Тайна королевы Бригитты

Лана Вьет (2024)

Агнес живет во времена, известные в истории человечества как Средние века. С самого рождения малышка брошена и подкинута тетке Хильдегарде, которая воспитала девочку как родную дочь. По всей Европе горят костры святой инквизиции, идет охота на ведьм. Тысячи женщин пали жертвами наговоров и клеветы. Агнес дружит с Вильямом, учеником лекаря и алхимика Корнелиуса. Девочка обладает способностью видеть и разговаривать с мертвецами. Оказалось, что она очень похожа на наследницу престола. Чтобы обеспечить Бригитте — будущей претендентке на корону безопасность, ее подменяют простолюдинкой Агнес. Оказавшись на троне, подросшая Агнес-Бригитта приближает ко двору свою любимую тетушку и Вильяма, к которому испытывает больше, чем дружеские чувства. Королева Агнес-Бригитта много сделала для своей страны и облегчения жизни простых людей. Она теряет своего возлюбленного… Королева покидает трон, уходит в монастырь и посвящает остаток жизни духовному пути.

Глава 3

Но среди всего этого ужаса бывали моменты специально отведенные для веселья. Во время пасхальной службы во славу Воскресения Господня дозволялось шутить и веселиться прямо в церкви. Публичное проявление набожности сопровождались щедрыми уступками греху. Даже в ту эпоху мракобесия существовали странствующие поэты и музыканты, которые в своих песнях рассказывали целые истории. Церковь обычно не обращала на них никакого внимания, это происходило по двум причинам: во-первых, церковники понимали, что невозможно постоянно только давить, надо было дать для народа выход эмоциям, во-вторых, если уж такой бродячий музыкант, как говорится, «перегибал палку», обязательно находился тот, кто донесет на него. В таких случаях, музыканту приходилось спешно покидать город, чтобы не попасть на плаху. Но бродячий народ почти никогда не приговаривали к смертной казни, власти не желали спровоцировать народное недовольство. Люди любили странствующих поэтов и музыкантов. Максимум, что им доставалось, так это несколько ударов плетью публично.

Зачастую люди не знали имена авторов свободолюбивых стишков, высмеивающих нравы и обычаи богачей, церковников и находящихся у власти, но всегда их выступления на главных площадях проходили под громкий хохот и улюлюканье толпы. Всякий раз, когда в городе появлялся такой бродячий музыкант, Агнес с удовольствием прибегала на главную площадь. Вместе со всеми и всегда в обществе своего друга Вильяма, потешалась и смеялась всласть. И вот в очередной раз прибыл странствующий музыкант, молва об этом моментально разнеслась по всей округе. Вся публичная жизнь города проходила здесь — на главной рыночной площади, здесь казнили и здесь же развлекались. Народ стекался к базарной площади со всех концов города. Вильям пробирался поближе к подмосткам и тянул за собой Агнес. И вот они уставились на музыканта.

Бродячий артист достал музыкальный инструмент херди-герди, и под его аккомпанемент объявил, что исполнит песню «Как виллан испортил воздух». Раздался хохот.

— Виллан не может помышлять о рае за неименьем денег, иль чего другого,

однако ада тоже он лишен, поскольку вызывает отвращение

у бесов тамошних, говорю вам, что знаю точно,

однажды заболел один виллан и черти ада приготовились, что

душу сейчас его получат, один из бесов подошел поближе,

чтоб в бездну оттащить, на то имел он право,

и сразу к заднице мешок из кожи подвязал,

считая, что оттуда душа на волю выйдет,

однако же, желая излечиться, виллан в тот вечер пил настой целебный,

и столько съел он мяса с чесноком, и жирного горячего бульона,

что у него теперь не мягким был живот,

но напряженным, как струна у цитры, и, видно, помирать виллану,

если же сумеет он ветры выпустить, то можно выжить.

Виллан ради такого дела поднапрягся, собрал все силы,

и что было силы стал тужиться, вертеться, извиваться,

он поднапрягся, чтоб освободиться от дурноты

и на всю округу выпустил пары, и тут, бесясь от гнева,

черти виллана душу стали проклинать,

Назавтра созван был у них капитул, и принято решенье:

ни за что на свете вилланов души в Ад не допускать,

поскольку вони от них не оберешься,

И по сему решению отныне виллану нет пути ни в ад ни в рай,

причина вам теперь известна.

Во время всего выступления толпа на площади покатывалась со смеху. Как только музыкант закончил, народ захлопал в знак одобрения. Бродячий артист поклонился. Полная женщина достала из корзины в ее руках, пирог и подала ему. Кто-то из зрителей дал яблоко, другой бутыль с вином, а третий ломоть хлеба. Бродячий музыкант поблагодарил за угощения и внимание к его выступлению. Он назвал автора этих стихов, но Агнес не запомнила. А музыку сочинил «ваш покорный слуга», как сказал музыкант, поклонившись еще раз.

Но, встретив на следующий день Вильяма, который спешил в лавку купить для Корнелиуса то, что он просил, Агнес остановила его на минуту. Про призрак женщины в белом она не стала говорить, а вот о том, что встретила странного человека, скрывающего свое лицо под капюшоном и с трещоткой в руках, она рассказала.

— Ты что первый раз видела больного лепрой? — удивился Вильям, — да сейчас полно этих прокаженных. Для них за чертой города построили больницу — лепрозорий.

— Я не знала, — призналась Агнес.

— У них там своя часовня и кладбище, чтобы сюда не ходили, — сказал Вильям спокойно.

— А на что они живут? — спросила Агнес.

— Просят милостыню, — с видом знатока сказал Вильям, — им запрещено появляться в обществе и пользоваться общественными банями, ну а если они выходят со своей территории, то должны предупреждать о своем появлении с помощью трещотки.

–Я видела у него в руках трещотку… — сказала Агнес.

— Агнес, мне пора, — попрощался мальчик, — Корнелиус ждет.

— Сегодня проведешь меня? — крикнула ему в след Агнес.

— Постараюсь! — ответил не оборачиваясь Вильям.

Тетя Хильда часто работала до ночи и это был как раз один из таких дней. Она предупредила племянницу, чтобы та не ждала и ложилась спать без нее. Хильдегарда сказала, что у них много работы, сегодня они обстирывают монастырь.

Поздним вечером Агнес подошла к дому лекаря Корнелиуса. Она ждала, когда Вильям выйдет ее встретить. Ждать пришлось достаточно долго.

— Сюда, — услышала Агнес приглушенный голос Вильяма, приоткрывшего входные двери.

Агнес подбежала к двери и проскользнула внутрь. Чтобы она не споткнулась в темноте, Вильям взял Агнес за руку и повел за собой. Они оказались на первом этаже дома в большом зале, в самом центре которого стоял огромный стол с баночками, колбочками, ретортами, и всяким хламом, по мнению Агнес. Для чего все это служило она не представляла. Стоял странный запах, определенно отличный от уличного.

— Это алхимическая лаборатория Корнелиуса, — шепотом сказал Вильям, — здесь он составляет остро пахнущие эссенции, для чего смешивает мочу младенцев, настойки разных растений… А вот это герань…

— Как пахнет, — сказала тихо Агнес.

— Пахнет, но не воняет, как на улице, — добавил Вильям, — а вот это порошок истолченных болотных жаб.

— А это? — с удовольствием втягивая запах, спросила Агнес шепотом.

— Цветы индийской пачули, — ответил Вильям.

— Ааа… — прошептала Агнес, продолжая втягивать аромат, — помню этот запах был у одной богатой дамы…

— Значит, у тебя хорошая память на ароматы, — сказал Вильям.

Он опять взял Агнес за руку и, приложив палец к губам, повел ее к узкой винтовой лестнице, ведущей в подвал. В нос ударил противный запах. Там было прохладно. У Агнес возникло чувство, что похожий холод она ощутила при встрече с женщиной в белом… Вильям на ощупь зажег свечу, которая осветила помещение, где они находились.

— А! — вскрикнула Агнес, наткнувшись на вытянутую руку со скрюченными пальцами, лежащего на деревянных полатях покойника.

— Тише, ты что?! — зашептал Вильям строго, — разбудишь Корнелиуса…

— Прости, — так же шепотом извинилась Агнес.

Вильям осветил подвал. Кругом лежали разные части человеческих тел, на полках в стеклянных банках в каких-то жидкостях хранились внутренности, различные органы. Все это производило ужасное зрелище. Мурашки бегали по коже. Агнес обратила внимание на таблички, на которых были написаны какие-то странные буквы. Вильям заметил, что Агнес пытается прочитать, хотя знал, что она не знает грамоты, тем более латыни.

Когда Агнес вышла на улицу, на небе стояла полная луна. Агнес сказала Вильяму не провожать ее, в полнолуние светло и не страшно. А его может хватиться Корнелиус…

Совсем немного не дойдя до дома, Агнес остановилась. Путь ей опять преградила женщина в белом. Она парила над землей и будто звала Агнес за собой, давая понять, что хочет ей что-то показать. В этот раз Агнес даже попыталась рассмотреть свою провожатую. У нее на руках были белые кружевные перчатки, Агнес представляла, что такие носят только королевы… Ноги Агнес ей не повиновались и она послушно пошла за Белой женщиной, которая также, как и в первый раз внезапно растаяла в воздухе. А Агнес очутилась у того дома, который обходили стороной даже нищие бродяги. Поговаривали, что там творились странные вещи. Такие места, где происходят страшные события, словно впитывают в себя злодеяния. Там люди чувствуют, как волосы шевелятся на голове и по телу пробегает дрожь. Флюиды ужасов, которые когда-то вершились в таких местах, словно проникают в душу попавшего туда. Дом этот считался заколдованным, поговаривали, что там живут привидения, мелькают чьи-то тени и, если ты попал туда, то кровь стынет в жилах и без явной причины охватывает страх. Агнес было очень страшно, но ее природное любопытство помешало ей убежать.

Агнес вошла внутрь. Раньше она никогда здесь не была, потому что слышала предупреждения от людей, что туда нельзя заходить. А те, кто это делал, просто пропадали. Внутри дома было темно, кроме узких полос, освещенных Луной, свет от которой проникал сквозь щели на оконных ставнях. Вдруг Агнес услышала стон младенца и с содроганием пошла в ту сторону, откуда он исходил. Она несколько раз оступалась, почти падала, но продвигалась вперед, хотя точно не могла понять, где плакал ребенок. Временами ей казалось, что она сходит с ума и плач разносится с разных сторон. Но вот в углу большой комнаты, где подгнили доски, Агнес стала копать чуть ли ни голыми руками. Сначала она оторвала кусок доски, потом начала рыть им землю под полом. Плач продолжался. Агнес подумала, что мать, желающая избавиться от ребенка, закопала его там живьем. Наконец, она откопала и достала… горшок, при лунном свете Агнес увидела в нем пучок травы и тело Христово, которое дают в церкви при святом причастии. Агнес подняла глаза и упала в обморок…