Старик Хоттабыч

Лазарь Лагин

Сначала шестикласснику Володе Костылькову очень повезло: со дна реки он достал старинный запечатанный кувшин. А когда открыл его, оттуда появился благодарный джинн. Даже слишком благодарный. И вот в этом Вольке не повезло. Он уже не знал, куда спрятаться от благодеяний Хоттабыча. Так продолжалось довольно долго, пока Хоттабыч не начал потихоньку понимать, что Волька и его друзья – люди другой эпохи, и ценности у них совсем другие. Но и мальчишки кое-чему научились у Хоттабыча. Терпению. Уважению к старости. И самое главное – тому, что даже с пожилым и немного странноватым человеком не от мира сего можно крепко дружить. Для среднего школьного возраста.

Старик Хоттабыч

Пока Волька пытался, раскачиваясь на крюке, придумать мало-мальски правдоподобное объяснение всему приключившемуся, дым в комнате понемножку рассеялся, и Волька вдруг увидел, что в комнате, кроме него, находится еще одно живое существо. Это был тощий старик с бородой по пояс, в роскошной шелковой чалме, в таком же кафтане и шароварах и необыкновенно вычурных сафьяновых туфлях.

— Апчхи! — оглушительно чихнул неизвестный старик и пал ниц. — Приветствую тебя, о прекрасный и мудрый отрок!

— Вы иллюзионист из цирка? — догадался Волька, с любопытством оглядывая сверху незнакомца.

— Нет, повелитель мой, — продолжал старик, — я не иллюзионист из цирка. Знай же, о благословеннейший из прекрасных, что я Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, или, по-вашему, Гассан Абдуррахман Хоттабович. И случилась со мной — апчхи! — удивительная история, которая, будь она написана иглами в уголках глаз, послужила бы назиданием для поучающихся. Я, несчастный джинн, ослушался Сулеймана ибн Дауда — мир с ними обоими! — я и брат мой, Омар Хоттабович. И Сулейман прислал своего визиря Асафа ибн Барахию, и он привел меня насильно, ведя меня в унижении против моей воли. И Сулейман ибн Дауд — мир с ними обоими! — приказал принести два сосуда: один медный, а другой глиняный, — и заточил меня в глиняном сосуде, а брата моего, Омара Хоттабовича, в медном. Запечатал он оба сосуда, оттиснув на них величайшее из имен Аллаха, а потом отдал приказ джиннам, и они понесли нас и бросили брата моего в море, а меня — в реку, из которой ты, о благословенный спаситель мой, — апчхи, апчхи! — извлек меня. Да продлятся дни твои, о… Извиняюсь, как твое имя, отрок?

— Меня зовут Волька, — ответил наш герой, продолжая раскачиваться под потолком.

— А имя отца твоего, да будет он благословен во веки веков?

— Папу моего зовут Алеша… то есть Алексей.

— Так знай же, о превосходнейший из отроков, звезда сердца моего, Волька ибн Алеша, что я буду делать впредь все, что ты мне прикажешь, ибо ты меня спас из страшного заточения, и я твой раб.

— Почему ты так чихаешь? — осведомился ни с того ни с сего Волька.

— Несколько тысяч лет, проведенных в сырости, без благодатного солнечного света, в глубинах вод, наградили меня, недостойного твоего слугу, хроническим насморком. Но все это сущая чепуха. Повелевай мной, о мой юный господин! — с жаром закончил Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, задрав вверх голову, но продолжая оставаться на коленях.

— Я желаю немедленно очутиться на полу, — неуверенно промолвил Волька.

И в то же мгновение он оказался внизу, рядом со стариком Хоттабычем. Первым делом Волька схватился за штаны. Штаны были абсолютно целы. Начинались чудеса.