Со стены

Лариса Суворина (Бузыкаева)

Книга создана из текстовых и стихотворных материалов, опубликованных мною на стене социальной сети в течение нескольких лет.И еще она — дань уважения и памяти гениального музыканта, кумира моего детства, Майкла Джексона

То, что останется после

То, что останется после

Меня всегда охватывает грусть, когда смотрю я на закаты.

Будь они кроваво — зловещи, ослепительно — чисты или объяты хмурыми тучами.

Грустно…

Оттого, что еще один день прожит. Его не повторить, не переписать.

А порой так хотелось бы.

Оттого, что люди не всматриваются в небо уставшим вечером.

И это вселенское великолепие, совершенно бесплатное, мало кто видит.

Грущу и досадую, что многое уже не успею познать и довести до ума. Почему я раньше не осознала это?

Закат подобен смерти.

Уходящего дня.

Надежд.

Любви.

Он остужает и замораживает видимую жизнь, вывешивая ночное покрывало небес.

И я не знаю, выживет ли отвергнутая любовь? Расправит ли крылья растоптанная надежда?

Силюсь что-то разглядеть в оконной тьме и осколках закатного марева, да куда там…

Только утро подарит ясность.

И я увижу новый день. Еще один. Он несет радости, дела, заботы, встречи и сюрпризы. Обновленную любовь и ясноокую надежду.

А в конце его, как подарок за труды и усердие — еще один фантастический закат.

Почему я не пион?

Правда…

В этом году наблюдаю за своим кустом внимательно, вижу все его жизненные стадии… Раньше я не видела и половины.

Поначалу крепкая изумрудная листва налилась тяжёлыми бутонами. Долго думала, дарить ли миру спрятанную красоту. Потом решила, осмелела, вздохнула и рискнула выплеснуться одним цветком. Потом ещё и ещё…

Прихожу вечерком на огород, а тут — море благоухающее! Аж дух захватило от такого великолепия.

Удивительный цветок. Люблю его. Куда ему до изящества и завершённости форм розовых бутонов и соцветий! Та королева, но держись от неё на расстоянии: уколет.

А пиончики, растрёпанные розоволоски, с градуированной на макушке стрижкой, неровными прядками-лепестками так и зовут-пьянят: иди ко мне, смотри, какой я сегодня… обними, поцелуй, заройся лицом в моё облако.

И я иду. От таких предложений не отказываются, слишком редко они бывают…

Смелые цветы. Не боятся показать свою жёлтую макушечку, спрятанную в самых недрах.

Раскрываются.

Делятся собой.

И уходят всегда достойно.

Нет поникших бутонов, печально опустивших головки, несвежих мятых лепестков, скрученных и некрасивых.

Пион сбрасывает свой наряд, избавляется от ненужного, отрадовавшегося.

Раз — и нет его. Только воспоминания остались. И лепестковый ковёр на земле… Ковёр нежности, просто упавший к ногам своей хозяйки.

У меня будет много пионов. Достойные и добрые цветы… Спасибо вам за нынешнее розовое волшебство. Я его надолго запомню. Вашу нежность, оказавшуюся в моей ладони, доверчиво на ней расположившуюся. Милость лепестков, их детскую наивность.

Раскрывшиеся бутоны, в которые хочется ото всех спрятаться, вдыхая аромат и наслаждаясь их красотой… Наверное, такие цветы обязательно есть в раю.

Вы — мои фавориты.

Отныне и навсегда.

20 июня 2021

Серебристая скромница

Представьте, мне назначили свидание!

Как стемнеет, в гаражных зарослях, лицом к лесу!

Чувствую себя пятнадцатилетней неоперённой птахой с выпрыгивающим от волнения сердцем…

И бегу — пора же!

Путаюсь в сумеречной траве. Чувствую себя Гулливершей, боюсь нарушить насекомовский покой, ступаю вкрадчиво.

Вот и ты…

— Здравствуй, Солнце! Спасибо за яркий день, за приглашение. Хочешь, чтобы я спела тебе колыбельную?

— Здравствуй, птаха. Хочу, чтобы вы, наконец, встретились. Присмотрись…

На арене звездного простора страшно.

Но Луна, робкая, маленькая и несмелая звездочка, вышла из облачных кулис. Наступило ее время. Будем мечтать, тянуться друг к другу руками-лучами и петь, петь, вдохновенно и свободно!

Как всегда, одна

на небе Луна

светит мне звездой путеводною.

Ночью не до сна,

утром — не видна,

бедная душа неугомонная

Луны…

Мой неспетый ни одной душе блюз улетал в магическую высь.

Освобождалась от скорлупки жемчужная тоска, рассеивалась звездной пылью грусть.

Спасибо, Солнце…

Варваркин лес

Они пристально всматривались друг в друга.

Вечереющее усталое небо с трудом выхватывало своими бликами их взгляды: напряженно-любознательный маленькой деревенской девчонки и тяжелый и сильный того, кто был напротив. ЛЕСА!

Варварка, позабытый мамкой последыш, оставленный на зимовку у старого деда, сидела босоногим птенцом на лавке у подзапотевшего оконца. Девчонке страсть как хотелось на улицу.

А дед, молчун-отшельник, ушел с утра за провизией. Путь его был не близок, да и не лёгок, но возвратиться обещал до тёмной ночи.

Варварке наказал наготовить щей, поставить томиться кашу с молочком да напечь хлебов. Все было сделано, но выпрыгнуть в желанную волю все равно нельзя: дед, перед тем как крепко припереть снаружи дверь в избу, припрятал её одежду, оставив длинноногую девку в рубахе. Чай, в исподнем не сбежит.

Деваться ей было некуда, вот и любовалась девчонка лесом, бесцеремонно глазеющим в её окна.

Он был хорош.

Великаны-деревья просторно расположились в лесных объятиях, каждому хватало места. Ветви вздымались так высоко, что казалось, хотели зацепиться за лучи красна солнышка.

Покоем и силой веяло от каждого неприкосновенного бугорка — хоть зимой, хоть летом. Сейчас, в пору суровой стужи, лес будто гудел, выдыхая свою песню. Еле слышно, едва заметно.

«Корнями поёт батюшка!» — приговаривал дед Варварке, прихлебывая мятный чаёк. И Варварка согласно кивала.

Лесные корни крепко проросли в шуструю девку. Она чувствовала лес, говорила с ним, внимала ему. Научилась охотиться лучше деда, знала все грибные и ягодные места живого исполина.

Вместе с лесом звенела хрустальным хохотом студёной зимой, тянулась нежными оттаявшими пролесками к солнышку в весеннюю пору, дивилась ярким лиственным нарядам щедрой осени, смыкала веки темными зимними вечерами, засыпая вместе с окоченевшими махинами.

— Дедуль, а ведь вся наша жизнь — это лес.

— Точно, Варварка. Жизнь человеческая схожа с лесом. У каждого из нас свои болота и чащи имеются. В душе или на сердце. Свои ясные, солнцем обихоженные полянки, на которых резвятся смешные медвежата да лисята. Жизнь — это лес. Только у каждого он свой.

Реки не знают своих имён

Зачем они им?..

Имена, прозвища и клички нужны нам, людям. Чтобы как-то обозвать, пришпилить табличку, обозначить границы. Чтобы наложить руку и попытаться управлять, командовать, менять.

На эти жалкие человеческие потуги реки ответят дружным, хохочущим журчанием.

Что им людские указы?

Тьфу.

Реки свободны.

Безымянны.

Вольны.

Сильны.

Им неважно, кого убаюкивать на волнах: стайку форели или утопленника. Главное — течь.

Не имеет значения, чем будут усыпаны речные берега: облизанными водой камешками или гнилыми деревьями. Реки не очень-то смотрят по сторонам — их влечет движение.

Реки имеют полное право быть мелководными и опаснодонными, неугомонными и дремлющими.

Они прекрасны нежным журчанием, дающим людям расслабление и освобождение от бешеного ритма жизни мегаполисов. Они страшны неуправляемой силой в сезон разлива. Хоть рекам и нет никакого дела до нас, но они с легкостью могут как продлить нам жизнь, так и пресечь ее…

Можно часами любоваться живой рекой. Она подвижна.

Неуловима.

Стремительна.

По-женски изящна, гибка.

По-мужски сильна и непреклонна.

Рекам неинтересно, как мы их зовем.

Они живут своим прозрачным устремлением: бурлят, журчат. Искрящееся существование доказывает страсть, желание увидеть неизведанное, познакомиться, насладиться им. И отправиться в дальнейшее странствие. Ах, что за чудесная у них жизнь — теки, радуйся, двигайся!

Не будем брать в расчет речных отступников с застоявшейся, вонючей илистой водой. Их мало.

Продолжай движение. Не останавливайся.

Будь рекой.

Будь собой.

Навеяно грегорией Рамона Гомеса де ла Серна.

30.04.2023