2
Однажды утром мне позвонила вдова знаменитого поэта.
Голос её звучал прерывисто, не сразу я понял, что она плачет.
Потом беспорядочно заговорила:
— Пойми… Он забыт… Никому не нужен…
Я стал утешать её:
— Это не так. Кто-кто, а он совсем не забыт. Сколько раз слышал я, как звучат снова и снова его стихи. Уже давно они стали песнями.
Она упорствовала:
— И никто не связывает их с его именем.
— Так это ж и есть самое истинное, самое подлинное признание.
— Слова… слова… его имя забыто. Он не участвует в нашей жизни.
Я выбросил козырного туза:
— Повседневная жизнь вообще не вспоминает о литературе. Ты думаешь, Александр Сергеевич вот так, что ни день, не сходит с уст?
Она помолчала, потом сказала:
— Пушкину ничего не нужно. А нам с ним — нужно. И мне и ему.
Я даже не понял, а ощутил: она права своей, только ей принадлежащей, своей единственной безоговорочной правотой.
Так мы задуманы, так устроены. Нам важно, чтобы нас вспоминали.
