Научи меня жить. Книга 2

Кэт Лорен (2023)

Дмитрий Я привык в этой жизни рассчитывать только на себя, не ощущая одиночества. Но, как только она покинула меня, я познал это чувство. Одно было совершенно ясно: время, проведённое вдали от неё, заставило меня любить, желать и скучать по ней ещё больше Анна Я каждый раз бежала от него, и он догонял меня, но не в этот раз. Потому что сама просила об этом. Мне нужно было убежать из города, который принёс мне одну только боль. Но, покидая его, я оставила в нем частичку своего сердца, ибо увозила с собой тайну, которую слишком трудно сохранить

Глава 9

Дмитрий

Я вернулся домой, чтобы поговорить с Михаилом и переодеться. Я застал его на кухне, где Галина Анатольевна готовила завтрак. Увидев меня при полной экипировке и в крови, она вскрикнула от неожиданности. Михаил неодобрительно покачал головой. Что я мог поделать? Она не в первый раз видела меня таким.

— Это не моя кровь, — пояснил я, проходя мимо нее.

Она проводила меня недоверчивым взглядом, держа в руках деревянную лопатку. Я спустился в подвал и стал снимать с себя экипировку. Уложив оружие в тир, я поднялся к себе в комнату и быстро принял душ. Спускаясь на кухню, я ощутил, как заурчал живот. Ведь последний раз я ел ровно сутки назад. Устало зевнув, я налил себе кофе и плюхнулся на стул напротив Михаила, который доедал свой завтрак.

— Ты когда-нибудь загонишь меня в могилу своими выходками, — сразу же произнесла Галина Анатольевна.

Я молча закатил глаза, за что получил подзатыльник.

— Не смей спорить со мной. Знаешь, сколько я валерьянки уже выпила, — тут ее голос надломился, и женщина начала плакать.

Сразу же встав со своего места, я подошел к ней и крепко обнял. Она была сильной. Всегда. Галина Анатольевна была из тех людей, которых сложно чем-либо сломить. Я редко видел в ее глазах слезы.

— Я не смогу жить, если с тобой что-то случится, — прошептала она, уткнувшись в мою грудь.

— Со мной все будет хорошо, — сказал я, тихо гладя ее по спине. — Обещаю.

— Ты обещал соблюдать диету! — воскликнула она, ударив меня в грудь. — Но все равно нарушил свое слово! Нет вам веры, Дмитрий Сергеевич. Садись есть.

Она перешла на строгий тон, и я понял, что с ней все будет в порядке. Галина Анатольевна была несгибаемой женщиной, которую не сломил бы ни один удар судьбы.

— У меня будет к вам просьба, — обратился я к ней, набивая рот свежеиспеченным блинчиком. — Можете посидеть с ребенком пару часов? Не забыли, как это делается?

Я ухмыльнулся, увидев ее счастливые глаза.

— Что за ребенок? Дима, ты от меня что-то скрываешь?

Засмеявшись ее предположению, я ответил:

— У Сани есть дочь. С малышкой нужно немного посидеть, пока я отвезу ее мать к нему в больницу. Справитесь?

— Конечно, — радостно воскликнула она, а потом сузила глаза и недоверчиво посмотрела на меня. — Разве у Саши есть дочь? Ты не говорил.

— Долгая история, — коротко сказал я и повернулся обратно к Михаилу. — К тебе у меня тоже будет одно дело.

— Та-а-а-а-а-к! — завопила женщина, шлепая по столу кухонным полотенцем рядом с нами.

Я прикусил язык, чтобы не рассмеяться. Она постоянно так делала.

— Никаких разговоров о делах за столом. Тем более, в моем присутствии! Поберегите мои уши. Иначе я еще больше стану себя накручивать, всякий раз когда ты выходишь из этого дома.

Михаил посмотрел на меня и слегка улыбнулся. Он был человеком несгибаемой воли, с легкостью ломал шеи и выполнял всю грязную работу, которую вешал на него отец, но перед своей женой мужчина был молчалив и податлив. Был ли это рецепт хорошего брака? Возможно. Но у меня не было шанса проверить это, и я не знал, будет ли.

Перед моими глазами вновь показался образ зеленоглазой блондинки, но я тут же вернулся в реальность. Единственное, о чем я сейчас должен думать, это понять, что случилось с Саней, и, наконец, отправиться за Новиковым, чтобы порезать его на куски.

Закончив с завтраком, Михаил сделал мне знак следовать за ним. Мы прошли в беседку. Он закурил и протянул пачку и мне.

— О чем ты хотел поговорить?

Я затянулся и полез в карман. Достав шприц и кусок тряпки, я протянул их ему и рассказал о том, что нашел.

— Пошли парней на адрес, где жил Макс. Возможно, им удастся найти какие-нибудь биологические слезы ублюдка в квартире: использованные станки, волосы. Позвони нашему врачу. Он может что-то подсказать, и передай ему эти материалы.

— Даже если это кололся Макс. Что тебе это даст? — с непониманием спросил он.

— Если это он был там, а я в этом почти уверен, еда в холодильнике лежит пару месяцев, ублюдок может снова спрятаться в дом доме, когда вернется. Ему неизвестно, что я нашел это место, — пояснил я.

— Разумно, — согласился он. — А это что за тряпка?

Я рассказал ему о машине и о том, что увидел.

— Ты знал, что отец сбил женщину насмерть? — спросил я.

Михаил молча покачал головой, внимательно рассматривая окровавленный тряпичный кусок.

— Когда это произошло? — спросил он.

— Шестого мая две тысячи первого года, — ответил я, потому что хорошо знал эту дату.

Он задумался на секунду и ответил.

— Твой отец получил пулю в тот день. Я хорошо это помню, но меня не было с ним рядом…

На мгновение он замолчал и посмотрел в сторону.

— Ты спрашивал меня о Новикове, — продолжил Михаил. — Именно он тогда повез твоего отца в больницу.

Я шокировано смотрел на него, пытаясь переварить эту новую информацию.

— Значит… — начал я и тут же запнулся. — Значит, мой отец был ранен в тот день и он не был за рулем?

— Да, — кивнул Михаил. — Я не помню точной даты. Весна или лето. Было тепло, но это точно был две тысячи первый.

Он продолжал крутить тряпку в руках, а я неотрывно следил за его движениями.

— Вот, сука! — зарычал я и ударил кулаками по столу, заставив пепельницу подпрыгнуть.

Я вскочил со своего места и направился в дом, слыша позади голос Михаила, но не обернулся. Забежав в подвал, где располагался мой спортзал, стянув футболку по пути и бросив ее на пол, я подбежал к груше и со всей силой, которая у меня была, стал молотить по ней. Каждая клетка моего тела была наполнена яростью. Я не мог остановиться. Удар, еще удар. Цепи, держащие грушу, звенели наравне с ударами, которые я наносил.

Ублюдок был за рулем этого автомобиля, не мой отец. Именно его ошибка унесла жизнь женщины. Из-за него Аня осталась без матери. Мой отец не был виновен в этом. Эта мразь знала обо всем с самого начала и перевела стрелки на другого человека. Именно Новиков сказал Савину, чей автомобиль унес жизнь его любимой жены. А потом заказал моего отца, когда тот стал копать под него. Наверняка, спустя столько лет, он понял, что что-то было не так, и предъявил это ублюдку, но тот испугался и первым заказал моего отца. Был ли причастен Савин к этому? Сейчас я безусловно верил его словам, которые он мне сказал, когда я приходил к нему на встречу в отделение. Анин отец был тем человеком, который решал бы все буквой закона, а не криминалом. Но почему тогда на фото запечатлена его встреча с киллером и зафиксирована передача денег? В любом случае мотивы Савина были ясны. Он хотел смерти моего отца, но он не был виновен. Реальный враг был все эти годы рядом с ним. Анин отец верил до последнего своему лучшему другу и не сдал его. Даже тогда, когда я открыл ему глаза. Ублюдок сделал все, чтобы спихнуть убийство моего отца на другого человека, и при этом остаться чистым. Но не выйдет. Я буду резать психа на куски, пока он сам во всем не признается.

Обессиленно упав на пол весь в поту, я медленно стал сжимать и разжимать пальцы рук. Они болели и почти не слушались. Как долго я выбивал жизнь из груши? Приведя свое дыхание в порядок, я потянулся за телефоном, чтобы проверить время. Пора выдвигаться в аэропорт. Я обещал встретить Никиту, и мы вместе отправимся к Сане в больницу.

Через час я уже стоял в холле, где ожидал своего друга. Наконец-то, показавшись, он подошел ко мне, неся в руках дорожную сумку. Мы обменялись рукопожатием.

— Как он? — сразу же спросил Никита.

— Врачи бы сразу позвонили, если бы ему стало хуже, — ответил я.

Мы сели в автомобиль, и Никита дернулся от неожиданности.

— Здравствуй, мой хороший, — поприветствовала Галина Анатольевна моего друга.

— Твою мать, — воскликнул он, оборачиваясь.

Женщина с силой ударила его по плечу.

— Не выражайся при мне, — строго предупредила она.

— Вы напугали меня, — начал оправдываться Никита. — А что вы тут делаете?

— Она посидит с ребенком, пока я отвезу ее мать вместе с нами в больницу, — ответил я за нее.

— Какой ребенок? Какая мать? Что ты несешь? — негодовал Никита.

— Тебе совсем память отшибло? — пробурчал я, выезжая с парковки.

— А-а-а, — протянул он. — А что она там забыла? Я все еще не доверяю этой женщине.

— Ты драматизируешь.

— Я просто осторожен, а ты — нет. И это реально бесит. Из нас троих у меня одного есть мозги?

— У меня нет настроения спорить с тобой, — пробурчал я, тем самым давая понять, что закончил этот разговор.

Мы подъехали к жилому комплексу, где жил Саня. Поднявшись на последний этаж, я взглянул на Галину Анатольевну. Ее глаза светились счастьем в ожидании того, что ей придется нянчиться с ребенком. Она всегда любила детей, но воспитать ей довелось только меня и брата. Иногда она возилась с Илюшей, когда они изредка приезжали с Никитой к нам домой. Я тоже любил мальчишку. Ведь он был моим крестником.

Открыв дверь квартиры, я осторожно вошел и позвал Веру. Возможно, Ксюша спала, поэтому я не стал снова звонить, чтобы не разбудить ребенка.

Девушка показалась в коридоре с малышкой на руках. Девочка прижимала к себе плюшевого динозавра. Того самого. Она грызла ему ухо и неотрывно смотрела на посетителей.

— Поедем в больницу? — сразу же спросил я.

— Ты сказал, что лучше мне не приезжать туда с ребенком, пока Саша в реанимации, — недоверчиво сказала она.

Я подошел к ним и сделал движение, чтобы представить ей людей, с которыми пришел:

— Это — Галина Анатольевна, она посидит с Ксюшей, пока ты будешь с нами в больнице. А это — Никита. Еще один наш друг. Мы поедем к Сане втроем, — пояснил я.

Вера сузила глаза, показывая, что сомневается в моих словах.

— Ты не доверяешь мне? Но ведь ты позвонила именно мне, когда Саня пропал. Он сам сказал тебе, что ты можешь на меня положиться.

— Я не оставлю ребенка с незнакомым человеком, — недоверчиво сказала она и, развернувшись, прошла вглубь квартиры.

Мы последовали за ней в гостиную. На полу были разбросаны игрушки, но Вера не спускала малышку с рук, продолжая прижимать ее к себе. Будто кто-то из нас мог наброситься на девушку и отобрать дочь.

— Галина Анатольевна вырастила меня. Я знаю ее всю жизнь. Ты можешь доверять ей.

Женщина подошла к Вере и доброжелательно улыбнулась ей.

— А чьи это сладенькие пальчики? — стала ворковать она, и малышка улыбнулась женщине в ответ.

Я напрягся, видя недовольное лицо девушки. Черт. Думал, что будет проще.

— Какая ты хорошенькая девочка, — произнесла Галина Анатольевна ласковым мелодичным голосом. — Пойдешь ко мне на ручки?

Малышка потянулась к женщине, но Вера продолжала удерживать ее.

— Я не оставлю дочь. Она без меня не уснет.

— Глупости. У меня и не такие засыпали, — успокоила она девушку. — Видишь вон того лба? Знаешь, каким капризным ребенком он рос? И ничего. Справилась.

Я закатил глаза от этих детских воспоминаний.

— Она ничего не ест, кроме… — Вера сделала паузу, глядя на нас с Никитой. — Я все еще кормлю ее грудью. Если я уеду, она останется голодной.

Она сказала это тихо, но я ее услышал.

Черт. Я ничего не смыслил в детях, и вся эта младенческая хрень была для меня как проектирование самолета. Я взглянул на друга и увидел его в глазах понимание и сочувствие. Конечно же. Он был отцом.

— А сколько ей уже месяцев? — спросила Галина Анатольевна.

— Восемь, но она ничего не ест. Чтобы я не предлагала, — ответила девушка расстроенным голосом.

Я плюхнулся на диван, потому что понял, что это надолго. Черт. На минуту представив, что у каждого из нас троих есть жены и дюжина детей, я понял, что все наши дела пойдут по одному месту только лишь потому, что мобильного графика у нас больше не будет. Кажется, теперь я стал понимать, почему отец скинул с себя воспитание меня и брата на других людей. Хотя это его не оправдывало.

Никита сел рядом со мной и устало вытянул ноги перед собой.

— Может поедем вдвоем? — тихо спросил он, наблюдая, как женщины воркуют вместе с ребенком.

— Я обещал, что отвезу ее.

— Видишь, она не хочет. Поехали.

Я качнул головой.

— Что-то мне подсказывает, что Саня будет рад ее видеть. Надеюсь, он уже пришел в сознание после операции.

Спустя полчаса долгих уговоров, Вера все же согласилась. Галина Анатольевна заняла внимание ребенка, чтобы девочка не видела, что ее мать уходит. Мы сели в автомобиль и, наконец, выехали в сторону больницы. Девушка молчала всю дорогу. Я искоса поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Она пыталась сохранять спокойствие, но ее мелкие телодвижения выдавали нервозность девушки.

Подъехав к зданию больницы, мы вышли из автомобиля и направились в холл. Молча поднявшись на четвертый этаж, мы оказались возле стойки, где до этого утром я был вместе с Михаилом и ждал результата операции.

— Громов в какой палате? — спросил я медсестру.

— Дмитрий Сергеевич… — испуганно произнесла девушка. — Он в реанимации. Я не д-думаю, что врач позволит…

Я вздернул бровь. Если она знала меня по имени, значит ей было известно, кто я. Неужели девушка думала, что меня остановят какие-то больничные правила от того, что я хотел убедиться, что с моим другом все в порядке?

— Мне нужно позвонить врачу, — дрожащим голосом пояснила она.

— Он приходил в себя?

— Да, но сейчас он, возможно, спит.

К нам вышел хирург и одарил нас всех троих недоверчивым взглядом.

— Я не пущу всех троих в реанимацию, — строго предупредил он.

— Брось, док, — возмутился Никита. — Когда Димас лежал в там в коме, ты пускал нас двоих к нему.

— Только двое, — настаивал он.

Мой друг поднял руки в знак капитуляции.

— Хорошо, я останусь здесь, — согласился он.

Я прищурился, глядя на врача. Он смел мне дерзить. Любому другому человеку я бы оторвал голову за его тон, но с ним я не мог этого сделать. Именно этот врач спас нам троим жизнь однажды, и кто знает, сколько раз ему еще придется это делать. Поэтому я сдался, соглашаясь с дурацкими больничными правилами. Вообще по идеи в реанимацию имели доступ только близкие родственники.

Нам выдали голубые одноразовые халаты и бахилы. Одевшись, мы с Верой проследовали за медсестрой. Открыв перед нами дверь, я увидел Саню на больничной койке, подключенного к аппаратам. Из его руки торчала капельница. Он спал. Лицо моего друга было бледным.

Вера тихо приблизилась к нему и осторожно взяла за руку. Саня в ту же секунду открыл глаза.

— Я сплю? — тихо спросил он.

— Нет… — ответила девушка, садясь на стул рядом с койкой.

Я слышал, как она всхлипнула. На минуту мне показалось, что я тут лишний. Саня повернулся в мою сторону.

— Знаю, зачем ты здесь, — осипшим голосом сказал он. — Я не видел того, кто сделал это.

Было заметно, что ему трудно говорить. Поэтому я не стал выпытывать из него больше ничего. Мы после поговорим обо всем.

— Как ты себя чувствуешь?

— Жить буду, — ответил он и попытался пошевелиться.

Саня застонал от легких телодвижений и прикрыл глаза. Я взглянул на их сцепленные руки. Вера крепко сжимала его ладонь.

— Оставлю вас, — сказал я, направляясь к выходу.

Открыв дверь, я бросил последний взгляд на эту парочку. Вера уже успела наклониться к Сане и аккуратно поцеловать его. Я вышел в коридор, не понимая, как так быстро они успели перейти к подобному роду отношений. Ведь их знакомство произошло всего пару дней назад.

Хотя чему удивляться? Мы с Аней сблизились тоже за короткий срок. Если бы не гребанный Максим, уверен, это произошло бы быстрее.