Мэтт, которого нет

Ксения Скворцова

Мэтту – шестнадцать. Он живёт у тёти в захолустном посёлке Горький, рядом с железнодорожной станцией. И у него один-единственный живой друг, да уж, так бывает. Но не подумайте, что он совсем одинок: ведь друзей среди тех, кого уже нет на этом свете, у него… Да и, по правде, никакого «Мэтта» тоже не существует.

Глава 5. Архив с Главными Кинофильмами Жизни

Измененное состояние сознания проходит — Кир бьет Мэтта по щеке. Приливает кровь. Мэтт прижимает ее ладонью и смотрит на друга взглядом: «Я опять начудил?»

— Мить. Ты нормальный? Я минут пять до тебя докричаться не мог. Ты зачем-то привел меня сюда, в это безлюдное поле, а потом просто смотрел перед собой, не моргая и ни на что не реагируя. И в обморок не упал вроде, но я не знал, что и думать… Ну ты и чудила!.. Я тебя как-то больше побаиваюсь теперь, честно тебе признаюсь.

Мэтт криво улыбается. На самом деле ему очень обидно. Он, конечно, странный, но всерьез никому не навредит. Плохо, что приходится людям это доказывать. Они говорят про то, что он жуткий, вроде бы и в шутку, но…

Надо учиться ладить с этим миром. Надо изо всех сил постараться!

На удивление самому себе, на этот раз Мэтт, хотя и не совсем осознает, что он сам чувствует, но понимает, что от него хотят услышать. Оказывается, очень полезное ощущение:

— Извини, Кир. Прости. Я не хотел тебя напугать. Наверное, это все из-за нервов. Ты же знаешь, какой я… Я ценю, что ты рядом, несмотря ни на что.

Кир — солнечный лучик в убогом школьном мире — усмехается и дружески бьет Мэтта по плечу:

— Полностью готов к покушению на мою жизнь.

Вот он, Кир. Ни черта на самом деле его не боится, просто задирается, вот и все. И не нужно обижаться. Да, хороший у Мэтта друг. Друг… Единственный и настоящий.

Вина слезами льется из глаз. Опять, опять слезы. Ладно, перед другом плакать нестрашно. Он не засмеет. Наоборот, обнимет, погладит по спине, спросит: «Ну что ты, ну что ты… Все же хорошо, да? Смотри, вот ты сегодня показал учителям, что ты — личность. Что ты не заслуживаешь того отношения, с которым к тебе… ну… относятся. Хах.. А ребята — они не злые, что смеются над тобой. Просто им нужно на ком-то сорвать свою злость, понимаешь? А ты себя никогда не защищал раньше. Ты добрый, Мить. Слишком добрый».

Кира слова — да будь они правдой. То есть, может, Мэтт ему и кажется добрым. Но разве добрый человек оставил бы друга в беде, а именно так он и поступил, сбежав со школьной драки, оставив Кира одного? Но разве добрый человек выводил бы на эмоции тетю Люсю, прекрасно осознавая, что ей и так нелегко? Разве добрый человек лишил бы ее прекрасных голубей, еще когда был совсем ребенком?

Как же хочется вернуться в прошлое. Изменить все. Когда там уже, черт возьми, изобретут эту дурацкую машину времени!

* * *

Ветер доносит прошлого шепот:

— Ну, может, изменить прошлое ты и не изменишь. А вот окунуться в воспоминания — это устроить можно. Пришло время вспомнить о Вере. Обо мне. Прошу прощения, что такую милую сцену дружбы я прерву. Поверь, ты вернешься в это же мгновение, но пройдут годы. И ты будешь уже совсем другим. И, возможно, понимая себя лучше благодаря вновь прожитым воспоминаниям — увидишь, куда идти?

— Что ты такое, Вера?

Вопрос звенит в пустоту. Глаза не видят, тело не чувствует. Есть только тьма.

— Это хороший вопрос, Мэтт. Надеюсь, ты на него еще ответишь, только вот сам.

Бодрый детский голос сейчас внушает больше страх, чем доверие. У Мэтта волосы становятся дыбом. Он чувствует, что кто-то сжимает его ладонь. Кто-то холодный и бесплотный. Как ветерок подул, но это, черт, совсем не ветерок…

— Я буду с тобой в твоем путешествии. Я — твой проводник по прошлому. Ты готов, Мэтт? Скажи мне громко. Не мямли. Я должна знать.

С такой же уверенностью, как и в том, что это окончательно поехала его кукуха, Мэтт говорит «да».

— Хорошо. Помни, если тебе понадобится моя помощь, ты должен попросить меня вслух. Я, конечно, мысли читаю, но такие правила. Таков закон. Не попросишь — не получишь. Работает во всем, кстати.

Конец ознакомительного фрагмента.