Заклятие старого сада

Лана Синявская

Много лет назад в старом саду графа Валишевского произошло чудовищное преступление: вместе с сокровищами граф закопал убитых им же слуг и произнес клятву, в которой приказал им стеречь клад до прихода наследника… Через много лет после этого события к менеджеру одной из рекламных фирм Ане Сомовой обратился некто Олег Поташев. Он узнал из газеты о ее даре ясновидения и просит выяснить, что произошло с его пропавшим другом Женей. Аня с трудом соглашается и сообщает, что его друг зверски убит. Но Аня еще не знает, что Женя только первая жертва и что корни происходящего уходят в далекое прошлое и связаны с тайной клада графа-чернокнижника, а в списке жертв есть и ее имя…

Глава 4

Погода внезапно испортилась. Солнце потерялось в серой вате дождевых облаков. Моросил нескончаемый дождь, так похожий на осенний.

Говорят, если природа плачет в день похорон, значит, умер хороший человек — неожиданно вспомнил Олег. Он стоял в толпе родственников Жени и знакомых на Арском кладбище, не замечая сырости, не слыша торжественных слов и траурной музыки. Он думал только о том, что Женьки, его лучшего друга, нет больше на свете. Для него все закончилось… Эта мысль настойчиво билась в висках, вытесняя все прочие.

Предсказание Ани оказалось верным до мельчайших деталей: экспертиза установила, что на Евгения напали сзади, когда он сидел за рулем машины. Горло действительно было перерезано очень тонким и острым лезвием. Закапывали его уже мертвого. Почему это случилось? В чем причина жестокого убийства? Неужели все это из-за старого автомобиля? Из-за груды ржавого металлолома? Трудно в это поверить… Но самое страшное заключалось в том, что преступник, совершивший циничное убийство, скорее всего останется безнаказанным.

«Типичный глухарь», — так, по словам Ани, сказали в милиции.

История с прогулкой по лесу, как и предполагалось, вызвала некоторое недоумение, но ввиду отсутствия состава преступления ее отпустили как свидетельницу.

Обо всех ее приключениях Олег узнал от нее самой сегодня утром. Он привез ей деньги за оказанную помощь, но она от них наотрез отказалась.

Олег посмотрел в сторону свежей могилы. Церемония подходила к концу. Женю, точнее, то, что от него осталось, хоронили в закрытом гробу. Первой попрощаться с сыном подошла его мать, Елизавета Борисовна. За несколько дней эта моложавая, жизнерадостная женщина превратилась в древнюю старуху, не в силах справиться со свалившимся на нее горем. Следом за матерью над гробом склонилась Олеся, невеста Жени. Даже в строгом траурном платье она выглядела хрупкой сказочной принцессой. Несколько пепельно-русых прядок, выбившихся из-под черного платка, прилипли к мокрой от слез щеке, делая ее еще более беззащитной и трогательной. Сердце Олега разрывалось от сострадания к несчастной девушке. Незавидная участь — остаться вдовой, не успев выйти замуж, прямо накануне свадьбы. Так страшно распорядилась жизнь, и ни к чему были все жертвы, все страдания — ему так и не удалось сделать ее счастливой, хотя, видит бог, — он сделал для этого все, что мог…

Через несколько минут все было кончено. Свежая могила в окружении венков — вот и все, что осталось от его веселого бесшабашного друга, Женьки-рыжика, отчаянно смелого и безумно влюбленного в свою сказочную принцессу.

Олег опустил руку в карман и ощутил холод металла. Народ потихоньку расходился. Он дождался, когда возле ограды останется одна Олеся, и решительно направился к ней.

Девушка обернулась, заслышав звук шагов за спиной, и взглянула на него огромными серыми, абсолютно сухими глазами.

— Здравствуй, Олеся, — сказал он внезапно охрипшим голосом.

— Здравствуй.

От ее близости у него перехватило дыхание, и ему пришлось выждать минуту, чтобы не выдать своего волнения.

— Зачем ты пришел? — равнодушно спросила она.

— Он был моим лучшим другом.

— Он был и твоим врагом тоже. И не говори мне, что это не так.

— Ты не права. Все уже в прошлом. Я согласился с твоим решением и позволил вам быть вместе. Разве не так?

— Не знаю.

Он достал руку из кармана и протянул к ней. На раскрытой ладони тускло поблескивал массивный золотой медальон с затейливой резьбой и крупным голубым топазом в центре.

Олеся, увидев его, отшатнулась.

— Откуда у тебя Женин талисман? — испуганно спросила она.

— Он отдал мне его незадолго до той поездки. Попросил переделать его в брошь — хотел сделать тебе свадебный подарок, но вышло иначе. Все равно теперь он принадлежит тебе. Вот, возьми.

Олеся некоторое время, точно завороженная, не могла отвести от медальона застывших глаз, потом внезапно побледнела и выкрикнула:

— Ты все врешь! Я знаю, Женя никогда бы не расстался с этой вещью. Зачем ты забрал ее? Это ты его убил! Я всегда знала, что этим кончится! Ненавижу тебя, ты слышишь? Ненавижу!

Она замахнулась, чтобы ударить Олега, но промазала, задела его руку — медальон выскочил и упал на землю. Заливаясь слезами, Олеся бросилась прочь. Олег не двинулся с места, бессмысленно глядя на лежавшее в грязи украшение.

Чья-то рука подняла его и протянула ему. Он поднял глаза и прямо перед собой увидел Аню.

— Пойдем отсюда, — сказала она, серьезно глядя ему в глаза.

* * *

— Мы оба любили ее, — вздохнул Олег и залпом выпил водку.

Вот уже час, как они сидят в маленьком уютном винном погребе. За это время Олег прикончил первую бутылку и явно не собирался останавливаться на достигнутом. Впрочем, хмель его не брал.

Анна, потягивая мартини через соломинку, задумчиво слушала его рассказ. Чем больше слушала, тем больше удивлялась. Во-первых, тому, что Олег, вольно или невольно, оказался по уши в дерьме. Зная всю историю, только ленивый не поставит его на первое место среди подозреваемых: вот уж где не мотив, а мотивище! Во-вторых, на ее взгляд, Олеся — просто отъявленная стерва: взяла и наплевала в душу парню, а теперь первая его в убийстве обвиняет. И почему мужикам так нравятся стервозные бабы?..

Разумеется, мысли эти Анна предусмотрительно держала при себе, справедливо полагая, что Олег не способен трезво взглянуть на вещи, особенно в настоящее время. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как, роняя скупую слезу, выслушать трагическую историю любви своего нового товарища.

— Впервые я встретил Олесю в театре, — голос Олега звучал отрешенно, как если бы он механически пересказывал услышанную где-то байку. — Я спонсировал ее первый спектакль, не зная еще, что она — это она. Олеся впервые танцевала в тот вечер главную партию… Сам я мало что понимаю в балете, но даже мне стало ясно, что она может стать великой танцовщицей! Весь вечер я смотрел только на нее, а после спектакля купил цветы и напросился к ней в гримерку знакомиться. С того дня мы больше не расставались. Олеся околдовала меня, я готов был выполнить любое ее желание, носил на руках, упивался каждой минутой нашей близости. Странно, у меня сейчас такое ощущение, что все это было не со мной… Спустя пару месяцев я познакомил ее с Женькой, они сразу нашли общий язык, и я чувствовал себя абсолютно счастливым: у меня было все, о чем можно мечтать, — верный друг и безумно любимая женщина. Я, если честно, даже не задавался вопросом: а любит ли она меня? Я был счастлив уже тем, что она позволяет мне любить ее, заботиться о ней, просто находиться рядом… В то время я много работал. Чтобы Олеся не скучала, я просил Женю изредка составить ей компанию: сводить на концерт, в ресторан или в ночной клуб. Олесе нравились подобные вылазки… Потом мне пришлось срочно уехать из города на месяц. Я звонил ей по нескольку раз в день, пытался ускорить свое возвращение, но вернувшись, сразу почувствовал неладное: Олеся изменилась, стала замкнутой, раздражительной. Настроение у нее менялось мгновенно: то она ласкалась ко мне, то вдруг с трудом скрывала отвращение. Женька вообще исчез с горизонта — отговаривался занятостью и делами.

Олег замолчал, плеснул себе еще водки и снова осушил стакан залпом.

— Мне понадобилось не слишком много времени, чтобы разобраться, что к чему. Сначала мне казалось — я этого не переживу, никогда не думал, что предательство так трудно вынести, особенно, если предает горячо любимое существо. Прошло время, и я смирился, потому что понял — для меня главное, чтобы она была счастлива: с ним или со мной — это второй вопрос. Очень кстати подвернулась стажировка в Штатах, я, не раздумывая, согласился и уехал на целый год. Две недели назад, получив от них приглашение на свадьбу, я почувствовал, что старая боль почти затихла, и решил приехать. Думал, что еду на свадьбу, а оказалось — на похороны.

Анна с огорчением подумала о том, как несправедливо обошлась с Олегом судьба: он принес во имя своей любви огромную жертву, а в результате потерял не только любимую, но и друга. Словно прочитав ее мысли, он горько посетовал:

— Не думал, что после всего Олеся возненавидит меня. А она убеждена, что это я убил Женьку.

— Вряд ли она на самом деле так считает, — покачала головой Аня, — просто сейчас она в шоке от случившегося и готова обвинить кого угодно.

— Возможно, ты права. Но если убийцу не найдут — а я уверен, что именно так и будет, — она всю оставшуюся жизнь в глубине души будет считать меня виновным в смерти Жени.

Анна много чего могла сказать по этому поводу, но решила не накалять обстановку и предпочла сменить тему.

— Что это было за украшение, там, на кладбище? — спросила она. Олег достал из кармана медальон и протянул ей.

— Это Женин талисман. Он был твердо убежден, что медальон приносит счастье. Насколько я помню — он всегда его с собой таскал.

Анна повертела драгоценность в руках.

— Красивая вещица и, кажется, очень дорогая? Как она к нему попала? Это, если не ошибаюсь, старинная работа?

— Кажется, это фамильное: то ли от деда, то ли от прадеда — точно не помню. А вещь действительно очень ценная: начало века и не серийная — сделана по индивидуальному заказу.

Анна с уважением посмотрела на украшение.

— Слушай-ка, — вдруг встрепенулась она, внимательнее вглядываясь в затейливую резьбу, — а что это за слово? SADIES…Что-то знакомое…

— Ну-ка покажи? — Олег взял медальон в руку.

Аня усиленно морщила лоб, пытаясь вспомнить значение слова.

— Надо же, — продолжал удивляться Олег, — как же это я раньше не заметил? Мне казалось, что это просто затейливый узор… Как ты думаешь, что это за язык? На английский немного похож, но что-то я не припомню такого слова.

Анна, так и не сумевшая вспомнить ничего конкретного, поделилась своими догадками:

— Если я ничего не путаю, то это — один из мертвых языков. Определенно, я встречала раньше это слово в одном из заклинаний, но в каком — убей, не помню. Интересно, как к Жене попало культовое украшение? У них в семье никто колдовством не занимался?

У Олега даже лицо вытянулось от такого предположения.

— Нет, что ты. У него обычная семья. Скорее уж они — атеисты.

Анна мялась и некоторое время старательно скручивала колбаску из бумажной салфетки, прежде чем решилась высказать свою просьбу:

— Можно мне на один день взять этот медальон домой? Я понимаю, что он очень дорогой, но я завтра же его верну. Мне бы очень хотелось разобраться с его происхождением: попробую покопаться в книгах.

— Конечно, бери, — легко согласился Олег. — А что, есть идеи?

— Вроде есть, но надо проверить.

— Валяй.

— Спасибо, — улыбнулась Аня и спрятала медальон в сумочку. — Знаешь, меня беспокоит еще кое-что…

— Что-то связанное с Женей? — догадался Олег.

— Да. Точнее, с его машиной. Не вяжутся у меня концы с концами, хоть ты тресни.

— Я тоже об этом думал: уж больно машина старая. Чтобы из-за такой рухляди человека убить? Трудно представить.

— Я не об этом.

— А о чем?

— Видишь ли, убили твоего Женю как-то неправильно.

— Разве можно убить правильно? Убийство — это вообще что-то запредельное.

— Это верно, но я имела в виду совершенно другие соображения. Его не должны были зарезать! Это неправильно, — упрямо повторила Анна.

— А какая разница?

Аня посмотрела на него, как на идиота, досадуя, что он не хочет ее понять.

— Ты себе вообще-то представляешь, что происходит, если человеку перерезать горло? — сердито спросила она.

— Тоже мне, специалист по кровавым преступлениям, — огрызнулся Олег, но тут же задумался. — Знаешь, а ведь ты, пожалуй, права! Должно быть много крови… Настолько много, что весь салон неизбежно оказался бы испорчен! Ты это имела в виду?

— Слава богу, дошло наконец! Если машина нужна была для продажи, то зачем заведомо портить товар? Можно было избавиться от владельца иным, бескровным способом: задушить, стукнуть чем-нибудь тяжелым по голове, да мало ли…

— Ты умница! — похвалил Олег. — Но тогда встает другой вопрос: если им не нужна была машина, то зачем же его тогда вообще убили? Денег у него с собой не было, единственная ценность — этот медальон. Он, правда, стоит того, чтобы ради него пойти на убийство, но Женька о нем никому не рассказывал, а в тот день он уже был у меня. Что-то опять не сходится.

— А как насчет врагов?

— Точно не скажу — меня ведь целый год здесь не было, но раньше он был очень миролюбивым человеком. На него просто невозможно было долго сердиться.

— Ну, положим, с тобой он поступил не очень-то красиво, — не удержалась Анна, которой надоели розовые слюни Олега в отношении его так называемого друга и экс-возлюбленной.

Олег нахмурился, не желая соглашаться с ее разумным замечанием.

— Это другое. Женька подлецом не был. Никто не виноват, что так случилось.

Анна вынуждена была признать, что святость и всепрощение Олега достигли своего апогея, и ей оставалось только капитулировать. Она чувствовала, что ей не мешало бы привести свои мысли в порядок, и засобиралась домой. От помощи Олега решительно отказалась — не хватало еще с гаишниками разбираться — и отправилась на такси.

Когда она добралась до дома, было уже довольно поздно. Небо прояснилось и теперь искрилось миллионами крошечных звездочек. Аня любила ночное небо. Она подняла голову, чтобы полюбоваться на звезды, и застыла на месте: в ее кухонном окне горел свет…

Неизвестно почему девушка испугалась.

Тем не менее она быстро взбежала по лестнице и, стараясь производить как можно меньше шума, открыла дверь своим ключом. В квартире было темно, только из-под кухонной двери пробивается узенькая полоска света. Замирая от страха, Аня потянула ручку на себя.

— Ну, здравствуй, пропащая душа! — Анна прислонилась к косяку, ощутив жуткую слабость в ногах: вместо ожидаемого вора на нее с улыбкой смотрела ее собственная мать.

— Ты чего так испугалась? — забеспокоилась она. — Ты извини, я звонила, хотела предупредить, что зайду, но не смогла тебя застать ни дома, ни на работе.

Мать подозрительно взглянула на Анну:

— У тебя ничего не случилось?

— Нет-нет, — поспешно заверила ее Аня, зная по опыту, что посвящать мать в свои проблемы — дело неблагодарное.

Тамара Федоровна и в пятьдесят выглядела обалденной красавицей. Такие же, как у дочери, черные густые волосы были искусно подкрашены и уложены в элегантную прическу. Дорогой костюм как влитой сидел на ее подтянутой, по-девичьи стройной фигуре.

Мать Анны прожила нелегкую жизнь, растила дочь одна, перебиваясь кое-как долгие годы и считая каждую копейку. Но после сорока пяти судьба, расщедрившись, сделала ей поистине царский подарок в образе бывшего друга детства, неожиданно встреченного на пути. Тамара Федоровна не виделась с ним к тому времени больше двадцати лет. Что говорить, за эти годы друг детства изрядно растолстел и полысел, зато даром времени не терял и успел сколотить приличное состояние, не отягощенное наличием законной супруги. Все это весьма способствовало тому, что забытая любовь вспыхнула с новой силой и очень скоро они стали мужем и женой. Тамара Федоровна из скромной труженицы превратилась в весьма состоятельную женщину. Пережив столь неожиданный поворот судьбы, она свято уверовала в то, что лучше всех знает, как поймать за хвост птицу удачи, и, само собой, считала своим долгом как можно чаще просвещать на этот счет свою непутевую дочь, которую в глубине души считала неудачницей.

— Что-то ты неважно выглядишь, милая, — озабоченно заметила Тамара Федоровна, внимательно вглядываясь в лицо дочери.

— Что ты, мама, все отлично. Просто устала немного.

— У тебя всегда все отлично, — усомнилась та. — Ладно, не хочешь — не говори. Иди, переоденься, а я пока чай поставлю. Я тебе тут колбаски принесла, пирожков — ты ведь вечно голодная сидишь. Иди-иди…

Анна послушно отправилась переодеваться.

Минут пятнадцать спустя, так и не дождавшись ее возвращения, Тамара Федоровна решила ускорить события и вошла в комнату. Предчувствия ее не обманули: Аня, в халате и тапочках, сидела как ни в чем не бывало за своим письменным столом, уткнувшись носом в древний потрепанный фолиант. Рядом с ней на столе гордо восседал кот Каспер, который, по необъяснимому стечению обстоятельств, испытывал загадочную страсть ко всевозможным книгам и журналам. Все члены семьи давно смирились с его странностями и даже не пытались помешать его настойчивым попыткам прилечь на раскрытой газетной странице или сунуть усатую морду в книжку.

Тамара Федоровна подошла поближе, заглянула через плечо дочери и вскрикнула от неожиданности. Аня быстро обернулась: мать выглядела не на шутку встревоженной и даже испуганной. Дочь вскочила и бросилась к ней.

— Мама! Что с тобой? Тебе плохо? — спрашивала она, усаживая мать в кресло. Потом сбегала на кухню и принесла стакан воды. Мать, бледная как полотно, по-прежнему сидела в кресле, не сводя глаз со стола дочери.

— Где ты это взяла? — строго спросила Тамара Федоровна.

Анна вздохнула с облегчением: как она могла забыть, что мама терпеть не может все эти оккультные книги.

— Мама, — укоризненно покачала она головой, — как ты меня напугала! Мы уже сто раз говорили с тобой на эту тему: это специальная литература и ничего страшного в ней нет!

— Я не о книгах, — возразила Тамара Федоровна. — Я об этом медальоне!

— О медальоне? — искренне удивилась Анна. — Почему он так тебя напугал? Обычное украшение.

— Где ты его взяла, я тебя спрашиваю!

— Ах вот оно что! Ты, очевидно, решила, что я его где-нибудь свистнула, да? Как ты могла такое подумать? Успокойся, я взяла его у знакомого. Он ювелир, а вещица довольно любопытная…

— Как это у знакомого? — перебила ее Тамара Федоровна. — Дай мне взглянуть на него поближе.

Анна, все больше удивляясь странному поведению матери, тем не менее с готовностью протянула ей медальон. Тамара Федоровна довольно долго его разглядывала, не произнося ни слова, потом подняла на Анну глаза, полные изумления.

— Я ничего не понимаю, — растерянно сказала она. — Это совсем не тот медальон!

— Как это «не тот»? — в свою очередь обалдела Аня. — Что ты имеешь в виду?

Мать помолчала, что-то обдумывая, потом попросила:

— Принеси мне сумку, пожалуйста, она в коридоре.

Анна выполнила просьбу, весьма озадаченная происходящим. Мать схватила сумочку, нервно дернула застежку, едва не вырвав ее с корнем, и принялась лихорадочно шарить внутри. Анна наблюдала за ее действиями со все возрастающим любопытством. Наконец Тамара Федоровна обнаружила то, что искала, и извлекла… точно такой же медальон, как у Жени…

Аня плюхнулась на диван, вытаращив глаза, и долгое время не могла прийти в себя, переводя взгляд с одного украшения на другое. На первый взгляд они были похожи как близнецы, но, присмотревшись повнимательнее, Аня обнаружила некоторое отличие. На первом, том, что она взяла у Олега, камень был голубым, а на втором — зеленым. Смутная догадка зашевелилась у нее в голове, и она принялась вертеть в пальцах медальон с изумрудом, пристально вглядываясь в затейливую резьбу. Так и есть! Она почти сразу смогла отыскать замаскированную среди завитков фразу и уже не удивилась, прочитав — AGIR…SADIES AGIR… Вот оно что! Анна подскочила к столу, захлопнула лежавшую на нем книгу, отбросила ее в сторону, схватила другую и принялась торопливо листать пожелтевшие страницы… Мать следила за ней удивленным взглядом, но, слава богу, вопросов не задавала.

— Вот оно! — воскликнула Анна и обернулась к матери. — Как же я сразу не догадалась! «SADIES SATANI AGIR FONS FORIBUS»! — прочла она вслух.

— И что это значит? — спросила Тамара Федоровна.

— Не сейчас, мама… Лучше скажи мне, откуда у тебя этот медальон? Как получилось, что я понятия не имела о его существовании? Он ведь давно у тебя, так?

Тамара Федоровна вздохнула и обреченно проговорила:

— Раз уж так вышло, придется все рассказать тебе… Другого выхода нет. Пошли на кухню, выпьем чаю — разговор предстоит долгий.

* * *

— Когда я увидела у тебя в руках медальон, — начала Тамара Федоровна, разливая чай по чашкам, — то не сомневалась, что это наша фамильная реликвия.

— Ничего себе фамильная! — возмутилась Аня. — Я ее сроду в глаза не видела. И почему ты так испугалась, увидев ее у меня? Давно могла бы показать мне такую красивую вещь!

— Подожди обижаться. По семейной традиции ты ни в коем случае не должна была знать о его существовании до тех пор, пока я жива…

— Что за странности? — Аня удивилась не на шутку. — Никогда бы не подумала, что в нашей семье могут быть какие-то секреты и тайны! Вот это новость так новость… Откуда он все-таки взялся, и что это за нелепые условия? Я слышала, что медальон приносит удачу.

— Все правильно, он действительно способен помочь в трудной ситуации, но только один раз в жизни.

— Твой замечательный брак и есть тот самый случай? — догадалась Анна.

Тамара Федоровна кивнула.

— Но что в этом плохого? И почему ты мне все сразу не рассказала?

— Я не имела права. Этот медальон я получила от своей матери накануне ее смерти. До этого момента я, так же как и ты, даже не догадывалась о нем. Дело в том, что способность исполнять самое заветное желание — лишь одно из свойств этого талисмана. Другое — в том, что его владелец постоянно находится в опасности. Но только если допустит, чтобы о существовании медальона узнал кто-то еще, включая собственных детей. Так гласит легенда. — Тамара Федоровна тяжело вздохнула. — Теперь выходит, что ты узнала о медальоне раньше времени, и я не знаю, как поступить. Вдруг тебе и в самом деле что-то угрожает.

— Надеюсь, это всего лишь легенда, — попыталась Аня успокоить мать. — А как медальон появился в нашей семье?

— Когда-то он принадлежал Магде, твоей прабабушке…

— Той, которая умерла совсем молодой?

— Да. Но ты не знаешь всей правды: она не просто умерла, она была жестоко убита и, что самое страшное, — именно из-за этой самой вещи.

— Она была убита? Господи! Каким образом?

— Точно никто не знает. Ее дочь осталась сиротой, едва достигнув двухлетнего возраста. Девочку вырастили чужие люди…

— А кто был ее отцом?

— Этого не знает никто. Магда скрыла ото всех свою тайну. Известно только, что она страшно боялась этого человека и того, что он узнает о существовании ребенка.

— Час от часу не легче. Но ты так и не сказала, при чем здесь медальон? Ведь он по-прежнему остался в семье после смерти Магды?

— Если верить легенде — она погибла именно из-за него. Говорят, что настанет день и за ним явится истинный владелец… Он не пощадит никого, поэтому, чтобы не подвергать опасности своих детей, каждый из нас хранит его втайне до самой смерти. Но скорее всего — это только легенда, хотя я не решалась нарушить мамину волю и не рассказывала тебе о медальоне, пока не придет время…

Анна задумалась над словами матери. Неожиданная новость озадачила ее, тем более ввиду ее недавнего открытия… Самое разумное сейчас — рассказать обо всем Олегу как можно быстрее. Если она права — события в дальнейшем могут развиваться самым неожиданным образом. Похоже, «истинный владелец», как назвала его мать, все же явился за своей собственностью и теперь его ничто не остановит. Аня понимала это лучше всех, потому что теперь она знала, что стоит за медальонами-близнецами…

Ее мысли нарушил голос матери, настойчиво требующий объяснить — где Анна раздобыла второй медальон.

— Извини, мамочка, но пока я не разберусь с этим до конца, я ничего не смогу тебе рассказать. Поверь, так будет лучше.

У Тамары Федоровны имелось на этот счет другое мнение, но спорить она не стала, зная, что Анну не переубедить. Девушка уже собралась выйти из комнаты, но мать окликнула ее.

— Подожди, — попросила Тамара Федоровна. Она подняла руки к висевшей на шее длинной цепочке с изящным кулоном из горного хрусталя, расстегнула замочек. Золотая змейка скользнула в подставленную ладонь.

— Мне кажется, тебе нужно надеть это, дочка. — Мать протянула Анне украшение.

— Это же твое любимое! — воскликнула Аня. — Сколько себя помню, ты все время носишь его на шее.

— Это тоже бабушкино наследство. Моя мать говорила, что в кусочке хрусталя заключена сила, способная уберечь от любой опасности. Раз уж так вышло, что я невольно нарушила ее наказ, то пусть серебряный кристалл защитит тебя.

— Серебряный кристалл? — переспросила Анна.

— Так называла оберег моя мать. Она рассказывала, что этот кулон — осколок магического зеркала Магды.

Анна кивнула, осторожно взяла из рук матери кулон и надела на шею. По телу разлилось приятное тепло. Кончики пальцев слегка покалывало.

— Спасибо, мама, — сказала Аня с искренней благодарностью. — Не волнуйся за меня, все будет хорошо.

— Надеюсь, — кивнула Тамара Федоровна.

— Извини, мне надо срочно позвонить Олегу, — пробормотала Аня.

— А кто такой этот Олег?

Вопрос остался без ответа, потому что Ани рядом уже не было.