Неистовый

Л. Дж. Шэн, 2017

Рози Говорят, что жизнь – это красивая ложь, а смерть – болезненная правда. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя более живой, чем парень, который служит постоянным напоминанием о том, что время на исходе. Он – мой запретный плод. А еще он – бывший моей сестры. Но прежде чем осуждать меня, вы должны знать. Я увидела его первой. Я полюбила его первой. Одиннадцать лет спустя он ворвался в мою жизнь в надежде дать нам второй шанс. Дин Коул хочет стать моим. Надеюсь, он не опоздал. Дин Говорят, что самые яркие звезды сгорают быстрее всего. Она воспламеняет мой разум. Ее остроумие, саркастичность и доброе сердце. В мире, где все скучно, она сияет, как Сириус. Одиннадцать лет назад судьба разлучила нас. На этот раз все будет по-другому. Добиться ее – словно пройти через поле битвы. Но поэтому меня и называют Неистовым. Рози ЛеБлан скоро узнает, как свирепо я могу бороться. И завоевать ее станет самой сладкой моей победой.

Глава 3

Рози

Что помогает тебе почувствовать себя живой?

Поездка на автобусе по неизвестному маршруту. Прогулка долгой дорогой домой. Настороженность, охватывающая тело из-за того, что я оказалась в незнакомом месте.

— Какой-то скучный плейлист, детка, — заметила моя лучшая подруга в следующую среду, когда я подключила флешку к ноутбуку в «Черной дыре».

Я составила восьмичасовой плейлист с лучшими песнями всех времен, как делала это всегда в свои смены. Люди съезжались со всего Нью-Йорка, чтобы послушать мои плейлисты. Клиенты говорили, что подобранные мной песни помогали им мысленно перенестись в пригород, находясь при этом в самом центре Манхэттена. Я смешивала их, точно молочный коктейль, совмещая французский электропоп с анархическим панком и со старым британским роком. Благодаря этому к нам стягивались мужчины из близлежащих зданий и платили по пять баксов за маленький латте. Как. Сладка. Победа.

— Спасибо, подруга.

Я подмигнула ей и, отойдя от ноутбука, в сотый раз за утро принялась вытирать стойку перед собой. Несмотря на то что мне присвоили инвалидность на всю оставшуюся жизнь из-за болезни, я решила работать. И это помогло мне воспрять духом. Работа стала для меня спасением, потому что для людей болеющих, как я, вся взрослая жизнь проходит будто на испытательном сроке.

— Как поживает твой сексуальный сосед? — спросила Элли, упираясь локтями в стойку и постукивая ногами в такт песни «I’m Shipping Up to Boston» группы Dropkick Murphys, которая доносилась из динамиков. — Все еще мегабогат?

— О да. А еще мегапридурок, — ответила я и закашляла.

Мне бы хотелось, чтобы моя блондинистая, фигуристая и великолепная подруга Элли не видела Дина в прошлом месяце. Мне казалось, что он вообще не обратил на нее внимание, когда мы зашли в лифт, потому что спросил у меня, не хочу ли я прокатиться. Я конечно же поинтересовалась: «На чем?» И Дин ответил: «На моем языке». Но главное во всем этом то, что Элли заметила его. А когда узнала, что он еще один из акционеров огромной инвестиционной компании «Чемпионс Бизнес Холдингс», а еще и хорош собой, ее глаза загорелись. С тех пор она постоянно пристает ко мне с расспросами о нем.

— Это не должно нас волновать. — Она отмахнулась от меня, совершенно не обращая внимания на отчаявшихся клиентов в дальнем углу кафе, которые уже вечность показывают ей рассчитать их.

Даже если бы они станцевали ламбаду, она бы вряд ли их заметила. Элли была удивительной девушкой и невероятно ужасной официанткой. Я быстро отыскала их заказ, распечатала чек и, подойдя к ним, предложила в качестве извинения бесплатные лимонные пирожные, а затем вернулась к ничего не подозревающей Элли. Несмотря на то что я работала бариста и это не входило в мои обязанности, порой мне приходилось прикрывать подругу.

— Может, тебя это и не волнует, но не меня. В любом случае, он пытается уговорить меня отправиться с ним в Тодос-Сантос в пятницу вместо субботы. Чего мне совершенно не хочется.

Я прикусила нижнюю губу, думая о маме и папе. Я еще не рассказывала Элли о нашем с Дином разговоре. Большую часть недели подруга провела у своих родителей в Небраске. И мне совершенно не хотелось выливать на нее свои проблемы и портить ей отпуск.

— Что? Не вздумай, черт возьми! — Элли пригрозила мне пальцем, а затем перевела взгляд на двух парней, которые зашли в кафе и сейчас ожидали, пока она возьмет у них заказ. — Твои родители — зануды, а мать постоянно лезет в твои дела. Кроме того, они все еще не знают, что ты рассталась с Дарреном, верно?

Верно.

Но дело не только в родителях. Мне пришлось бы тусоваться с Вишесом и Дином, двумя наименее любимыми людьми. Неделя точно не доставит радости. Я не стала устраивать праздник жалости к себе, чего очень хотелось сделать, а вместо этого решила сменить тему.

— Кстати, мне придется поменять планы насчет девичника сестры. И устроить ей что-то безумное и с легким налетом сияния. — Я открыла одну из банок с шоколадным печеньем, которые стояли на столе позади нас, и засунула в рот две печеньки. — Есть какие-то предложения?

«Не говори Вегас, не говори Вегас, не говори Вегас», — мысленно взмолилась я.

— Два слова: Лас-Вегас. — Она изобразила в воздухе неоновую вывеску. — Поддайтесь всем соблазнам Города грехов. Стриптизеры. Выпивка. Концерт Бритни Спирс. Все греховные удовольствия, в которые только можно погрузиться.

Я застонала и с глухим стуком опустила голову на стойку.

Меня не волновали деньги. Стоило заикнуться Вишесу, и он бы выложил любую необходимую мне сумму. И, конечно, в пользу этого варианта говорило то, что, отправившись в Вегас, я бы провела больше времени с Милли, и меньше с мамой. Но мне все равно не нравилась эта мысль.

— Есть еще какие-то идеи? — изогнув бровь, спросила я.

Элли скорее бы удалось затащить меня в пещеру с оголодавшими вампирами, чем сознательно отправиться в один город со Святыми Грешниками Тодос-Сантоса, по совместительству являвшимися лучшими друзьями жениха. Особенно с Дином Коулом. Его флирт и сексуальные намеки действовали мне на нервы.

— На мой взгляд, Вегас твой лучший вариант, детка. Конечно, вы еще можете устроить вечеринку с вибраторами — которую будете вспоминать всю жизнь как самую отстойную, — или провести выходные на курорте в Мексике. Нет, нет, нет. Тебе, как подружке невесты, больше нельзя есть углеводы. — Она накрыла рукой банку с печеньем, как только я потянулась за добавкой. — И помни… Главное — не стать Энни.

— Что за Энни? — нахмурилась я.

— Ох, из «Девичника в Вегасе», которая запорола всю свадьбу подруге. И не позволяй другим подружкам невесты затмить тебя. Они будут припоминать тебе это всю оставшуюся жизнь.

Почему-то я в этом сомневалась. У Милли было не так уж много друзей. И я оказалась ее единственной подружкой невесты. Слава богу, она изначально не возлагала на мою помощь большие надежды.

— Спасибо за совет, — фыркнула я.

— Не стоит благодарности. — Она пожала костлявыми плечами. — Я не шучу, не слушай их. Никого. Я отказалась от просмотра романтических комедий на спор еще в шестнадцать лет. Но пару раз — или тысячу — все же смотрела их. И, думаю, в них показывают вполне реальные ситуации.

Я рассмеялась, потому что с Элли невозможно не смеяться.

— Я серьезно, Рози. Вегас идеальное место для девичника. Думай не о том, чего хочется тебе… а о том, чего хочет Милли. Это ее праздник. И это так же относится к приглашению твоего сексуального соседа уехать пораньше в Тодос-Сантос.

Как же меня злило, когда Элли оказывалась права.

Взглянув на время на экране своего мобильного, я поняла, что через полчаса должна отправиться выгуливать соседскую собаку, а метро в это время года кишит туристами, которые по количеству превзошли бы население небольшой страны. Я опустила подбородок.

— Как насчет вина и суши вечером?

— Закажи мне сашими. Я этим летом решила похудеть. — Она провела руками по своему телу, обводя несуществующие изгибы, а затем показала мне большой палец. Но вдруг остановилась и нахмурилась. — Эй, а кого ты позвала на девичник? Твою сестру не назовешь душой компании.

И это она еще мягко сказала. Кроме школьной подруги Синди, которая до сих пор жила в Тодос-Сантосе, и какой-то Глэдис, с которой Милли познакомилась в Лос-Анджелесе, а потом та помогла ей открыть свою галерею, она ни с кем близко не общалась. Я покачала головой и принялась переставлять кофейные чашки на стойке.

— И тебе не стыдно выпрашивать у меня приглашение? До чего докатился этот мир?

— Эй, красотка, если тебе не нравится наш мир, переезжай жить на другую планету. И на этой ноте, — Элли вскинула в воздух кулак, — мы едем в Вегас! Дашь пять?

— Сначала ты показала мне большой палец, а теперь это? Спасибо, но с меня хватит избитых жестов, — поддразнила я.

— А твой сексуальный сосед тоже там будет? Ну, в Вегасе? Похоже, он устраивает просто безумные вечеринки.

— Да, — простонала я и тут же поняла, что во мне бурлило не только раздражение из-за перспективы общения с Дином.

Меня это еще и взволновало.

Совсем чуть-чуть, но и этого хватило, чтобы мой желудок сделал сальто.

И мне стоило насторожиться из-за этого. Воспринять как тревожный звоночек. Потому что все прекрасно знали — после сальто наступает падение.

— Проклятье, Колтон, меня это не волнует. Мы порвем его задницу исками быстрее, чем он успеет добежать до туалета после посещения ресторана со шведским столом на Бродвее, просто чтобы убедиться, что он не сможет купить акции до дальнейшего расследования. Я ясно выразился? Колтон? Колтон! Черт побери.

Вот дерьмо.

Его голос донесся до моих ушей на секунду позже, чем следовало. И у меня не осталось времени, чтобы выпрыгнуть из лифта до того, как он протянул руку вперед — ту, в которой сжимал телефон, — чтобы не дать дверям закрыться.

Дин шагнул в лифт в темно-синем костюме тройке и с дерзкой улыбкой на лице. Затем вновь прижал телефон к уху и ослабил свой шелковый темно-бордовый галстук.

— ЛеБлан, — соблазняюще прошептал он через пару секунд, когда закончил разговор.

Но я проигнорировала его, не отводя взгляда с цифр над головой.

Дин прижался всем телом ко мне сзади, а его губы коснулись моего уха.

— Твои соски всегда напрягаются, когда кто-то находится с тобой в лифте, или твое тело так реагирует только на меня?

Двойное дерьмо.

Я перевела взгляд на свой черный топ с логотипом группы Misfits, с ужасом вспоминая, что утром под него надела лишь тонкий бюстгальтер.

— Я шучу, но как же приятно осознавать, что это вызывает у тебя беспокойство, — Дин насмешливо усмехнулся.

Придурок.

— Чего тебе надо? — застонала я.

— Тебя, в моей постели. Ты можешь поиграть с моими яйцами, а я буду целовать твои соски, пока они не покроются засосами. Еще можешь подрочить мне в качестве закуски. Потому что основное блюдо окажется намного лучше, но тебе придется убедиться в этом самой.

Тройное дерьмо. Теперь у меня намокли трусики.

Лифт звякнул. И я выскочила, рывком открыла двери, бросила ключи в чашку, которую мама сделала на уроке гончарного мастерства — она пыталась смастерить фигурку в египетском стиле, но та больше походила на плачущую обезьяну, — и скинула шлепки, которые с глухим стуком улетели в стену. Прошагав босиком до кухни, я открыла холодильник, схватила апельсиновый сок, после чего сделала два больших глотка прямо из коробки. И, только вытерев рот предплечьем, поняла, что Дин находился со мной на кухне и смотрел на меня самыми ярко-зелеными глазами, которые я видела за всю жизнь.

— Мы так и не обсудили арендную плату. — Он поцокал. — Но не торопись устраивать истерику, а сначала выслушай меня. У меня есть хорошее предложение.

— Просто назови мне цену. Все твои предложения приведут к искам о сексуальных домогательствах.

Дин усмехнулся, но тут зазвонил его телефон. Он посмотрел на экран и нахмурился, а его ноздри раздулись. Но он проигнорировал вызов и вновь встретился со мной взглядом.

— Нельзя назвать домогательством, когда ты явно в игре.

Я подошла к раковине и принялась мыть руки, чтобы выиграть время для ответа.

— Пора собирать вещи в Тодос-Сантос, Козявочка Рози.

Услышав из его уст прозвище, которым меня звал папа, я содрогнулась.

— С чего бы? Мой рейс в субботу вечером. Так написано на моем билете на самолет.

— Ты воспользуешься другим. И на нем указан рейс в пятницу утром. То есть завтра.

Он прислонился бедром к раковине, а его глаза раздевали меня сантиметр за сантиметром. Его телефон замолчал, но экран тут же вспыхнул вновь, информируя о новом звонке. Но Дин проигнорировал и его.

— Я не поеду с тобой.

Он усмехнулся и покачал головой, словно перед ним находилась не я, а очаровательный, глупый щенок.

— Хочешь поспорить?

— Конечно. — Я пожала плечами. — Почему нет. Желательно на деньги. У тебя их не мало.

— Как и всего остального, о чем мы прекрасно знаем.

Он оттолкнулся от раковины и подошел ко мне, замерев там, где я могла почувствовать его запах, не прикасаясь к нему. Не слишком близко, но и недостаточно далеко, отчего по спине пробежала легкая дрожь.

Как же так, почему даже спустя все эти годы он все еще оказывал на меня такое влияние? Вызывал непрошеное чувство, что я не контролирую и не ответственна за то, что могу ему сказать. Или сделать с ним. Дин обошел меня, остановился у меня за спиной и отвел прядь волос с моей шеи, отчего моя кожа покраснела и покрылась мурашками.

— Такие квартиры сдаются за восемь тысяч долларов в месяц, — наклонившись, прошептал он мне на ухо. — А ты платишь мне всего сотню баксов. Неужели вы хотите, чтобы я брал с вас ту же сумму, какую бы запросил с любого другого жителя Нью-Йорка, мисс ЛеБлан?

В его тоне не слышалось и нотки угрозы. Дин «Рукус» Коул разительно отличался от Барона «Вишеса» Спенсера. Он поимеет вас с вежливой улыбкой на лице. И в этом он скорее походил на Джокера. В нем сочетались уверенность, дерзость, приятная внешность и деньги, но за этим чувствовалась и доля безумия. И этого оказывалось достаточно, чтобы вы поняли, что он говорил совершенно серьезно.

Дин жил на грани, ценя каждый момент, совершая безрассудные поступки и принимая удар на себя.

Я сглотнула, а сердце забилось так быстро, что едва удерживалось в груди. Меня охватило волнение, вызывая тошноту и возрождая забытые желания. Я всегда старалась держаться подальше от Дина Коула. Я была Красной Шапочкой, которой хватило одного брошенного взгляда на серого волка, чтобы сказать: «Проклятье! Это не стоит такой боли», — а затем развернуться и убежать сломя голову в другую сторону.

Если подумать, то Дин сам преподал мне этот урок.

Даррен подходил мне намного больше. Красивый, но застенчивый и сдержанный мужчина. Интерн, с которым я познакомилась, когда он заглянул в «Черную дыру», чтобы выпить травяной чай. Но оказавшись так близко к Дину, я не знала, как совладать с собой. Руки, казалось, прилипли к телу. Они ощущались тяжелыми и чужими. Но я знала, что поможет избавиться от этого чувства. Прикосновение к Дину. Вот только я не собиралась пользоваться этим способом.

— Собирай. Свой. Чертов. Чемодан. — Его голос звучал твердо, и, если мне не показалось, это не единственное, что в нем стало твердым. — Если Вишесу придется лететь сюда за тобой, я окажусь по уши в дерьме. Видишь ли, малышка ЛеБлан, мне нравится жизнь без сложностей. Без лишних проблем. — Он накрутил одну из моих прядей на палец, и я не сомневалась, что в его глазах сейчас читалось вожделение.

От этого легкого прикосновения от головы по позвоночнику, словно электрический разряд, пробежали мурашки.

Что, черт побери, происходит и почему я позволяю это?

— А это означает «нет» отношениям, сомнительным деловым партнерам и недружелюбным соседям, — подчеркнул он. — А ты сейчас все усложняешь. И знаешь, если мне придется выбирать кого разозлить, тебя или этого ублюдка, то можешь не сомневаться в моем решении.

— Как же я тебя ненавижу, — выдохнула я с хрипом, которым легкие напомнили мне, что необходимо успокоить сердцебиение.

Когда я оказывалась так близко к Дину, то чувствовала себя так, словно летела вниз с самого крутого виража американских горок. Он прижался ко мне всем телом, и я почувствовала его улыбку на своей коже, чуть ниже уха. В том самом чувствительном месте, которое находится между либидо и душой.

— Вишес утверждает, что секс с объектом ненависти просто невероятен. Не хочешь проверить?

— Просто умираю от желания, — сделав шаг в сторону и разорвав наш физический контакт, парировала я.

Впрочем, сопротивляться ему не имело смысла. Я не сомневалась, что он выполнит свою угрозу, и прекрасно понимала, что не могла его остановить. Как и то, что была не права. Что мне следовало просто принять этот чертов билет.

Что-то темное промелькнуло на его лице. Что-то, что всегда скрывалось в нем, и что, казалось, замечала только я.

— Запомни на чем мы остановились. — Он показал на меня рукой, в которой удерживал телефон, а затем провел пальцем по экрану. — Вернусь через секунду.

Наконец-то. Ему звонили уже третий раз.

Дин быстро скрылся в коридоре. А я продолжала стоять на месте, не зная, что делать.

— Здравствуйте, мисс Голддиггер, что еще вам от меня надо? Когда мы общались в последний раз, я просил, черт возьми, не звонить мне больше. Так что же изменилось? — Он замолчал на мгновение, а затем продолжил: — Но в том-то и дело, моя дорогая Нина. Ты не можешь щелкнуть пальцами и заставить меня приползти обратно, чтобы спасти тебя. Ты сама вырыла себе яму. Так будь добра сама в нее и лезть. Это не моя война. Не мое сражение. Не. Мои. Гребаные. Проблемы. — Его голос сочился грубостью.

На самом деле в нем слышалось столько сердитых и злых нот, совершенно не присущих Дину, что я невольно поморщилась, когда услышала его. Он вызывал во мне незнакомое чувство, которое я никогда не соотносила с Рукусом. Страх. Дин никогда не злился и не нервничал. Он создавал впечатление самого спокойного среди четырех Грешников. Его редко что могло задеть — и уж тем более по-настоящему вывести из себя, — и, кажется, я никогда не слышала, чтобы он повышал голос за пределами футбольного поля. Даже когда он кричал на Колтона пару минут назад, в его голосе слышалась насмешка. Веселье.

Я прижала ухо к стене, беззастенчиво подслушивая разговор.

— Я не поеду в Бирмингем.

Бирмингем? Тот, что в штате Алабама? Я всегда считала, что довольно хорошо знала Дина. Но, очевидно, в его шкафу хранилось скелетов больше, чем у какого-нибудь серийного убийцы.

— Я не понимаю, какого черта вообще тебя сейчас слушаю. Твое предложение в лучшем случае оскорбительно, а в худшем — совершенно безумно. У тебя были годы, чтобы все исправить. Годы, чтобы позволить мне увидеть его. А сейчас поезд ушел. Меня это не интересует. Я не шучу, Нина, удали мой номер телефона. Сэкономь нам обоим время и деньги.

Дин закончил разговор и вздохнул так, словно у него бездонные легкие. А через мгновение внезапно ударил по разделяющей нас стене, отчего у меня в ухе тут же зазвенело. Я без сомнений заслужила это. И посчитала сигналом убраться подальше. Поэтому развернулась и обошла кухонный островок.

Но найти себе занятие на кухне оказалось тяжело еще и потому, что я чувствовала гнев Дина, который просачивался из коридора. Я открыла холодильник и достала овощи, а затем взяла нож. И сопя начала резать салат. Краем глаза я заметила, как Дин вернулся на кухню, сжимая телефон мертвой хваткой в кулаке. Увидев меня, он слегка удивился, словно и позабыл, что я находилась здесь, но затем расслабился и на его лице вновь появилась дерзкая улыбка, словно он надел маску, за которой скрыл свои эмоции. Ослабив галстук еще сильнее, он направился ко мне.

— Секс на одну ночь принес сложности? — спросила я, нарезая огурцы кубиками.

— Даже не спрашивай, — взъерошивая свои непослушные и восхитительные волосы, пробормотал он. — На чем мы остановились?

— На том, как ты шантажировал меня.

— Ах да. Верно. В пятницу утром. Собери одежду. Упакуй чемодан. И попридержи свой темперамент. Хотя последнее не обязательно. Мне нравится твой темперамент. И я знаю идеальное место, где ты можешь себя проявить. — Он подмигнул, словно мне требовалось подтверждение, а затем добавил: — В моей гребаной кровати.