Доверься мне

Кэролайн Макспарен, 2011

В прошлом Хелен стала жертвой сексуального маньяка. Ее бросало в дрожь при мысли о близости с мужчиной, в душе горело желание отомстить. Она записалась на курсы самообороны. Инструктор, полицейский Рэйлзбек, ветреный донжуан, к своему удивлению, привязался к Хелен и ее детям. Поймать преступника и сделать Хелен счастливой стало для него делом чести. Но как радоваться жизни, когда перед глазами – мучительный кошмар?

Глава 2

— Если моя мамочка еще раз спросит, когда я женюсь и осчастливлю ее внуками, я уйду в монастырь, — сказал Рэнди.

Он небрежно бросил свой пиджак на деревянную вешалку, некогда принесенную из полицейского участка, где он когда-то служил, ослабил галстук, сел и включил свой компьютер.

Он вместе с другими детективами, которые сейчас стучали по клавиатуре и говорили по телефону, занимал часть обширного офиса, поделенного между убойным отделом и отделом висяков. Другие детективы сидели водрузив ноги на стол и почитывая газетки. Раннее утреннее время, когда потенциальные свидетели еще почивали или тащились на работу, обычно отводилось на доделывание бумажной работы и совещания.

— Ничего не выйдет, — сказала Лиз Слотер из-за соседнего стола, — монахи обязаны соблюдать обет безбрачия, они не общаются с женщинами.

— Новая Девушка тебя кинула? — поинтересовался Джек Сэмьюэльс, третий детектив отдела висяков.

Он внимательно посмотрел на дисплей и двумя пальцами принялся заполнять ордер на арест. Сэмьюэльс давно оставил надежду запомнить имена подружек Рэнди. Для него все они были «новыми девушками» — до тех пор, пока не исчезали, чтобы уступить место еще более «новым девушкам».

— Мы с Пейдж решили отдохнуть друг от друга, пообщаться с другими людьми, — ответил Рэнди.

— Она тебя кинула, — заключил Сэмьюэльс.

— Она хочет замуж, завести двух детей, дом, большой, с участком и прочими прибамбасами, — признал Рэнди. — Пейдж говорит, что наши отношения должны подняться на новый уровень. — Он передернул плечами. — Ее точные слова.

— Угу…

— Тут как тут с этим обычным — «дорогой, нам надо поговорить». Она сказала, что я для нее — тупиковый вариант и ей нужно найти кого-то, кто не будет бояться взять на себя ответственность. — Он состроил гримасу. — Нести на себе груз.

— А мне нравится нести груз, — сказала Лиз и погладила себя по животу.

Она была на четвертом месяце своей первой беременности, и это уже становилось заметным.

— Когда я по вечерам еду домой из нашего отдела, мне этой ответственности — выше крыши. — Рэнди провел ладонью над макушкой. — Дайте мне красивых женщин, которые не будут требовать от меня ничего, кроме потрясающего секса. Избавьте меня от нуждающихся во мне самом!

— Ты, Рэндольф Квентин Рэйлзбек, просто мелкий эгоист, — сказала Лиз. — В один прекрасный день ты получишь свое.

Он лишь повел бровью и раздраженно взглянул на нее.

— Я хочу только своего… ну и немного чужого.

— А что на самом деле произошло с Новой Девушкой? — спросил Сэмьюэльс.

— Пейдж достала меня расспросами о моей работе. Она сказала, что если бы я действительно ее любил, то делился бы с ней. — Он опять скривился. — Как можно делиться тем, что мы делаем? — Он указал на табличку на двери кабинета лейтенанта Гэвигана, начальника отдела висяков. — Послушай, милая, весь день я был занят тем, что прочесывал территорию Северного Мемфиса в поисках ноги, которая подошла бы к ступне бездомного, найденной на одной из свалок два дня назад.

— Хорошо хоть, что наш отдел имеет дело со скелетированными ногами, а не с какими-то… жирными. — Джек глянул на Лиз: — Извини.

Лиз небрежно махнула рукой:

— Я не заметила, как прошли мои первые три месяца. — Она наклонилась через стол к Рэнди. — Так она не едет с тобой в Арубу?

— В Арубе толпы свободных женщин. Зачем тащить туда еще и свою? Во всяком случае, Пейдж улетела на Гавайи и пробудет там какое-то время.

Лиз водрузила подбородок на руку и уставилась на окно, за которым темнело февральское утро.

— Если б я не была замужем и в положении, я бы уговорила взять с собой меня. Когда ты уезжаешь?

— Я готов свалить отсюда хоть сегодня, но сначала мне надо получить деньги за обучение самообороне, так что я застрял на пару месяцев.

— Кандидатки на звание Новой Девушки в группе имеются? — спросил Джек.

Рэнди покачал головой:

— Есть одна прелестная женушка.

— Мимо кассы, — вскользь заметила Лиз.

— Не представляю, что бы могло подвинуть меня на роман с замужней. Остальные — в диапазоне от фермерш до прибабахнутой новобрачной.

— И все замужние? — ужаснулся Сэмьюэльс.

— Одна разведенная и одна вдовая, обеим за сорок. С ними еще придется повозиться. Одна не носит обручального кольца. Не удивлюсь, если узнаю, что она вообще не была замужем. — Он откинулся назад, положил ноги на стол и потряс головой. — Да я и близко к такой зачуханной не подойду.

— Страшноватая?

— У меня ощущение, что она пытается выглядеть уродиной. И преуспела в этом.

— Для чего это женщине? — спросил Джек.

— Страх. Низкая самооценка. Депрессия, — пояснила Лиз. — И насколько она некрасива?

— Вчера я бы сказал, что она непривлекательна. А сейчас признаюсь — если бы она попыталась что-то сделать. Большие карие глаза, красивые брови, пухлые губы. Она почти не красится. Одета кое-как. Волосы темные, забраны в конский хвост.

Рэнди провел рукой по голове. От макушки до правого уха.

— А как у нее с фигурой? — поинтересовался Джек.

— Трудно сказать, под костюмом не слишком видно. Но когда я на нее завалился, подушечки у нее были очень приятными.

— Извини? — встрепенулась Лиз.

Он рассказал им, что случилось.

— Она тебя сбила с ног? — хохотала Лиз. — Хотела бы я на это взглянуть!

— Она меня подловила. До конца занятий я должен научить их всех валить меня, но она больше не придет. Она меня возненавидела.

— Ох, золотко, да какая женщина может тебя возненавидеть? — воскликнула Лиз.

Он развел руками и подарил ей улыбку, полную детской невинности.

— А за что меня любить-то?

— Может, ей просто не понравился твой лосьон после бритья. Чем ты пользуешься в последнее время? «Сердце акулы»?

— Нет, я его выбросил. Переключился на «Божью благость». Интересуешься?

Он наклонился к ней. Она откатилась на кресле подальше.

— Уйди, зубастик. Пошел бы лучше порасследовал чего-нибудь.

Когда в четверг вечером Рэнди вошел в спортивный зал, он застал свою группу в сборе. Конечно, можно было догадаться. Прядка никак не отреагировала на его появление. Он сам удивился тому, насколько это его задело.

Карманная Венера, которая привела ее в зал, была, может, сантиметров сто пятьдесят восемь роста, со светло-каштановыми кудрями и глазами такой голубизны, что он разглядел их с другого конца зала, а «булочки» у нее были такие, что сделали бы честь изображению самой Матери-Природы. Узкая талия, аппетитные бедра. А вдобавок ко всему она еще и частенько хохочет. Смех у нее счастливый, заразительный. Полная противоположность Прядке.

Такое разочарование!..

Венера заметила его и пошла к нему через зал, расставив маленькие руки. Обручального кольца нет, ногти длинные, покрытые розовым лаком. На ней были джинсы и шелковая блузка, обливавшая ее тело, как сливочная глазурь.

— Привет, я Марси Холперн, соседка Хелены. Мне захотелось познакомиться с вами.

— Хотите присоединиться к группе?

— Боюсь, что нет, — мотнула она головой. — Кому-то надо присматривать за детьми.

«Детьми?!» Больше чем один? Приемные? Или плоды искусственного осеменения? Ин витро? Последствие старой, давно забытой любовной связи?

— Тетя Марси, посмотрите, как я поднимаю тяжести!

Значит, это дети Прядки. Тяжкий груз. Рэнди поглядел на них сверху вниз, и мальчик спрятался за Марси.

Кто бы ни был их отцом, Прядка, то есть Хелена, была, без сомнения, их матерью. Мальчику было лет девять-десять, девочке — шесть или семь, в зависимости от того, унаследовали ли они от матери ген высокорослости. Темные волосы, длинные ноги и руки, высокие скулы и большие рты. И умные темные глаза.

— Майло, — позвала Марси, — пойди попрощайся со своей мамой и скажи ей, что мы не будем ложиться, пока она не вернется домой.

— Разве мы не можем посмотреть, как она будет лупить по груше? — сверкнул мальчик глазами на Рэнди. — Будет она сегодня пинать эти штуки?

— Не думаю, что она готова что-то пинать, — сказала Марси, виновато пожимая плечами.

Парнишка поколебался, потом взял девочку за руку и бросился к Прядке. Рэнди видел, как она раскрыла, сияя, объятия навстречу детям. Он, должно быть, утратил не только осязание, но и зрение. И это была женщина, показавшаяся ему некрасивой?

Марси усмехнулась.

— Извините за это. Типичное соперничество между братом и сестрой. Майло и Ви пугающе сообразительны, но они все-таки дети.

— Уверен, что вы обе очень счастливы с ними.

Марси дернула головой:

— Я арендую у Хелены половину ее квартиры, детектив. Я ее жиличка и нянька ее детей на неполный день. Еще я помощник библиотекаря в Вейланде, где она преподает, то есть мы коллеги и друзья. Мы — не любовницы.

— Я и не думал…

— Конечно думали. Все в порядке, мы встречаемся с мужчинами. Что еще вам могло бы быть интересно? Тот мерзавец, который является папашей Майло и Ви, был преподавателем экономики.

Рэнди по-прежнему был в замешательстве.

— Мерзавец?

— Мерзкое чудовище в обличье человека. Если б его задушили при рождении, это было бы весьма на пользу человеческой расе.

— Но тогда бы у вас не было бы Майло и… как ее зовут? Виола?

Марси просияла.

— Микки совершенно не вписывается в эту картину, а они — настоящее сокровище.

Он почувствовал, как екнуло его сердце. Прядка в таком случае — это как раз не мимо кассы, как заметила Лиз. Почему его это так трогает?

Марси помахала Хелене рукой, забрала детей и отправилась в больший зал, где, кроме самых модерновых тренажеров, располагался еще и профессиональный боксерский ринг.

Через панорамное окно Рэнди наблюдал, как Марси помогла Майло поднимать небольшую гантель, потом они вдвоем глазели, как на ринге два молодых парня проводят тренировочный бой.

— Детектив?

Он обернулся на звук томного контральто. По какой-то безумной причине он реагировал на Прядку. Возможно, в этом было виновато ее тело, о притягательности которого он догадывался. Возможно, ее необычный голос.

Она стояла на уголке тренировочного мата с остальными его ученицами, носки ног развернуты наружу, руки на бедрах. Сегодня она была одета в тот же старый тренировочный костюм, волосы стянуты на затылке резинкой, отчего особенно выделялись скулы. Ее манера поведения уже не казалась ему слишком вызывающей, скорее провоцирующей.

— Мы на пять минут опаздываем с началом занятий, — сказала она.

— Ох, да ладно тебе, — вздохнула Эллен — миссис Санта-Клаус. — Остынь.

— Так давайте начинать, — быстро, прежде чем Прядка сумела отреагировать, бросил Рэнди. — Чтобы разогреть мышцы, начнем с растяжки.

— То есть мы можем заниматься йогой, а кто-то нападет на нас сзади? — фыркнула Прядка.

— Милочка, — сказала Сара Бет, — расслабься. Как вы боретесь с теми, кто выступает не по делу на ваших занятиях? — обратилась она к Рэнди.

— А как вы…

— В спортзале все про всех все знают, — сказала Банни.

Она одарила группу ослепительной улыбкой, вытянула перед собой руки, наклонилась и оперлась ладонями о пол перед собой.

— Ого! — выдохнула Фрэнсин. — Я и до коленок не достану.

— Побереги свое сердце, — посоветовала Эллен и похлопала ее по плечу. — У тебя могут найтись и другие таланты. Я-то бы уж точно не решилась наброситься на тебя.

— Хоть какая-то польза от того, что я такая корова!

— Так что, может быть, сегодня Фрэнсин удастся положить меня на лопатки. Поиграем? — спросил Рэнди.

— Можно, значит, двинуть тебя по голове сумкой? Глядишь, сломаю твою тощую шею, — хихикнула она. — Моя сумка — это моя жизнь.

— Я вообще-то предполагал заняться невооруженной защитой. Что вы сделаете, если кто-то попытается задушить вас бельевой веревкой?

…Остальная часть занятий прошла гладко. Даже Прядка начала расслабляться, хотя и выглядела так, будто готова вцепиться ему в горло. Или нацелиться на какую-то более чувствительную часть его анатомии — интересная мысль, если она только не кастрирует его в ходе этого процесса.

Рэнди сильно постарался, чтобы показать Прядке, что сила не является необходимым условием. Поступательный момент движения укладывал ее на мат каждый раз, когда она пыталась наброситься на него. Ненавидела ли она всех мужчин или только его?

К концу занятий все были в поту, усталыми, но довольными. Даже Прядка сияла. Вот жалость-то! А ведь можно было отправить ее… в нокаут. Рэнди не мог поверить, что она всегда была старомодной и обозленной. Что довело ее до такого состояния?

Когда они расходились, Рэнди положил свою руку ей на плечо. Она многозначительно взглянула на него. Он убрал руку:

— Есть минутка?

Другие ушли вперед, и он точно знал, что они будут сплетничать.

— Я все думала — сколько вы будете терпеть, прежде чем вышвырнете меня из группы, — сказала она. — Прекрасно. Я больше не приду.

А ведь она нуждалась в этих занятиях гораздо более других.

— Я не собираюсь вышвыривать вас. Пойдемте со мной.

В этот поздний вечерний час залы для силовых занятий и бодибилдинга были безлюдны, разминалась лишь пара особо упертых любителей качать мускулы, которые даже не посмотрели в их сторону.

— Вы, должно быть, замечательный педагог…

— Я потрясающий преподаватель.

— Но это — не ваша аудитория.

Она не удостоила его даже улыбки.

Он решительно перешел на «ты».

— Послушай, Прядка, если ты не сбросишь эту ношу и не попытаешься избавиться от этой злости, ты опять попадешь в неприятность.

— Я? Хм… Скорее ты.

— Я это и имел в виду. Ты единственная, кто сегодня вечером шлепался и шлепался на пол, так ведь? Не давай эмоциям управлять тобой.

Он взял с полки пару боксерских перчаток и протянул их ей.

— Надень.

— Зачем? — Она смотрела на него с подозрением. — Собираешься как следует двинуть меня в мою хрупкую женскую челюсть?

— Не сейчас. — Рэнди держал перчатки до тех пор, пора она не втиснула в них руки, затем закрепил их ремешками.

— Будто у меня диванные подушки на руках.

— Ты к этому привыкнешь.

Он подвел ее к груше.

— Думаю, ты видела достаточно фильмов о боксерах, так что понимаешь, как с этим обращаться.

Она изучающе посмотрела него, потом — на полуметровую грушу, подвешенную на уровне головы. Еще до того, как он успел дать какое-то наставление, она врезала по ней что было силы. Груша резко отрикошетила и ударила ее по щеке.

— Ух ты! — вскрикнула она. — А ведь больно!

Она подняла руку к щеке, но, разумеется, не смогла ничего нащупать через перчатку.

— Что, в кровь разбила?

Рэнди придержал грушу до того, как та отрикошетила во второй раз.

— Вижу, что нет, но завтра может появиться синяк. Извини. Я должен был поймать снаряд до того, как он тебя ударит, но вот…

— Так почему ты этого не сделал?! — замахнулась она, но он перехватил ее руку за запястье и удержал.

— Ты поспешила. Вот, попробуй это. — Он почти волоком подтащил ее к другому снаряду, тренировочному мешку почти в человеческий рост, обошел и взялся за него. — Давай ударь по нему.

Она легонько стукнула по мешку.

— Не так. Ударь как следует.

— Чтобы он сломал мне челюсть? Не собираюсь.

— Этот не будет рикошетить. Держи кулаки на уровне пояса, бей как бы прямо в живот.

Она изо всех сил ударила по мешку. Поскольку Рэнди придерживал мешок, тот едва шевельнулся.

— Мне все удары в плечо отдают.

— Нравится ощущение?

— Абсолютно не нравится, — сказала она, но все равно сильно ударила по обивке снаряда, потом еще раз, уже другой рукой и с приличной силой.

Сосредоточенное выражение ее лица говорило том, что на самом деле ей нравится это ощущение. Она колотила по мешку еще и еще, пока не обессилела так, что уже не могла поднять рук. Она тяжело дышала и обливалась потом.

Может, следовало прицепить на мешок изображение мужского лица, чтобы она получила от этого истинное наслаждение…

— Неплохо, — одобрил Рэнди. — В следующий раз работай еще и плечом. Посиди и посмотри.

Он стянул с нее перчатки и надел их на себя, подошел к груше. Он ударил по груше левой перчаткой так, чтобы та отскочила и вернулась. Он остановил ее правой рукой. За десять секунд он установил четкий ритм — бумпа-бумпа.

Через пару минут он поймал грушу.

— Видишь, если бьешь по ней сильно — она отскакивает назад. Если бьешь легко, устанавливаешь правильный ритм, то сможешь держать его сколько угодно. Если ты сделаешь такое с чьим-то лицом, его обладатель запомнит это надолго.

Рэнди перешел к мешку, опустил плечо и хлопнул по мешку левой перчаткой и сильно дослал правой. Мешок едва качнулся.

— А теперь ты можешь сделать из него котлету.

— Интересное дело, но точно не подходит для наших занятий. Мне надо идти.

— Лучше сказать, это требует дополнительных усилий. Ты сможешь прийти в четверг пораньше?

— Зачем?

— Сможешь надеть перчатки и перед занятиями выбить из себя немного этой агрессии.

— Не смеши меня.

— Если ты не научишься использовать силу соперника против него самого, ты его не побьешь. Ты побьешь себя. Так, как ты только что делала.

— Боишься, я покалечу кого-нибудь другого? Такую, как Сара Бет?

— Сара Бет находится в лучшей форме, чем ты, потому что она лучше концентрируется. Ты не станешь нападать на нее так, как напала на меня. Ты сразу же потеряешь равновесие, и она отбросит тебя, как пушинку.

— Я ухожу. — Хелена вытащила из сумки полотенце, вытерла лицо и натянула на плечи ветровку. Оглянулась на почти пустой спортзал и вдруг сказала: — Проводи меня, пожалуйста, до машины.

Эта просьба ей дорого обошлась. Рэнди видел, как ее руки сжались в кулаки. Он уже объяснял группе, что уверенная походка — половина дела, когда не хочешь стать жертвой. Она это делала просто замечательно, но одновременно исторгала такой запах страха, что он был различим за километр. Она была похожа на побитую собаку, которая рычит и бросается на все, что движется.

…Рэнди с крыльца наблюдал, как удаляется ее автомобиль. Он понял: эта женщина не только обозлена — она испугана.

Ему было необходимо узнать почему.