию сети или системы (network theory)⁹.

Исследователи словесности отмечают единение в самом начале истории слова и действия¹⁰, когда слова еще только начинали появляться, люди старались объясняться звуками и жестами, и то, что происходило в мире, как оно воспринималось и обрабатывалось разумом — требовало выражения — через слово. Слово очень динамично несмотря на кажущуюся статику — в нем огромный потенциал действия благодаря его природе, хотя самой информатикой, а еще ранее — всеобщими законами мира — заложено развитие и творение.

С древних времен продолжается словообразование, но происходит и другой процесс — создание словом действия — древняя история мира повторяется в разных направлениях. С помощью слова пишутся коды, надиктовываются команды, которые приводят в действие механизмы, приборы, а нейронные сети создаются с помощью слов и ими же творят новые смыслы. Это множественность понимания информатики слова, включающей семантику, информативность, созидание словом.

В издании «Очерки по истории русской литературы» представлено исследование русской народной словесности и древней русской письменности¹¹ Профессору А.К. Бороздину удалось с помощью исторического подхода представить развитие русского слова в пути через словесность, письменность и литературу. Исследователи поставили задачей показать непрерывность русской литературы, и слово в ней отождествляется с языком и его многообразием — от речи до языка жестов. О том, как слово изустное стало словом письменным, авторы книги пишут о том, как новая форма повлияла на содержание литературы. Здесь я приведу сам текст: «…забота мыслящих людей обратилась на сохранение того, что добыто и что представлялось последним словом истины;… при таком направлении умов чрезмерное внимание привлекала к себе внешность, форма; здесь открывалась возможность дальнейшего усовершенствования, нового выражения, и стремление человеческого духа вперед направилось на эту область. Отсюда вполне понятны последствия: с одной стороны, форма приобретает в глазах людей такую важность, которая ей не может принадлежать, а с другой стороны, развиваясь независимо от содержания, становится крайне искусственною»¹² И этот исторический факт в изменении даже букв на какое-то время разделяет новое творчество и народное понимание.

«Информатика слова» — это не просто информационная сила слова и языка, но более глубокое понимание самой сути и её передачи, в данном случае, — через слово, тогда как информация передаётся многообразными способами, в том числе и через сам носитель сути и смысла. Информация обладает динамикой, которая передаётся и слову. И слово в отличие от других способов имеет свои особенности и возможности работы со смыслами. И об этом — в «Информатике слова».

Заметка Информатика слова: бесконечность смыслов или смыслы бесконечности и «священная литература»

«Священная литература»

(Т. Манн о русской литературе)

Работая над методологией развития детей с художественной и научной литературой, в одной из книг я встретила цитату Томаса Манна [1], слова которой пробирают до дрожи, о русской литературе, о том, что она — священная. И автор издания поднимает также тему словообразования, поскольку многие достаточно споро относятся к этому процессу. Это вопросы этики литературной словесности. А со словом и родной речью необходимо бережно обращаться, потому что в слове, особенно литературном, великая информатика человеческого разума и духа.

И вновь я перехожу через любимое исследование формы и содержания к информатике слова — смысловому, семантическому значению. И бесконечность ли смыслов, или смыслы бесконечности, но смысловое содержание действительно можно извлекать практически до бесконечности — это природное качество разума, которое можно и нужно развивать с помощью чтения литературы, художественной и научной, и изучения методологии, логики, семантики, информатики. Как своеобразный «извлекатель смыслов», в одном произведении вы можете находить все новое.

Так, например, в издании «К изысканности речи и богатству языка» В.К. Харченко [1] в рассуждениях о детской и взрослой литературе обращает внимание, что впечатления от прочтения одного и того же произведения в разном возрасте не может совпадать полностью. И здесь действует мой метод черпания смыслов из одного и того же источника практически до бесконечности, но всему положено время, и если у вас есть возможность, попробуйте вернуться к прочтенному в детстве и юности, и вы обнаружите для себя много нового, и откроете бесконечность смыслов и силу информатики в слове.

И вот еще богатейший опыт преподавательской деятельности Льва Айзермана, который рекомендует уроки о «разномыслии» и «разночувствии» [2] — о том, что смыслы нужно продолжать искать, хотя истина — одна, а вот мнений — многообразие.

А бесконечность смыслов как содержания требует формы, которая может этот семантический объем и вес вместить и передать. Самое сложное — это как раз таки слово. И вспоминаются мастера обращения со словом, которые не только владеют изящной словесностью и красотой и силой художественного выражения, но и информатикой слова в компактной форме. В помощь могут прийти различные конструкции в виде фигур речи, а вот в одно, максимум — два слова вместить смысл — высший пилотаж. И приведу пример одного из любимых писателей в свете приближающего дня рождения — Михаила Булгакова, а он как раз мастер и по части смыслов: например, «небо сцены» из «Театрального романа» [3] — всего два слова, и вы чувствуете сцену, и связь ее и театра с миром, а не только пространство над сценой — здесь сразу включено все, и вдохновение, и духовное и творческое, и возвышенное до муз и еще выше, а если рассматривать, что небо еще может быть разным, солнечным или облачным, видимо днем или ночью, но представляется именно бесконечная «мудрая ночь» Космоса…

Так мы перешли с вами к смыслу слова литературного. Но сама литература применяет различные формы для выражения смысла-содержания, облекая его не только в слово, а с помощью слов создавая более крупные формы, вмещающие объем и вес смысла, от фигур речи до создания образов и символов из слов, и с помощью контекста. И художественная литература с помощью слов владеет силой изобразительного искусства и мощью информатики.

Как я ранее печатала в предыдущих заметках, в литературе смысловую нагрузку несут тропы, и из всех фигур речи своей игрой смыслов выделяется метафора [4]. Но в части семантики и влияния на формирование смысла всего текста литературного произведения авторы в целом отмечают фразеологизмы [5]: это и сама канва и смысловое поле, выстраиваемые с помощью фразеологизмов, это и их эмоциональная составляющая, передаваемые писателем чувства. Афоризм, например, как усложненная словесная конструкция, также передает определенную мысль, в него заключенную.

В чем волшебство этой игры смыслов, мастерства в небольшую форму поместить информативно объемное смысловое значение? Ответ можно найти в науках, например, в информатике и физике. И в контексте литературы можно описать эту силу слова как способность его информатики выходить за границы объема: как в формальной логике — содержание понятия шире по объему. Слово обретает пластичность, которую дарят такие величины как информация и энергия. Слово захватывает часть информационного поля вокруг себя, а через контекст, подтекст и связь с другими словами вбирает все больше смысла, становясь уже неким словом-понятием, целым словом-предложением. Например, простое слово шар — и вы понимаете круглую форму, и, возможно, контекст — а вдруг речь идет о планете или воздушном шаре.

И что говорит сама информатика о слове, откуда такая возможность нести смысл. Под словом в информатике в контексте кодирования понимается группа из шестнадцати взаимосвязанных бит или двух взаимосвязанных байт, тогда как уже «удвоенное» и «учетверенное» слово — это 32 и 64 разряда [6]. Да, определение техническое и обозначает слово в кодировании, но в этом ключ к пониманию измерительного свойства смысла — информативности — слова как информационного объекта. Это вместимость слова в информатике, его весовая категория, тогда как литературное слово и слово вообще могут нести еще больший объем смысла и содержания.

И все же есть те самые всеобъемлющие слова, и вы их знаете — это Вселенная, всё, творение и создание, сам колоссальный смысл которых вмещен в одно слово, и слово становится формой, несущей это бесконечное содержание. Это и есть сила информатики слова, и к слову нужно относиться бережно. Так как одно слово может нести в себе целую историю и весь мир.

Литература

[1] Харченко В.К. К изысканности и богатству речи/ В.К. Харченко. — Белгород: ИД «БелГУ» НИУ «БелГУ», 2023. — 144 с. С. 23.

[2] Айзерман Л.С. Уроки шестидесятилетнего опыта преподавания литературы в школе. — М.; СПб.: Нестор-История, 2016. — 152 с. С. 23-26.

[3] Булгаков М.А. Театральный роман

[4] Аржакаева Т.А., Вачков И.В., Попова А.Х. Психологическая азбука. Начальная школа (Третий год обучения). / Под ред. И.В. Вачкова — М.: Издательтво «Ось-89», 2005 г. — 168 с.

[5] Свиридова, Анна Валерьевна. Теория литературы и практика читательской деятельности (аспект: филологический анализ текста): учебное пособие для студентов факультета подготовки учителей начальных классов) / А.В. Свиридова, А.В. Подобрий; Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет. — [Челябинск]: Южно-Уральский научный центр РАО, 2022. — 117 с.

[6] Информатика. Базовый курс. 2-е издание / Под ред. С.В. Симоновича — СПб: Питер, 2010. — 640 с.: ил. С. 32.

Заметка Об универсальном понимании смысла, о форме и содержании

Единство формального и содержательного подхода в познании смысла

Как часто мы вопрошаем, в чем суть и смысл, а в чем состоит всеобщее значение смысла — колоссальный вопрос, и так как он есть, на этот вопрос должен быть, по этому самому смыслу, и ответ — еще один из универсальных законов. А сам смысл этого огромного мира — что он такое — с этим тоже необходимо разобраться.

То, что в себе содержит многообразие всего, и что мы видим и понимаем, и составляет смысл. И вне зависимости от того, можем ли мы разгадать, понять то сущностное содержание, смысл есть, но лишь разумно мыслящее может придать этому смыслу жизнь, отделить его и проявить на свету. И что притягательно, что мы всегда стараемся постичь этот смысл, овладеть им с помощью нашего разума — и здесь также кроется определенный физический закон — притяжения познающего разума к информации.

Поскольку речь идет о смысле самой глобальной системы многообразий, то следует определиться и с ее формой и содержанием: это сам мир как форма и всеобщность и связи внутри нее как содержание. Так, астрофизик Л.М. Гиндилис в своем труде пишет о метанаучной картине мира и об «универсальном взаимодействии» во Вселенной [1]. И вот он, тот самый существующий естественный закон: если есть объект, то существует и метод. Даже для познания такого мета-глобального универсума. Это и есть понятие мета-смысла — универсального (всеобщего, от слова «универсум») смысла физического мира. Однако, зачастую смысл ввиду особенностей восприятия и обработки информации мозгом рассматривается нами как контекстное понятие, — «смысл в определенном смысле». Когда мы обращаемся к поиску смысла в процессе изучения любого объекта нашего внимания (физического явления, чтения книги, узнавания человека), то мы стараемся уловить как бы самый объект изучения в целом, его образ, отдельные свойства и их совокупность. И помощниками в этом являются различные типы мышления, систематизация, формализация, и сама наука о смысловых значениях — семантика. И во всем этом процессе познания, на что всегда акцентирую внимание, важны форма и содержание.

Чтобы проникнуть в самое сердце смысла, мы применяем методы познания, которые могут в своем комплексе достичь целей постижения этого сущностного значения. И, когда мы устремляемся к постижению смысла объектов и их систем, информации, мы стараемся воспринимать их всеми возможными методами. Например, это моделирование — потому что все в своей взаимосвязи можно представить собой в виде модели — и даже сам образ является моделью. А в случае труднопостижимости смысла стать универсальным методом его овладения для нашей биологической нейронной сети, может, например, подход к его формализации, разработанный для искусственных нейронных сетей [2]. И вновь, о чем я писала в предыдущих публикациях, — это обращение к семантике и когнитивистике.

И основными подходами являются формальный и содержательный подход к постижению смысла. Соотношение формы и содержания является базовым принципом полноты понимания исследуемого объекта. Но есть и подходы, которые делают акцент либо более на форме, либо на содержании. Например, тот же системный подход позволяет нам увидеть познаваемый объект в его общности, но в виде элементов системы и связей между ними. То же касается и подхода по изучению структуры. Так, например, в качестве универсальной методологии к развитию оперативного мышления, была разработана структурология [5]. Или формальный подход к пониманию содержания-контекста, разработанный профессором Caroline Levine к пониманию через формы политического, социального и исторического контекста, и среди этих форм ученая выделяет целое, ритмы, иерархию и сети [6]. И что является еще более примечательным, так это то, что оба приведенных исследования относятся к человеческому общению на универсальном уровне, то есть, оба исследователя выбрали форму, структуру в качестве подхода к познанию предмета своего исследования.

О форме Дж. Спенсер-Браун написал «Законы формы» [3], тогда как в таком случае должны быть и «Законы содержания» — методы познания смысла. Здесь очень тонкие грани, между формой и содержанием, если эти границы, кроме условного разделения их сознанием, вообще есть в природе, поскольку и то и другое связаны: у формы есть содержание, а само содержание может быть представлено в определенной форме.

Таким образом, вопрос о сравнении формального или содержательного подхода — формы и содержания — не должен ставиться, поскольку само устройство всего таково, что в физике мира сочетается все — и единства, и противоположности — все в своей общности — таково универсальное понимание картины мира в целом. И верным выводом является то, что в отношении формы и содержания это их единство, «тождество противоположностей» [4]. И отсюда вывод: само понимание формального и содержательного не должно противопоставляться, поскольку это разные подходы к познанию, но именно в своем единстве они дают полноту представления о познаваемом.

Единство формы и содержания в когнитивистике и эпистемологии позволяют познавать в целом, хотя более подробно форму и содержание можно рассмотреть и через друг друга, в чем вновь заключена универсальность единого подхода.

И я не перестаю повторять важность формы и содержания, вместе взятых. Ещё раньше о соотношении формы и содержания я написала, что наши знания — информация, заполняющая содержание жизни, и если не оставить информации-содержания, то о людях можно судить только по форме как о других биологических формациях прошлого, по историческим находкам. Представьте, например, что основываясь на содержании, на записях, ходе мыслей, мы можем полюбить образ давно жившего человека по оставленной им информации или образ героя по информации о его личности. Отсюда еще вывод: важно сохранить информационный образ как форму и содержание личности.

И далее я стала разрабатывать содержательный подход, который возможно соединить с познанием форм, — это сущностное исследование предмета или явления по его содержанию, внутренним признакам, а не по одной форме и внешним признакам. Например, исследование записей и деятельности человека, его личности. Это подход сущностного исследования исключает субъективные ошибки, которые могут возникнуть при изучении только формы.

Именно поэтому в постижении смысла необходимо обращаться к связке «форма-содержание», что принято в различных областях знания, и это еще раз подтверждает пронизывание разнообразных сфер и направлений единым универсальным, присущим миру в целом, всеобщим законом, — это относится и к когнитивистике, и к логике, и к поэзии, и к простым формам предметов и их наполнению, — это и есть один из универсальных законов сочетания формы и содержания — и понимание их единства составляет полноту смысла, который сам по себе и не может быть неполным.

Понимание бесконечного многообразия всего, сочетания материй, энергий, информации во вселенной, широта подхода к познанию — это и есть универсальный смысл, вместить который может этот мир, как форма и содержание, вместе взятые, а познать этот смысл может разум, как самый универсальный метод из всех известных методов и способный их объединить.

Литература:

[1] Гиндилис Лев Миронович. Научная и метанаучная картина мира. — М.: Дельфис, 2016. — 608 с. С. 457-461.

[2] Мешков В.Е., Чураков В.С. Формализация и измерение смысла в системах искусственного интеллекта / Под науч. ред. В.С. Чуракова. — Ростов-на-Дону — Новочеркасск: Изд-во «НОК», 2021. — 64 с. С. 21-35.

[3] Попков В.В. Математика сознания: Глубинные истоки мышления и «Законы формы» Жд. Спенсера-Брауна. — М.: ЛЕНАНД, 2022. — 304 с.С. 8.

[4] Соотношение содержательного и формального в научном познании. Алма-Ата, «Наука», КазССР, 1978 г. С. 45.

[5] Солдатенков Ю.В. Структурология. Универсальный закон человеческой коммуникации. Воспитание оперативного интеллекта у детей и взрослых: учеб. пособие / Ю.В. Солдатенков. — 2-е изд., доп. — СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2015. — 164 с.

[6] Levine, Caroline. Forms: Whole, Rhythm, Hierarchy, Network / Caroline Levine. Princeton University Press. 2015. — 173 p.

Заметка Об объективной сути вещей и ее включении в смысл слова

Продолжаются традиции исследования природы слов — в информатике слова, которая охватывает и семантику, и глубинные связи с информацией и законами самой природной информатики, и данная заметка о том, как объективная суть вещей включается в смысл слова, как объективный смысл действительности сохранятся в словах, и о подходах к словообразованию на примере русского и японского языков

Смыслы закладываются в слова по разным основаниям. Можно выделить два основных из данных оснований-принципов, которые действуют вне языков. Первый подход, в основе которого происхождение и корневое значение — слово приобретает смысл непосредственно от объекта, который именует. И второй подход, в основе которого лежат связи между словами именно по самой природной сути именуемого ими, по смыслу. Здесь как раз действуют закономерности информационного пространства, притяжения родственных по семантике слов. Не только по принадлежности к определенной системе или классификации, например, «ложка», «черпак», «ковш», а сближенные по своей природной сути, например, слова «голова», «руководство».

Данные подходы можно назвать по аналогии права — слова, родственные «по крови», происхождению, и слова, родственные «по духу» — сути и смыслу. Рассмотрим оба подхода к формированию слов и их смыслов на примере русского и японского языков.

В русском языке рождение слова от включающего его суть объекта формирует корневую систему и «семейное древо» целых поколений слов. И в данном подходе к словообразованию по родству также включается и передаётся «по наследству» суть, заложенная в первом слове, от которого образовывались другие слова. Таким образом, суть наследуется словами в обоих подходах.

Иероглифическая система ключей в японском языке сама подразделяет слова по смыслу образующего слово иероглифа. Здесь применяется и передача смысла от объекта именования, и используется подход смысловых связей слов. Например, иероглиф номер 555 «ка» с ключом 40 объединяет такие слова как дом, семья, государство — смысл распространяется на широкие по своему объёму понятия. Или иероглиф под номером 542 «кан» вобрал в себя смыслы окончания, завершённости, полноты, совершенства. И если рассмотреть смысл самого ключа, общего для группы иероглифов, — «крышка» — то ясно, данные понятия могут что-либо охватывать, объединять, возглавлять. Так и соседний иероглиф в сочетании с ещё одним даёт слово «мир», «Вселенная» — точно расширительное толкование этого общего «дома» и совершенства и полноты его смысла. И далее, следуя по словам с данным иероглифическим ключом, — это значения действительности, претворения, сути, связей с предками, действий и их результата — «плодами». Так объединены в слова смыслы, но это касается всех языков, И здесь как раз отчётливо видна связь значений «действительности» и «действия» в двух языках и в жизни: всё в мире претворяется через деятельность, причинность и следствия.

Через суть самой действительности, заключаемую через смыслы в слова, прослеживаются связи и, казалось бы, отдалённых понятий, но соединённых именно их смыслом. Например, иероглиф «дерево», которое само является символом, объединяет слова «работа», «искусство», «радость», «дело», «суть», «структура», притягиваясь через смыслы к «действительности», «миру», «действию», «совершенству».

Именно поэтому данное исследование об информатике слова и смыслов, с которыми это слово связывается.

И вне языковой системы — это объективная суть вещей и связи между ними, и затем их отображение в мышлении и словах, воплощающих именуемые ими вещи, и, в свою очередь, сама суть вещей, воплощённая в словах, — всё взаимообразно и связывается через информатику в её природном понимании.

И всё это информатика смыслов и слов, действие её природных законов, природной естественной сути, заложенной в действительности, и создаваемых смыслов, в которые включается и объективная суть и творится новое содержание.

Примечания

1

Апполонова В.И. Слово о русском слове (слово как лингвистическая единица русского языка). — М.: Компания Спутник+, 2005. — 184 с. С. 13.

2

Басин Е.Я. Семантическая философия искусства (критический анализ). — М., 1997. — 192 с. С. 106.

3

Басин Е.Я. Семантическая философия искусства (критический анализ). — М., 1997. — 192 с. С. 106. С. 83.

4

Баркович А.А. Информационная лингвистика: Метоописания современной коммуникации: учеб. пособие / А.А. Баркович. — 3-е изд., стер. — М.: ФЛИНТА, 2019. — 360 с. С. 25.

5

Грибова Н.Н. Концептуальное пространство художественного текста в аспекте теории нечётких множеств. Модель эстетического восприятия произведения искусства / Н.Н. Грибова. — Москва: Директ-Медия, 2020. — 152 с. С. 78.

6

Апполонова В.И. Слово о русском слове (слово как лингвистическая единица русского языка). — М.: Компания Спутник+, 2005. — 184 с. С. 130.

7

Николенко С., Кадурин А., Архангельская Е. Глубокое обучение. — СПб.: Питер, 2018. — 480 с.: ил. — (Серия «Библиотека программиста). С. 63.

8

Информатика. Базовый курс. 2-е издание / Под ред. С.В. Симоновича. — СПб.: Питер, 2010. — 640 с.: ил. С. 19.

9

Marsel Danesi. Semiotics in Language Education. Mouton de Gruyter, Berlin — New York, 2000. — 207 p. P. 43.

10

Агранович С.З., Стефанский Е.Е. Миф в слове: продолжение жизни (Очерки по мифолингвистике): Монография. — Самара: Самар. гуманит. акад., 2003. — 168 с. С. 122-128.

11

Бороздин А.К. Очерки по истории русской литературы / Проф. А. Бороздин, А. Липовский, Д. Жохов, В. Максимов и С. Золотарев. Книгоиздательство «Сотрудник», Петербург-Киев, 1913. — 268 с.

12

Бороздин А.К. Очерки по истории русской литературы / Проф. А. Бороздин, А. Липовский, Д. Жохов, В. Максимов и С. Золотарев. Книгоиздательство «Сотрудник», Петербург-Киев, 1913. — 268 с. С. 151.