Песнь Звёздных Всполохов. Свет

Лера Николаева (2024)

Где-то высоко в Космосе Астрологи и Тарологи пишут человеческие судьбы. Они внимательно слушают песнь звёзд и планет, чтобы отразить её в натальной карте человека. Кирия, главная героиня, из мира людей попадает в Астромерию — пространство, разделённое на Верхний и Нижний Зодиак, где Астрологи составляют звёздные карты. В этом мире она понимает, что такое предназначение, и как можно повлиять на путь своей души. Астромерию охватывает череда убийств высокопоставленных лиц. Кирия оказывается втянутой в расследование. Подозрения падают на неё саму, ведь в её появлении в Астромерии странно всё. Ей предстоит раскрыть личность убийц. Когда Кирия узнает правду, эта правда неминуемо поведёт мир к катастрофе…Но именно в таких обстоятельствах героиня обретёт истинную любовь.

Глава 6

Девушка разгладила складку на своём платье цвета небесного жемчуга. Поправила серьгу, зацепившуюся за чёрный локон. Коснулась бледных щёк и тяжело вздохнула.

— Жаль, конечно, что мы не поехали на праздник.

Послышался всхлип. За кроватью, свернувшись в позе эмбриона, лежала другая девушка. Её белоснежные волосы без всякого оттенка, идеальный белый, распластались по бархатному ковру, застилавшему пол. Она закрыла руками лицо и притянула к себе колени. Всё её тело содрогалось от бесшумного плача. Лишь изредка вырывались всхлипы.

Та, что стояла у зеркала и любовалась собой, нахмурилась.

— Зачем ты вообще ко мне пришла? Чтобы залить слезами подарок Антареса?

Тёмный ангел Антарес подарил ей этот ковёр на прошлый Оборот. Просто чтобы как-то откупиться от неё. Чтобы она забыла ночь, которую они провели вместе на полу в этой башне. Тёмному ангелу было холодно — от голого пола, от неё самой. И он подарил ей ковер.

Та, что плакала, не ответила. Брюнетка снова вздохнула.

— Селена, встань. И хватит ныть.

Одна рука, затем вторая. Селена, белоснежная, невинная, подтянула себя с пола, опёрлась руками на покрывало, и тут же плюхнулась на кровать. Её бледное лицо было красным от слёз.

— Умница. А теперь скажи, как тебе моё платье?

И она покрутилась перед блондинкой, демонстрируя тонкую изящную талию. Задвигала корпусом, пустив шёлковую ткань подола волнами. Селена не смотрела на неё.

— Ты оглохла? Или ослепла?

Ответа не последовало. Брюнетка вновь вздохнула и отвернулась к зеркалу. Сейчас перед ней стояла задача густыми чёрными тенями закрасить красные круги, которые всегда расплывались на лице под глазами и выдавали её дьявольскую сущность. Но даже с такими дефектами — мертвенно-бледной кожей, алыми веками и красными зрачками — женщина была красива. Дьявольски красивая царица ночи, имя которой Лилит.

— Ты ведь не носишь белое, — вдруг заговорила блондинка. Её голос хрипел из-за слёз.

— Ну да! — Лилит развернулась к Селене, обрадовавшись, что та с ней заговорила. — Но сегодня особый случай. Я надела это платье в честь неё. Это был её цвет — жемчужно-белый.

Селена нахмурилась и опустила голову. Она ровно дышала, но по щекам текли слёзы.

— И теперь я подумываю о том, чтобы начать носить белый, — Лилит вновь отвернулась к зеркалу и продолжила накладывать тени. — Чёрный как-то наскучил. Надоело одеваться по асценденту. Так что скажешь, милая, мне идёт? Ладно, не трудись, я знаю, что идёт. Мне всё к лицу. Но главное, чтобы понравилось Аэлю. Как думаешь, у него встанет?

— Что?..

Селене показалось, что она ослышалась. Вовсе нет. Её противоположность, её антагон, её тёмное отражение Лилит снова думала о себе и своих низменных желаниях. Получить мужчину, завладеть вниманием, соблазнить, использовать. Лилит была сосредоточением порока.

— Как ты можешь… Как ты можешь о таком рассуждать? Венера мертва. Ведь её убили прямо на празднике.

— Я знаю. И?

Селена зажала рукой рот, чтобы не закричать от ужаса. От того хлипкого, холодного ужаса, который вызывала в ней её собственный антагон — сестра-близнец, противоположная ей по сути. Тело дрожало, а слёзы всё текли, скапливаясь на подбородке. Селена хотела упасть и рыдать от бессилия, от боли за жизнь Венеры, от бессердечия женщины напротив.

— Хватит ныть. Когда Венера материализуется в новом воплощении, тогда и расскажешь ей, как ты её оплакивала.

— Т-ты… Ты невозможная! Жестокая!

— Спасибо, сестра, — сказал Лилит без тени иронии.

Селена никак не могла принять Лилит. Да, они были противоположны друг другу, но Селена всё мерила по себе. Её нравственным ориентиром была она сама — сосредоточение любви, сострадания, чистых помыслов, невинности. Она просто не понимала Лилит. Ей казалось, что быть такой — это выбор. Она не хотела понять, что быть такой — это суть Лилит.

И всё же она надеялась изменить Лилит, повлиять на неё, воззвать к — как это она там называла? — гуманности. Всякий раз, когда Лилит шла по головам, чтобы достичь желаемого, соблазняла чужого мужа из тригона или рушила чьи-то мечты попасть в Ялактос за хорошую службу — Селена плакала. Проливала слёзы о душе своей сестры, которая была чернее самого тёмного камня. Тщетно — Лилит была само зло и красота ужаса ночи.

И всё же иногда Селена казалось, что Лилит делает или говорит что-то специально. Не потому, что по-другому не может или не привыкла, но потому, что ей так хочется. Чтобы поразить кого-то, ужалить в больное место, вскрыть ещё свежую рану. Ведь бывают случаи, когда даже само зло склоняет смиренно голову и замолкает? Но только не Лилит.

Лилит боялись и боготворили. В отличие от её сестры, Селены. Светлого ангела милосердия, сострадания и чистоты. И хотя зачастую все порицали Лилит и превозносили Селену, в глубине души она знала, как сильно Лилит влияет на людей. Это влияние греха и порока никогда не сравнится с влечением к добру, которое исходит от разума и осознанного стремления, но не от истинных желаний.

Лилит закончила с макияжем, поправила причёску и повернулась к сестре.

— Отправляйся в свою часть Обители, приведи себя в порядок, и поехали. Иначе мы пропустим всё веселье.

— Я никуда не поеду. Не хочу видеть Венеру такой… И зачем мы там нужны?

— Что значит зачем? Случилось убийство. Мы, как не последние люди в государстве, должны присутствовать. В особенности ты. Ты не должна уступать пальму первенства Гелиосу в крайне важных для общественности делах. Особенно сейчас.

— Смотри, чтобы тебя не обвинили, Лилит.

— Вау…

Лилит восхищённо посмотрела на своего антогона. Проявления сарказма и пассивной агрессии её искренне восхищали.

— Неужели Селена показывает зубки? Горжусь!

— Это не зубы. Я говорю, как есть. Люди могут решить, что убийцу спровоцировали. Понимаешь?

— Понимаю. Но каким же образом они решат, что я кого-то спровоцировала, когда весь праздник я проторчала тут, а?

Селена задумалась. Причина, по которой они остались в Обители и не приняли приглашение Гелиоса, заключалась в том, что Селена тоже принимала участие в предвыборной гонке. И ей не следовало появляться на празднике у соперника, по крайней мере в период праймериза.

Так сказала ей Лилит, и Селена прислушалась. Но сейчас она задумалась.

Селена посмотрела на сестру. Спокойная, роскошная в своём пороке, Лилит в очередной раз поправляла причёску, любовалась собой в зеркале. А что, если она специально убедила своего антогона остаться дома? Но зачем?

Лилит заметила в зеркале внимательный взгляд Селены, который упёрся ей в спину, и хмыкнула.

Когда я увидела Венеру, думаю, не закричала лишь потому, что уже видела такое же истерзанное дело буквально пару дней назад. Не то чтобы к этому можно привыкнуть, но и шокировать уже нельзя. Жаль только, что этот труп — Венера.

Я не понимала, что чувствую. Мы вроде как намеревались подружиться. И платье, которое я сейчас невольно то и дело дёргаю за подол, — это ведь она мне его купила.

Я не знаю, как выражать горе. Когда кто-то из моих знакомых откидывался после дозы, мы с друзьями собирались на его могиле, пили водку, шутили и пели песни, которые он любил. Но не плакали.

Я погладила волосы Прозерпины. Она лежала на моих коленях, прикрыв глаза, немного вздрагивала, но тоже не плакала.

Мы сидели где-то в покоях Гелиоса. В одной из комнат, скорее всего отведённой для стаффа. Из соседней комнаты доносились рыдания Алудры. Там её успокаивал целый рой астральцев, желавших угодить принцессе. А мы с Прозерпиной сидели вдвоём, в полутёмной комнате, и молчали.

— Она была как солнышко, — вдруг заговорила Прозерпина.

— Да, — ответила я.

— Была для меня как сестра.

— Мне очень жаль.

Прозерпина замолчала. Я не могла понять её горя. В целом я не знала, сколь глубоко могу понять чьё-то горе. Иногда мои эмоции просто вырубало, как в тумане, и видимо сейчас наступил такой момент. Я даже не знала, как поддержать Прозерпину, поэтому мы продолжили сидеть в тишине.

Спустя время к нам зашёл Аэль.

— Вот вы где, — вздохнул он. Вид у него был так себе, и он снял галстук. — Отправляйтесь в Ялактос. Материализация ещё недоступна, так что я попрошу кого-нибудь вас отвезти.

— Хорошо, — ответила я за двоих.

— Никуда мы не поедем, — Прозерпина вдруг вскочила с моих коленей и посмотрела на Аэля со злостью. — Я хочу понять, что случилось с Венерой.

— Да, я этим и занимаюсь, — Аэль вдруг замялся, смутившись от её взрыва. — Прозерпина, мне очень жаль Венеру.

— Отведи меня к ней, я хочу помочь.

— Не стоит… Послушай, если убийца всё ещё здесь, то тебе опасно тут оставаться.

— Это ещё почему? Прозерпина в опасности? У тебя есть версии?

Прозерпина и Аэль посмотрели на меня. Кажется, я не к месту включила Нэнси Дрю.

— Н-нет. То есть, тут и правда небезопасно, мы ведь рядом с убийцей, — Аэль звучал неуверенно. Что-то происходило, отчего он терял самообладание и о чём мы не знали.

— Я могу кое-что рассказать! — неожиданно для себя выпалила я. И кто меня дёргал за язык?

Когда Аэль собрался было спросить меня, из-за двери его окликнул стражник. Аэль кивнул ему и сказал:

— Тогда сидите здесь. И запритесь изнутри. Я скоро вернусь.

Запираться мы, конечно же, не стали. Какой смысл в том, чтобы запираться в мире, где почти любой умеет перемещаться в пространстве.

— Что ты хотела сказать ему? — спросила Прозерпина, как только рыжий вышел.

— Есть кое-что… В общем, там на празднике, когда все пошли в зал после выступления Гелиоса, я осталась в саду.

— Да, я помню. Ты куда-то убежала, попросила оставить тебя одну.

— Ну да. Я увидела там одного мужчину. Он был в плаще. И это был тот, о ком я тебе говорила, помнишь тогда, на рынке? Он пялился на меня прямо у прилавка с украшениями, а ты не поверила. Так вот, я увидела его в саду, и пошла за ним. И знаешь что? Он подарил мне то самое украшение, на которое я смотрела!

Как только я выпалила это, то сразу вспомнила, что украшения у меня нет. Оно упало в траву, когда я повалила того самого мужчину на землю. Но об этом я совсем не хотела упоминать.

— Хм. Подарил украшение, говоришь? И какое это отношение имеет к убийству Венеры?

Об этом я не подумала. Для меня было очевидно, что тот незнакомец странный и жуткий, а ещё очень красивый и… Короче, моя дедукция меня подвела.

— Просто он был такой загадочный, знаешь. И следил за мной! Я решила, что… Ну ещё на нём был плащ, и этот его шрам странный. В общем, что-то в нём было подозрительное.

Да уж. Нэнси Дрю из меня никудышная.

— Подожди, ты сказала, шрам?

— Ну да, вот тут, у брови, и на всё лицо.

— Я знаю, кто это был. Пошли.

Прозерпина потянула меня за руку из комнаты. Напоминать о том, что Аэль запретил нам выходить, я не стала. Даже наоборот, после его запрета мы просто обязаны были выйти из этой комнаты.

— Ты его знаешь? Кто он?

— Он тот ещё говнюк. В своё время портил жизнь мне и Аэлю.

— Каким образом?

Мы шли по коридору, то и дело натыкаясь на гостей праздника. Не все ещё успели уехать. Кто-то во избежание давки решил переждать. На это время слуги Гелиоса предлагали всем напитки и угощения в другом зале, находящемся в противоположном конце дворца.

Этот зал скорее походил на столовую. Гости снимали стресс шампанским. Отовсюду доносились беседы. Люди общались вполголоса. Возникало ощущение, что все эти полутона из приличия, и как только тело Венеры увезут, праздник вновь вспыхнет и закружит торжеством, словно бы ничего не произошло.

— Тёмный сдружился с Лилит. Они пускали слухи об Аэле, словно он пристаёт к ученицам Академии и отмывает деньги. Лилит уговорила несколько падших женщин бедуинок заявить на Аэля, будто бы он пользовался их услугами. Всё это для того, чтобы выжить Аэля из Ялактоса. Но Гелиос быстро понял, что к чему, слава Альтаиру.

— Прозерпина, я плохо понимаю, о чём ты. Какой Тёмный? Какая Лилит? И бе… как ты сказала, бедуинка?

— Прости. Я потом тебе поясню, что к чему. Просто знай, что он говнюк. Я бы сказала жёстче, но тут везде люди.

— Куда мы идём? Что ты хочешь сделать?

— Я хочу отыскать его. И доложить Гелиосу. А лучше и то и другое.

— Он мог уже давно сбежать.

— Нет, не мог. Перемещение будет недоступно ещё сутки, пока не завершится движение звёзд и они не выйдут с орбиты Астромерии.

— Вот значит как.

Точно. Я стала думать о том, что гости съезжались на бал на машинах. Значит, в момент начала праздника они уже не могли материализовываться. А это значит…

— Прозерпина, кажется, убийца и правда может быть ещё здесь…

Она меня не услышала. Её взгляд, полный гнева, был направлен в сторону Гелиоса и того, кто стоял рядом с ним.

Они располагались почти в центре столовой, однако никто не обращал на них внимания. Все были заняты закусками и шампанским. А Гелиос и его спутник мирно беседовали, и даже вежливо улыбались друг другу. Я невольно задержала дыхание.

— Это он, — сказала я, выдохнув.

— Да. Это он.

Прозерпина стремительным шагом направилась к президенту и его спутнику, которого я не более часа назад свалила в траву. Он снял свой загадочный плащ и остался в костюме, и сейчас ничем не отличался от других приглашённых гостей.

— Прозерпина, прими мои соболезнования, — Гелиос раскинул руки и подался ей навстречу. Лицо его вмиг стало выражать сочувствие и сожаление.

— Что ты здесь делаешь? — Прозерпина проигнорировала выпад Гелиоса, и устремила взгляд к незнакомцу.

Тот чуть приподнял брови — как будто слегка удивился. Вот же гад.

— Я, как и все, пришёл на праздник. По приглашению Гелиоса, — с этими словами он кивнул президенту, и тот ответил ему улыбкой. — Позволь предложить тебе что-нибудь выпить. Не представляю, в каком состоянии ты сейчас находишься.

— Хватит, — отрезала она. Прозерпина была в гневе, пылала, как и её волосы, которые вот-вот готовы были извергнуть пламя и поразить этого наглого, но очень красивого, незнакомца.

— Ладно, — он осёкся, однако не спрятал издевательское выражение лица.

— Это, безусловно, большая утрата. Мы все полюбили Венеру именно такой. И с нетерпением будем ждать её материализации в новом воплощении, — сходу произнёс речь Гелиос.

У него что, где-то есть чиновничьи заготовки на все случаи? Прозерпина никак не отреагировала на данный пассаж, который был произнесён с целью успокоить её.

— Кстати, Антарес, вы знакомы с Кирией? — Гелиос решил продолжить взятую на себя роль дипломата.

В ходе беседы я старалась не смотреть на него. Вообще-то обычно меня трудно смутить. И обычно это я всех смущаю. Вот он — первый человек, кому это удалось.

— Не виделись, но у вас очень знакомое лицо, Кирия, — пропел наглец и вытянул руку вперёд.

Мне пришлось пожать его руку. Тёплое прикосновение его ладони. Оно запечатлелось на моей талии и шее ещё тогда, в саду.

— Кирия сказала, что ты её преследовал, — прервала нас Прозерпина. Что ж, делать вид, что мы не знакомы, не получится.

— Ах да, — Антарес сделал такое лицо, словно только что вспомнил. — Но, поверь, я не преследовал нашу странницу. Любопытство взяло верх. Каюсь.

Он поднял обе ладони в жесте сдающегося человека. Я не произнесла ни звука. Хоть бы он ничего не сказал о том, что именно мы делали в саду. И я всё ещё испытывала неловкость.

— Я уверен, Кирия неправильно поняла тебя, — запел Гелиос Тёмному ангелу. — Она ещё не знает всех наших порядков.

Я поперхнулась. Так вот значит что это было. Таков порядок гостеприимства у мужчин Астромерии, ага.

— Ну конечно! — поддержал его Антарес. — Я приношу свои извинения, если напугал вас.

— Да что ты несёшь? Хватит, Антарес!

— Хватит, Прозерпина, — Гелиос чуть ближе придвинулся к ней, взял за руку и прошептал в лицо. — Иначе я вынужден буду позвать твоего Воспитателя. Он тоже здесь.

Прозерпина в мгновение замолчала. Уже какой раз упоминают этого Воспитателя, и всякий раз Прозерпина меняется в лице.

— Вот так. А теперь, прошу, возвращайтесь в комнату. Или, нет, лучше возьмите что-то поесть, выпейте, а после отправляйтесь домой. А теперь извините, я должен узнать, что выяснил Регул.

Гелиос не дождался ответа. По всему было видно, что он рассержен, но старается не подавать вида. Ещё бы, ведь его предвыборный праздник испоганили убийством. Как тут не злиться?

Прозерпина вперилась взглядом в Антареса. А тот пялился в ответ. И всё это время вот так насмешливо улыбался. Видимо происходящее его крайне забавляло.

— Скажи правду! Какое отношение ты имеешь к этому? — зашипела Прозерпина.

Антарес удивлённо поднял брови. И это удивление было самым настоящим.

— Я знаю, что ты обо мне думаешь. Да, я заслужил такое отношение. Но к этому я не причастен, уж поверь. Самому интересно.

— Интересно? Тебе интересно? — Прозерпина не переставала трястись от злости. Когда я была в таком состоянии, друзья обычно предлагали мне выкурить чего-нибудь. Блин, надо найти хоть какую-то колючку в этой космической пустыни, которую можно будет скурить.

— Конечно. А тебе нет? Кажется, что-то намечается, — и тут Антарес подмигнул мне так, словно мы давние знакомые с ним.

— У тебя есть версия? — я решила подать голос, а заодно перевести беседу в нейтральное русло.

— Хм, дай-ка подумать. Первым грохнули Урана. Ты ведь была там, да, красотка?

— Да. Я нашла его. Что значит первым? Думаешь, это делает один и тот же человек?

— Перестаньте сейчас же! — Прозерпина прервала нас вскриком так, что стоящие поблизости гости удивлённо обернулись на неё. — Вы говорите об этом так, словно это какой-то детектив. Но это наша жизнь! Тебе что, совсем их не жаль? Ты ведь знал Урана.

— Вот и не жаль. Он не нравился мне в этом воплощении. Слишком растолстел. И часто проводил время в Нижнем Зодиаке, если ты понимаешь, о чём я.

Прозерпина закрыла руками лицо. Я неловко опустила руку на её плечо.

— Послушай, мы должны попытаться выяснить, что происходит. Ради Венеры.

Прозерпина кивнула, но не отняла рук от лица. В присутствии Антареса мне почему-то стало легче, а нужные слова находились сами собой.

— Я не знаю всех ваших разногласий, но сейчас нам нужна его версия. Потому что моя, как видишь, ни к чему не привела…

Прозерпина опустила руки и посмотрела на меня таким тяжёлым взглядом, что у меня всё рухнуло внутри. Бедная девочка, она и впрямь лишилась близкого человека. И плевать, что он переродится. Это будет не та Венера, с которой они росли, переживали трудности и прятались от всех на берегу океана Познания. Я крепко прижала Прозерпину к себе. Антарес наблюдал за нами, не отрываясь, и что-то рождалось в глубине его глаз. Интересно, о чём он сейчас думает?

— Прозерпина, вот ты где.

Она содрогнулась и окаменела в моих руках. Голос, который позвал её, принадлежал мужчине. Его волосы трогала лёгкая проседь, морщины избороздили некогда красивое лицо. Мужчина подошёл к нам вплотную и кивнул всем в знак приветствия.

Прозерпина освободилась из моих рук и сделала шаг в противоположную от него сторону.

— Юпитер! Рад видеть, — поприветствовал мужчину Антарес.

— Здравствуй, Рес. Дочка, я тебя искал. Гелиос сказал, что ты здесь. Но зачем? Едем домой.

— Нет. Я не уеду, пока не разберусь во всём.

— Тут есть кому разбираться. А мы уезжаем. Это не обсуждается.

— Нет!

Прозерпина снова привлекла внимание гостей, и в этот раз большего количества. Неужели этот седовласый красавец и есть тот самый Воспитатель, от упоминания о котором Прозерпина теряла самообладание? Значит, это и есть он, Юпитер. И он тоже называет её дочкой, как Гелиос Алудру.

— Что ты устраиваешь, ещё и при всех! Не смей мне перечить. Мне стыдно за твоё поведение. Мне уже доносили, что ты болтала лишнего кому не попадя. Моли все звёзды галактики, чтобы слухи не дошли до Гелиоса. А теперь быстро успокойся и пошла отсюда.

Перед моими глазами встала невидимая пелена. Всё в словах Юпитера — интонация, с которой они были сказаны, сами фразы, выражения, — всё было мне до боли знакомо.

Прозерпина молчала и смотрела куда-то вдаль. Она словно тоже его не слышала, и мысленно улетела куда-то далеко отсюда.

— Ты меня слышишь вообще? Слышишь, что я говорю тебе?

Юпитер бесцеремонно потряс её по плечу. Она и правда его не слышала. Затем вдруг развернулась и молча пошла прочь из зала.

— Прошу прощения, сегодня тяжёлый день, она не всегда себя так ведёт.

Юпитер, вежливо улыбаясь, бросил фразу всем в зале, как бы оправдываясь, а затем направился вслед за дочкой.

Зал продолжил вести светские беседы, пить и есть, как будто ничего не произошло. Мне явно нужна была пауза, чтобы прийти в себя, но Тёмный лишил меня такой возможности. Он зашевелился рядом, намереваясь что-то сказать. Я приготовилась выслушивать язвительные комментарии.

— А с тобой что? Ты побледнела, — вдруг сказал он, совсем не собираясь язвить, чем сильно меня удивил.

— Да так. Неважно.

— Слушай, странница, я тут поговорил кое о чём с Гелиосом.

— Почему ты меня так называешь?

— Я давно наблюдаю за тобой, зачем скрывать. И мне кажется, тебе это подходит.

— Странница? Почему?

— О, ведь ты не знаешь наших легенд. Я не подумал… Подожди.

Антарес вдруг направился к другому концу зала, где стояли закуски и выпивка, и взял два бокала с шампанским. Один протянул мне, а из второго отпил глоток. Затем выставил два наших бокала вровень, взяв меня за руку.

— Смотри. Там, где твой бокал, — на таком уровне находится Верхний Зодиак. За ним следует Нижний, который заканчивается океаном Познания. А вот здесь, — и он показал на свой бокал. — Вот здесь проходит граница между полушариями, и начинается территория Южного полушария. Здесь обитаю я и ещё некоторые управители. И между нами есть та самая разница в один глоток — брешь в пространстве, разрыв. Этот разрыв заполняют… — он сделал паузу, подбирая нужное слово. — Неприкаянные. Их называют подлунниками. Это души, что не нашли пристанище в Архиве и не смогли материализоваться ни на Земле, ни здесь, в Астромерии.

— Понятно, — сказала я. Но я ничего не понимала.

— Мы все принадлежим к одному из полушарий. Но есть легенда о странницах — душах, которые не только могут перемещаться от одного к другому полушарию, но и заходить в пространство подлунников.

— А эти подлунники как-то связаны с луной?

— Да. И Луна и Солнце освещают Астромерию. И они находятся под таким углом, что есть один участок — та самая брешь в пространстве, — куда не попадает их свет. Луна ближе всего к этому участку.

— И при этом его не видно? То есть это не что-то ощутимое, как океан Познания?

— Совершенно верно.

— Но как же вы тогда узнали о нём?

— А как вы тогда узнали о чёрных дырах и кротовых норах? Рассчёты. Гипотезы. И чуть-чуть веры в невозможное.

— И ты думаешь, что я подобна этим странницам из легенд?

— Предполагаю, судя по тому, каким образом ты здесь оказалась. Так что, странница, слушай меня, — Антарес резко убрал свою руку и отстранился. — Я изложил Гелиосу всё что думаю по поводу убийств. Прозерпина и все планетарные находятся в опасности. Я уверен, что на них открыта охота, но ещё не понимаю, почему. Аэль не делится со мной всем, к сожалению. Но до меня дошли слухи, что ты теперь его секретарша и имеешь доступ ко всем делам.

— И что с того?

— Ты ведь хочешь спасти Прозерпину? Давай заключим сделку. Ты передаёшь мне всё, что найдёшь, а я думаю, что с этим делать. И держу тебя в курсе всего. Будем помогать друг другу. Идёт?

Вот оно что. Неужели он затеял всё это — слежку, подарок, поцелуй — только чтобы подобраться к документам Аэля? Ах, этот хитрый, расчётливый нарцисс. Решил воспользоваться невинной девочкой, устроив банальные качели. Подыграть ему, что ли. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Не молчи. Что у тебя за привычка вот так замолкать? — Антарес внимательно вглядывался в моё лицо. За последнее время он ни разу не усмехнулся. И он невероятно красив, когда так серьёзен.

— Хорошо. Идёт.

— Прекрасно. Я буду связываться с тобой по мере возможности. И ты тоже, если заскучаешь, можешь навещать меня. Я живу на Западе, в Южном полушарии. Там мой дворец.

— Что ты имеешь в виду? — возмутилась я. Мне не нравился ход его мыслей.

— Да так, просто сказал. Имей в виду, что я гостеприимный.

И он наконец-то ухмыльнулся. Уверена, он ждал всё это время, когда снова сможет натянуть на себя ухмылку. Я фыркнула и закатила глаза.

— Классно целуешься, кстати, — он ещё и подмигнул, вдобавок к своей ухмылке.

— Антарес!

— Зови меня Рес.

Тёмный осёкся и посмотрел за моё плечо. Я обернулась и увидела Аэля. Страж Севера был бледный и сверлил взглядом наглого противника. Теперь я отчётливо видела, на сколько они противоположны. Искры взаимной ненависти, которые летали между ними, буквально задели меня, и я решила отойти подальше.

— Нет, останься. А он уйдёт.

— И тебе привет, Рафаэль. Давно не виделись. Классная у тебя секретарша, кстати. Тоже что ли завести себе такую. А ещё я пригласил Кирию в свой дворец. Ты ведь не думал, что сможешь забрать её себе?

Да что вообще происходит? Он говорит так, словно меня тут нет и словно я какой-то трофей. Вылить бы сейчас этот бокал в его лицо. Или даже за шиворот.

— Кирия, — Аэль оставил без внимания речь Тёмного. Моё почтение его выдержке. Я была уже в шаге от того, чтобы выплеснуть бокал. — Ты что-то хотела сказать, но не успела. Пожалуйста, всё что знаешь и посчитаешь нужным.

— Да, я…

И я замялась. Аэль смотрел сосредоточенно и серьёзно, Рес — насмешливо, но тоже внимал. Рассказать о том, что случилось в саду, я не могла. О нашем, пусть и мнимом, договоре с Ресом, — тем более.

— В общем, я кое-что видела. И…

— И? — Аэль смотрел на меня выжидающе и внимал. Мне так не хотелось его разочаровывать, ведь он, возможно, надеялся, что я как-то смогу пролить свет на происходящее. Хоть чем-то. Но я не могла. Придётся выдумать какую-то чушь.

Только я набрала воздуха, чтобы выпалить своё враньё, как прямо к нам подошли две девушки в белых платьях. Мне показалось, что я не видела их среди гостей. Конечно, гостей тут было много, однако таких девушек я бы точно запомнила.

Обе были бледные. Одна брюнетка, с пронзающим насквозь взглядом красных глаз, которые подчёркивали дымчатые смоки айс. Выглядела она жутковато, но в то же время невероятно, сногсшибательно. Стыдно признать, но я тут же вспомнила своё бисексуальное прошлое. А рядом с ней стояла блондинка. Не такая, как Венера, она была золотая девочка. А эта блондинка — сама чистота, почти слепила белизной, и волосы отливали платиной. Её наряд был куда скромнее, чем у брюнетки, но обе они выглядели великолепно. И обе были в чём-то похожи между собой, несмотря на то, что представляли полные противоположности друг друга.

— Аэль, я так рада тебя видеть, — заговорила брюнетка, но Аэль, казалось, даже не слышал её. Он продолжал смотреть на меня, словно ждал, что я закончу мысль. Словно я была сейчас важнее их всех.

Брюнетка заметила этот его взгляд, обращённый на меня. И он ей явно не понравился. Как хорошо, что рядом крутился Рес, алчущий съязвить что угодно, лишь бы испортить всем настроение.

— Лилит, Селена. Наши анти-сестрички. Как идут дела в царстве Луны и мрака?

— Прекрасно, Тёмный ангел. А как поживает Запад? Всё ещё страдаете от нападок саранчи?

— Справляемся, что делать. Этот Оборот не пощадил никого, как видишь. Ни мои поля пшеницы, ни наших планетарных.

— Зачем вы здесь? — Аэль наконец перевёл свой взгляд на девушек.

Брюнетка, Лилит, улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой, на которую только способна женщина.

— Мы не могли оставаться в стороне. И прибыли предложить Гелиосу свою помощь.

— И в чём же она заключается, позволь узнать? — спросил Рес. Вот значит как. Он их недолюбливал. Да и Аэль не выглядел радостным. Впрочем, он даже во время нашего танца почти не улыбался, что и говорить про сейчас.

— Ты недооцениваешь наши связи и влияние. Ведь мы, в отличие от тебя, управляем всем полушарием.

Селена, блондинка, всё это время стояла, потупив взгляд. Видно было, как всё это ей не нравится, и она готова что угодно сделать, лишь бы убраться отсюда. Я вдруг вспомнила про бокал в своей руке и сделала хороший глоток. Я не знала, что ещё мне придётся пережить за этот день и с какими местными дворцовыми интригами столкнуться, так что я решила смазать всё это дело алкоголем. К сожалению, в этот момент на меня обернулась брюнетка.

— Прости, мы ведь не знакомы?

— Нет. Я Кирия. И я тут недавно.

— Так ты та самая, — на этих словах девушка окинула меня взглядом с головы до ног. И такого презрительного взгляда я на себе давно не ощущала. Как будто она искала, что такого есть во мне, на что смотрел Аэль, и чего не увидел в ней. Осознав, что она в разы эффектнее и шикарнее меня, как и любой присутствующей девушки в зале, она словно успокоилась и даже улыбнулась. — Я Лилит. А это мой антагон Селена.

— Антагон? Что это значит?

— Это значит, что она моя полная противоположность, но мы две ипостаси одного.

— Да… Вижу.

Теперь многое встало на места. Они и впрямь были как близняшки, только одна чёрная, а вторая белая. Дочери лунного царства, белая луна Селена и чёрная луна Лилит — всплыли обрывки знания в моей голове.

— Ну так что, Аэль? Что уже удалось узнать? — Лилит тут же забыла про меня и повернулась к объекту своего желания.

— Кое-что удалось. Сейчас Гелиос выступит с официальным обращением.

— Но зачем мне ждать, когда выступит Гелиос? — притворно засмеялась Лилит. — Ты здесь, и я хочу от тебя услышать, что происходит.

— Извини, Лилит, но я не договорил с Кирией. Скажи, что ты видела? — он снова обернулся ко мне, смыв всякую улыбку с лица брюнетки. — Если хочешь, можем уйти, чтобы нам не мешали.

— Да что происходит, я понять не могу?! Рафаэль! Я задала тебе вопрос. Не хотел бы ты ответить на него?

Рес издал смешок. Его явно забавляло происходящее. Лицо Лилит выражало крайнее недовольство. Могу представить, какой удар по самооценке. Я уверена, она сводит с ума мужчин. И вдруг перед ней не один, а целых два мужчины, которые не поддаются её чарам. Одному просто не до неё, и он игнорирует все её флюиды. А второй в открытую насмехается. И даже Селена, почуяв неладное, отмерла, подняла взгляд светло-голубых глаз на сестру и дёрнула её за рукав.

— Лилит, прекрати сейчас же. Мы пришли сюда не за этим. Ты обещала помочь мне, так помогай, а не устраивай склоки!

Я готовилась услышать новый язвительный поток. Но на удивление Лилит послушала сестрёнку. Она замолчала, даже как-то сникла, но всё же, прежде чем Селена решила её увести, успела бросить на меня тяжёлый пристальный взгляд, от которого мне стало не по себе.

Не успели они сделать и пары шагов, как в начале зала появился Гелиос и попросил всеобщего внимания. Его голос усиливался, как от микрофона, и гости тут же обернулись к Управителю. Гелиос был бледен, серьёзен и даже немного растерян. Последнее больше всего поразило меня. Он не был таким, даже когда увидел меня — чудо света для Астромерии, девушку с другой планеты. Даже тогда он был спокоен, сдержан и отстранён. Но не теперь, и это до жути пугало.

Я огляделась по сторонам и поняла, что астромерийцы вокруг разделяют моё настроение. Что-то происходило, что невероятно тревожило Гелиоса, который сейчас собирался с мыслями. И Аэля, который был хмур и бледен, и встал позади меня, ограждая от взглядов Лилит, которую так заботили личные переживания и которой было невдомёк, как сильно меняется атмосфера с каждой секундой.

— Уважаемые гости, — начал Гелиос и голос его тут же дрогнул. Он выдержал паузу, за которую вновь собрался, и продолжил. — Я вынужден сообщить, что нашу страну настигло горе, в котором мы потеряли наших лучших членов совета — Урана и Венеру. Но я также не могу умолчать о том, что кто-то совершает вероломство. Преступления неслыханные, которых никогда не было на наших землях. Вы знаете, что при моём правлении ни одна капля крови не упала на землю Астромерии! Но сейчас появился кто-то, кто целенаправленно ведёт охоту на планетарных — по-другому не могу сказать. Именно охоту с целью поймать и истребить. И я прошу всех вас быть бдительными, а всех планетарных — оставаться в безопасности и воздержаться от посещения неохраняемых мест. Каждому мы приставим отряд стражников, они позаботятся о вас и ваших воспитанниках.

Гелиос продолжал говорить что-то, как мантру, которая должна была ввести в транс гостей и снять тревогу. Но этого не происходило. По залу слышалось роптание, шёпотки переходили в голоса, голоса сливались в гул, звук которого постепенно нарастал. Гелиос делал вид, что не замечает недоумённые и недовольные восклицания людей. Я посмотрела на Аэля:

— Я не понимаю… К чему он это всё говорит?

— Дело плохо. Всё очень плохо.

— Да в чём же дело? — Лилит снова приблизилась к нам и вклинилась между мной и Аэлем. Невыносимая женщина, даже тут добивается своего.

Селена, Лилит, Рес и я смотрели на Аэля. Лилит разозлила его, и, думаю, именно поэтому он выпалил следующую фразу более грубо, чем хотел:

— Накопитель Венеры пропал. Как и Накопитель Урана. Мы обыскали всё вокруг — камней нет и не появлялось. Вот в чём дело, Лилит!

Его слова подействовали как разряд грома. Лица всех присутствующих побледнели, и даже Тёмный ангел Антарес перестал улыбаться.