Беговая лошадь

Лена Диминн, 2020

Когда встречаются два человека, у одного только начинается сама жизнь, а у другого уже есть опыт и оптимизм. Тогда на любую ситуацию можно взглянуть с иронией.

Часть 1

Ноябрь 2002 года. Лондон.

Город украшали к Рождеству…

Мы сидели с подругой на углу Пикадилли, за бокалом вина в тихом, уютном ресторанчике, смотрели на пестрое мелькание людей и обсуждали наши планы: посетить музеи, погулять по паркам, побродить по старому городу. Впереди целая неделя.

И вдруг Марина округлила глаза и вскрикнула:

— Ой, ой…, белка!

— Больше не пей Марин!

— Нет, правда… белка

Я повернулась и посмотрела куда она таращилась.

— Это же хорек! Милый хорек, Марин.

Маленький хорек сидел спокойно у барной стойки и грыз баранье ребрышко.

Меня и Марину это сцена очень рассмешила, мы вели себя слишком шумно и развязано.

Окружающие стали обращать на нас внимание и оборачиваться.

— Russian, — сказал кто-то из посетителей.

Официант направился в нашу сторону, а хорек продолжал расправляться со своей добычей всех игнорируя.

— Еще вина? — предложил официант.

— Yes, — ответила Марина.

Атмосфера вокруг нас оживились. К нашему столику подошел мужчина, и предложил пообедать завтра, явно обращаясь к Марине. Я успела рассмотреть его. Это был симпатичный молодой человек, со вкусом одетый. Похож на аристократа…

На следующий день, я встала рано утром, Марина еще дрыхла. После завтрака присоединилась к нашей группе, которая дожидалась начала обзорной экскурсии по Лондону.

Группа была малочисленная, четыре семейные пары, я и еще одна не молодая современная дама. В минибасе мы сели рядом. Дама оказалась болтливая:

— Роза Моисеевна! — представилась она.

— Александра… можно Саша.

— Мы прилетели с дочкой и внучкой, они уже четвертый раз здесь, поэтому наши маршруты не совпадают, — улыбаясь сообщила Роза.

— А я с подругой, только она спит!

Последующие дни мы проводили вместе.

По Британской национальной галереи я и Роза ходили за нашей группой, все время отставая.

Роза Моисеевна мне безостановочно что-то нашептевала. Ее жужжание мешало мне слушать экскурсовода.

— Беговая лошадь маркиза Рокингема «Жеребец Уистлджакет», Джордж Стаббс — одна из не многих картин…, — Роза Моисеевна вы мешаете мне проводить экскурсию, вам не интересно?

— Что-вы голубушка, очень интересно, извините.

Через минуту Роза опять начинала шептать мне в ухо, но ее монотонное гудение было слышно всем присутствующим.

Она показывала мне на картины и комментировала:

— И не вспомнишь всего через двадцать лет, столько музеев у тебя еще будет, на главное смотри.

В один из дней мы поехали в Хэмптон-Кортский Лабиринт, маршрут проходил через Нулевой меридиан Гринвича. Там Роза Моисеевна предложила мне прогуляться самостоятельно.

Мы оторвались от группы и болтались сами по себе, но перепутали время сбора. Наша группа сидела уже в автобусе.

— Роза Моисеевна вы где были, мы вас ждем уже полчаса. Лабиринт скоро закроют.

— Милочка, я очень виновата, с часами что-то.

Когда мы приехали к Лабиринту, касса закрылась. Гид повел нас в Паб напротив и заказал всей группе Британский Сидр. Мы слушали рассказ гида, потягивая яблочный напиток, а из окон обозревали грабовые деревья, которые составляли ансамбль садово-паркового искусства.

Роза Моисеевна гида не слушала и увлеченно рассказывала мне про своего любимого племянника:

— Сашенька, деточка, Георгий такой положительный, только с первой женой не повезло… Я Вас обязательно познакомлю.

— Да, да, да… а чем он занимается?

— Он такая возвышенная натура… правда один год не доучился, отчислили из Института… и работу часто меняет… ищет себя… с начальством недопонимание, потому что он очень принципиальный… Жорик щепетильный, гордый, маму очень любит, а она в нем души не чает… мамина радость.

— А мама чем занимается? — уточнила Саша.

— А у мамы ювелирная фабрика на Урале.

— Хорошо, я подумаю.

— Что тут думать.

С дальнего стола донесся чей-то бас:

— Роза Моисеевна, а мама за мужем?

— Борис, мы с Вами об этом потом поговорим.

Роза Моисеевна была неутомима. В наше свободное время мы куда-то бежали либо шли покупать сувениры. Как-то раз она подошла к гвардейцу и задала вопрос:

— МЭГЭЗИН Ти-и?

Гвардеец посмотрел на неё с интересом:

— Can I help you?

Но Роза Моисеевна махала руками и повторяла:

— МЭ-ГЭ-ЗИН ТИ-И, МЭ-ГЭ-ЗИН!! — каждый раз проговаривая фразу громче и с непонятным акцентом.

Гвардеец удивленно смотрел на нее и пытался сообразить, что от него собственно хотят.

— Блин, ну как тебе объяснить, ТВИНИНГ, ТВИНИГ! Ну чай, чай.

Она изобразила «чаепитие», поднося правую руку ко рту, левой рукой изображая блюдце.

— А-а, tee shop? OK, mam.

И мы в сопровождении гвардейца, пошли через старый Лондон к самому знаменитому магазину Британского чая.

— Сашка, смотри какой мех на шапке, мне бы шубу из такого меха. Интересно, где они шкуры берут!

К вечеру мы попали в огромный магазин в центре Лондона, пробежали по всем этажам, купили несколько вещей, спустились в отдел с едой и взяли нарезки из продуктов. Разместились у барной стойки рядом с отделом и заказали кофе. Перед нами стояла табличка «Со своей едой нельзя» с соответствующим рисунком. Роза Моисеевна бойко разложила нарезку. Бармен указал на табличку и с улыбкой подал две чашки кофе:

— Don’t eat. Thanks.

— Иди, иди, милый, без тебя разберемся.

Роза улыбнулась и положила ветчину на язык. Она поставила передо мной бутерброд, а свой поднесла ко рту, и тут на её плечо легла рука. Мы обернулись. Рядом стоял полицейский:

— Follow me, please.

— Что он хочет, этот лось, дамам не дают поесть.

Полицейский вывел нас из магазина и показал пальцем на рот, а потом на кафе. Роза Моисеевна стояла с двумя надкусанными бутербродами и изучала меню:

— Так это одуреть можно от таких цен! — Тыча пальцем в меню, сказала Роза, — Вон скамейка пойдем.

Роза Моисеевна, положила мне в руку бутерброд и сказала:

— Придется есть в сухомятку!

В последний день мы гуляли по старому городу и случайно забрели в многолюдные трущобы.

Роза Моисеевна вцепилась в мою руку:

— Куда нас занесло, тут прибьют и никто не заметит.

— Спокойно, Роза Моисеевна, не паникуйте. Я вас выведу.

Мы пытались дойти до ближайшего метро. Вдруг она завопила:

— Гр-а-а-б-я-я-т! Этот гад в мою сумку залез!

— Что случилось?

— Вот тот, — Роза Моисеевна показывала на бегущего от нас человека, — деньги вытащил. Все! Все деньги!

Роза стояла с расстегнутой сумкой, а на замке молнии висело колье с бриллиантом!

— Саша, ты только дочке не говори! Она меня просила деньги и украшения оставлять в отеле! Хорошо, что колье за замок зацепилось, этот бандит не смог его умыкнуть.

Мы вскоре выбрались из обшарпанного квартала и направились в театр слушать оперетту «My beautiful lady». Роза Моисеевна одела своё колье и счастливая пошла в зал.

С Мариной мы так толком и не виделись за эту неделю. Когда я уходила она спала, а когда приходила её еще не было.

За эти годы я побывала во многих местах, но Роза Моисеевна и её Лондон — это на всю жизнь.