Восемнадцать Безбожных лет

Лианна Гейл, 2016

С самого рождения Лианна знала о своём предназначении. Её отец, барон Горвей, никогда не скрывал от дочери, чем она должна стать для этого мира, и что ей предстоит совершить для своего отца. В мире, где каждые пять сотен лет старый Бог умирал, уступая место новому, Лианна готовилась занять свой небесный престол после Восемнадцати Безбожных лет. Скрытая с самого рождения от людских глаз, она должна была стать самым сильным и самым жестоким Богом, каких только помнили люди… Но судьба распорядилась иначе, столкнув её с тем, чему она не могла противостоять – простой человеческой любовью. Эта история о том, что самое ожесточённое сердце, самую израненную душу, можно растопить каплей тепла.

Часть II. Лианна

Глава первая. «Чёрный невод»

Скрип мачты и канатов, удары волн о борт, упругое трепыхание паруса и окрики матросов превратились для Лианны в своеобразную мелодию, которая сопровождала её изо дня в день.

Изо дня в день.

Всё повторялось. Солнце поднималось из-за далёкой кромки воды, алым вздохом приветствовало путников, взбиралось всё выше по небосводу, карабкаясь среди облаков, а вечером устало падало в гостеприимные перины океана. И вокруг не было видно ни единого уголка земли. Создавалось впечатление, что весь мир составляет один лишь этот бескрайний водный простор, тяжёло-синий, могучий и непредсказуемый.

Лианне было скучно. На неё почти не подействовала морская болезнь, поэтому она со смесью презрения и отвращения смотрела на свою свиту, не привыкшую к морю, которая, свесившись за борт, извергала в воду содержимое желудков. Кай держался лучше остальных, хотя после первых нескольких дней почти не решался есть. Паж ходил бледный и осунувшийся, но, несмотря на это, каждый день с восторгом наблюдал за закатом и восходом солнца. Лия с безразличной холодностью следила за ним, но потом спросила, что же он такого особенного видит в этом ежедневном явлении?

— Только не говори, что ты один из тех глупых поэтов-романтиков, которые воспевают красоту природы, сравнивая её с человеком, — спросила она. — Каждый день будет восход. И каждый вечер закат. Так было и так будет, невозможно восхищаться этим каждый день.

Кай улыбнулся.

— Один никогда не похож на другой, госпожа. К тому же, если я завтра умру — это будет мой последний закат. Я бы хотел запомнить его. А вы?

Лианна бесстрастно на него взглянула. Лицо её скорее напоминало каменную маску статуи, нежели девушки.

— Я не умру завтра. И послезавтра. Таких закатов я увижу ещё столько, что успею их возненавидеть. А ты — тешь себя иллюзией, что перед лицом смерти будешь вспоминать красоту солнца.

— О чём же следует вспоминать, умирая? — спросил её Кай, глядя на госпожу ореховыми, пытливыми глазами. Рот её искривился.

— О том, чего ты достиг. Сколького добился, сделал ли ты то, что тебе было предписано судьбой.

— И что же, по-вашему, предписано вам, госпожа?

Лианна взглянула на него как-то грустно и вместе с тем зло улыбнулась.

— Скоро узнаешь, паж.

Уже четыре дня длилось их путешествие. Больше всего Лианна любила сидеть на носу и глядеть, как корабль своим деревянным, грузным телом разрезает воду, как бегут брызги пены по его покатым бокам. Устроившись там, крепко ухватившись за канат, Лия вдыхала порывы солёного, щекочущего лёгкие воздуха, который трепал ей волосы и платье. В такие моменты, когда скрип мачт, окрики и прочий шум заглушались, когда она слышала лишь плеск волн и гудение паруса, Лие казалось, что у неё за спиной вырастают крылья и она взлетает…

Небо манило её, раскрывало объятия и жестоко насмехалось, когда Лианна, вдруг очнувшись, вновь оказывалась на провонявшем рыбой судне, окружённая позеленевшими от морской болезни слугами, и грубыми, грязными матросами, более похожими на попрошаек с базара.

Лианна с какой-то мрачной настороженностью ждала прибытия на материк. Отец и Арахт годами убеждали её: «Люди злы и коварны. Если бы Бог попал в их руки — они поработили бы его». Отец, казалось, никогда не принуждал её ни к чему. Он дал ей свободу, дал людей, которые служили ей, дал лошадей, чтобы она могла ездить везде, где захочет. Она забывала лишь о том, что он ограничил её мирок пределами одного небольшого острова.

«Тебя растили бы как зверя в клетке, госпожа, — говорил Арахт. — Ты бы сидела на цепи, не умела бы ни читать, ни писать, ни даже говорить. Запуганная и загнанная, ты бы вступила на Божий престол такой, чтобы тобой могли управлять. Твой отец спас тебя!»

И сейчас Лия не знала чего ждать. Она не признавалась себе, как страшно ей было…

Она боялась людей, которых встретит там, боялась даже матросов, которые работали на корабле! Даже своей страже она не до конца доверяла. Поэтому она должна была сама за себя постоять. Никогда она не покидала острова, замка и отца.

Она не могла спать по ночам. Скрип и скрежет, топот ног над головой, храп мужчин из соседней каюты — по ночам это начинало сводить её с ума. Иногда она выходила на палубу и устраивалась на канатах, неотрывно глядя в звёздное небо. Оно успокаивало её. Лианна повторяла себе, что скоро оно станет её домом.

Действительно, скоро. Ещё на острове она заметила, что её отметина начала расти. Солнце, и без того раскинувшееся на всю спину девушки, начало обхватывать и живот. Оно спускалось по бёдрам, подкрадывалось к рукам. Стоя у зеркала, Лия с удивлением и внутренним трепетом наблюдала за этой переменой. Да, ничто не давало ей забыть о её судьбе…. Отец не давал, Арахт тоже, даже её собственное тело день ото дня напоминало об этом всё больше и больше! Но Лианна за столько лет научилась одной важной для неё вещи — смиряться со своей судьбой и принимать её. Горвей дал ей кров и семью — он получит корону, Арахт дал ей образование — он получит власть. Это то, что от неё требуется.

Однажды ночью она вновь не могла уснуть. Тяжёлые, надоедливые мысли давили ей голову, Лианна ворочалась и, в конце концов, не выдержав, встала и выбралась на воздух. Ночь встретила её мягким лунным светом, который серебрился на горизонте. Вода у бортов мягко бухала, ветер слабо, лениво надувал паруса. На борту было удивительно тихо. Лишь рулевой возвышался широкой тенью, да и он, казалось, задремал, склонив голову.

Лия прошлась вдоль борта, глубоко вдыхая солёный воздух. После душной каюты ей казалось, что эти порывы ветра слаще мёда. Тихонько скрипело дерево, парус лишь иногда вздрагивал, а потом снова лениво опускался. Девушка подумала, жаль, что днём на палубе нет такой же тишины! Как ей не хватало покоя и уединения в этой суете.

Лианна хотела было вновь устроиться на канатах или на мешках, но то тут, то там её встречал громогласный храп матросов, которые в ясную ночь перебрались спать наверх. Дойдя до самого носа корабля, Лия, потерявшая надежду найти себе место и начавшая злиться, вдруг приостановилась. Она заметила мужчину, спящего, на мешках у самого борта. Его черты показались Лие знакомыми. И точно, подойдя ближе, она узнала Кая. Девушка в недоумении на него уставилась. Только матросы спали на палубе. Её свите были выделены каюты, так что же паж делал тут? Лианна с любопытством стала разглядывать его лицо. Прежде она никогда не заставала его спящим. И впервые на его губах не играла улыбка, глаза не щурились в усмешке, а лоб и брови не хмурились. Его лицо выражало полный покой. Таким Лия его никогда не помнила. Тут паж зашевелился и, вздрогнув от свежего ветра, свернулся как кот, прикрыв лицо рукой. Лианна поспешила уйти, внезапно почувствовав неясное смущение. Ей показалось, что её щёки вспыхнули огненным румянцем.

Конец ознакомительного фрагмента.