Ловчая

Лея Райтер (2024)

Время нелинейно. Прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. Риадна — ловчая, защищающая настоящее от теней прошлого. Но кто такой Сэмюэль?

2.

Она ждёт, пока фигура скроется за поворотом, а затем вытягивает из кармана телефон. Экран вспыхивает пропущенными, она перенабирает и прижимает его плечом к уху. Второй рукой прижимает к горящему лбу бутылку с прохладной водой.

— Когда я говорила, что ты машина, я не имела ввиду сто двадцать километров в час.

— Он быстро полетел.

С того конца провода слышится тяжёлый вздох и звук скребущей по ногтям пилки.

— Ну и летел бы. Или ты внезапно бессмертие где-то отхватила?

— Мэл, и без тебя хуёво, — пилка скребёт ей прямо по мозгам. Подруга, впрочем, угрызений совести не испытывает. Только хмыкает и, судя по громкости голоса, тоже подтягивает к себе телефон.

— А когда без меня хорошо было? Адрес диктуй, щас буду.

Риадна бросает погасший телефон на колени и вздыхает. И правда, а когда без Мэлани было хорошо? Без неё Риадна бы схлопнулась после первой полноценной охоты — потому что ей никто не объяснял, что даже у ловцов есть лимиты. А Мэлани объяснила, и объясняет до сих пор. Ворчит, правда, как старушка, но она-то и есть, ей по статусу положено.

Она приезжает, когда Риадна уже может двигать ногами и чувствует силу в руках. Поправляет огромную сумку на плече, окидывает её скептическим недовольным взглядом и делает шаг в сторону ряда домов, среду которых где-то прячутся и их с Риадной дома.

— Ты уже успела за водичкой сгонять, а я думала помираешь.

Риадна прячет смущение за громким возмущением.

— Я и помирала! Это так… Знакомый мимо проходил, оставил.

Она собирается с силой и встаёт с лавки, но почти сразу об этом жалеет. Мэлани разворачивается на пятках и резко закидывает руку за её шею, притягивая голову к своему плечу.

— Вот ты и попалась, милочка. Быстро признавайся, кто ты такая, и куда дела мою подругу?

— Мэл, больно, — Риадна бьёт её горлышком бутылки по руке, но хватка вокруг шеи становится только крепче.

— У моей Ри нет знакомых, она монашка и девственница.

Мелани лохматит её волосы и едва сдерживает смех. Ри хватается свободной рукой за край сумки.

— Отпусти, дура. Это был Сэмюэль.

Хватка резко ослабевает. Риадна успевает выскочить из захвата и недовольно стукнуть подругу бутылкой ещё разок. Та недоверчиво щурится и начинает загадочно улыбаться.

— Это тот, который художник?

— Ага.

— Ого.

Риадна больше не отвечает, а Мелани не цепляется. Сэмюэль — один из немногих людей, о ком Риадна когда-либо упоминала, и удивительно, что Мэл не продолжает подколы. Однако Ри благодарна: сердце всё ещё стучит неровно, а лоб жжёт не столько от раны, сколько от чужого осторожного прикосновения.

Случайная встреча произвела на неё не меньшее впечатление, чем ранняя охота за особо сопротивляющимся призраком.

Мэлани это понимает. Она не раз говорила, что нужно выдерживать промежуток между охотами, чтобы накопить сил, особенно когда у Ри нет амулетов, но этот раз был слишком бесконтрольным: Риадна осознала, что сделала, только когда дымка от того, что когда-то было человеком, рассеялась. Наверное только оттого, что Мэл её слишком хорошо понимает, она ничего не говорит.

Только на одном из перекрёстков сворачивает к своему дому.

Когда Риадне плохо, они всегда оказываются здесь. У Мэлани травы по пробиркам и баночкам с примесью кошачьей шерсти, вязанные пледы по углам и неповторимое ощущение дома. У неё по стенам развешаны фотокарточки, как картины в галереях, и никогда нет чистых тапок, зато пол тёплый, как и весь дом. Сколько бы Риадна не пыталась украсить свою квартирку, сколько бы ловцов снов не развешивала по стенам, подобного тепла не чувствовала ни секунды.

Если дом — отражение своего хозяина, то Риадна ещё хуже, чем о себе думала, зато ей определённо повезло обрести такую подругу. И пока это единственный плюс её статуса.

Мэлани пропускает её первой и тяжело вздыхает, хлопнув дверью.

— Тапок не будет. Сони, я однажды сдержу слово и выселю тебя на помойку!

Пока Риадна разувается, Мэл успевает сбросить обувь и открыть настежь окна. Нашкодивший кот сидит на тумбе и самодовольно нализывает лапу. И усом не ведёт, когда хозяйка ругается, но всё же предусмотрительно шмыгает под диван в гостиную до её возвращения. Риадна морщится, когда в нос бьёт неприятный запах, но больше всё-таки смеётся, потому что такая встреча происходит почти каждый раз. То ли Сони слишком радуется её появлению, то ли не слишком.

Впрочем, как говорит Мэл, у них всегда особые отношения, вне зависимости от наличия гостей. Ри с улыбкой наблюдает за их перепалками и шутит, что с такими котами отношения не нужны. Мэлани соглашается. Обе не обсуждают, что умрут раньше, чем Сони состарится.

Риадна занимает привычное место на кухне, пока Мэлани выкидывает тапки и достаёт заварник. В очередной раз, как ведающий алхимик, смешивает травы в одном чайнике, отсыпая почти со всех колбочек и отщипывая с пучков. Достаёт из загашничка шоколадку с орехами. И только когда всё готово к чаепитию, усаживается на стул, подбирая под себя ноги.

— Думаешь, он заметил что-то подозрительное?

Риадна качает головой. Вероятность этого составляет один процент, ловцы всегда сливаются с пространством во время охоты, и Мэлани это знает. Глаза её хитрые блестят, как у Сони после того, как он нассал в тапки в очередной раз. Нашла, значит, за что зацепиться.

— Ну, тогда чего такая загадочная? Хьюберт заглядывал? — будто давит на все триггеры сразу. И пусть для них это нормальный формат общения, на этот раз выбивает из колеи.

— Да пошёл он, — выпрыгивает недовольное. — Просто эта охота была сильно тяжелее всех предыдущих. Не понимаю, почему.

Мэлани разливает заварившийся напиток по кружкам и качает головой.

— Организм не железный, а ты сама его испытываешь. Чего ожидаешь, что превратишься в бабочку?

— Почему же в бабочку? В призрака.

Риадна натягивает улыбку от уха до уха, скулы ноют, но Мэл иронии не оценивает. Недовольно цокает и бьёт открытой ладонью по предплечью, игнорируя болезненный вскрик.

— Да ты утомила! Тебе жизнь дали — так пользуйся, каждый мир из неё выжимай. А не веди себя как дура-суицидница.

Риадна пристыженно опускает взгляд и делает первый глоток. Словно не только по глотке, но и по венам вместе с кипятком течёт лава из спокойствия и пустоты. Чувство вины отступает. Ей нравится этот вкус: пряность корицы, медовые ноты и терпкость трав. Вкус жизни ей тоже нравится. Только той жизни, в которой она полностью была человеком, знающим одно время и живущим в нём.

Но той жизни больше нет и не будет. Потому что она стала ловчей.

— Разве это жизнь? — она прикрывает глаза, сглатывая горечь и лепестки одуванчика. Мэлани в недовольстве громко опускает кружку на стол.

— Мы сейчас подерёмся. А что это по-твоему, тамагочи?

Риадна хмыкает.

— Демо-версия смерти?

— Всем бы такую смерть, с великой миссией, — Мэлани снова доливает напитка в чашку доверху и подталкивает к подруге шоколад. — А то мрут бесславно и скучно.

Но у Ариадны не спросили, хочет ли она этой великой миссии или нет. Вслух она этого уже не говорит — никого не спрашивают. Мэлани в своё время тоже не спросили, хоть она и быстро влилась в процесс. Это Ри второй год силится, и всё ещё иногда задаётся вопросами, почему ловцы обязательно должны быть людьми. Мэл объясняла, но логика разбивается о простое желание побыть счастливой и беззаботной. Люди охотнее справляются с работой, зная, что на кону жизни людей, живущих с ними в одном временном отрезке. Хранители на такое сопереживание не способны — но лучше бы научились.

Замкнутый круг, выхода из которого нет: она уже ловчая, она уже знает о границах и периодически видит призраков прошлого, которые по случайности забрели в настоящее. Это её путь, и его нужно пройти.

Она тяжело вздыхает и опускает свою чашку на стол, от звука Мэл дёргается и заговорщически тянется в сторону кухонных ящиков.

— Придумала. Давай тарошки раскинем?

Скептицизм на лице Риадны виден со спины, потому что выгнутая бровь ползёт до затылка.

— Тебе снова впарили какой-то онлайн-курс?

Конец ознакомительного фрагмента.