Sine metu mortis

Ксения Михайловна Скоморохова

Вы держите в руках первый сборник стихотворений автора. Каждое слово выливалось на бумагу в общем потоке эмоций и чувств, неподдельных и искренних. Здесь нельзя найти лживых фраз, добавленных лишь для «красного словца», Вы не увидите здесь чужого, «особо авторитетного мнения» – лишь авторское. Каждое слово здесь, каждая буковка, знак, даже номер страницы – они правдивы, ведь были продиктованы самой жизнью. Возможно, именно поэтому можно назвать эту книгу несколько биографической.

Поэма о солдате

Герою советского союза, Прокопию Ивановичу Галушину, посвящается.

Ему случилось восемнадцать лет,

Когда земля родная воззвала

Навстречу сотням вражеских ракет,

Навстречу смерти, боли, тоннам зла.

Земля рыдала алыми слезами,

Когда горели села, города,

И обнимала черными руками

Всех тех, кто не проснется никогда.

Совсем мальчишка, с жизнью не знаком,

За что ему такая злая доля?

С улыбкой покидал родимый дом,

Сжимая кулаки свои до боли.

Волнуется, ведь все не «понарошку»,

Как в играх детских принято считать…

Вдруг защемило сердце: «Сына! Прошка!..» —

Там, позади, вскричала его мать…

И он бы мать обнял, прижал к груди,

О горе позабыв и о всех бедах…

Но он сказал лишь: «Ты меня прости,

Но не вернусь домой я без победы».

Лежит младой, глядит в ночную мглу,

Не освещают те окопы звезды.

Затишье. Отдых. Режут тишину

Друзей военных песни о березах.

О Родине великой пропевали,

Любимых семьях, что попали в плен,

О тех, кто ждет. И небеса дрожали

От пения гармони у колен.

И эти песни тут же возвращали

Прокопия в далекий, тихий край,

Где пахло скошенной травой и щами,

Где живы братья, улыбалась мать!..

И грянул бой. Вдали виднелись танки

Врага-фашиста, серой чередой

Те надвигались ближе, и останки

Желали видеть прямо под собой.

Гремел снаряд, второй гремел и третий,

Пылал огонь, кричала жутко сталь…

Он ведь солдат, он не боится смерти!

Он жизнь готов за Родину отдать!

И накалялся воздух, все плотнее

Фашисты зажимали тех солдат.

Хотели, чтоб прибегли к отступленью,

Мечтали, что нас, русских, сокрушат!..

И правда, тяжелей все становилось,

В висках стучало, и пот градом тек.

Друг рядом ранен. Постепенно сбилось

Вокруг все в яркий, жуткий хоровод…

…И в руки обе по гранате взяв,

Приник к земле, склонился головою.

Очередной удар и взрыв, снаряд…

Тепло земли он чувствовал щекою.

Он полз навстречу чудищу стальному,

Едва дышал он, из последних сил

Нес на себе свой долг, и по-другому

Никак не мог. Он истинно служил.

«Мой Прошенька, сыночек, ты держись!..» —

Послышался вдруг рядом мамы голос.

И крики, кровь и танки вдруг слились

В такой родной, приятный сердцу образ…

Увидел Проша деревянный дом

В родном селе, бескрайние поля,

И зелень леса дышит за окном,

Огонь в печи, что цвета октября…

Запахло щами, скошенной травой,

И пес залаял весело из будки.

Бегут девчата радостной гурьбой

С букетами фиалок, незабудок…

…И тут поднялся он, расправив плечи,

Взгляд серых глаз был полон боли, остр.

Рыча железом гусениц, навстречу

К нему шел алчный, кровожадный монстр.

И бросился под танк он, позабыв

О страхе смерти, о самом себе,

«Ура-а!» — кричал пронзительно… и взрыв

Пронесся с криком этим по земле…

Солдаты вторили герою, этот крик

Пронесся дальше, быстро, словно свет,

Он взбудоражил души всех людей, и стих

Лишь только через много, много лет…

Фашисты повернули танки вспять,

Разгромленные, проиграли бой.

И очень больно будет принимать,

Конец ознакомительного фрагмента.