Знаешь, я не твоя

Ксения Хиж, 2015

Я вышла замуж в восемнадцать не по своей воле, а по приказу матери. Он богат, а мы повязли в долгах. И теперь я безвольная птица в его золотой клетке. Мне нельзя общаться со сверстниками, быть свободной и видеть мир красочным. Престарелый муж – вот моя мрачная реальность и единственная отдушина – игра на сцене театра. Я начинающая актриса. И в тот день, когда меня приглашают на киносъемки, в моей жизни как гром среди ясного неба появляется он – моя молодость и бушующая страсть – известный на весь мир киноактер Кирилл Баринов…

Глава 1

Московская область

Коттеджный поселок «Бристоль»

Анжелика перешла пустую дорогу — ни машин, ни людей. В обеденный час, в разгар июльского солнцепека на улице редко можно встретить соседей. Прогулке под палящим солнцем они предпочитают прохладные напитки в уютных ресторанах и плавание в бассейне. А чужаков здесь нет — их элитный коттеджный поселок надежно огражден от посторонних охраной и собственной лесополосой.

Она свернула с пешеходной дорожки, поправила солнечные очки, восторженно выдохнула, когда ступила на аккуратно выстриженный газон, и ноги в пляжных сланцах утонули в прохладе зеленой травы. Она подходила к двухэтажному особняку — вот уже несколько лет этот коттедж, утопающий в зелени и окруженный садом из розовых роз был ее домом, в котором она жила с мужем — успешным и востребованным адвокатом Игорем Радионовым. В саду, деловито и важно щебетали птицы, сверкали радужным оперением и прятались в прохладной листве. Анжелика зашла во двор и остановилась на подъездной дорожке, позади, скрипнула и со стуком закрылась кованая калитка. Она с волнением откинула светлые волосы назад, тяжело вздохнула, оглядывая свои владения, поспешила к дому. Хотелось пить, но еще больше — разобрать новую почту. Уже много дней она жила в ожидании чуда, ведь приглашение Альберта — известного режиссера, принять участие в его новом фильме ничем иначе, как чудом не назовешь. Анжелика сомневалась, что удача может ей, малоизвестной актрисе, так улыбнуться, но в глубине души не переставала отчаянно в это верить.

Она улыбнулась, вспомнив, как Альберт пригласил ее на кинопробы и как одобряюще кивал головой, разговаривая с ней. А еще она почему-то помнила этого самонадеянного наглеца, молодого и известного актера — Кирилла Баринова.

…В павильоне душно. Вентиляторы, расположенные под самым потолком как назло не работали, не дуло и из открытых настежь окон. Анжелика отошла от окна — из-за облаков выглянуло солнце, находиться в лучах которого не было сил, села на диван в коридоре, окинула взглядом собравшихся актрис — все они ждали своей очереди на кастинг к режиссеру. Она, начиная волноваться с каждой минутой все больше, с дрожью встряхнула листок сценария, поправила рукой уложенные с утра волосы, что русыми волнами спадали на плечи.

Жарко. Невыносимо. Снять бы водолазку и переодеться в топ, который она предусмотрительно взяла с собой — подумала она и вдруг увидела в конце коридора дверь. Не раздумывая ни минуты, направилась к ней. Заглянула — легкий полумрак и никого. Вошла, прикрыла за собой дверь, оставив узкую полоску света. Быстро стянула с себя водолазку и лифчик, и вдруг замерла — в дверях мелькнула чья-то тень.

— Что вам надо? — Она беспомощно обернулась.

В дверях стоял молодой высокий парень, на вид, чуть больше двадцати пяти.

— Здесь мои вещи. — Он виновато улыбнулся и кивнул в сторону полосатого дивана.

Она проследила за его взглядом и заметила небольшую спортивную сумку и солнечные очки.

— Извините, если напугал. Я не рассчитывал увидеть здесь кого-то.

Анжелика недовольно выдохнула, сильнее прижала к груди топ, который уже успела вынуть из сумки. Незнакомец же продолжал стоять в дверях и не совершал никаких действий. Она смерила его взглядом. На ее вкус — слишком спортивен, она всегда предпочитала худощавых мужчин. Хотя как предпочитала… Муж — худощавый, но с животом, а этот…Лицо выразительное, губы полноватые, наверняка чувственные, голос ровный, тягуче-небрежный, с южным акцентом… Да, он, пожалуй, мог бы очаровать, кого угодно, отчего-то подумала она и мысленно добавила — но только не меня!

— Кто вы?

— Мое имя Кирилл. Извините, если напугал вас. А вы?

— Анжелика Радионова, актриса.

— О, так мы с вами коллеги! Очень приятно!

Анжелика кивнула, сжалась под его откровенным взором. Его внимательный взгляд медленно скользил по ее лицу и телу.

Кирилл же отметил, что лицо у нее с тонкими изысканными чертами, а глаза огромные — зеленые, точно сочная молодая зелень, немного испуганные.

— Еще раз извиняюсь, если напугал вас, но вы сами без спроса вторглись на мою территорию.

— Вторглась? — Анжелика, наконец, возмущенно выдохнула и отвела взгляд. Она узнала его! И потрясение от того, что перед ней сам Кирилл Баринов — известный киноактер, лишило ее дара речи. А ведь по сценарию у главных героев поцелуи и откровенные сцены, но исполнитель главной роли до самых сьемок был неизвестен. И оказывается — это он?!

— Вы сами виноваты в том, что сейчас произошло. — Он пожал плечами, нагло усмехнулся. Не зашли бы в мою гримерную без спроса, не стояли бы сейчас передо мной в таком виде — полуобнаженной и краснеющей от стыда.

Она вспыхнула с новой силой. Ей двадцать лет и она замужем. Муж старше ее вдвое и в его глазах она никогда не замечала всполохи такого дикого интереса. Не похотливого желания, а интереса! Незнакомец смотрит на нее нагло, сокрушая взглядом, и она горит пожарищем. Господи, да что он себе возомнил этот молодой и невероятно красивый нагец?! Ее мир — тихий омут без всплесков счастья, а его — порочные волны страсти и она не готова окунаться в его море с головой… Или готова?

— Готова? — спросил он, чуть наклонив голову в бок и рассматривая ее молодое тело.

— Что? К чему? — выдохнула она, в миг, потеряв ориентиры, и отняла руки от обнаженной груди.

Мужчина усмехнулся, тот час, приковывая взгляд к ее торчащим соскам.

— У нас репетиция через пять минут. Режиссер уже на площадке.

— Ах, это, — прошептала она, краснея, вновь прикрываясь руками. Его тихий смех пробежал мурашками по коже, и она вздрогнула, когда он вдруг закрыл дверь и вздернул вверх свою футболку.

— О, Господи, что ты…вы… делаешь?

Баринов удивленно усмехнулся.

— Снимаю футболку. Ты против вида полуобнаженных мужчин?

Лика смущенно отвернулась, не зная, что делать, куда бежать, как теперь отнять руки от груди и одеться. Да и потом, она действительно, кажется против. В ее жизни был только один мужчина — муж, которому скоро пятьдесят. И у него нет такого пресса и кубиков, таких широких плеч и…

Она ойкнула, обнаружив, что смотрит на него во все глаза. Залилась пунцовой краской от стыда и стеснения.

— Зачем вы разделись.

— А ты? — он снова усмехнулся. — И давай на ты, ладно?

— Отвернись. Я оденусь.

— Зачем? — какой наглый взгляд. рассматривает ее как куклу. — По сценарию у нас постельная сцена. И поверь, если ты хочешь роль — Альберт заставит тебя раздеться и прыгнуть со мной в кровать.

Лика задохнулась от возмущения, а Баринов снова довольно рассмеялся.

Чертов наглец!

— Хочешь порепетируем? — Спросил, обворожительно улыбнувшись. На щеках заиграли ямочки.

Он издевается?!

— Меня еще не утвердили. Да и не в этом дело!

— Утвердят, — сказал он уверенно.

— А если утвердят, — сказала она, выдыхая, — мы снимем все с первого дубля.

Он выгнул брови, откидывая футболку в сторону. Накачанное тело, стальной пресс, руки…

Лика облизнула губы, зажмуриваясь.

— Отвернись, пожалуйста, мне надо одеться.

На удивление он послушался.

Она хмыкнула. Отчего-то дрожащими руками попыталась расправить топ, лямки которого перекрутились. В довольно темной гримерной горела лишь одна лампа, тень от абажура которой причудливо падала на стену и на нее, потому как на полу, аккурат у его ног была вычерчена ее фигура — округлые бедра, талия и — что это?! О, господи, позор! — острая небольшая грудь с призывно торчащими сосками.

Он тоже это сейчас видит?!

Лика с шумом выдохнула, снова прижимая топ к груди.

— И да, это вы ворвались сюда, когда я переодевалась, и до сих пор не вышли, несмотря на то, что я полураздета. — Вспыхнула от растерянности и смущенно залепетала. — Прошу вас покиньте эту комнату! Я так не могу.

Он усмехнулся, дернув плечом. Голова наклонена к полу. Он точно рассматривает ее тень.

— А как же мои вещи?

— Забирайте их и уходите! — сказала она твердо, в душе же, удивляясь собственной наглости.

— Договорились! — Кирилл выставил руки вперед в знак примирения и, не спеша, прошел к дивану, взял свои вещи и вернулся обратно к двери. — Какая вы, Анжелика, строгая!

Он резко обернулся. В его глазах блеснули искорки насмешки.

— До встречи на площадке!

— Всего доброго!

Он поджал губы и вышел, оставив после себя шлейф дорогого парфюма и непонятную дрожь внутри.

Лика проследила за новым знакомым взглядом, несколько раз вздохнула — нервы разыгрались не на шутку и, натянув топ, выбежала в коридор. И как раз вовремя — подошла ее очередь, проходить кастинг.

Режиссер и его команда из нескольких человек сидела за большим столом в конце огромной комнаты. Анжелика остановилась в центре, аккурат напротив включенной камеры. Поздоровалась, немного выдохнула, когда режиссер дружелюбно улыбнулся, и только собралась произнести отрывок заранее выданного ей текста из сценария, как Альберт кивнул:

— Подожди, Анжелика. — Он окинул ее взглядом, продолжил: — Я хочу посмотреть, как ты работаешь в паре, актера на главную роль мы уже утвердили.

Он перевел взгляд на дверь, кивнул, широко улыбнувшись:

— А вот и он, знакомься — Кирилл Баринов.

Анжелика обернулась: перед ней стоял, ослепительно улыбаясь, ее новый знакомый. Сейчас, при свете софитов и светильников под потолком, она могла рассмотреть его как следует. Высокий, даже выше, чем казался с экрана кинотеатра, отлично сложен, с густыми темными волосами, серыми блестящими от успешной жизни глазами и легкой щетиной на загорелом лице.

— Любуешься? — спросил он, вдруг резко повернувшись к ней. Анжелика обмерла. В его же глазах снова заплясали огоньки насмешки. А перед ее глазами все мелькали картинки — его лицо на обложках модных журналов, фильмы с его участием, постоянно выходящие в прокат. Вот и недавно, она смотрела на него, сидя дома перед телевизором. Следует отдать должное — фильм был потрясающий, а его актерская игра выше всяких похвал. В тот раз даже Игорь, кажется, отвесил комплимент в его адрес…

Лика облизнула губы, отворачиваясь. Кирилл же заметил в ней перемены и сейчас она, с пылающими щеками показалась ему прекрасной.

— Вы будете играть в новом фильме Альберта?

— Да. — Он вновь улыбнулся и, как ей показалось, издевательски. — И быть, может, ты тоже. Ну что начнем?

Он не спеша, подошел к ней и, встав рядом, взял в руки распечатанный текст.

Ей не понравился его насмешливый тон, он словно насмехался над ней, а еще этот взгляд, этот смех в глазах…Это что получается, если он известный актер ему можно так себя вести? Да какое он имеет право?! И она просто уверена — он скажет Альберту, что она никуда не годится и что эта роль не для нее! И словно в подтверждении ее мыслей, он вдруг кивнул съемочной группе:

— А эта маленькая девочка точно подходит на эту роль? — в зале раздался смешок. — По сценарию героиня еще та еще штучка — роковая бесстыдница красотка! А девушка такая скромная и тихая. Разве живет внутри нее та самая чертовщинка?

Анжелика почувствовала, как земля уходит из-под ног — зачем он так?!

По залу вновь пронесся легкий смех. Баринов обескураживающе улыбался.

Глаза защипало от обиды. Она посмотрела на режиссера, ища поддержки, тот улыбнулся, кивнул головой.

— Думаю, есть, Кирилл. Ты же знаешь, в тихом омуте… Да и потом, мы сейчас это все и проверим. Внимание — реквизит!

За ее спиной щелкнул прожектор и она обернулась. В дальнем углу зала стояла огромная двуспальная кровать, с расставленными по кругу софитами вокруг нее и с подвешенной камерой сверху, аккурат напротив перины.

— Постельная сцена главных героев! — Объявил Альберт. — Лика, прошу переодеться в белье. Кирилл, ты знаешь что делать.

— Что? — Лика округлила глаза. — В белье?

— В нижнее, — шепнул ей на ухо Баринов и с усмешкой направился к костюмеру.

— Вот, Лика, приступаем. В кадре с Кириллом. Пробный, пожалуйста.

Не понятно, как она осмелилась на это. Но когда на тебя смотрят с дюжину пар глаз, спасовать просто не профессионально.

— Если готова, — сказал Альберт, — тогда переоденься в нижнее белье в костюмерной. И выходи в кадр.

Лика на мгновение замерла, почувствовав, как холодеют и становятся влажными ладони. Режиссер и его ассистенты смотрели выжидающе и с интересом, а за дверью ждали своей очереди куда более опытные и прожженные актрисы, чем она. Если она сейчас сбежит, то потом всю оставшуюся жизнь будет корить себя за то, что не рискнула.

Была — не была!

— Готова, — сказала чуть хрипло и прокашлялась.

Альберт удовлетворенно кивнул.

Лика улыбнулась и вслед за костюмершей прошла в специальную каморку. Девушка костюмер окинула её оценивающим взглядом и протянула комплект белоснежного белья. Новое. В упаковке, что, несомненно, радовало.

Лика взяла из ее рук «реквизит» и та вышла из комнаты.

Дрожащими руками стянула с себя топ и джинсовые шорты. Поверх своих бежевых трусиков натянула белые кружевные шортики. За спиной хлопнула дверь. Она обернулась и заловила ртом воздух. Снова он.

Баринов стоял в нескольких метрах от нее и прожигал черным, как ночь, взглядом.

— Входим в пробный кадр. Поторапливайся.

Господи, ну почему с ним?!

А он симпатичный.

Молодой — ему еще нет и тридцати. С блеском интереса в глазах. С фантастической энергетикой — даже так, на расстоянии нескольких метров, она явственно ощущала его мощь, кожей чувствовала исходящие от него волны мужской силы.

Бросила на молодого человека восхищенный взгляд.

Выскользнула из топа, прикрыла свою небольшую круглую грудь руками. Торчащие соски впились в ладони.

Кирилл смотрит на нее нагло, сокрушая взглядом, и она горит пожарищем. От стеснения. От непонятного страха. От…удовольствия?

Что это такое клокочет внутри? Как называется это чувство? Симпатия? К сожалению, что уж тут скрывать, он ей определенно нравится.

Восторг? Да, ей нравится этот прожигающий взгляд, заставляющий дрожать и дышать часто-часто…

Она снова вспыхнула, краснея, непроизвольно скользнула взглядом по его подтянутому спортивному телу. Дыхание сбилось, точно у школьницы, мысли заметались в голове пьяным вихрем. Муж — обрюзгший, с жирком, с животом, а этот…

— Идем. — Он протянул ей руку, когда она облачилась в кружевной и ужасно просвечивающий лиф, и повел в кадр.

Ноги дрожали и подкашивались, как у девственницы из массовки, дыхание совсем сбилось. Хватала ртом воздух, как рыба до тех пор, пока он одним ловким движением не усадил ее на кровать.

Лика облизнула пересохшие от волнения губы, попыталась вспомнить слова из текста, но ничего не вышло. Альберт сел за экран монитора и уже отдавал распоряжения на счет камеры. Баринов же замер у кровати, аккурат у её ног и жадно, совсем не стесняясь, рассматривал. Несколько минут как в тумане и вот она уже лежит навзничь и ощущает обнаженной спиной прохладу простыни.

Лика, конечно, слышала что Альберт извращенный режиссер, но чтобы настолько?! Уму непостижимо — устроить ТАКОЙ кастинг. Но все соглашаются, как марионетки. Оно и понятно, он самый успешный режиссёр страны и его фильмы — все — хиты прокатов и победители престижных кинопремий. А за такое, любая актриса сражаться будет, а уж ей не совсем известной актрисульке и подавно радоваться надо. Такой шанс выпадает не каждой!

— Камера мотор! — прозвучал голос режиссера, и Лика попыталась сбросить с себя лезущие в голову мысли.

Баринов улыбнулся белоснежной улыбкой и, встав коленями на край кровати, навис над ней. Лика от неожиданности сдвинулась чуть в бок и буквально вжалась в мягкую воздушную перину. Камера сверху рыкнула и чуть сдвинулась, беря нужный ракурс.

А ей уже было все равно как она выглядит на экране монитора.

Вся она медленно плавилась, таяла сейчас под ним, этим молодым и спортивным парнем. И её мысли, воля, сопротивление — все рассыпалось в пыль.

Она словно пушинка невесомо растворялась под тяжестью его тела.

Мышцы. Накачанные руки. Стальной пресс. Упругие ягодицы, по которым единожды скользнули её ладони, когда режиссер нетерпеливо крикнул: работаем!

И сейчас, под светом софитов, под фокусом камеры и взором дюжины любопытных пар глаз, она ощущала животом его упругую тяжесть. Он навалился на нее своим телом, прижимая к постели и чуть заметно усмехнулся. На все эти движения ушло от силы несколько секунд, а ей кажется, что она лежит уже так целую вечность!

— О, Боже отодвинься от меня, — прошептала отчаянно.

Низ живота реагировал странно, обдавая теплом и болью, и это неимоверно повергало в шок. Но еще больший шок она испытала, когда почувствовала, что он тоже не спокоен — слишком твердо и вдруг сильно он упирался в ее бедра.

— Кирилл, слезь с меня! — пришлось уткнуться ему в грудь, чтобы сказать это, потому как камера двигалась и брала крупный план.

— Тише, малышка, — шикнул он. — Сам не ожидал, что так отреагирую на тебя. Выдохни и скажи уже, наконец, свой текст.

— Но…

Он на мгновение приподнялся над ней, но тут же опустился вновь, устраиваясь «поудобней». Лика обессиленно замерла. Голова закружилась. Язык онемел.

До этого вот момента её промежность ощущала твёрдость лишь её мужа, а тут…

— Говори, что молчишь?! — тихий шепот.

— Лика, начали! — Прозвучал голос Альберта.

Лика напрягла память. Строчки текста — их было то всего несколько штук! — заплясали перед глазами в пьяном танце. Господи, какой Баринов горячий и тяжелый. И как головокружительно от него пахнет.

— Я не думаю, что мы увидимся вновь, но эта ночь станет особенной, — прошептал он, и она вспыхнула, не сразу осознавая, что это всего лишь слова из её текста.

— Спасибо, — прошептала она и, откинувшись расслабленно на подушку, попыталась сыграть эту роль.

Одной рукой обвила его шею, пальцами второй прошлась по его чуть раскрытым губам, притянула игриво к себе и громко сказала, глядя прямо в глаза:

— Я не думаю, что мы увидимся вновь, но эта ночь станет особенной!

— Не правда, детка! Она станет самой яркой в твоей жизни.

Он пальцами сжал ее скулы и впился поцелуем в ее рот.

— Камера, стоп!

Услышала она голос режиссера словно сквозь толстый слой ваты. И очнувшись, уперлась ладонями в грудь Кирилла, отталкивая от себя. От напряжения она даже не ощутила и не поняла поцелуй. Тело била мелкая дрожь.

— Молодцы, — похвалил Альберт. — Вы на удивление гармонично смотритесь полуобнаженными в кадре. Я думаю, это будут красивые сцены наших будущих откровенных съемок. Спасибо.

Лика облегченно выдохнула. Баринов еле заметно усмехнулся, и отчего-то показалось, что эти слова станут пророческими и именно сейчас моя жизнь разделилась на «до» и после.

А Кирилл действительно искренне восхищался этой молодой талантливой и чертовски привлекательной девчонкой и мысленно пообещал ей, что сделает все возможное и невозможное, чтобы эта роль была ее…

…Прошло уже больше недели со времени кастинга, и все это время она жила в ожидании чуда и злилась, что ответа от режиссера до сих пор не было. Время как специально тянулось медленно, бесконечно, терзало ее голову мыслями днем и одолевало бессонными ночами после полуночи.

Лика подошла к крыльцу, машинально пригладила волосы, поправила короткие джинсовые шорты. Муж сидел на боковой террасе, деревянную решетку которой обвивал пурпурный клематис, и читал газету, рядом на табурете стояла кружка горячего кофе.

— Почта уже пришла? — ее голос прозвучал тихо и робко, как, впрочем, всякий раз, когда она разговаривала с мужем.

— Нет, — Игорь даже не удосужился одарить её взглядом. Он продолжал читать газету, пробуя кофе. Тот, очевидно, пришелся ему по вкусу — Игорь издал довольный вздох.

Она переминулась с ноги на ногу, поджала губы:

— Понятно, а я прогулялась немного, погода отличная!

Муж еле заметно кивнул.

— Ну, ладно, я в дом.

Снова молчаливый кивок.

Лика вздохнула и вошла в дом. Прохладно, работает кондиционер, наверху играет радио, ощущается запах табака — Игорь снова курил в доме. Она заглянула в гостиную, и действительно, под потолком все еще витал сигаретный дым. Уж сколько раз она просила мужа не курить в доме, но разве ее просьбы для него хоть что-нибудь значат? Он всегда мало придавал значения ее словам, редко слушал то, о чем она говорила. Игорь просто жил с ней, обожал то, что она всегда рядом и безоговорочно ему принадлежит.

Лика мотнула головой, уж очень ей не хотелось ворошить прошлое, вспоминать былое. И совсем не хотелось думать о том, что любви у него к ней нет. А у нее?..

Лика прошла в гостиную и едва уселась в одно из больших ярко голубых кресел, как с улицы послышался голос мужа:

— Почта!

Она выбежала к двери и с безудержно бьющимся сердцем взяла из рук почтальона пачку писем.

— Спасибо.

— Ангел мой, мои письма положи в кабинете на стол.

— Хорошо.

Она закрыла за собой дверь и бросилась обратно в гостиную. Села на диван, положила увесистую стопку перед собой на стеклянный стол и с волнением начала сортировать почту. Как всегда, пришла пачка писем и уведомлений для мужа, различные бумаги по делам его клиентов — Игорь часто работал на дому. Лика отбросила их на угол стола, решив, что сегодня не понесет их в кабинет на второй этаж. Далее шли несколько счетов, рекламный каталог косметики, яркий буклет с девушкой в красном платье на обложке, говорящий об акции в магазине одежды, и вот, наконец, на столе в не отсортированной пачке осталось всего одно письмо. Адресат написан от руки черными чернилами, красивым подчерком — Анжелике Радионовой.

Лика выдохнула и в волнении закусила губы. Наверное, раньше, когда не было интернета и телефонов, люди именно с таким восторгом получали письма. Режиссер, конечно, удивил, заявив, что результаты кастинга сообщит письмом. Бумажным. В конверте.

Она сначала подумала, что он шутит, но когда на кастинге узнала подробности сценария его нового фильма, поверила безоговорочно. Он неординарный и, безусловно, талантливый. А еще очень смелый. И если она действительно хочет получить эту роль, ей просто обязательно нужно тоже набраться смелости. Но как сказать об этом мужу? Маме? Если они узнают, на какую откровенную роль она претендует — просто придут в бешенство. Запрут ее дома, вновь отрезав от всего мира, как уже бывало ранее. Еще год назад она жила в Москве и играла в театре. Но после того, как ей все чаще стали оказывать знаки внимания актеры и поклонники, Игорь взбесился и перевез ее за сто километров, в этот закрытый поселок, откуда ей почти никуда нельзя уходить. На сьемки, что недавно закончились, ее возил или он лично или водитель, и после смены сразу же обратно домой.

Ни посиделок с коллегами актрисами в ресторане, ни кинотеатров и суши-баров, ни торговых центров. Ни-че-го.

В Москве у нее осталась единственная подруга, с которой можно было поделиться сокровенным в минуты радости и горя, любимый театр, в котором она прослужила актрисой два года. Жизнь в столице казалась яркой и многообещающей, а сама она умела верить. Но муж пожелал перебраться за город, а спорить с мужем — то же самое, что биться головой о бетонную стену. В итоге вскоре они переехали — она, Игорь и ее мама Лариса Витальевна. Мама не захотела оставаться одна, а Игорь, как любящий свою тещу зять с удовольствием предоставил ей такую возможность — купил ей отдельный дом вниз по улице и обеспечил достойную жизнь. Конечно, он не мог не взять Ларису Витальевну с собой, ведь кто, если не она, сможет повлиять на свою неразумную дочь, если той вдруг вздумается вести себя плохо. Они — ее мать и муж были одним целым, с одними взглядами на жизнь, с одними мыслями. Может, оттого что ни были ровесники? А может, и оттого что у них была одна общая миссия — сделать её счастливой, даже таким грязным способом, которым они это делали. И, несмотря на то, что вокруг нее были, казалось бы, самые близкие и родные люди, чувствовала она себя одиноко и беззащитно.

Лика тряхнула копной светлых волос, вспоминать весь тот ужас не хотелось. Пусть это все останется на вашей совести, в очередной раз решила она и все же непроизвольно вздрогнула. О реакции мужа даже думать пока не хотелось. Вместо этого, она мысленно ненароком снова перенеслась на площадку кастинга и напряженно сжала пальцами конверт, когда по телу вдруг прошлась приятная истома. Отправитель, как назло не указан, и сердце Лики учащенно забилось, надежда затеплилась в душе. Она вздохнула, дрожащими пальцами взяла толстый конверт, распечатала и взглянула на первый листок. Дрожа всем телом, прочла первый абзац, издала радостный вопль: режиссер Альберт Баранчук предлагал ей одну из главных ролей! Радостный крик взорвал тишину дома, спугнул за открытым окном безмятежных птиц.

— В чем дело?

Лика вздрогнула всем телом, скомкала приглашения, пряча его обратно в конверт и убирая в стопку ярких буклетов.

Муж вернулся, а она и не услышала. Игорь нахмурился. Смотрит, щурясь, жадно разглядывает ее всю.

— Просматривала почту, — сказала она, стараясь говорить спокойно. Ей надо подумать, как уговорить его отпустить ее на съемки и подобрать подходящий момент, чтобы озвучить все это.

Игорь усмехнулся, словно прочитав ее мысли.

— Все ждешь приглашения от своего режиссера?

В его голосе, не скрываемая издевка.

— Жду, — сказала с вызовом. Но, не выдержав его тяжелого взгляда, отвернулась.

— Такой известный режиссер. И ты. Сомневаюсь, детка.

Лика фыркнула. Снова принижает ее самооценку.

Не слушай его. Он делает это специально.

— Накрывай на стол. — Властным тоном, не терпящим возражений. — Что там за фильм? Дошли слухи, что очень откровенные сцены. Неужели на этот кастинг ты ходила?

Анжелика обмерла.

— На этот, — сказала, улыбнувшись. Подошла к нему, обняла. Его руки тот час заскользили по ее спине. — Ничего откровенного. Для таких сцен существуют дублеры. А съемки у Альберта это то, о чем я больше всего мечтаю!

— О ребенке мечтать надо, — прошептал он ей на ухо. — Я хочу наследника.

Лика мотнула головой.

— Ты же сам говорил что я еще сама как ребенок. И потом…

— Мне скоро пятьдесят, а наследников нет. Да и ты при деле будешь.

Лика любила детей. Но не хотела рожать от него. Они ведь будут похожи на него… Нет, она его определенно не любит и наверное, никогда не сможет полюбить…

Ужинали при свечах. Романтично. Успокаивающе. Таинственно. Жаль только, что мерцание свечей ей напоминает о жутком и самом противном дне в ее жизни. Но мужу эта обстановка нравится, а спорить с ним она не привыкла.

— Отлично приготовила мясо, — заметил он, отправляя кусочек в рот. — В субботу устроим барбекю во дворе, Рязанцев с женой приедет.

— Хорошо.

Ответила и натянуто улыбнулась. У ее мужа известного адвоката много богатых друзей, все они его ровесники. И, несмотря на то, что у каждого из них есть молодая любовница, приедут в гости они с законными женами, а значит, ей снова предстоит участвовать в вечеринке «кому за пятьдесят».

За ужином она как обычно молчала. Говорил только он. Ее задача улыбаться и поддакивать.

— Спасибо было прекрасно, — улыбнулся он уголками губ, промакивая рот салфеткой. — Убирай со стола и в спальню. Хочу расслабляющий массаж.

Лика кивнула, сгребла посуду со стола. Несмотря на то, что жили они в элитном коттеджном поселке в огромном двухэтажном коттедже и у мужа водились неплохие деньги, от прислуги он отказывался, и она все по дому делала сама. Включила воду, сгрузив посуду в раковину, взяла губку, механически привычными движениями принялась за мытье. Посудомоечная машина имелась, но так она хотя бы отсрочит поход в спальню. Он хочет массаж, она больше всего на свете желает прочитать условия контракта и краткий синопсис сценария.

Громкий шлепок по попе отвлек ее от мыслей, возвращая в реальность.

— Что так долго? — прошептал Игорь ей на ухо, прижимаясь сзади и протискивая руки под ее топ. Сжал ее грудь ладонями. Лика выдохнула, откидывая голову назад. Не от удовольствия, от привычки. Все движения машинальны. Она как механическая кукла делает с ним всегда одно и то же.

— Я скучал.

Прикоснулся губами к ее шее, прогибая в спине и заставляя откинуть голову.

Запах сигарет и коньяка.

Царапающая кожу щетина.

— Хочу тебя, — прорычал на ухо и, резко развернув к себе, впился в ее губы. Поцелуй чуть рваный, настойчивый, она послушно шевелит губами в ответ, но совсем не получает удовольствия. Скорее как марионетка просто делает то, что от нее хотят и когда он дергает пуговицу на ее шортах, послушно снимает их.

Он движением руки скидывает футболку и торопливо, словно она может передумать, усаживает ее на кухонную столешницу, разводит ее ноги и припадает губами к её животу.

Его макушка лысеет. Еще год и посреди головы будет лысый островок. Отчего-то в тот момент, когда его губы жадно припадают к «его сокровищу» там, она думает только об этом. Игорь страстный и чуть грубоватый любовник. И от нее требует того же. Поэтому каждый раз ей приходится симулировать. Как дешевой актрисе — она и есть дешевая актриса — только из порно исторгать охи и стоны, старательно делая вид, что ей феерично. Ее крики его заводят. Распаляют. Иногда ей кажется, что от одного только ее громкого стона он готов кончить. Слава всем неведомым Богам время их полового акта с каждым разом все короче. Возраст видимо играет роль.

Он встал с колен и торопливо расстегнул ширинку.

Лика зажмурилась.

Перед глазами вновь Баринов и его стальной пресс.

Кажется, она готова сбежать из дома, только бы исчезнуть из этого не настоящего для нее мира. Она хочет на море. На съемки, а не вот это вот все…Подходящего времени можно ждать вечность, а ответ режиссеру нужно дать уже завтра.

— Игорь, — сказала она отрывисто, — Баранчук утвердил меня на главную роль. Я еду в Сочи. И это не обсуждается! Три месяца съемок, а потом я рожу тебе сына и буду сидеть дома. Отпусти меня, пожалуйста!

К вечеру того же дня Лика ознакомилась с условиями договора и прочитала сценарий. Ее роль оказалась весьма откровенной. И тихий страх от неуверенности пополз по телу, дотронулся до оголенных, словно провода, нервов. Страх, что она не справится. Но еще больший страх, что муж не разрешит. По сценарию ее героиня влюбляется в красавца Михаила, роль которого должен сыграть уже ненавистный ей Кирилл Баринов, и все события разворачиваются вокруг их страстного романа. И как назло любить по сценарию она должна Кирилла, а, следовательно, надо будет влюблено смотреть ему в глаза, целоваться с ним, пробуя на вкус его губы, и даже есть сцены, где в кадре она почти обнажена.

Лика закрыла глаза, облизнула пересохшие от волнения губы.

Что же делать? Как рассказать об этом мужу? И стоит ли вообще это делать? Она уже сказала, что ее утвердили на главную роль, он выслушал, но ничего не ответил. Значит, раздумывает, и свой вердикт сообщит позже.

Она тихо простонала — ее мечта, вот-вот могла исполниться, но страх снова овладел разумом. Она вспомнила, как ревностно относился муж ко всему, что касалось ее — он не разрешал ей краситься в его отсутствии, не разрешал никуда ходить одной, не одобрял новых знакомых и даже разговоры с соседями вызывали у него приступы ревности. Она была только его. Маленькой, послушной девочкой. Так повелось, с ее восемнадцати лет, когда он силой взял ее, и она попала в его плен, невинной пташкой, у которой так и не выросли крылья за спиной. Он обрубил их. И с тех пор, она не жила своими мыслями, а существовала только так, как хотел он. Птица в клетке, хоть и золотой.

Перед ужином Лика вышла в сад и глубоко вдохнула ароматный летний воздух: стоял густой головокружительный аромат магнолий, гортензий и роз. Ей все же предстояло рассказать мужу о роли и видит Бог, этот разговор окажется не простым. Она прерывисто вздохнула и, несмотря на дрожь внутри, счастливо улыбнулась. Ее взяли на эту роль из сотни актрис! Сейчас она испытывала чувство полнейшего удовлетворения, которое уже давным-давно ее не посещало.

— Игорь, я положила сценарий на тумбочку у кровати. Посмотри, пожалуйста. — Лика вошла на кухню, села за обеденный стол напротив мужа.

— Хорошо. — Муж кивнул, одарив ее мимолетным взглядом, продолжил изучать документы.

Лика сделала глоток воды, сказала с легкой дрожью в голосе:

— Меня утвердили.

— Я знаю.

— Ты рад?

— Если ты рада, я тоже рад. — Он посмотрел ей в глаза, сощурился. — А почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

Лика мотнула головой, закусила губы. Муж же отложил документы в сторону, сел, немного откинувшись на спинку стула, скрестил руки.

— Что такое, детка? Я же вижу, тебя что-то тревожит.

— По сценарию в фильме будет несколько откровенных сцен с моим участием.

Она торопливо налила в стеклянный бокал минеральной воды, внимательно посмотрела на мужа. Тот молчал, на лице не дрогнул ни один мускул, лишь его дыхание стало громче.

— Ничего особенного, просто поцелуи. Но я ведь актриса.

— Я знаю. — Он усмехнулся. — Я сегодня же посмотрю сценарий. Но знай, мне уже не нравится эта затея.

Лика почти всхлипнула, разочарование обрушилось на нее головной болью. Но, не желая сдаваться, она прошептала:

— Игорь, это просто фильм! И это будет отличный фильм, у Альберта других картин не бывает! Ты ведь сам это понимаешь.

Она протянула руку, дотронулась пальцами до его руки.

— Я надеюсь, ты понимаешь, как это важно для меня? Я же мечтала о большом метре с шестнадцати лет, с тех самых пор, как ты мне подарил первый в моей жизни кастинг!

— Конечно, детка, я все понимаю. Я знал, на что шел, когда вел тебя под венец, знал, какую ответственность, я, сорокалетний мужчина — должен буду нести за такую маленькую девочку, как ты. Я знаю все твои мечты и желания.

Лика выдавила из себя улыбку. Она ценила мужа, но, когда он так говорил — ненавидела всем сердцем. Зачем снова и снова напоминать ей о прошлом?..

— Ты замечательная актриса. — Невозмутимо продолжил он, взял ее руку, их пальцы сплелись. — Но все же, ты в первую очередь моя жена! — его голос стал жестче, и Лика поняла, что сейчас с ним лучше не спорить.

— Я знаю это, Игорь и поверь, никогда не забываю. — Она виновато опустила глаза, тяжело вздохнула. — Просто я чувствую, что давно уже переросла себя. Мне надоело играть роли в этих бесконечных сериалах. Меня бесит амплуа веселой соседской девчушки, я хочу избавиться от этого клейма, а Альберт дает мне такой шанс, и я буду жалеть всю оставшуюся жизнь, если не воспользуюсь им!

— Я прочту, — заверил муж и убрал руку.

Уже поздно ночью, Лика вышла из ванной и увидела, что Игорь сидит в гостиной, рядом на столе лежит сценарий. По его взгляду стало ясно: он прочел. Лика подошла, села рядом, чувствуя, как сердце учащенно бьется, посмотрела на мужа. В ее больших зеленых глазах застыл немой вопрос.

— Лика, детка, мне не нравится эта идея! — не стал тянуть Игорь. — Альберт собрался снимать очень откровенное кино.

— Это просто мелодрама, фильм о любви! — воскликнула Лика, приложила ладонь ко лбу, спорить с мужем у нее не было никаких сил. — Там нет ничего такого, из-за чего бы стоило волноваться и переживать.

— Так, Лика, хватит! — Игорь повысил голос, и она замолчала. — У вас запланировано слишком много откровенных сцен! Разве это нормально?! Разве этого ты хотела? Ты ведь собиралась стать серьезной актрисой, а эта роль…

— Игорь! — прошептала она. — Для таких сцен существуют дублеры! Я не собираюсь сниматься обнаженной, я лишь больше всего на свете хочу, чтобы ты и моя мама мною гордились. Родной мой, это так важно для меня, другого такого шанса заявить здесь о себе у меня не будет! Академический театр, эпизоды в малобюджетных сериалах и фильм, который выйдет в прокат по всей стране, несравнимые вещи, неужели ты не понимаешь?!

Она обняла его, он в ответ прижал ее к себе.

— Конечно, дорогая, я все понимаю. — Игорь замолчал и это молчание, эта гнетущая тишина показалась ей, вечностью. — Только обещай, что никогда не придашь нашу любовь. Обещай!

— Ты что не против?!

— Обещай!

— О, Боже, спасибо! Я обещаю! Я никогда тебя не предам!