Коварство любви

Кэндис Кэмп, 2008

На бале-маскараде очаровательную 23-летнюю леди Каландру спасает от неприятных приставаний очередного кавалера таинственный граф Бромвель, который оказывается врагом ее брата и опекуна князя Рошфора. Несмотря на категорические протесты брата и приказ держаться от Бромвеля подальше, Калли разрабатывает план, чтобы увидеть его снова, заручившись поддержкой свахи – леди Франчески Хостон. Однако Франческа знает источник вражды между мужчинами – некогда Рошфор отказался жениться на старшей сестре Бромвеля леди Дафне, которая теперь строит планы, как уничтожить репутацию Калли…

Глава 4

Калли шла очень быстро, и шаги ее эхом разносились по безлюдной улице. Задумывая свой план, она и представить не могла, насколько темным и пустынным окажется ночной город. Тогда значимым для нее казалось лишь то обстоятельство, что никто не увидит, как бесстрашно она шествует по улице без сопровождения горничной или иной компаньонки. Сейчас же девушка осознала, что в обществе горничной чувствовала бы себя куда более уверенно.

Она вовсе не относилась к тому типу людей, которых легко испугать, но по мере того, как гнев, заставивший ее покинуть свой дом в неурочный час, рассеивался, она все отчетливее осознавала, что ночью на промысел выходят воры и прочие преступники. Конечно, они жили в фешенебельном районе Лондона, который был безопаснее прочих, но Калли никак не могла отделаться от услышанных ею ранее историй, как подвыпивших джентльменов преследовали и атаковали на обратном пути из таверны. И уж конечно, если злоумышленник решил обокрасть богатый особняк, сейчас для этого наступало самое подходящее время.

Более того, даже если поблизости и не окажется криминальных личностей, Калли понимала, что джентльмены, особенно находящиеся под хмельком, тоже представляют для нее реальную угрозу, ведь они могут принять ее за женщину легкого поведения, торгующую собой. Она не испытывала ни малейшего желания пасть жертвой подобной ошибки.

Заслышав сзади стук колес приближающегося экипажа, девушка вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и, не оглядываясь, ускорила шаг, стараясь двигаться как можно более уверенно. Она надеялась, что пассажир кареты подумает, будто она — мужчина в длинном плаще, и не обратит внимания на подол ее платья. А возможно, он и вовсе не взглянет в ее сторону.

Калли облегченно вздохнула, когда экипаж проехал мимо нее и, грохоча колесами по мощенной кирпичом мостовой, завернул за угол и скрылся из виду. Она поспешила к следующему перекрестку. Пройти несколько кварталов, отделяющих ее особняк от особняка леди Хостон, в привычных обстоятельствах не казалось длинной дорогой, но сейчас она пугающе растянулась. Девушка подумывала уже о том, чтобы вернуться домой, но приказала себе не быть трусихой и продолжила путь.

В конце квартала из-за угла показалась фигура, направляющаяся в ее сторону. Калли замерла на месте, чувствуя, как сердце колотится прямо в горле. Немного поколебавшись, она все же медленно двинулась вперед, решив, что если сейчас развернется и пустится бежать, то лишь спровоцирует незнакомца преследовать ее, пусть даже из чистого любопытства.

Кроме того, в фигуре мужчины было что-то необычное, что-то, что заставило ее идти ему навстречу, щурясь, дабы лучше рассмотреть его в тусклом свете. Незнакомец не был облачен в пальто или плащ. Особенно странным девушке показалось то, что на нем не было даже шляпы. В его манере одеваться чувствовалась эксцентричность: жакет имел буфы на рукавах, брюки были слишком широки, сапоги с отворотом. На мужчине не было привычного костюма, свойственного джентльмену, — или любой другой одежды, по которой она могла бы сказать, кто перед ней. Кроме того, он, по всей видимости, заткнул свою трость за пояс.

Первая мысль, промелькнувшая в голове Калли, состояла в том, что этот человек очень сильно пьян, но следом за ней в душу закралась надежда, что… нет, это совершенно невозможно!

Она остановилась.

Мужчина продолжал уверенно двигаться в ее направлении, и с каждым сделанным им шагом девушка все более утверждалась в мысли, что глаза ее не подвели.

— Лорд Бромвель! — воскликнула она.

В следующее мгновение она пожалела о том, что назвала его по имени, и подумала, что ей бы следовало развернуться и отправиться домой. Тогда он решит, что она страдает лунатизмом. Нет, еще хуже, он сочтет ее женщиной нестрогих нравов. Конечно же сестру герцога нельзя заподозрить в торговле собственным телом, поэтому Бромвель, вероятнее всего, заподозрит, что она оказалась на улице в такой час из-за романтического свидания. Для замужней дамы подобное поведение расценивалось как скандальное, для незамужней девушки — катастрофичное.

Внутри у нее все сжалось при мысли о том, что теперь этот мужчина станет презирать ее. А если он расскажет кому-нибудь, при каких обстоятельствах видел ее, то навсегда погубит ее репутацию, а ее брата и семью покроет несмываемым позором. Калли надеялась, что человек, хорошо с нею знакомый, не поверит в то, что она замешана в чем-то предосудительном, и не станет никому рассказывать, что видел ее, чтобы уберечь ее имя от позора.

Но Бромвель едва ее знал. Хуже того, Сенклер плохо обошелся с графом; Калли охарактеризовала бы поведение своего брата как злобное, даже пренебрежительное. Ей страшно было подумать, как Сенклер разговаривал с Бромвелем после ее ухода. Поэтому у графа не было ни малейших оснований покрывать ее или ее брата, напротив, он, скорее всего, с радостью воспользуется возможностью отомстить герцогу.

Почему же ее брат повел себя подобным образом? Вмешательство Сенклера и его холодная уверенность, что он может приказывать ей, как себя вести, настолько разозлили ее, что она даже не потрудилась задуматься, почему Рошфору столь не понравилось застать ее наедине конкретно с этим мужчиной. Может, из-за неподобающей репутации Бромвеля? Возможно, герцог приказал ему держаться подальше потому, что считал его соблазнителем молодых девиц?

Разум ее метался от одной мысли к другой, еще более катастрофичной, и она по-прежнему не могла сдвинуться с места. Наконец Калли с отчаянием ухватилась за идею, что, вероятно, граф просто не узнал ее голос и не разглядел лица, скрытого глубоким капюшоном. Тогда у нее еще есть шанс развернуться и убежать.

В следующее мгновение эта надежда растаяла как дым, когда Бромвель остановился перед ней. На лице его застыло выражение крайнего изумления.

— Леди Каландра? Вы ли это?

Проглотив комок в горле, Калли распрямила плечи, решив, что должна смело выдержать это испытание и не позволить запятнать честь семьи своим импульсивным поведением.

— Лорд Бромвель. Неудивительно, что вы шокированы, — произнесла она, отчаянно пытаясь придумать какое-то разумное объяснение своего нахождения на улице в столь поздний час.

— В первое мгновение мне показалось, что зрение подводит меня. — Он остановился в футе от девушки. — Что-то произошло? Вы не должны быть здесь посреди ночи. Где ваша семья?

Калли жестом указала на улицу позади себя:

— Мирно почивают в своих постелях. А я… я не могла заснуть.

— И решили пойти прогуляться? — вежливо произнес Бромвель, поднимая от удивления брови.

— Полагаю, вы считаете, что я поступила опрометчиво? — спросила девушка.

— Вовсе нет. — Он улыбнулся. — У меня самого есть сестра, и мне отлично известно, что правила света зачастую кажутся сильной женщине слишком стесняющими.

Против воли Калли улыбнулась в ответ, убеждая себя, что ее страхи были напрасными. Бромвель, как оказалось, вовсе не отнесся к ее поступку предосудительно, как раз наоборот, его лицо, улыбка, голос… все лучилось добротой и пониманием. В его поведении не было ни намека на низменные мысли: ни вожделения во взгляде, ни вкрадчивых ноток в голосе, ни непристойных предложений.

— Тогда вы… никому… не расскажете?

— О том, что встретил вас на прогулке? — закончил граф. — Разумеется, нет. Не вижу ничего особенного во встрече с молодой девушкой, которая вышла подышать свежим воздухом.

— Совершенно с вами согласна, — ответила Калли, облегченно вздыхая.

— Но позвольте мне проводить вас до вашего дома. — Он галантно предложил ей руку.

— Я направляюсь к особняку леди Хостон.

Граф удивился, но, к огромному облегчению девушки, не стал высказывать свои соображения по поводу ее необычной ночной прогулки. Вместо этого он просто сказал:

— Тогда я буду счастлив сопроводить вас к особняку леди Хостон, если вы соблаговолите показать дорогу. Как вы могли догадаться, я не очень хорошо ориентируюсь в Лондоне.

— Не думаю, что встречалась с вами прежде, — заметила Калли, беря графа под руку. Вместе они зашагали вниз по улице.

— С тех пор как унаследовал титул, я провожу большую часть времени в своем поместье, — пояснил он. — С сожалением должен констатировать, что оно находилось в очень плачевном состоянии, поэтому у меня не оставалось времени на… — Он пожал плечами.

— Легкомысленное времяпрепровождение?

Бромвель с улыбкой посмотрел на девушку:

— Я не имел намерения называть столичную жизнь легкомысленной.

Калли ухмыльнулась:

— Уверяю вас, я совсем не обиделась. Наоборот, вынуждена признать, что в основном так и есть.

— Не вижу ничего плохого в некоторой толике ветрености.

Было что-то невероятно возбуждающее в том, чтобы идти вот так с этим мужчиной — даже их вполне обычная беседа приобрела вдруг дерзкий и волнующий оттенок. Калли было несвойственно находиться наедине с мужчиной. А быть наедине с мужчиной ночью на пустынной улице и вовсе казалось ей немыслимым. Никогда прежде Калли не поступала столь шокирующим образом. Тем не менее она не могла заставить себя сожалеть о своем поступке. С удивлением девушка обнаружила, что даже не чувствует себя виноватой. Наоборот, ее переполнял восторг и ощущение свободы.

Будучи откровенной с самой собой, она не могла не признать, что ее ощущения связаны не столько с ее ночным приключением, сколько с радостью находиться рядом именно с этим мужчиной.

Калли украдкой посмотрела на него, охватив взглядом жесткую линию подбородка, высокие скулы и едва заметную щетину, обозначившуюся на его щеках. В графе чувствовалась особая непреклонная сила, обусловленная не столько его широкоплечей высокой фигурой, сколько излучаемой им атмосферой уверенности и осведомленности. Даже когда Бромвель разговаривал с ней и улыбался ей, Калли ощущала его настороженность и готовность действовать. Его серые глаза внимательно осматривали все вокруг, а мускулы были напряжены и готовы к действию. Девушка подумала, что именно к такому типу мужчин обычно обращаются за помощью люди, находящиеся в критической ситуации. Также она поняла, что графа Бромвеля лучше не гневить, и с потрясением осознала, что в этом он походит на ее брата. Конечно, он не обладал изысканными манерами герцога и к тому же был наделен плутоватым очарованием. Тем не менее Каландра ощущала в нем тот же непоколебимый характер, что и у Сенклера, неизменную отличительную черту, по которой можно было безошибочно определить родовитого аристократа.

Словно почувствовав на себе ее взгляд, Бромвель в ответ воззрился на нее. Глаза его в темноте казались черными. Он не улыбнулся и ничего не сказал, продолжая молча взирать на нее, и Калли почувствовала, как ее затопляет волна влечения к этому человеку.

Она поспешно отвернулась, страшась взглядом выдать свои чисто физические ощущения. Лорд Бромвель волновал ее, и она реагировала на него так, как ни на какого другого мужчину. Как ни странно, неизвестность не отталкивала, а, наоборот, привлекала ее. Девушке очень хотелось знать, чем именно граф не угодил Сенклеру и почему брат повел себя столь резко, увидев их вместе.

— Мне следует извиниться за поведение своего брата, — начала Калли, снова глядя на Бромвеля.

Он лишь пожал плечами, словно не придавая этому значения.

— Вполне естественно, что брат печется о благополучии сестры и хочет защитить ее. У меня тоже есть сестра, поэтому я его отлично понимаю.

— Надеюсь, вы не стремитесь слепо опекать ее, — с улыбкой заметила девушка.

Он рассмеялся:

— Уж точно нет. Боюсь, она спустит с меня шкуру, начни я указывать ей, как себя вести. Она несколькими годами меня старше, хотя и не обрадовалась бы, сообщи я кому-нибудь об этом. В общем, именно сестра имеет обыкновение помыкать мною, а не наоборот. — Его голос больше не был шутливым, напротив, в нем слышались стальные нотки. — Как бы то ни было, я бы презирал любого человека, который попытался бы причинить ей зло.

— Я души не чаю в своих брате и бабушке, но иногда они слишком ограничивают мою свободу, — призналась Калли.

— Именно из-за этого вы решили среди ночи отправиться в одиночку к леди Хостон?

Девушка замялась, прежде чем уклончиво произнести:

— Я направляюсь к леди Хостон, чтобы просить ее об одной услуге.

Она почувствовала облегчение оттого, что Бромвель не стал заострять внимание на том, что это был не совсем ответ на его вопрос… или что она выбрала неподходящее время, чтобы просить кого-либо об одолжении. Она и сама все это отлично понимала. Она поступила необдуманно, поддавшись своему импульсивному порыву. Ей очень повезло, что по дороге она повстречала лорда Бромвеля, а не какого-нибудь головореза.

— Вы, должно быть, считаете меня молодой и глупой, — сказала девушка, слегка краснея. — Конечно, я действовала в сердцах.

— Нет. — Он тепло ей улыбнулся. — Я считаю вас молодой и прекрасной. — Немного помолчав, он добавил: — И возможно, немного озлобленной на своих чересчур заботливых родственников.

Калли рассмеялась:

— Без сомнения, так и есть.

Взгляды их встретились, и девушка обнаружила, что не в силах отвести глаза. Чтобы сделать это, ей пришлось приложить неимоверные усилия и напомнить себе, что взирать на мужчину столь долго и пристально является дурным тоном. Во рту у нее пересохло, все мысли пропали. Она силилась что-то сказать, но не могла, и беспрестанно ругала себя, называя школьницей, которую впервые пригласили на танец.

— Как я вижу, вы без шляпы, — наконец вымолвила она, внутренне застонав от столь неуместного замечания.

— Да, мне пришлось ее оставить. Решил, что на улицах города она будет выглядеть неуместно.

— Неуместно! Вот уж нет! — запротестовала Калли. — Лично я нахожу вашу шляпу привлекательной.

Она с удивлением осознала, что снова флиртует с графом, как на бале-маскараде. Бромвель отвечал ей в той же легкомысленной манере. Голос его обволакивал ее и был полон тайного смысла, глаза, взирающие на нее, ярко сияли.

— Вы тоже не стали переодеваться в другой наряд, — заметил граф, указательным пальцем слегка сдвигая ее капюшон, чтобы стала видна ее тюдоровская шляпка. — Я очень этому рад, потому что нахожу ваш головной убор очаровательным.

Калли осознала, что они остановились посреди улицы, и стоят довольно близко друг к другу. Его пальцы все еще находились в непосредственной близости от ее капюшона.

— Но мне невыразимо приятно видеть, что маску вы все же сняли, — продолжал Бромвель хриплым голосом. — Ваше лицо слишком прекрасно, чтобы скрывать даже малую его часть.

Он провел ладонью по ее щеке, отчего у Калли перехватило дыхание. Она подумала, что граф снова собирается ее поцеловать, и сердце ее забилось быстрее в предвкушении. Она вспомнила жар, омывающий их тела, силу, с которой к ее губам прижимались его губы, такие бархатистые и соблазняющие, но одновременно и требовательно-ненасытные.

Бромвель убрал руку и продолжил движение. Калли, спотыкаясь, последовала за ним. Пульс ее участился, колени слегка дрожали. Ей оставалось лишь гадать, ощущает ли и граф вожделение, подобное тому, что волнами окатывает ее тело.

Очень скоро они достигли элегантного особняка Франчески, и Калли ощутила болезненное покалывание в сердце. Остановившись на первой ступеньке лестницы, она принудила себя улыбнуться.

— Пришли, — сообщила она, протягивая ему руку. — Благодарю за то, что проводили меня. Надеюсь, вы не слишком отклонились из-за меня от цели своего маршрута.

— Наша прогулка доставила мне неизъяснимое удовольствие, — заверил девушку граф, беря ее за руку. Вместо того чтобы поцеловать тыльную сторону ладони, он просто сжимал ее, не отрывая глаз от лица Калли. — Вы должны дать мне обещание впредь не совершать столь опрометчивых поступков. Если захотите снова прогуляться ночью, пошлите мне записку, и я пойду с вами, чтобы обеспечить вашу безопасность.

— Уверяю вас, я буду вести себя очень осмотрительно. Ваша помощь мне больше не понадобится.

— Уверены? — поддразнил граф, поднимая брови. Свободной рукой он нежно обнял Калли за талию и привлек к себе. Склонившись к девушке, он прильнул губами к ее губам.

Она растворилась в поцелуе Бромвеля, чувствуя только его губы и дерзкий язык, порабощающий ее рот. У графа был вкус портвейна, ночи и притягательного голода. Калли ощутила слабость в ногах и обхватила его за шею, теснее прижимаясь к груди и возвращая поцелуй.

Он выпустил ее руку и принялся гладить по спине, постепенно спускаясь ниже, к ягодицам. Подхватив податливое тело Калли, он поднял ее, привлекая к себе. Девушка животом почувствовала затвердевшее доказательство его желания, чувствуя одновременно испуг и заинтересованность — причем заинтересованность в гораздо большей степени, потому что ее собственное лоно увлажнилось от томительного жара.

Калли чуть слышно вскрикнула и услышала ответный стон графа. Он оторвался от ее губ и долгое время молча смотрел ей в лицо блестящими глазами, в которых светилось желание.

— Нет, — пробормотал он. — Думаю, в прошлый раз я неверно выразился — это вы представляете для меня опасность. — Шумно выдохнув, Бромвель выпустил Калли из объятий и отступил на шаг. — А теперь прощайте, миледи. — Сделав еще один шаг, он с усмешкой добавил: — Мы встретимся снова, обещаю.

Развернувшись, он зашагал прочь, но Калли заметила, что он укрылся в тени деревьев, росших через два дома от особняка Франчески, и принялся наблюдать за ней. Выходит, граф решил лично убедиться, что она благополучно достигнет конечной цели своего путешествия, но в то же время оберегал ее репутацию, не желая быть замеченным рядом с ней. От осознания этого по телу ее разлилось тепло. Пряча улыбку, она поднялась по ступеням и, сделав глубокий вдох, чтобы успокоить неистово бьющееся сердце, постучала в дверь.

В ответ не раздалось ни звука, и Калли с запоздалым ужасом подумала, что Франческа, возможно, еще не вернулась домой с бала леди Оделии. Ведь и лорд Бромвель, судя по всему, еще только направлялся домой. Не исключала она и вероятность того, что все обитатели особняка уже давно спят.

Она напомнила себе, что кто-нибудь обязательно выйдет на стук, даже если господа и почивают. Дворецкий Франчески узнает ее и впустит, сколь странным ни показался бы ему столь поздний визит.

Когда дверь наконец слегка приоткрылась, явив ее взору всклокоченную голову лакея, Калли вздохнула с облегчением. При виде стоящей на пороге молодой женщины слуга, удивленно подняв брови, раскрыл дверь пошире.

— Мисс? — в замешательстве произнес он.

— Леди Каландра Лилльс, — представилась она, стараясь придать своему лицу самое благородное выражение.

Лакей замер в нерешительности, но в этот момент за его спиной возник дворецкий Франчески, облаченный в ночное платье и с колпаком на голове.

— Миледи! — воскликнул он. — Отойди в сторонку, Купер, и дай ее светлости войти, — резко приказал он слуге.

— Мне очень неловко беспокоить вас в столь поздний час, Фэнтон, — виновато произнесла Калли, оказавшись в прихожей.

— Миледи, даже не думайте об этом, — заверил ее Фэнтон. — В этом доме вы всегда желанная гостья. Купер проводит вас в желтую гостиную, а я сообщу леди Хостон о вашем приходе.

Поклонившись ей и отрывисто кивнув лакею, Фэнтон поспешил вверх по лестнице. Калли последовала за слугой в малую гостиную, которая, как она знала, была у Франчески самой любимой, потому что окнами выходила на крошечный садик и по утрам была всегда залита солнечным светом. Также из-за небольшого размера в ней было тепло от отапливаемого углем камина.

Калли подошла к тлеющему огню, чтобы согреться. Спустя несколько мгновений в комнату поспешно вошла Франческа, на ходу завязывая пояс парчового домашнего халата. Ее длинные белокурые волосы струились по спине, а изящные черты лица искажала тревога.

— Калли? Что произошло? — спросила она, бросаясь к девушке и протягивая к ней руки. — Расскажите мне, в чем дело.

— Нет-нет! Все в порядке, — смущенно отозвалась та. — Мне очень жаль. У меня и в мыслях не было вас тревожить.

Франческа вздохнула с облегчением.

— Хвала Господу! Я уж было решила… сама не знаю, что именно. — Щеки ее слегка порозовели, и она засмеялась, словно извиняясь. — Простите меня. Вы, должно быть, решили, что я сумасшедшая.

— Разумеется, нет, — поспешила уверить подругу Калли. — Сумасшедшей следует считать меня. Мне не следовало приходить к вам в такой час. Вполне естественно с вашей стороны было заключить, будто что-то стряслось. Прошу извинить меня за причиненное беспокойство.

Франческа лишь руками всплеснула.

— Присаживайтесь, прошу. Не хотите ли чаю?

— Нет, благодарю. Я и без того уже доставила вашим людям немало хлопот, — ответила девушка. — Со мной все в порядке.

Калли примостилась на краешке стула, а Франческа опустилась на диван напротив, с беспокойством глядя на свою гостью.

— Уверены? — поинтересовалась Франческа. — Понимаю, что положение не критическое, однако… — Она выразительно огляделась. — Вы пришли одна?

Калли кивнула.

— Знаю, это было небезопасно, но я просто… я не могла больше ни минуты оставаться в том доме!

Франческа удивленно воззрилась на нее:

— В Лилльском особняке?

Девушка кивнула.

— Прошу прощения, что побеспокоила вас в столь поздний час. Вы, вероятно, страстно желаете от меня избавиться, но я не знала, к кому еще мне обратиться.

— Правильно сделали, что пришли ко мне, — сжимая в ладонях ее руки, заверила Франческа. — И не беспокойтесь о времени. Я еще не ложилась, а лишь расчесывала волосы. А Фэнтон так и вовсе обожает приключения. Не удивлюсь, если через пару минут он принесет нам чаю с пирожными.

— Вы очень добры, — с улыбкой сказала Калли и, поколебавшись мгновение, добавила: — Знаете, я всегда считала вас почти сестрой.

Выражение лица Франчески смягчилось, и она с чувством пожала руку своей гостье:

— Спасибо, милая. Я тронута. Я и сама отношусь к вам так же.

— Раньше, — уныло призналась девушка, — я и правда полагала, что вы станете моей сестрой. Не помню точно, почему я так решила, но несколько недель эта мысль неотступно преследовала меня — пока Сенклер не разъяснил мне все. Я была тогда очень молода.

В комнате воцарилось молчание. Калли понимала, что Франческа изумлена и вежливо дожидается объяснений столь позднему визиту.

Девушка вздохнула:

— Мне так жаль. Теперь, когда я здесь, не знаю, что и сказать. — Немного помолчав, она продолжила: — Дело в том, что мы с Сенклером сильно повздорили нынешним вечером.

Глаза Франчески округлились от удивления.

— Вы и Рошфор? Но почему? Что произошло? Я всегда считала, что вы отлично ладите.

— В общем, так и есть, — не могла не согласиться Калли. — Но сегодня вечером… — Она снова умолкла, не желая посвящать в подробности семейных разногласий постороннего человека, даже того, которого знала всю свою жизнь.

— Вам не нужно ни о чем мне рассказывать, если не хотите, — заверила ее Франческа. — Мы можем просто поболтать о… о бале леди Оделии, к примеру. Он имел оглушительный успех, вы не находите?

— Совершенно с вами согласна. — Калли улыбнулась подруге. — Вы превосходная хозяйка, но мне действительно нужно поделиться с вами. Я должна рассказать кому-то и считаю… что вы поможете мне, если, конечно, захотите.

— Разумеется, — ответила Франческа, сгорая от любопытства. — Тогда я внимательно вас слушаю. Не беспокойтесь о красивых фразах, я знакома с вашим братом еще дольше, чем с вами, поэтому, смею заметить, ничто сказанное вами не может меня шокировать.

— Ах, это вовсе не шокирующе, — поспешила объяснить Калли. — Вполне обычное дело, честно говоря. Просто я и не подозревала, что Сенклер может быть таким деспотичным.

— Да.

— Ну, по крайней мере, не со мной, — продолжила девушка. — Он повел себя чрезвычайно грубо с джентльменом, который пригласил меня на танец и которого даже бабушка сочла достойным кавалером. А брат обращался со мной… он обращался со мной так, словно я ребенок! — При воспоминании об этом щеки Калли залила волна жара, а голос стал более хриплым от стыда и гнева. — Понимаю, мне не следовало оставаться с ним на террасе, но в том не было вины графа. Напротив, он помог мне избавиться от докучливого кавалера. Но Рошфор не дал мне даже возможности все объяснить. Он просто приказал мне уйти, словно оставлял пятилетнего ребенка без ужина в наказание за проступок. Я почувствовала страшное унижение.

— Не сомневаюсь в этом, — сочувственно отозвалась Франческа. — Я уверена, что герцог все осознает, когда успокоится…

— Ах, умоляю вас, не принимайте его сторону! — вскричала Калли.

— Нет, дорогая, конечно нет. Я убеждена, что он поступил отвратительно. Мужчины, как я заметила, частенько ведут себя подобным образом. Но когда осознает свои действия, он глубоко раскается.

— Честно признаться, я в этом сомневаюсь, — с горечью в голосе отозвалась девушка. — Я пыталась поговорить с ним о том, что произошло, когда мы вернулись домой, но он отказался дать мне объяснения. Единственное, что брат сказал, — что сделал это для моего блага. И этой отговоркой я должна удовольствоваться.

— М-м-м, это очень раздражает, — согласилась Франческа.

— Потом вмешалась бабушка с заявлением, что Рошфор во всем прав, а мне нужно поступать так, как он велит. Она напомнила о том, что я нахожусь под его опекой до тех пор, пока не выйду замуж. Нечего и говорить, что и под ее опекой тоже.

Франческа, хорошо знакомая с нравом вдовствующей герцогини, сочувственно закивала.

— Неудивительно, что вы расстроены.

У Калли вырвался вздох облегчения.

— Я знала, что вы сумеете меня понять!

— Да. Очень тяжело, когда родственники указывают, как нужно себя вести.

Теперь, когда обо всем рассказала подруге и снискала ее сочувствие и понимание, Калли вдруг подумала, что, может, ее история и впрямь прозвучала немного по-детски. Робко улыбнувшись Франческе, она добавила:

— Мне очень жаль. Не следовало вовлекать вас в наши семейные дрязги. Я просто… очень устала от правил и ограничений. Бабушка жила с нами всю зиму, непрестанно напоминая мне о моем возрасте и о необходимости выйти замуж. Даже тетушка Оделия не преминула заметить, что я рискую пополнить ряды старых дев!

Черты лица Франчески исказила гримаса.

— Вы не должны позволять леди Пенкалли заставлять вас что-то делать! Понимаю, такой совет легче дать, чем следовать ему, потому что, честно признаюсь, эта дама пугает даже меня саму. Поэтому я стараюсь по возможности избегать ее общества.

— Да, но вам она не приходится двоюродной тетей. В любом случае, я ничего не имею против нее. В конце концов, она же не твердит бесконечно о моем долге, связанном с продолжением рода, или о необходимости вести себя благопристойно, чтобы не запятнать честь семьи.

— Иногда влияние членов семьи оказывается крайне обременительным, — откровенно призналась Франческа. — Моя мать пыталась заставить меня сделать хорошую партию в первый год моего выхода в свет.

— И как вы поступили? — с любопытством в голосе спросила Калли.

Франческа пожала плечами:

— Я ее разочаровала. Не в первый и не в последний раз, уверяю вас.

— Я так устала угождать другим людям.

— Возможно, вы пытаетесь угодить слишком большому количеству людей, — предположила Франческа. — Вам стоит больше думать о себе самой.

— Именно поэтому я и пришла к вам! — воскликнула девушка. — Вы именно тот человек, кто способен мне помочь.

— Не понимаю, — ответила озадаченная Франческа. — Конечно же я сделаю для вас все, что в моих силах, но, боюсь, мое мнение невысоко ценит и Рошфор, и герцогиня.

— Нет-нет, я вовсе не прошу вас замолвить за меня словечко перед ними. Я хочу, чтобы вы помогли мне найти мужа.