Орий. Ом

Лада Владимировна Лиманская, 2019

В этой книге главные действующие лица – это девушка по имени Алена и мужчина по имени Богдан. С первого момента их знакомства вряд ли в их голову могла прийти мысль, что буквально через несколько дней их ждет множество приключений и опасностей. Они попадают в прошлое, к нашим предкам за тысячи лет до начала летописей. В наше время докопаться до истины, как все было на самом деле, практически нереально. Но наши герои так просто не сдаются и решают отправиться за истиной к ее истокам.Удастся ли им выпутаться из всех передряг? Смогут ли они вернуться в настоящее? Об этом вы узнаете в моей книге.

Глава 3

Лукошко разума.

Богдану и Алёне показалось: словно издали группа людей стоит особнячком и на холме. Они поспешили туда. Как оказалось это, было капище. По мере приближения стал нарастать шум, или гул и уже на холме они увидели с невиданной скоростью, на них мчится ураган. «Допросились, Богдан ничего не трогай», Алёна убрала его руку с веревочной оградки. Он подумал: «Да я и не брал, задел просто». «Смотри, а то и копьём получить можем». Они увидели, как ураган превратился в старика и, приближаясь к ним впереди у него действительно было нечто вроде оружия. Алёна, заслонив Богдана, а тот, отталкивая её и пытаясь заслонить собой, в общем оба подняли вверх руки и крикнули:

— С миром! С миром! С миром!

Старик, остановившись и прослушав их, опять двинулся в их сторону. Алёна подумала и посмотрела на Богдана:

— Может он глухой? Тут старик им мысленно ответил:

— Да сами вы глухи. Отойдите, вы мешаете мне. Ребята, отходя сказали:

— Мы со звёзд к вам с миром. Тут они увидели, что старик держал в руках не оружие, но посох. Он поставил его, а ограду держит в руках и разглядывает с интересом:

— Здесь сказано, из грядущего вы и в поисках сами не знаете чего. «Богдан, это узелковое письмо, я читала, были раньше. Надо уходить, мы мешаем». Алёна взяла Богдана за руку.

— Ладно, идём. Старик показал палкой вперед, и они пошли. Шли весь день. Вот уже и вечер. Алёна подумала: «Когда мы придём уже?» Вдруг Алёна заметила капище и даже увидела тропинку, по которой они с Богданом шли вначале. Она оглянулась на старика и увидела его на том же месте возле одного изваяния, где он указал палкой путь и поняла, что также стоит перед ним, как если бы поверхность земли повернулась в исходную точку.

— Так мы, что по кругу ходим?

— Вы да. Я же на месте. Мне не надо никуда.

— А мы тогда куда шли? Алёна начинала немного раздражаться.

— Откуда я знаю: я сказал, пошли и вы пошли. У вас самих не было пути. Вы шли и думали при этом куда мы? Вот вы здесь. Алёна фыркнула и подумала: « Нет это «Алиса в стране чудес» какая-то прямо!»

— Подожди, Алёна. Значит, если бы мы указали путь, то непременно бы туда пришли? Старик грузно поднялся, опираясь на палку

— Пора мне.

Одно ясно: не с каких вы не со звёзд. Старик исчез, но осталась его палка или посох. И палка была мало сказать необычная. По виду она когда-то была веткой, на ней были вырезаны разные руны и фигурки зверей. Вразрез под рукояткой вставлена сухая змея, а в угол рукояти и палки как-то был вкручен какой-то кристалл.

–Ну вещица у дедушки волшебная, тут и к бабушке не ходи.( Сказал Богдан, рассматривая её)

— Да, Богдан ощущаешь себя дикарём с нашими нано технологиями.

— А мы с тобой не со звёзд, а звездуны скорее, дедушка с нами даже общаться не захотел.

— Если бы мы уж совсем оплошали, то эту вещицу он вряд ли забыл бы. Так, что Алёна ложимся спать и утро вечера мудренее, как видимо тут говорят.

Утром Богдан вскочил как ошпаренный. Алёны рядом не было. Поднявшись и уже открыв рот, чтобы закричать он увидел красочную картину: Алёна стояла в середине капища и на поднимающейся заре поклонившись и подняв руки к солнцу читала во весь голос какую-то древнюю молитву:

— И вот начинаю: трижды голову пред Триглавом склоняю. Так мы начинали: Великую славу Ему воспевали. Сварога. Деда Богов восхваляли. Тако ждёт он. Сварог — старший Бог Рода Божьего и Роду всему вечно бьющий родник, что летом тече из крыни, зимою

Богдан слышал отголоски молитвы и видел как кланяется называя имена Алёна: — Сварог, Хорс и Велес, Стрибог...

Волосы Алёны были распущены, рубаха длинная до пят и сама босиком на зорьке, она казалась какой-то героиней русских сказок.

— Откуда ты знаешь эту молитву, Алёна?

— Мама научила, не ты один увлекался стариной.

Наши дни.

На следующее утро, приводя себя в порядок в ванной, она услышала по телевизору его имя и фамилию, она подбежала с зубной щеткой в руке, сделала погромче:

–…Вот уже второй день похитители держат его в заложниках и требуют выкуп,... работы по розыску ведутся…. Алёна наскоро умывшись, схватила телефон, и когда уже набирала вызов, телефон зазвонил сам и именно этот-его номер:

— Ты где, Богдан, что с тобой?

— Ты про передачу — чепуха не обращай внимание. На самом деле всё в порядке, это не правда, даже не так…

— Подожди, Богдан, так тебя не схватили

— Нет, Алёна, послушай меня…

— Резвитесь! Заодно и над народом и надо мною, всё вам мало! Аленка, от возмущения бросив трубку, моментально оделась, схватила тубус, и побежала на автостанцию, и, так же как и вчера, она и дороги не заметила — за этими, охватившими её чувствами. И уже после третьей пары она получила ( смс) и от чувства успокоения от прочитанного, она поняла как она устала сегодня. Она и рада, и нет этому всему: Как же мне быть? Я, как те принцессы, ждут, ждут принца, а когда всё обрушивается на них как снежный ком, не знают что с этим делать. Да, сразу вспоминается мама и эти её «антибиотики от всего: визуализация, концентрация, медитация. Нет, здесь это не может помочь, мама бы сказала: « Циник ты Аленусь». Ну, если бы всю историю знала. Тут Алёна услышала своё имя от преподавателя.

— Алёна! Воронина!

— Да.

— Расскажите нам о живописи в эпоху экспрессионизма. Пары, наконец, закончились. Опять появилось ощущение полёта, вместо привычной тряски в автобусе. С этим ощущением и время в пути она не заметила. Придя домой, уже влетев в комнату и примеряя, что ей одеть, не заметила, что мама стоит и наблюдает за нею:

— Аленуся, ты на встречу с конём?

— Не, скорее с его седоком.

— Ага, он на машине за тобой заедет? А как его зовут?

— Мама, Богдан зовут, пожалуйста, больше без вопросов.

— Я только удачи пожелать, ухожу.

Мать очень хитро прищурилась и вышла.

И вот оно наступило их время: 7 вечера 20апреля, время, которое, казалось, застыло с этого момента в изумлении от дерзости этих двоих, но всё по порядку. Алена подошла и села в машину:

— Здравствуй, Алёнушка.

— Здравствуй Богдан, что нового? Как похитители? Ты герой из фильма, и всех победил в неравной схватке?

— Алёна, я хочу тебя попросить, ты сможешь меня молча и спокойно выслушать. Потом, может и не сегодня, дать мне ответ, как сама решишь.

— Ну, хорошо, сказала Алёна и улыбнулась.

— У тебя красивая улыбка, но я буду говорить не о смешных, но о серьёзных вещах.

— Да говори, я вся во внимании.

— Ты не замечала как мало радостно живущих людей, большинство мучаются, чтобы выжить, это не правильно, ты согласна?

— Ты говоришь как революционер, вербующий в свою организацию.

— Наверно можно меня и так назвать. Только я людей видел больше, чем ты. Помнишь, я говорил, что путешествовал много, это было связано с учёбой. И единственный в жизни раз, пошёл не по воле отца — учёбу я выбрал сам.

— И как это тебе удалось?

— Я понимаю твой сарказм, после выпуска новостей, но, спокойно и без оценок выслушав меня я, уверен, ты поменяешь мнение на мой счёт.

— Ты безрадостно жил в своей семье?

— Пока я был совсем маленьким и мало знал о жизни, мало понимал — был счастлив. А сейчас я вижу и отец, все знакомые и друзья они радостно не живут. Все имитация, установленные кем — то шаблоны, сурогаты радости, единственными исключениями являются — рождение ребёнка и то не у всех, и настоящая влюблённость. Не замечала? Алёна кивнула. Ещё, правда, есть редкий, среди людей, момент — это когда человек увлечённо занимается любимым делом. Ну а если этим делом группа людей занимается, но при условии, что все одинаково к делу относятся, то незамеченным для общества они не останутся, будет и доход, и слава. При этом они не притворяются, что это приносит им радость, они так просто живут. За большинство же решают — что им делать, когда и как. Праздники и те строго по установленным числам. Сегодня все радуются, через неделю — объявлено грустить. При этом семей счастливых мало. Алёна засмеялась:

— У тебя есть лекарство от всего?

— Алёна, неужели ты всё ещё сердишься на меня?

— Знаешь в чём, наверно, твоя проблема — ты зациклился на одном и том же. Не видишь, или точнее тебе не даётся увидеть благополучных людей.

— Нет, я знаю много благополучных людей. Они по — настоящему счастливы, среди многих таких я вырос и совсем недавно отец едва не женил меня на одной из тех.

— В чём же дело, что в ней тебе было не так?

— Если ты про внешность — всё так. Я знаю — эти люди — на стольких наступили и растоптали, что я, женившись соучастником, стал бы.

— А, понятно — ты высоких, моральных устоев, с которым крупный бизнес никак не вяжется. Только, и родные тебе об этом говорили, без денег ты никуда бы не прыгнул. Алёна отвернулась и стала смотреть в окно.

— Ты права, но помни: профессию выбрал я, ради этого учился отлично, был переводчиком за границей у наших, сейчас денег ни у кого не беру, не прошу. Но главное не в этом.

— Извини, ты не сказал, а на кого отец настаивал, чтобы ты учился?

— На юриста, для Дела или бизнеса отца, чтобы банально и скучно прошла жизнь.

— Прости, а мамы у тебя нет?

— Нет, и не будем об этом. Я отцу очень благодарен, что, будучи очень занятым — он отдал меня на воспитание тёте, а она в дирекции одного из музеев, можешь представить мое воспитание…

— На всём красивом. Завидую, по — доброму, как художник. Алёна улыбнулась и опустила вниз глаза, он легонько, за подбородок повернул её лицо к себе:

— Я могу тебя успокоить, художник из меня никогда бы не получился.

— Это не так, рисовать может каждый, как и готовить еду.

— Рисовать может и сможет, но не хочет и не будет. Речь о другом и, я смею надеяться, моё призвание в другом. Мне всё детство, большую часть пришлось сидеть взаперти и я много читал, того не ожидая, как потом выяснилось, я сам развил необычные качества, сначала фото память — могу книгу прочесть за несколько минут и сразу всю перескажу, пригодилось в учёбе и в практике переводов, когда работал заграницей. Я решил пойти дальше и не просто любить фантастику, а уметь фантастические вещи делать, мне повезло, я три года работал в Индии и не сразу, но удалось попасть к удивительному учителю, и мне немногое дано, например, удаётся менять реальность и пространственную связь.

— Нас в кино сейчас не снимают, как — ни будь там, тайком?

Алена, смеясь, сжала обе руки в один кулачок и прижала к груди руки.

— Нет, можешь не иронизировать, а вот поверить придется, это я с похищением создал ситуацию, меня у похитителей нет, но съёмка, как схватили, и т. д. есть.

— Я представляю твоих родных, что они чувствуют.

— Тётя в курсе и меня не выдаст, остальные все слишком заняты, чтобы до меня было дело, а нашей доблестной полиции всё равно каких преступников ловить.

— Но это твоё мнение, а как там на самом деле, ты знать не можешь.

— Знаю, но главное — ты мне поверила. Это ещё не всё. Я смог мысленно путешествовать во времени.

— Это каждый может — закрыл глаза и погнал.

— Теперь и физически получается.

— Прямо сейчас можешь?

— Нет…

— А, значит, нет.

— Этим в шутку нельзя и ради забавы, я это понял на начальном этапе, нельзя просто так взять и уйти, это контролируется.

— Что, заявление с госпошлиной надо?

— Ты закончила смеяться или мне подождать.

— Так что ты хочешь на самом деле, тем более от меня? Я не такой вундеркинд как ты.

— Мы все на земле вундеркинды. Давай полетим вместе. Давно я ищу команду, которую смогу научить. Теперь ты можешь пойти домой и подумать, как забавляться надо мною дальше или принять предложение и начать занятия. День в резерве есть на раздумья.

— Нет, ты больной, точно, вот так всё бросить, а если нас там убьют, в какие времена ты собрался?

— Видишь, как тебе нужен этот день, для размышлений. Ты и хочешь, и не знаешь, как быть, я тебе помогу: сейчас по порядку — неподготовленных туда и не пустят, время 7000 лет назад. Запомни, если всё не бросить, то с каждым годом тяжелее груз забот, который жаль бросать.

— Да однозначно нет, а мама?

— Сначала подготовь, и правду скажи.

— Представляю этот разговор, постой, а ты что-то говорил там за счастье людей и за мир во всём мире, эта лекция как у всех революционеров — психопатов. Ты туда зачем?

— Вот вопрос правильный. Я не психопат и не купленный революционер, развязывать кровавых войн, намерений нет. Я за Правдой в допотопные времена. До Всемирного потопа.

— Ну и зачем тебе это? Войной ты доказывать это никому не будешь, я поняла. Как это может быть применимо здесь — в наше время? Ты отдаёшь себе отчёт? Что это будет? Секта каких — то, я не знаю, староверов что — ли…

Алёна смотрела перед собой и жестикулировала руками, пока говорила, закончив, она посмотрела на него удивлённо и возмущённо одновременно. Он облокотившись на руль и подперев голову смотрел на неё таким взглядом, будто и эти возмущения и другие тоже ему известны.

— А что ты ухмыляешься? Ты парируй.

— А сколько можно?!

Сказал он с таким серьёзным видом, что у Алёны пропало желание на секунды сомневаться. Я ограничен во времени, мне ещё нужен человек. И найти его надо сегодня.

— Весело, Богдан, тоже с улицы, как и я?

— Вот именно просто родные и близкие не подходят, тогда ты слишком связан для объяснений и нет гарантий безопасности.

— Да, могут полечиться отправить. Последний вопрос и я пойду. Чем ты руководствуешься при выборе людей? Ведь, гипотетически с этим третьим мне тоже, если что, рядом быть?

— Не всё так. Это не менее важный и ценный человек. Кого попало и нельзя. Третий — наш гарант на возвращение. Он не летит, здесь остаётся, и ещё обучение длится тридцать дней, принять решение придется без отступного. Алёна, возможно, сама маму ты убедить не сможешь, наберёшь мой номер — я с ней поговорю.

— Спасибо, я уж сама как — ни будь.

— Как — ни будь не надо, только правду говори, и мне с этого момента только правду, договорились?

— Хорошо, пока. Алёна шла домой и не могла взять в толк что это? Чушь или, или что? «Не, ну интересно, конечно, когда книгу читаешь или кино смотришь, а тут и этот один день, мама, учёба. Голова кругом». Придя домой, она подошла к маме и обняла её.

— Я тебя очень люблю, мамочка.

— Ты чего так рано, нагулялись или чего случилось?

— И то и другое, Мамуля, я пойду немного отдохну у себя и позже расскажу, хорошо?

— Давай, давай.

Алёна смотрела на мать, словно впитывала в память образ её и думала: «Как я тебе расскажу? Надо идти отдыхать, а лучше проснуться завтра и понять, что это был сон». Алена уснула и то, что ей приснилось, было настолько правдоподобно, проснувшись, она не поняла, ложилась, спать она или нет. Ей снилось, словно она легла и уснула, но от разговора в соседней комнате — она проснулась. Кто — то пришел и общался с мамой: «Голос знакомый. Богдан!» Она встала и подошла к двери. Но ни открыть дверь, ни шевельнуться, ничего сказать она не могла. Могла только слышать и то обрывки фраз, она попробовала вернуться к кровати, ей удалось даже лечь. Только там было совсем плохо слышно, и она вернулась к двери. По интонации мамы она поняла, что та с Богданом будто соглашается: «Весёленькое дело, они за меня — обо мне всё решили», она устала стоять неподвижно, и пошла спать. Утром, чуть ли не в одном тапке она прибежала к маме, был выходной, и она ещё лежала, но уже проснулась. Алёна залезла к ней в постель, но первая заговорила мать:

— Странный сон я видела.

— Ой! А я, Мамуля, какой странный. Расскажу — удивишься, ну, извини.

— Я твоего Богдана во сне видела.

— Да ну?

— Да, не перебивай, мы с ним поговорили даже…

— Ой, мам я даже догадываюсь о чём.

— Вряд ли догадываешься.

— Мам, я за дверью в этом сне стояла и слышала правда, плохо, но догадываюсь о чём речь, он меня у тебя, отпрашивал, как в детстве помнишь, дворовые друзья — погулять.

— Да нет, я Аленусь в вашей команде. Я — ваш гарант возвращения.

— Да… я, не знаю, что я с ним сделаю за это. Ты вообще понимаешь, что он предлагает? Мне кажется это какой то бред.

— Очень хорошо, больше того, он даже сказал, что я его лучше тебя поняла.

— Ах вот так даже? Всё равно он получит.

— Как, дочка он тебе сильно нравится!

— Мама, он залез в мой сон и не выпустил из комнаты. Нравится. Нравится, кролику, что он подопытный? Мать погладила её по голове.

— Кролик, по сравнению с ним, да, но очень симпатичный.

— Утешает сразу.

— Пойдём, Аленуся, пить кофе, и приводить себя в порядок, в 9 — первое занятие у нас. Алёна потрогала волосы, посмотрела на пижаму и тихо произнесла:

— Первое занятие у нас. Как у нас! У нас здесь?

— Да, да здесь, ты умылась? Садись, пей кофе.

— Мама, ты то, как согласилась, ладно я.

— А что ладно ты — с тобой то, как раз больше сложностей, ты ему то веришь, то нет.

— Когда он всё успел тебе рассказать?

— Тогда, когда ты не успела или не захотела, вчера вечером и сегодня ночью, но всё во сне, который он зафиксировал, чтобы мы не забыли его. Правильно сделал, что сам меня посвятил в это, ты бы, не обижайся, так не смогла.

— Ну, куда уж мне, кролику Аленусику.

— Хорошо, давай отмотаем назад вашу встречу, ты пришла вся в смятении, не знала, что мне сказать. А он, как я поняла во времени ограничен, дал тебе день, а ты на последние 12 часов всё оставила, он это понял и решил сам действовать.

— На какие 12 часов?

— До 9 вечера — 12 часов. Ты вообще на время смотришь, кроме, когда на учёбу бежать? Давай вот как построим разговор, чтобы ты меньше нервничала, я сейчас, расскажу всё, что я знаю, потом отвечу на твои вопросы и задам свои. Так мы меньше будем ругать кого — либо и к чему-нибудь придём. Смотри на все эти вещи не так агрессивно, попроще.

— Но мам… Я-то считала, что это мне тебя успокаивать придётся…

–Как видишь не нужно так! Теперь я говорю, а ты, на данный момент, слушаешь. Я поняла следующее: он хочет попасть в одну из чистых сфер, где прошлое только случается, а будущее ещё не наступило, вероятно, существует — временной разрыв, на его границу он и летит.

— Пусть лезет куда хочет. Мы при чём, тоже мне «избранные» погибнуть, что это за счастье в коробочке?

— Ты пойми, он давно искал, нашёл нужных ему людей в нас. Мне, например, интересно, я бы книгу написала про ваши приключения, он соберёт правдивый исторический материал, а у тебя будут незабываемые приключения, первые и единственные на земле. В том, что мы ничего не теряем он прав, кроме дней сурка в оковах быта. Он хоть мир этот повидал, а мне, наверно, и не светит, так что от приключений не отказывайся.

— Ладно, предположим, что я согласилась. Что он там за гарантии говорил?

— Слушай, не перебивая: в ходе обучения контур нашего треугольника соединится нашим человеческим контуром, к концу обучения соединятся оба и станут одним углом вниз, это буду я, а вы на одной линии верхних углов уйдёте или улетите, как там это называется. Ты нашла, кто тебе объяснит. У него и термины, и он умеет это делать, а я не образованная, своими словами.

— Мама не отвлекайся, его я ещё послушаю.

— Ну вот, в любой момент, закрыв глаза, я могу увидеть вас, при очень серьёзной опасности я верну вас домой.

— Как мама, как?

— Все по тому же треугольнику, я поменяю положение на горизонтальное и от моего угла, на остальных двух появитесь вы. И ещё один момент — вы там общая субстанция, разделить вас не получится ни у кого, если кого из вас схватят. Там, повезут — рядом тут же окажется другой, так можно друг друга выручить, но я думаю, до этого не дойдёт, надеюсь во всяком случае.

— Мамуля в те века жертвоприношения делали. Мать погладила дочь по руке.

— А ты, Аленусь, вракам учебников то не верь, столько, сколько принесли за время войн и крестовых походов, на нашей памяти и памяти наших дедов, таких жертв ни в какие времена не приносили. Потоп не в счёт, не надо природу обижать. Если бы наши предки в жертву людей, народ бы весь извели. Наши предки овощи и птицу в жертву приносили. А про людей придумали в наше время, так удобнее свои кровавые делишки прятать. Не ну были уроды, где — то в Прибалтике, и то это не доказано. Я буду вести подробный дневник, чтобы, когда вы вернётесь, сами могли почитать. Да и при написании книги пригодится. Ну а вообще, мне кажется, главное во всей затее — друг в друге быть уверенным. Вот, ещё, что вспомнила, в ходе занятий нагрузка будет постепенной, попытка самого полёта одна, без тренировок нельзя. Мы должны стать одним целым, одним треугольником. В общем как могла, объяснила, давай условимся — без скандалов, спокойно занимайся, иначе ему придётся отказаться совсем от нас. Мне будет жаль, он очень давно готовится, уже не год. Искал он команду и раньше, они в итоге не подошли, пробовал сам, ему"вежливо"объяснили, что самому нельзя и как правильно делать всё, чтобы нигде ничего не нарушить. Спрашивай, может я чего забыла.

— Наверно будет тебе не просто всё контролировать и работать на стройке, мам?

— Богдан сказал, что вопрос с деньгами он решит. Это он меня как бы на работу берёт. Он давно всё обдумал.

— И ещё, а на сколько, по времени, мы полетим?

— На этот вопрос не может ответить ни он, никто, может, пройдет неделя, может год, а может век. Ну, ну, ну — что за глаза? Я так не думаю. Неделю. Давай успокойся, прибрать надо.

— Какой там прибрать, я ещё не очнулась или очнулась, прямо не знаю.

— Вот и давай прибираться, забыться на время, а там либо вопросов не будет, либо задавать их будешь уже ему. Так ты обещаешь?

— Что?

— Я прошу: без конфликтов, чтобы мне стыдно не было. Он попросил тебе всё объяснить, получится, я не справилась. Как же я справлюсь с серьёзным заданием?

— Хорошо, мам я буду стараться.

— Уж постарайся, милая.

Всё переделали, но мысли, куда их деть, женские мысли размножаются быстрее мужских. День тянулся, на всякий случай приготовили тетради и ручки, обучение всё — таки. Ровно в 9, как часы — пришёл Богдан, с огромной корзиной фруктов.