Личная жизнь лидера

Лиза Заикина, 2023

У меня был всего один день, чтобы написать эту книгу, я очень много работаю, поэтому не располагаю временем на написание книг. В этой истории я поделилась своими мыслями и переживаниями, но и показала, как в одиночестве, в тихом домике намного счастливее, чем с теми, кто сердцу не мил. Как неспокойно живется с друзьями, которые совсем не про дружбу, как отпадает всякое желание дружить, ведь лучший друг – это муж, а если его нет, то и никем не заменишь свою половинку!

Любовь фанатки

Да, я вновь учусь любить мир несмотря ни на что, отвечать добром на зло, хотя это нереально, когда мир так зол, а рядом нет человека, который бы меня полюбил по-настоящему, один обман. Но стоит отдать должное моей фанатки Кире, которая стала моим другом, отогрела меня, хотя мы так и расстались из-за ее зависти к моей личности. Я навсегда одинока, и даже смирилась с этим. Когда рядом нет равного большого человека, выбрать в мире некого, то так и получается, что пытаешься хоть как-то удовлетворить свои собственные потребности. Я даже не думаю, что когда-то выйду замуж, так как мне ни с кем не интересно, но кто знает, может быть и для меня Бог сотворил пару, мужчину, который обо мне позаботится. Да, я потеряла еще год на поиски его, когда я ехала в горах на Кубе, то мое внимание цепляли чистые нутром ребята, невероятно искренние, честные, но с ними не о чем поговорить, им в жизни ничего не надо, и вот опять возвращаешься одна в Москву, где ждет фанатка Кира и считает дни до встречи. Отдам ей должное, что за тринадцать лет проживания в столице только благодаря нее большой город стал родным, потому что она всегда ждала меня в Москве, но она и полностью разрушила меня. В нашей дружбе она видела меня мужиком, который возвращаясь с работы нуждается в ласке и это взращивало во мне еще большего мужика. Да, она пыталась найти мне продюсера, но все они были слабея меня, что превращались в моих менеджеров, и мы ругались из-за моих указаний, я могла заорать на них… Конечно если бы мужчина полностью спродюсировал мой продукт, предложил свою помощь, то было и бы и уважение, а так, я все делаю одна, а они просто хлопают в ладоши.

У меня были жуткие депрессии, я приходила домой с нелюбимой работы и с петель слетала дверь, я орала на всю семью по телефону, но фанатка Кира говорила, что надо всем врать и показывать счастливую жизнь, что от твоих проблем убежит любой. Я конечно понимала, что мой как раз-таки придет и будем все вместе, но решила хоть раз в жизни послушать другого человека и ошиблась. Конечно если я открытый и честный человек, всегда говорю, как есть, воспитана, что папу никогда не надо было просить о помощи, он всегда помогал без просьб, то мне сложно оказалась жить в мире, где одни уловки и махинации, где мужчину нужно вдохновить, чтобы он поднял свой зад и спас мне жизнь, где никто не будет любить несмотря на мой характер, где мужчину так легко проверить на неискренность. Конечно рядом с Кирой забывалась хоть немного вся прожития боль, забывалось сколько раз меня насиловали и обманывали, но все это забывалось под дозами и алкоголем. Я пила в неумеренных количествах, чтобы полностью отключаться, это были часы кайфа, что больше ничего не тревожит, и хотелось вновь и вновь пережить эйфорию, минуты спокойствия и счастья. Но трезвея я возвращалась в реальную жизнь без выступлений, работы на лейбле, без мужа и детей в свои тридцать три, и жизнь казалась сущим адом.

Ни один мужчина не смог потянуть размах моей личности, каждый в прошлом году говорил: «Я тебя не потяну», хотя чего меня можно не потянуть, езжу на метро, жила в коммуналке с клопами, спорт по бартеру, но каждый понимал, что со мной нужно быть всегда открытым, искренним и большим человеком, помогать с гастролями, а они ничего не могли, и даже для себя не хотели. Они не умели разговаривать, хотели, чтобы все под них прогибались, привыкли, что все им на шею за болтовню вешаются. Кирка и была такой, всегда услужливой для всех, только так и не договорились она ни до чего, сидит без семьи и детей. Да и я ее прогнала, потому что она все время стелется, и там не про уважение, а про хитрость брать и пользоваться моей личностью. Я ей благодарна за то, что она мне показала, что подруг не бывает, что пора вырасти и перестать верить в сказки, что все друзья — завистливые и сделают все, чтобы не быть с тем, кто сердцу мил. Сестры-то родные специально подстроят все, а сами устроят свою жизнь, а тут подруги какие-то. Этим летом психолог сказала мне, почему я не хочу закончить жизнь самоубийством, почему я слушаю маму, хорошо, что в этом момент я лазила по горам на Алтае и закаляла дух.

В августе я больше не видела смысла жить, поэтому спасала себя всеми возможными способами, даже когда умер дядя Саша из Минска, я не смогла поехать на его похороны, мне было морально тяжело и без этого. Я купила первую попавшуюся экскурсию с командой ученых на Алтай и жила только этой поездкой, чтобы там в горах оставить всю боль и стать сильнее. Всю прожитую боль, год отчаяния, потеря себя и своей личности, год, в котором любимая фанатка сделала столько гадостей, что мое отношение к любви изменилось в худшую сторону. Но с другой стороны иногда нужно дойти до самого дна, чтобы оттолкнуться и пойти в другом направлении. Этот год был большим уроком, и я ему за все благодарна, что Бог дал силы выкарабкаться с того света, поэтому я набила крестик на правой руке. Мне было настолько одиноко, что меня согревали даже Кирины цветы, поэтому я повелась на всю эту дружбу, в которой она постоянно обесценивала меня, чтобы спустить до своего дивана. Я постоянно тянула ее наверх, развиваться, любить, много трудиться, а она меня вниз — к нелюбви и безработице. Все мои мечты и цели обсмеивала, и постоянно говорила плохо про мальчика, в которого я была влюблена. А вот про плохих говорила хорошо, пока бумерангом сама и не получала от них.

Это был год сущего ада, когда я просто потеряла себя. Я очень многое не могу рассказывать, поэтому отлавливаю из воспоминаний корректные места. К примеру, один из моих фанатов, обычный студент, узнал в какой я бар ходу и пришел туда. Всю ночь он пытался со мной познакомиться, а я не понимала, чего ему от меня было нужно, почему он виснет на мне. Он догнал меня у метро, умолял довезти меня до дома, а я согласилась, но конечно же, я его не впустила в квартиру и прогнала. Я еще потом с Кирой обсуждала как он понял, что я живу одна, он же даже не спросил. Через пару месяцев он мне написал, и я все поняла, что он изначально знал величину моей личности, влюбился в звезду, как фанат и вот пришел в бар. Да, он мне написал, что готов позаботиться, дать мне дом и еду, но какой там дом от студента, явно прописался бы у меня, и смех, и грех. Конечно, когда влюбишься, и на улице с любимым будешь жить, но тут другая история, у меня нет к нему чувств, а он просит, чтобы я выбрала его — простого парня, такого далекого от музыки. По его словам, он работал в следственном комитете, видимо за мной постоянно все следят, я уже привыкла так жить. Удивить меня можно только безопасностью, когда мужчина защитит от злых подруг, фанатов и всего зла. Да, там в баре прорезали мою толстовку, которую я только купила и копила на нее долго, украли ключи от квартиры, и ничего хорошего в том аду и не могло произойти.

Меня постоянно увольняли с работ, когда узнавали, что я певица, смеялись и говорили в лицо, что певица я только по интернету и ударяли по самому больному на тот момент месту — выступления и гастроли. Меня уволили за то, что Кира подарила букеты роз на 14 феврали, и я их поставила на работе, а им не подарили ничего. Я не смогла передарить и отдать им, букеты имели для меня важное значение — они были от людей, к которым на тот момент были сильные чувства. И в итоге я постоянно оставалась без работ, стала влезать в долги и потеряла веру в себя до такой степени, что стала ходить по барам и предлагать себя за деньги. Никто на тот момент не хотел обо мне позаботиться, что только я не насмотрелась, что полностью посадила психику и стала выпивать дома. Все лето я пролежала в кровати, я его даже не запомнила, я пыталась выжить, мне, казалось, что все против меня, что целый мир меня добивает. Я попросила у родителей денег на еду, а сама купила синтезатор, так музыка стала потихонечку выводить меня от пережитого стресса. Но вечерами я не могла заснуть, в голове крутились страшные картинки пережитого, мне хотелось унять хоть как-то боль от воспоминаний. Всем от меня чего-то было нужно, а я была полностью разбита и сломлена, меня вывешивало даже то, что родная мать понимает, что я в поиске работы и даже не спрашивает, есть ли дома еда. Я тогда жила в страшных обидах на всю семью, брошенная в одиночестве подыхать и всем на меня было насрать, ни нашлось никого, кроме фанатки Киры, которая хоть как-то переживала за меня и искала мне мужика. Это книга не про то, что Кира или кто-то хороший или плохой, а о пережитом, что видела я, и что я чувствовала…

Нам с ней было очень весело, после трудной рабочей недели мы встречались и не могли наговориться, мы верили, что каким-то божественным образом встретим любовь, но любили мы только друг друга. Нам было весело, она тоже с юмором, как и я, и юмор хоть как-то выводил меня из депрессии, а потом я напивалась. Я до такой степени озлобилась от постоянно плохой жизни и одиночества, что стала со всеми ругаться в баре и не могла остановиться, мне хотелось побить всех мужиков, сделать им также плохо, как плохо мне. В начале прошлой зимы я снимала койко-место в коммуналке, и соседи до такой степени допекли, что я просто сбежала и сняла квартиру на все оставшиеся деньги… Тогда я вставала в пять утра и ехала на работу, а ложилась в девять вечера и соседка приходила с работы и включала мои песни, интервью. Мне было настолько морально тяжело, человек меня выживал. Но я ей за все благодарна, иначе бы так и жила в том аду. Я уже переехала, съездила по горячей путевке на Кубу, а она так и не смогла успокоиться, что я съехала, писала мне до мая. Я так полагаю, что она обиделась, что я не нахожу время с ней попить чаю, дружить, но я ни с кем не обязана дружить. Она прочитала все предыдущие книги со мной и нашла все то, что меня ранит и стала это делать рядом со мной. Я не знаю, почему нельзя просто жить мирно, пусть я и лидер, трудоголик, но я никого не трогаю и не мешаю работать, странно, что люди обижаются, если мне не до них вообще. Странно, что в этой борьбе, живя на дне, они еще находят силы цеплять других людей. Не знаю, что она хотела от меня, у меня нет возможностей отправить ее на лейбл.

Конец ознакомительного фрагмента.