Гончая

Лана Петровских

…Когда твое предназначение запрятано в прошлом, которое ты не в силах принять, когда твое будущее зависит от прошлого, и ты, проклиная судьбу, ползешь в потемках, где твоя измученная память не даёт забыть внезапную боль потери – что тебе остается делать, если распутье, как распятье! Каков твой выбор?

Глава 6

Дело об убийстве нашего управляющего, на приём к которому я не попала ввиду обострения в желудочно-кишечном тракте, завершилось странным образом.

По слухам от вездесущих коллег, дело закрыли. Итог — убийство совершено на бытовой почве, то бишь — ревностная разборка оскорблённого и разгневанного мужа. Примитивная измена.

«Понюхав», образно выражаясь, воздушное пространство, я согласилась с версией следствия, хотя нюансы были несколько пикантными.

Рогоносец знал о связи жены на стороне задолго до разыгравшейся трагедии. Почему он захотел окончить жизнь счастливого кандидата именно в тот день, предрешив и собственную участь — мне было непонятно. Но влезать в чужой шкаф со скелетами я не стала. Убийца найден, дело закрыто.

Остался осадок. По крайней мере, у меня точно… И вопрос — зачем мой организм держал меня дома столько времени, сколько понадобилось этому горемыке для совершения акта возмездия.

На повестке дня — поиски бабушкиного дневника, что является целью моего возвращения в Москву, и встреча с Юрием Петровичем Новокосиным.

Дела делами, но мысли мои блуждали вокруг магнетического облика Ульриха. Стараясь не выдавать свою заинтересованность, я частенько проходила мимо его кабинета со стеклянной стеной в совершенно рабочем настроении. Он видел меня то с кипой бумаг в сосредоточенном состоянии контроля над собственными шпильками, то с телефоном в диалоге по фундаментальному вопросу юридической поддержки, то мило кокетничающую с иными представителями сильного пола человечества.

Чуть-чуть, по чуть-чуть вызывать ревность — полезно для обеих сторон.

В этот вечер, сотый раз сканируя свою жилплощадь на предмет местоположения дневника, уставшая от поиска, но согретая от собственных горячих рук, я завалилась в кровать.

При скане руки сильно нагревались, я не пробовала варить яйца в ладошках, но легкий ожог однажды оставила на своей ноге.

Тишина. Где-то в чужой квартире, по звукам, передвигали мебель на ночь глядя. Что ж, у каждого свой способ организовать досуг. Я прикрыла глаза, призывая расслабление.

Внезапно из темноты яркой вспышкой пронеслось что-то объёмное, ударив в хрусталик. Ух! Я мгновенно очнулась. Осторожно повторила попытку расслабиться, и вновь получила мощный импульс-удар. «Призыв!» — пронеслось в голове.

Кто-то пытался меня спровоцировать? Подобные вспышки возникали дважды во мне и связаны были не с лучшими моментами жизни.

Мозг отдавал короткие приказы — кроссовки, ветровку, кепку, волосы в хвост, кошелёк. Но как только я просунула ногу в кроссовку, вместо бантика мои руки сделали чудовищный узел. Стоп! Руки не подчинялись команде, а плыли в собственном направлении.

Влюбленность в Ульриха мешала мне контролировать свою энергию, я будто расползалась на части, где каждая творила, что хотела — голова экипировала меня в подростка, руки мешали надеть удобную обувь, а вкус так вообще дурил — захотелось шампанского! Я села на пол, обдумывая собственное состояние.

Нет! Ульриху я звонить не стану, это глупо, но на улицу я выйти должна…

Виски́ пронзила чудовищная боль, я скорчилась, хватаясь за голову. Непонятная реакция моего организма мгновенно прошла, когда ясной мыслью возникло видение. Его рука. Экран телефона. Звонок.

Мой аппаратик связи вибрировал на столике.

— Яна, добрый вечер, прости, если помешал… даже не могу объяснить свой неприличный поздний звонок…

Это я спровоцировала! Супер! Было больно, но главное — результат! Определенно, от моей влюблённости иногда есть толк.

— Всё в порядке, Антон. Я с удовольствием бы прогулялась.

— Набережная или кафе с шампанским?

(Он просто душка… или я почти волшебница).

— Шампанское на набережной…

Вечернего платья я не надела, но босоножки с лёгким сарафанчиком под джинсовой курточкой — самое то.

Сегодня Ульрих был слегка приоткрыт. Мы вспоминали каждый о своём детстве, о забавных привычках. Я ощущала его искренность, но, желая самолично, без разрешённого доступа пролезть в его суть глубже, вновь натыкалась на стену. Но в этот раз стена вибрировала, а это уже начало пути к моему познанию.

Тёмная вода, с бликами отражающихся фонарей с набережной, плыла неслышно. Мы забрели в окружённое липами пространство — идеальное место для поцелуев или хотя бы первого.

Он неожиданно схватил мою руку, притянул к себе и просто прижался губами к моему удивлённо открытому рту. Он то ли угадал мое желание, то ли исполнил его.

Исполнение — это подчинение чужому приказу, а угадать — значит, пожелать того же самого. Стало немного грустно — мне не хотелось, чтобы он исполнял только мою волю, бессознательно подчиняясь мне…

Требовательный звонок в его кармане. Мама. Я впервые видела его растерянность. Самоуверенность улетучилась, когда он колебался. Я пришла на помощь:

— Всё хорошо. Мама — важнее всего на свете. Я превосходно доберусь сама. Вот, смотри, я уже вызываю такси…

Он практически спиной дошел до машины, прощаясь взглядом.

Я сбросила вызов такси, желая продолжения прогулки.

От липовых деревьев на Шевченко я перешла Багратионов мост и оказалась на Краснопресненской. Набережная в столь поздний час была пуста, хотя и днем здесь немного гуляющих.

Со стороны Делового центра через шлагбаум выехала машина. Проехав несколько метров, встала вдоль набережной.

Внутри меня пошла вибрация. Мужчина вышел с водительского места, не закрывая дверцу, медленно, пошатываясь, обошёл машину и облокотился на перила.

Бежать мне метров триста, сейчас бы пригодились те самые кроссовки, оставленные дома. Сняв босоножки, я рванула к нему.

Похоже, пора приобретать проблесковый маячок и носить его в сумочке, вытаскивая на свет по необходимости. Я, как реанимационный автомобиль, неслась на помощь. Вновь сердечный приступ.

Ух! Откачались.

Мужчина восстанавливал дыхание. Уголки рта чуть подёргиваются. Молодец какой — даже улыбку пытается изобразить на лице. Я усадила его на кем-то заботливо оставленный чурбачок, видимо, рыбацкое приспособление для удобства ловли бычков из Москвы-реки.

Я тоже успокаивалась, начиная воспринимать пространство.

И от неожиданности ойкнула вслух.

Передо мной на дороге стоял красавец Ford Explorer с госномером, зарегистрированным на Новокосина Юрия Петровича.

Я покосилась на возможного Новокосина — прямо игра слов.

— Лучше скорую вызвать, — произнесла я, не слыша своего голоса.

— Нет, не надо… позвоните моему сыну, он врач. Номер в телефоне — последний вызов.

Через пятнадцать минут подкатил огромный «Лексус».

— Отец, ты как?

Ну, всё… мне пора… Что-то я устала сегодня не на шутку…

Оттолкнувшись от парапета, я уткнулась в пролетающее воздушное течение и зависла, словно птица, поймав воздушный поток, в котором можно дрейфовать, не напрягаясь. Стало тепло и приятно. Что это? Чей насыщенный дух обнимает меня? Я закрыла глаза и парила… Голос из ниоткуда вернул меня в реальность.

— Надеюсь, вам помощь не требуется?

Я неохотно вышла из поточного транса.

— Нет, всё хорошо…

— Спасибо вам, волшебница, что оказались рядом.

Я кивнула, очнувшись окончательно, и посмотрела на собеседника.

В моем любимом мультике про крысенка, умеющего готовить парижские изыски, один из кадров мгновенно возвращает жёсткого и категоричного критика Эго в шмыгающего носом мальчишку с разбитой коленкой — беззащитного и тихого… И я, как на резинке, пущенной на скорости, промчалась сквозь коридор времени в восемнадцать лет назад.

Расширенными от удивления глазами я пялилась на улыбающегося мужчину.… Немая сцена. Герои в шоке.

Третий час ночи, 165 минут бесконечного жонглирования словами. Мы перебрасывались воспоминаниями и заполняли пропуски нашего долгого необщения событиями из личной жизни.

Моя усталость будто испарилась. Если бы стартовый пистолет призвал меня пробежать стометровку, я бы пробежала даже марафон сорок два километра, не задумываясь, с новым мировым достижением.

Наконец, мы внезапно замолчали оба, продолжая рассматривать повзрослевшие лица друг друга.

«Он стал настоящей глыбой, я не ошиблась тогда, невзирая на его юный возраст».

Он улыбнулся, будто в ответ на мои мысли, и позволил прочитать свои.

«Ты изменилась, вместо девочки — притягательная, манящая содержательность».

Меня с комфортом доставили домой под утро. Соловьи пели в моей душе, чувство необъятных возможностей наполняло меня.

Александр. Мальчишка, уходивший в армию, мой первый возлюбленный в границах долгих поцелуев, оставшийся на пороге моей взрослой жизни. И вот он возник в настоящем спустя много-много лет случайным провидением.

(Как я ошибалась тогда… ничего случайного не бывает)…

Тот вечер казался сказкой — первый поцелуй Ульриха и встреча с первой любовью. Два свидания.

Забавно, в начале каждого свидания прозвучало слово «волшебница» — первый раз мой комплимент самой себе, второй раз от Алекса (язык не поворачивался назвать его Сашей).

Совпадение? Или я копаюсь в простых вещах, придумывая им глубинный смысл?