Исключение из правил

Кэтрин Николас, 2020

Однажды обычная ученица старшей школы Стронгхолда начинает слышать в своей голове голос. По ночам ей снятся сны, где она разговаривает с девушкой, похожей на нее, словно две капли воды. Вот только эта девушка из ее снов – темный дух хаоса и тьмы Вирт. И ей необходима помощь Катарины.Вместе они пытаются выжить в новых реалиях города. Вместе узнают, с какими существами соседствуют столько лет. И пытаются узнать правду, почему Вирт находится в теле Катарины. А главное, готовятся к появлению врага, который хочет уничтожить Вирт.

Глава 1

Очнувшись от звона будильника, и заодно упав с кровати на пол, открываю глаза, несколько секунд лицезрея бордовый потолок своей комнаты.

Интересно, обычно потолок красят в белый. Ну, или, в крайнем случае, в черный, что бы сделать иллюзию звездного неба. Но в бордовый? — проносится у меня в мыслях, пока я рассматриваю собственный потолок.

А ведь и правда. Такое обычно не делают. Но, когда два года назад мама предложила мне самой выбрать оформление стен и потолка в своей комнате, я выбрала именно бордовый. Мама тогда смотрела на меня несколько секунд, как на сумасшедшую. Но потом только пожала плечами и сказала, что мне в ней спать.

— Дорогая, пора в школу! — раздается мамин голос из-за двери моей комнаты.

— Уже встаю! — кричу в ответ, переворачиваясь на живот, и опираясь локтями в пол, пытаюсь подняться.

— Твое «Уже встаю!», может растянуться на час! — кричит мама, и я слышу, как она, стуча каблуками своих туфель, спускается по лестнице на первый этаж.

Оу, я наверно забыла упомянуть о том, что я живу не просто в доме, а в гребанном трехэтажном коттедже, который можно увидеть с любой части нашего района. И я живу на втором этаже. Да, вот так вот. Весь второй этаж в моем распоряжении. На нем одна дверь, которая ведет в мою комнату. А в самой комнате еще две двери, которые ведут в ванную и гардеробную. Ну, вообще на моем этаже есть еще одна комната. Комната отдыха, где очень часто после работы любит зависать мама. В представлении обычного человека, это уютная комната с двумя креслами, пледом, небольшим столиком, книжным шкафом и настоящим камином. Но нет. Ни фига. Даже тут, кроме дизайна нашего дома, мама решила выделиться. У нее там самая настоящая музыкальная студия. Куча музыкальных инструментов, микрофон и уголок для записи. Представьте себе на секунду, какие звуки я постоянно слышу из-за стенки. Но тут, Слава всем высшим силам, мама сделала свою комнату полностью звуконепроницаемой. Она там ничего не слышит, и конечно же никто не слышит то, что происходит там. Полная гармония.

— Я же говорила, — говорит мама, покачивая головой, открывая дверь и делая шаг в мою комнату.

— О чем ты? — поворачиваюсь на бок, продолжая лежать на полу, и опираясь головой на локоть.

— Я о том, что первый урок в школе у тебя начинается через двадцать минут, а ты все еще не одета.

— Как это двадцать минут? — подскакиваю, как ужаленная, бегая по комнате в поисках учебников и своих конспектов. А также пытаясь найти свои джинсы и футболку.

— Допустим двадцать пять, — со смешком говорит мама.

Поворачиваюсь к маме лицом, с выражением, типа «Ты издеваешься надо мной?», и продолжаю запихивать свою ногу в джинсы.

— Хорошо, — мама поднимает руки вверх в побежденном жесте, — я ухожу. Жду тебя на кухне.

И захлопывает за собой дверь. Быстро, как это возможно в данной ситуации, одеваюсь в бордовую футболку с клыками. Наконец, полностью натягиваю на себя голубые джинсы с потертостями. И завязываю шнурки на черных кроссовках с огненной подошвой. Подхожу к зеркалу, и, с трудом вычесав волосы, что бы они черными волнами ниспадали до лопаток, завязываю их в хвост. Закинув черный рюкзак на плечо, выбегаю из комнаты.

А теперь мне осталось только преодолеть два пролета ступенек и забежать в кухню, что бы сказать маме о том, что я завтракать не буду. И после этого сразу бежать в школу, потому что именно сегодня первым у меня урок у директора. Круто, ничего не скажешь.

Оказавшись на первом этаже, я смотрю на циферблат наручных часов, что бы полностью удостовериться в том, что триндец как опаздываю. До урока осталось пятнадцать минут, а я все еще дома.

— Мам, я не буду завтракать. Уже опаздываю, — и, услышав в ответ только разочарованный вздох, хватаю с вешалки джинсовую кофту и выбегаю из дома.

Вообще-то, от моего дома до школы около десяти минут пешком. Но так как время у меня поджимает… То я бегу. И пытаюсь не убиться по дороге. Ну, обычно я не спотыкаюсь, не падаю и ничего не роняю. К сожалению, как говорится — мысли материальны. А я сейчас настолько зациклена на том, что не упасть и не разбить себе нос, что мне начинает казаться, будто я в любую секунду могу упасть. И обязательно на пешеходном переходе. Что бы меня случайно раздавил какой-то пьяный ублюдок, как моего младшего брата. Особенно на этом пешеходном переходе.

Даже у меня в жизни есть трагедия. Несколько лет назад я с братом решили прогуляться. Ему в то время было всего девять, а мне пятнадцать. Мы хотели пойти в парк, который находится недалеко от нашего дома. Даже в нескольких минутах от школы. И путь наш лежал к парку, к сожалению, через этот пешеходный переход. Но мы не знали, что произойдет дальше. И что раз и навсегда изменит мою жизнь. Мы шли и смеялись над очередной пантомимой Тони на его преподавательницу в школе. А потом все произошло в считанные секунды. Тони оступается и зацепившись за бордюр, падает прямо на пешеходный переход. И в ту же секунду на дороге появляется ржавый грузовик, который проезжается по моему брату. В следующую секунду, я уже сижу рядом с телом Тони и кричу навзрыд, проклиная все на свете. Так больно, как в тот момент, когда меня оттаскивали от тела моего младшего брата, мне никогда не было.

Забегаю в холл школы вместе со звонком на урок. Все, у меня нет времени ни что бы встретиться с Питером, ни что бы забрать со своего шкафчика нужный конспект. Выбора у меня собственно нет. Расталкивая подростков, — что дается мне с большим трудом, благодаря моим 162 сантиметрам — добегаю, точнее дохожу до кабинета, как раз в тот момент, что бы увидеть нашего директора — мистера Лоуренса, спускающегося по ступенькам к кабинету биологии. Слава тебе Господи. Влетаю в кабинет, в котором точно директора не ждут. Везде крики, смех. Даже музыка играет. Некоторые девчонки сидят на партах, закинув ногу на ногу и весело хихикают над шутками парней. В числе которых присутствует также и Сирена Серпентайн.

Но об этом говорить некогда, особенно в тот момент, когда директор почти дышит мне в спину. Протискиваюсь мимо своих одноклассников, пытаясь не зацепить чьи-то торчащие ноги или оставленную на полу сумку или рюкзак. И наконец добираюсь до своего места на третьем ряду у окна. Только сев на свое место и вытянув горящие ноги, я спокойно выдыхаю, откинув голову назад.

— Что случилось с самого утра у нашего хаоса? — спрашивает голос впереди меня.

— Ваш хаос имеет имя, — отвечаю, не шевелясь. — Едва не опоздала и не попала на внеплановое дежурство у мистера Лоуренса.

— Почему же оно внеплановое? — спрашивает вновь этот голос, принадлежащий моему лучшему другу — Питеру Алаю. — Если оно есть у директора.

— Но его нет у меня в планах. Значит, внеплановое, — отвечаю, усмехнувшись.

— Ладно, согласен, — говорит Питер, и заскрипел стулом. Почему я решила что это именно Питер? Да потому что только у него скрипит стол, когда он хочет повернуться. А за десять лет учебы в этой школе, я очень хорошо запомнила класс биологии, и то, какие звуки издает каждая парта.

— Ну, открой глазки, вселенский ужас, — просит Питер, положив руки на мою парту.

— Почему сразу «вселенский ужас»? — отвечаю, приоткрыв глаза и смотря на улыбающееся лицо парня.

— Потому что ты выглядишь так, словно прошла через девять кругов ада, а теперь пришла по мою душу.

— Я настолько ужасно выгляжу?

— Ну, практически, — парень ненадолго замолкает. — Ладно, не настолько ужасно. Но точно похожа на безумного гения.

— Круто, — отвечаю устало, выпрямившись на стуле и пытаясь разобрать руками колтуны у себя на голове. И вроде бы делала себе хвост. Не должно было быть такого. Но гребанный ветер и быстрый бег опять все испортили. И вместо аккуратного хвоста с намеком на небрежность, у меня воронье гнездо на голове. Такими темпами я точно облысею до тридцати лет.

В кабинет важным шагом заходит мистер Лоуренс, и все мгновенно погружается в тишину. Одноклассники рассаживаются по своим местам, а по кабинету перестают летать бумажки с посланиями.

— Доброе утро, — медленно растягивая слова говорит мистер Лоуренс.

— Доброе утро, — звучит ему в ответ с разных уголков класса. Кто-то это громко говорит, пытаясь таким образом в который раз добиться хорошего расположения директора. Кто-то едва слышно, которым плевать на то, что происходит в школе. А кто-то вообще молчит, полностью игнорируя не только всех в кабинете, но и директора.

А это как раз и наша всеми известная Сирена Серпентайн. Которая сидит на соседнем ряду, чуть впереди меня. Черные волосы, как всегда, волнами спускаются на плечи, до талии, а голова наклонена в сторону. Честно говоря, я терпеть ее не могу. И дело не в том, что у нее богатые родители, которые с удовольствием оплачивают все ее отличные оценки. Не шикарная одежда; футболка где стоит несколько тысяч долларов. Не влиятельность среди школьников. Нет. Никак не это. Абсолютно. Я ненавижу ее за то, что у нее душа просто пропиталась гнилью.

Это в первом классе она была миленькой невинной девочкой в розовом воздушном платье с огромными белыми бантиками. С ней хотели дружить все в классе. Потому что думали что она хорошая не только на вид, но и внутри. Но хрен там. Пусть в младшей школе она и оставалась для всех хорошей и доброй девочкой и дружила со всеми. Но я всегда чувствовала, что с ней что-то не так. Что она что-то скрывает. И в средней школе как раз и наступил тот момент, когда она показала себя настоящую. Появилось тщеславие, презрение по отношению к тем, кто значительно слабее и беднее ее. Она стала дороже одеваться, смотреть на всех свысока. И очень медленно в ее круге остались только самые богатые и способные исполнять все ее желания.

— До того как начать рассказывать тему нашего урока, я хочу вас познакомить кое с кем, — начинает директор, введя в ступор некоторых моих одноклассников.

— С кем же, мистер Лоуренс? — томным голосом спрашивает Серпентайн, закинув ногу на ногу.

Неловко сглотнув от вида длинных ног Сирены, выглядывающих из-под парты, мистер Лоуренс отодвигает воротник рубашки.

— Так, — кашлянув, продолжает мистер Лоуренс. — Дело в том, что с сегодняшнего дня у вас в классе новый ученик.

При слове «ученик», почти у всех моих одноклассниц глаза загорелись предвкушающим огнем. Почуяли шакалы свежую кровь.

— Пожалуйста, заходи, — говорит мистер Лоуренс в сторону двери.

И через мгновенье все девушки в классе произнесли совместное «Ох». Даже, как бы это удивительно не звучало, я. Потому что то, что вошло в наш скромный класс биологии, даже не должно было находиться здесь. Оно должно, как минимум, храниться в стеклянном куполе, что бы никто не смел прикоснуться. Или на самом высоком выступе Голливуда. Но точно не в старшей школе Стронгхолда.

Высокий парень с широкими плечами, узкой талией и спортивными ногами. Наверно где-то на голову выше меня. Потому что до двери ему оставалось сантиметров двадцать. Светлая кожа буквально светилась на солнце. Черные волосы сбриты у висков, и небрежно растрепаны на макушке. Цвет глаз мне не было видно из-за густой челки, упавшей ему на глаза. Прямой нос с горбинкой, очевидно ни разу в жизни не сломанный. Тонкие губы расслаблены, но не изогнуты ни в какое-либо подобие улыбки. Вот что-что, но доброжелательности в этом парне точно нет. А его черная рубашка, черные низкие джинсы и грубые ботинки, только подтверждали это. Одной рукой он перекинул через плечо черную кожаную куртку, а другой держал лямку рюкзака на другом плече.

— Поздоровайся со своими новыми одноклассниками, — невольно прерывает мистер Лоуренс повисшую тишину кабинета.

И тут же начинается классическая ситуация. Девчонки перешептываются и стреляют кокетливые взгляды в сторону новенького, а парни бросают на него грозные взгляды, почувствовав соперника.

— Привет, — от этого хриплого баритона, кажется, даже у меня побежали мурашки по коже. — Я Демиен Глум. Недавно приехал в этот город.

И замолкает. Директор нервно поглядывает на новенького, видимо ожидая от того чуть больше деталей. Похоже, что даже директор ничего о нем не знает.

— Ничего больше не хочешь сказать, Демиен? — спрашивает мистер Лоуренс, и Демиен, устало, словно это слишком великая честь для такого человека, как наш директор, поворачивает голову на мужчину.

— Я не привык просто рассказывать себе, — говорит он мужчине, а потом поворачивает голову на класс, застывший в нерешительности. — Но могу ответить на некоторые вопросы.

Класс сразу как-то оживился, конечно кроме меня, до сих пор пребывающей в шоке. А также кроме Питера, который почему-то, не в свойственной для него манере, молчит, угрюмо смотря на новенького.

— У тебя есть девушка?

— Ты один в семье?

— Где твои родители?

— Занимаешься ли ты спортом?

Доносится из разных сторон класса. А я, устало опираясь локтем о стол, закрываю глаза, пытаясь не закатить их, как обычно. Вот зря он это сказал. У нас сейчас не урок биологии будет, а викторина вопросы-ответы-о-жизни-новенького. И тем более, что-то мне подсказывает, что последний вопрос, заданный с задних парт кем-то из парней, самый тупой. Неужели по тому, что у него кубики можно увидеть даже через рубашку, не натолкнуло их на мысль о том, что ими его не природа наделила. Но по тому, что мне видно в небольшом разъеме между моими пальцами, кажется, что именно природа ему их и подарила.

Поднимаю глаза, что бы как раз увидеть, ка новенькому идет кривая ухмылка, которая, по-любому, сводит всех девчонок с ума. Но на мой мозг эта улыбка пока не влияет. Почти.

— Давайте помедленней. Я не успеваю. Да, я один в семье. Нет, у меня нет девушки. Мои родители сейчас находятся в Лос-Анджелесе. Занимаюсь плаваньем, лакроссом и футболом.

Вот это да, — проносится у меня в голове. Ответил на все вопросы. Переглядываюсь с Питером, который не перестает сверлить новенького взглядом полным ненависти.

— Ты что, с ним знаком? — спрашиваю, повернув голову на Питера.

— О чем ты? — с невинным взглядом, словно не он только что готов был испепелить новенького на месте, отвечает вопросом на вопрос Питер, переведя взгляд на меня.

— О том, что ты слишком зло смотришь на новенького. И будь у тебя суперсилы, то от него бы уже ничего не осталось, — произношу со смешком, немного опустив голову.

— Может и испепелил бы.

— Значит, ты его знаешь? — спрашиваю, вновь подняв глаза на друга.

— Виделись когда-то. Мельком, — туманно отвечает Питер, полностью повернувшись ко мне спиной.

Когда новенький вновь ответил на кучу вопросов, и директор разрешил ему сесть на любое место, все наконец более-менее успокоились. Демиен медленно шел между рядами, осматриваясь. И наконец остановился на втором ряду, на третьей парте. Как раз возле меня. И на секунду я чувствую его взгляд на себе, но упорно не поворачиваю голову в его сторону.

Остальная часть урока проходит — по крайней мере для меня — в попытках сосредоточиться на словах директора и игнорировании перешептываний одноклассников, до сих пор не отходящих от новенького. А также я пыталась понять по напряженной спине Питера, что с ним случилось. Но сколько бы записок я ему не передавала, сколько бы не дергала за воротник белой рубашки — он упорно меня игнорирует. В конце концов, на вершине айсберга этого урока, оказался постоянно возвращающийся ко мне взгляд новенького. Он словно пытался что-то понять. Всматривался в меня. Этот взгляд прожигал меня, и у меня постоянно появлялось желание проверить, что не так с моими волосами, или вдруг с одеждой непорядок. Но со мной было все нормально, а вот насчет новенького я не была так уверена.

Как только прозвенел звонок на перемену, и директор сказал, что мы свободны, я не успела оглянуться, как Питер вылетел из кабинета.

— Питер?! — успела крикнуть я вдогонку парню, перед тем как он полностью выбежал из кабинета.

— Видимо твой друг вновь оставил тебя одну, — прозвучал донельзя противный голос рядом со мной.

Вашу мать, — проносится у меня в голове, пока я поднимаю голову к потолку, заодно проклиная любые силы за то, что не помогли мне. И я вновь должна это терпеть.

— Привет, Сирена. А я тебя не заметила, — говорю, повернувшись к черноволосой девушке, в окружении ее неизменной свиты.

— Ты серьезно? — спрашивает девушка, и один взгляд ее говорит — Как это ты меня не заметила? — словно это невозможно. Не заметить саму Сирена Серпентайн. Но я-то ее заметила. И да, не отказалась от удовольствия сказать ей, что она ничем не лучше других. Что ее также могут не заметить.

— Абсолютно. Ты ведь не президент Америки. Не мой любимый актер или певец. И точно не мечта всей моей жизни, что бы я должна была тебя замечать, — отвечаю, закинув лямку рюкзака на плечо. — Так что, если ты не один из этих вариантов, прошу меня извинить. Я должна забрать свои конспекты.

— Ты слишком дерзка, как для обычного человека, — говорит Сирена мне в спину, когда я делаю несколько шагов вдоль ряда.

— В смысле, «как для обычного человека»? А ты типа необычный человек? — спрашиваю, недоумевая от ее слов.

Сирена на мгновенье стушевалась, а потом вновь вернула себе былую уверенность.

— Да, необычная. Потому что в отличие от некоторых, я не сумасшедшая, и семья у меня нормальная, — вновь задевает за живое. Трогает тему, которая мне весьма неприятна.

Дело в том, что мои родители переехали в Стронгхолд еще до моего рождения, и полная история мне неизвестна. Но кое-что я все-таки знаю. То, что сначала, когда мои родители купили участок недалеко от центра города, к ним относились абсолютно нормально. Но как только дом был построен, и родители заселились в него с маленькой квартирки на окраине, произошло то, чего никто не ожидал. Это произошло с мамой, во время посещения консультации, когда она была беременна мной. Не понятно, что именно произошло, но внезапно, прямо посреди коридора, мама упала на колени, и закрыв уши руками, закричала. Свидетели той ситуации говорят, что она кричала нечеловеческим криком. Стекла окон пошли трещинами, а у людей из ушей пошла кровь. Тогда никто ничего не понял, но это не помешало им окрестить маму сумасшедшей. После этого, не только мама стала сумасшедшей в глазах всего города. Но и я с папой.

«Люди боятся того, чего не понимают», — прозвучал голос у меня в голове.

Это да.

От мыслей меня отвлекла вибрация телефона в кармане. Достав телефон, несколько секунд ошалело смотрю в экран.

От кого: Питер

Кому: Рина

Дата: 09:48 04.04.2019

«Дорогой мой хаос, я ушел домой. Передай тренеру, что я пробегу пять кругов вокруг стадиона. Но только завтра».

Немного обдумав, печатаю текст. И после нескольких нажатий на экран, отправляю.

От кого: Рина

Кому: Питер

Дата: 09:51 04.04.2019

«Но почему? Что случилось? Это из-за новенького?»

Спустя несколько минут, мне пришел ответ от парня.

От кого: Питер

Кому: Рина

Дата: 09: 55 04.04.2019

«Поговорим завтра».

И он больше не отвечал. А я осталась стоять посреди коридора, отпихиваемая другими школьниками. Но в голове звучал всего один вопрос — Что, черт возьми, происходит вокруг?