Двойник

Лариса Валентиновна Кириллина, 2022

Давно погибший профессор Ульвен Киофар Джеджидд возвращается на родную планету в виде собственного двойника – совершенной биокопии с искусно воссозданной личностью. Проблему клона должны решить три женщины, любившие подлинного Ульвена и любимые им: ученица, сестра и жена. Межгалактический альянс считает ситуацию очень опасной: клонирование разумных существ строго запрещено во всех окрестных мирах. Кто и зачем создал клона? Каковы цели самого двойника? Что с ним делать, если уничтожить его нельзя?

Прерванные гастроли

Неожиданно Карл сам вызвал меня. Прямо ночью, когда я уже собиралась лечь спать. Связь оказалась неожиданно четкой, однако исключительно голосовой. Паузы между нашими репликами, разумеется, возникали, но не настолько длинные, чтобы смысл разговора терялся.

— Jülchen, bitte, sei ruhig…

Ага, разумеется. Когда в первой же фразе звучит «не волнуйся, пожалуйста», значит, там у них неприятности.

— Карл, давай начистоту: что случилось?

— Чертовщина какая-то. Но мы все живы и целы.

— Donnerwetter! Конкретнее, Карл!

— На Сироне во время концерта какой-то псих пытался напасть на Ульвена. Я был начеку, всё же навыки личного телохранителя принца оказались не лишними. К тому же, помимо меня, возле мальчика находились негласные стражи порядка. Нападавшего мигом скрутили и сдали властям. Не знаю, чем там кончилось дело, я следил за Ульвеном и заодно опекал остальных участников нашей группы. До отеля мы добрались благополучно, но после банкета у принца начались неполадки с желудком. Я велел ему выпить побольше воды, вызвать рвоту и не есть ничего до того, как мы возвратимся на «Гране». Может быть, отравление оказалось случайностью, но никто из наших больше не жаловался ни на боль в животе, ни на приступы тошноты. У меня создалось впечатление, будто целью недоброжелателей был Ульвен, и никто другой. Да, я помню, сколько разных превратностей вам с Ульвеном-старшим пришлось пережить на Сироне. Казалось, прошлое позабыто, здешнее общество изменилось и стало гораздо терпимее, инопланетян тут не оскорбляют, а наш гений имел огромный успех — впрочем, как и везде… На Сироне он исполнял преимущественно земную музыку, завершив концерт своей обственной аранжировкой «Оды к радости». Все были в экстазе! Но, видимо, само имя «Ульвен Киофар» остается для кого-то столь ненавистным, что любого его носителя готовы если не уничтожить, то вынудить поскорее убраться с Сироны.

— Сэр Колин поставлен в известность?

— Конечно! Он немедленно связался с координатором Пшшассом, а тот посоветовал мне свернуть программу гастролей и возвратиться на Тиатару.

— Вы в пути? На подлёте?

— Увы. Едва мы стартовали, Ульвену послышалось, будто звуки двигателя изменились. Ты ведь знаешь, какой у него исключительный слух. Проверка выявила неисправность. Такого с «Гране» вообще никогда не случалось.

— Так где вы, Карл?!..

— На планетоиде Эреф. Совершили вынужденную промежуточную посадку для ремонта и профилактики.

— Эреф?..

— Да, тот самый. Где содержат преступников, приговоренных судом Межгалактического альянса. Преимущественно гуманоидов.

— Планетоид-тюрьма…

— Не совсем. Сбежать отсюда, конечно, нельзя. Но заключенные живут фактически на свободе, в колонии под надежными куполами. Занимаются, кто чем хочет или умеет. Колонистам дают заказы на изготовление не особенно сложной техники, в основном из сборных деталей. Компьютеры, мелкие роботы, бытовые приборы. Производство совсем не рентабельно, но разумные существа должны к чему-нибудь прикладывать свои силы, иначе тут начнется коллективное помешательство. Есть теплицы с растениями, есть свой медицинский центр, есть помещения для досуга. Извини за подробность, но бордель тоже есть. С живыми и механическими… сотрудницами и сотрудниками. На старинные описания каторги это ничуть не похоже.

— Вы успели побывать внутри на экскурсии? — изумилась я. — Даже в борделе?

— Нет еще. Пока мы ждали разрешения выйти наружу, нам показали весьма познавательный видеоролик. Типа «Добро пожаловать на Эреф». Потом нас принял начальник местного космопорта. Впрочем, космопорт — слишком громкое слово. Ничего похожего на Тиатару или даже на Сирону. Ни поселка, ни гостиницы. Посадочная площадка, ангар для технического обслуживания, склады, карантинная зона и помещение, в котором обитает начальник. Кроме стартовой площадки, всё остальное тоже под куполом. Рубка начальника — вроде знакомого тебе маяка на вилле «Илассиа». Башня, откуда сверху подаются сигналы и ведутся разные наблюдения, а внизу находятся жилые отсеки. Нас не стали загонять в карантин. Провели необходимые тесты и разместили в двух комнатках в башне. Но мы с Валли по очереди дежурим на «Гране». Оставлять корабль без присмотра нельзя.

— А начальник кто?

— Человек. У него забавное имя: Рафаэль Санти. Как у древнего живописца. Этот тоже любитель искусства. Все стены украшены репродукциями и голограммами произведений разных веков. Но тема всюду одна — обнаженные женщины. Наши девушки лишь пожали плечами, зато Ульвен изумился и не знал, куда отвести глаза. Ты же знаешь, в их доме такое не принято.

У меня сердце ёкнуло от неожиданного подозрения. Рафаэль — имя редкое. Я знала лишь одного Рафаэля. Его фамилия была — Калински. Он при первом знакомстве сообщил мне, что у него дед — русский, искусствовед, проживает в Риме…

— Карл. Пожалуйста, будь начеку. И постарайся поскорее убраться с Эрефа. Мне кажется, вы попали к тому, кто всегда ненавидел и меня, и учителя. Я, конечно, проверю биографию этого «Санти» по своим каналам, однако, похоже, тут дело нечисто. Вас могли нарочно сюда заманить.

— Зачем?

— Ты не маленький. Сам догадаешься. Я немедленно поставлю в известность координатора Пшшасса. Альянс не оставит «Гране» без помощи, но будь осторожен! Против всех нас затеяли нечто неслыханно мерзкое. Происшествия на Сироне, вероятно, лишь звенья в общей цепи.

— У вас тоже что-то случилось?

— Да. Появился оживший покойник. Уверяет, будто он — Ульвен Киофар Джеджидд. Разумеется, клон. Пока проходит реабилитацию, сидит в запретной зоне. А мы тем временем пытаемся выяснить, откуда он взялся. Завтра утром ко мне в Тиамун прибудет Иссоа. Она хочет поговорить с тобой и с сыном. Пожалуйста, оставайтесь на связи.

— Ульвен собирался дать благотворительный концерт для колонии…

— Нет! Не позволяй ему!

— Неудобно, всё уже согласовано, заключенные очень этого ждут…

— Пусть выступит дистанционно.

— В башне нет помещения, где уместилась бы наша группа со всеми нужными инструментами.

— Покажите вместо живого концерта запись. Скажите, что техника подвела, инструменты расстроены, примадонна не в голосе, Карл, будь же благоразумен! Прошу тебя!

— Конечно, моя дорогая Хранительница…

— Я — куратор.

— Ого! Ничего себе!

— Радости мало. Сплошные проблемы. Теперь ещё ваши.

— Юльхен, мы вырулим!

— Карл, я люблю тебя. Береги себя и детей.

— Моя радость, всё будет в порядке!

И как мне заснуть после этого? Жаль, я не попросила у Эллафа тех упокоительных капель. Впрочем, если я отключу сейчас мозг и эмоции, будет хуже. Ситуация быстро меняется, мне нельзя расслабляться.

Первым делом — вызвать координатора Пшшасса.

Теперь-то я всем нутром понимаю, почему на подобные должности чаще всего назначают именно аисян. Они вообще не нуждаются в отдыхе и не имеют нервной системы.

Координатор откликнулся довольно быстро. Он несколько удивился тому, что известие о неполадках на «Гране» пришло не от Карла, а от меня. Видимо, мой муж, чуждый конспирологии, поначалу не расценил случившееся как следствие чьей-то возможной диверсии, хотя два покушения на принца Ульвена должны были его насторожить. Карл летал на Сирону уже несколько раз, и никогда с его кораблем и экипажем ничего похожего не происходило. Все знали, что куратор Сироны, сэр Колин Маклеод, — старый друг барона Максимилиана Александра, а мой Карл — школьный приятель Питера Маклеода, сына сэра Колина. В настоящее время Питер — уважаемый доктор космоэтнографии, специалист по культуре планеты Сиггу, профессор Сиронского университета. И, кстати, моя бывшая ученица Линда Харрис ради него развелась со своим первым мужем, теперь они — супруги Маклеод, у них есть сын Колин, единокровный брат моей невестки Афины. В общем, Маклеоды — не просто друзья всей нашей семьи, а родственники. И, естественно, Карл на Сироне всегда останавливался в доме куратора, принимали его как почетного гостя, а «Гране» проходил техобслуживание по высшему классу.

Пшшасс согласился с моим предположением насчет существования заговора против всех нас — императорской семьи Киофар, дружественных ей семей Цветановых-Флорес и Ризеншнайдер цу Нойбург фон Волькенштайн, а также, видимо, против руководства Межгалактического альянса, обеспечившего нынешний status quo, при котором признанной императрицей Лиенны сделалась женщина, притом алуэсса, а Хранительницей Тиатары — я, ученица Ульвена Киофара Джеджидда и жена Карла-Макса.

Но подозрения ничего не стоят без фактов и доказательств. Их поиском и занимался сейчас координатор Пшшасс.

Он быстро отыскал для меня сведения о «Рафаэле Санти».

Да, никакой он не «Санти». Тот самый Калински. Который приставал с сексуальными домогательствами ко мне — первокурснице, оскорблял инопланетян, включая магистра Джеджидда, затем был исключен из Колледжа космолингвистики и депортирован на Сирону, а когда мы с учителем прилетели туда, чтобы вызволить мою семью, оказавшуюся в заложниках, Раф на пару со своим папашей Тристаном спорили, кто из них станет моим первым любовником. Ульвен тогда меня спас, придумав безумную версию о том, что мы — две биобомбы, и вскрытие наших скафандров приведет к невиданной эпидемии. И веско напомнил о своем ранге посла Межгалактического альянса. Тем не менее, нас обоих пытались втихую убить, выдав случившееся за прискорбный несчастный случай.

Диктатор Тристан Калински, которого свергли сами сиронцы, отсидел положенный срок, его собственность конфисковали, и сейчас он незаметно доживает свой век как обычный пенсионер — жена давно умерла, дочь, носящая другую фамилию, стесняется такого родства и не позволяет своим детям общаться с дедушкой. Сын же… Рафаэль, пока его отец отбывал заключение, продолжал вести себя непотребным образом. И, в конце концов, доигрался. За участие в жестоком групповом изнасиловании он был осужден на медикаментозную стеризизацию и отбывание восьмилетнего срока (по сиронскому времяисчислению) в колонии на Эрефе. Ему предлагали альтернативу — работу администратором в закрытом шахтерском поселке сиггу на Сироне, но он отказался, не желая общаться, как он выражался, «с косматыми недоумками».

Рафаэль, при всем своем негодяйстве, был неглуп и довольно хорошо образован — даже три курса Колледжа космолингвистики дают очень много, включая навыки программирования и технического перевода. На Эрефе он вел себя смирно, охотно трудился как переводчик и программист, в свободное время изучал историю земного искусства. И когда срок его заключения подошел к концу, ему предложили либо вернуться домой, на Сирону, либо остаться на Эрефе в качестве начальника космопорта. Он выбрал последнее. Только взял себе другую фамилию — Санти. Объяснил это тем, что ему приятно именоваться в честь великого живописца, к тому же «Санти» звучит для инопланетян короче и проще, чем «Калински». И вообще, он решил покончить с прошлым. Теперь он — новая личность.

«Имелись ли у него возможности связываться с давними знакомыми на Сироне?» — спросила я координатора. «Да, конечно», — ответил мне Пшшасс. У начальника космопорта, даже такого маленького и весьма специфического, есть аппаратура для межпланетных коммуникаций. «Можно ли выявить и отследить его контакты и сообщения?» — «Не все, госпожа куратор. Только служебные. Личную переписку мы не перехватываем и не дешифруем. Иначе у нас не хватило бы мощностей и сотрудников». — «Боюсь, что в данном случае придется этим заняться. Если Рафаэль Калински-Санти — элемент межпланетной или даже межгалактической сети заговорщиков, то его переписка не может считаться сугубо приватной». — «Вероятно, вы правы, госпожа куратор».

Пшшасс, как свойственно всем аисянам, держался абсолютно спокойно и деловито. Я могла быть уверенной, что за всеми произнесенными им словами немедленно последуют действия в строго выверенной последовательности.

Я напомнила о подозрительных неполадках в двигателе «Гране».

«О, это мы исправим в первую очередь!» — заверил Пшшасс. — «Доверять местным ремонтным службам сейчас не рекомендуется. Но потребуется подождать, пока техническая помощь Альянса прибудет на Эреф. Команде придется провести там еще несколько суток». — «Принц Ульвен хочет выступить перед обитателями колонии. Безопасно ли это?» — «Пусть ваш муж, госпожа куратор, объявит о скором появлении космолета Альянса. Начальник Калински-Санти тоже будет немедленно оповещен. Я надеюсь, что это известие станет гарантией от возможных недоразумений».

Беседа с Пшшассом немного меня успокоила. Не восстанет же Рафаэль против Межгалактического альянса? Одно дело — подлый заговор, другое — открытый бунт. И зачем ему это всё, какой смысл, где искомая цель? Просто отомстить нам всем за свою неудавшуюся карьеру и поломанную жизнь? Ну, не мы же ее поломали. Он сам это сделал. Никто не заставлял его вызывающе вести себя в Колледже, огульно ненавидеть всех инопланетян, измываться надо мной и Ульвеном, а потом докатиться до чудовищного насилия над совершенно неизвестной мне девушкой или женщиной… Единственное объяснение — Раф, как многие негодяи, слаб, закомплексован и мелочен. Мстительность свойственна именно таким натурам, даже если они хотят казаться, как говаривали в старину, «супермачо».

Что сейчас на уме у этого жалкого недочеловека? Чего он добивается? Завладеть знаменитым космолетом «Гране»? Но Раф не знает, как им управлять, там много всяких премудростей, и даже Валерия пока не сдала экзамен на должность второго пилота. И куда бы захватчик мог улететь на «Гране», если все межпланетные и межзвездные маршруты подотчетны Альянсу? Но, может, цель — не сам «Гране», а команда? Тут все на подбор. Мой муж. Моя дочь. Моя невестка Афина — она же внучка сэра Колина Маклеода, нынешнего куратора Сироны. И, наконец — сын императрицы Иссоа, законный наследник Лиеннской империи, принц Ульвен Киофар Саонс, и его кузен — Ульфар Ниссэй. Тагманец Джарри, сын Маттэ, в столь блистательном обществе почти посторонний, но один его вид может вызвать у Рафа приступ застарелой ненависти. Он ведь на Тиатаре считал тагманцев такими же низшими существами, как сиггу. Причем тагманцы могли казаться ему еще более страхолюдными. Краснокожие, желтоглазые, с оттопыренными ушами, хвостатые. С человеческой точки зрения, совсем не красавцы. Зато добрые, веселые и старательные.

Я внушала себе, что Раф ничего не сумеет сможет сделать с командой «Гране». Карл — опытный космоплаватель и физически сильный мужчина, обученный боевым искусствам и профессии телохранителя. Да, но всё это не помогло ему в свое время предотвратить убийство Ульвена… Оно было организовано так, чтобы именно в самый важный момент личный телохранитель не мог находиться рядом с верховным иерофантом. Ритуал церемонии у очага очень строг, особенно в столь торжественных случаях.

Постоянно помня о лиеннской трагедии, Карл перед нынешним путешествием «Гране» провел несколько тренировок с Ульвеном, Ульфаром и Джарри, чтобы приготовить их к возможным инцидентам в толпе. Валли тоже освоила методы обороны и самозащиты — они входят в обязательную программу летной школы, и отец ее тщательно проэкзаменовал. Единственная, не владеющая боевыми навыками — Афина, наша певица, существо по-птичьи субтильное, хотя она уже не девочка, а молодая жена и мать.

Должны же они как-то справиться. Особенно, если выявить слабые места и правильно распределить свои силы. Скорее всего, основная мишень врагов — принц Ульвен. Пока не появился двойник, юный Ульвен считался единственным бесспорным наследником всех титулов, принадлежащих семье Киофар по праву происхождения. Теперь же, случись несчастье с Ульвеном, на роль наследника сможет претендовать симулякр. Ибо младший принц, Эллаф Ульвен, еще четырехлетний ребенок. А Файолла имеет шанс стать наследницей, только если в семье не окажется принцев-мужчин, или все они отрекутся от своих притязаний.

Карл несомненно примет нужные меры. Он понимает, как драгоценна жизнь принца Ульвена. И он любит нашего общего воспитанника не меньше, чем я. Мальчик сам говорит, что мы с Карлом для него — как вторые родители.

Поскольку больше никто из коллег по Межгалактическому альянсу не пытался со мною связаться, я решила пойти поспать. Разум по-прежнему бурлил от возбуждения, но организм уже не справлялся с нагрузками. Я отвела себе на сон семь часов, понадеявшись, что за это время ничего ужасного не случится.

Под утро мне, однако, приснилось, будто я, — еще не профессор, а всего лишь магистр Цветанова-Флорес, — прилетаю в Колледж космолингвистики и медленно поднимаюсь к себе в кабинет, где должна читать очередную лекцию, а потом вести семинар. Настроение — самое мрачное. Я не знаю, какими словами сказать студентам, что профессор Джеджидд, мой учитель, погиб на Лиенне. Открываю дверь. И вдруг вижу его живым и здоровым, сидящим в преподавательском кресле. «Вы — здесь?!» — изумляюсь я. Он пристально глядит на меня и слегка насмешливо произносит: «Магистр Цветанова-Флорес, вы опять опоздали». — «Но… вы же умерли?! Каким образом вы попали сюда?!»… — «Очень просто. По лестнице», — отвечает он и немедленно приступает к занятию: «Итак, наша тема: методика перевода с невербальных языков на вербальные»…

Ликование залило меня целиком, от макушки до пяток. Он жив! Всё неправда, учитель благополучно вернулся, мы снова работаем вместе…

Проснувшись и вникнув в свое наваждение, я поняла, что память подсунула мне смесь из давних воспоминаний о начальной поре моего ассистентства. Даже если бы Ульвена не убили, по прилете он объявился бы вовсе не в Колледже космолингвистики, а в доме семьи Киофар или в ректорате Тиамуна. На Лиенну он отправлялся в ранге ректора, точнее, со-ректора, ибо его равноправным коллегой был Уиссхаиньщщ. И никакой семинар по методике он больше не вел — курс «Теория и практика перевода» был передан мне целиком, причем не как его ассистенту, а как магистру на ставке профессора.

Но мое подсознание пыталось таким образом мне что-то сказать.

Да, конечно. Профессор Джеджидд был выдающимся космолингвистом и непревзойденным мастером перевода. А этот — кто?.. Создатели клона, конечно, могли вложить в его голову массу сведений о космолингвистике. Однако настоящий Ульвен обладал поэтическим даром и гениальной свободой мышления. Вряд ли такой талант поддается подделке.

Мне придется устроить экзамен его двойнику. Безо всякой пощады. Так же, как в свое время учитель экзаменовал меня, невзирая на личные чувства. Или самозванец надеется, что я не посмею? Посмею!