Академия Морока. Практикум по выживанию

Лилия Альшер (2024)

Быть невестой тёмного лорда можно хоть до бесконечности, если он не торопится жениться. Поэтому договорная помолвка повисла между Адалин и Лораном Датуром, как старые семейные узы.Но истинные тёмные леди не ждут слишком долго, и Адалин дерзко разрывает помолвку, отправив жениху кольцо почтой.Кто же знал, что бывший жених окажется её новым деканом? И что сулит нежданная встреча и задетая гордость? Опасность или неожиданную помощь? Ведь по Академии ходит слух, что пробудился Охотник, и Адалин уже слышит шаги за спиной.

ГЛАВА 3. Тёмные искусства

Адалин вцепилась в край двери, лихорадочно размышляя, какого лысого упыря тут делал Лоран, и какого упыря мохнатого он заодно ещё и в крови. Явно не в своей. И эти глаза. Такие бывают только у демонов. Тьма заполнила даже белки, не только радужку! До дипломированного специалиста по этой нечисти ей, может, и далеко, но кое-что тёмные маги с пелёнок знают. Но Лоран Датур — человек. Так?

Ей показалось, что время замедлилось, но Вейла подошла буквально мгновение спустя, тронула за плечо, возвращая в шумную реальность. По улице уже бежали два патрульных мага, придерживая фуражки: телепортироваться в гущу людей они все равно не могли. Оглушительный свист полицейской тревоги соревновался по громкости с воплями взбудораженной толпы, собиравшейся на углу.

— Что там?

Вейла без особого интереса выглянула из-за её плеча на столпотворение возле сквера и ткнула аккуратным бумажным свёртком в локоть Адалин. Тетради и перья. Похоже, шумиха с полицией была здесь такой обыденностью, что не стоила того, чтобы отвлекаться от упаковки покупок. Старик-продавец даже бант из бечёвки завязал. До скучного ровный. Что же это за город, демон побери?

— Понятия не имею, — пробормотала она, отвечая и себе, и Вейле.

Адалин сунула свёрток под мышку, шагая на мостовую. Здравый смысл робко заметил, что не стоит лезть в чужие тёмные делишки. Но если бы она его слушала, сидела бы сейчас в Ривенском, обручённая кольцом Датура, как отборная выставочная клуша.

Ноги сами понесли её в самую гущу толпы, заглядывавшей друг другу через голову. Первые ряды ожидаемо не знали, что происходит, до них слухи доходили с опозданиями, и Адалин показалось, что здесь тесно не только от тел, но и от шепотков.

— Исполосовал её, как зверь…

— Да нет, говорят, сама выскочила…

— Ох, крови столько…

— Опять тот ритуал?

Болтовня зевак становилась всё более интригующей и щедро перчёной подробностями. Заслушавшись, Адалин поднырнула под чужую руку и вдруг с удивлением обнаружила, что попала впритык к силовому ограждению, которое выставили патрульные. Упругой стеной оцепили весь сквер, ближе не подойти. Впрочем, она и не собиралась. И отсюда видела достаточно, чтобы сон ночью перестал быть таким уж крепким.

На тёмной дорожке сквера резко и тревожно выделялось прямоугольное полотнище ткани, такое же белое, как рубашка Лорана. И на ткани уже проступили мокрые, жирные пятна крови, будто несколько алых нетвёрдых следов неведомого гиганта. Полотнищем накрыли тело. Женское, сомнений нет. Но увидеть больше не удавалось.

— Расходитесь, — бросил один из полицейских, высокий и светловолосый молодой мужчина в длиннополом пальто. Он недовольно скользнул невидящим взглядом по толпе, и махнул рукой. — Расходитесь!

— Кто это? — спросила рядом пожилая магесса, щуря глаза. Её кудри под шляпой отдавали некромантским серебром.

— Кажется, тот новый следователь, которого из-за той девочки прислали, — ответил ей худощавый, тоже пожилой мужчина с костяной тростью. — Эйрон? Айрон?

— Аарон Дорнел, — подсказал равнодушно молодой парень со значком Академии Морока на лацкане, вытягивая тощую шею.

Магическое ограждение дрогнуло, помутнело и затемнилось, скрывая от глаз зевак место преступления. Вот так. Изящно и эффективно. Толпа разочарованно рассредоточилась, рассеялась по проулку, продолжая гудеть впечатлениями. Спектакль окончен, ждите рецензий в вечерних газетах. Адалин помедлила и отошла.

«Аарон Дорнел, значит», — машинально отметила она про себя, возвращаясь к Вейле, так и стоявшей возле магазинчика.

Похоже, он и был тем столичным следователем, про которого она говорила.

Но при чем тут Лоран?

***

К вечеру вся Академия болтала о новом убийстве. И если газеты опустили жуткие подробности (явно по настоятельной дружеской просьбе столичного Аарона с применением угроз и шантажа), то студенты не скупились на ужасы. Кровь в рассказах лилась рекой до самого моста, показания путались. Даже Николь, провалявшаяся всю шумиху на кровати, божилась демоническими глубинами, что никогда не забудет этого зрелища. Адалин иронично умолчала, что для начала следует хотя бы помнить, что собираешься забывать, а глубинам грозило провалиться ещё глубже.

Из всего услышанного и увиденного Адалин сделала несколько выводов, стоивших бессонной ночи и лишней чашки кофе на завтрак.

Во-первых, убита студентка, приехавшая только вчера, во-вторых, девушке тоже выжгли магический дар, а в-третьих, Лоран точно замешан. Если он в Академию Морока приехал и не по её душу, то причина у него была. И какая же?

Стоя утром перед высокими дверями той проклятой аудитории, где бывший жених должен научить её тонкостям демонологии (демон чертов!), Адалин хмурилась и вспоминала, что в прошлом году отец рассказывал что-то про скандал с жутким ковеном в Аркхенте, где Датур поучаствовал. Не в качестве злодея, конечно, но не бывает дыма без огня.

Надо бы освежить память. Что-то нынешняя история слишком напоминает преступления ковена. Там фанатики тоже убивали ради магии. Подозрительно.

–… и теперь все думают, что вернулся Охотник, — закатила глаза Николь, стоявшая рядом, и Адалин поняла, что ей уже полчаса пересказывают свежие версии.

— Прости, что?

Она повернулась и успела заметить, как золотистые глаза Николь снова закатываются к сводчатому потолку коридора.

— Я говорю, что все думают, что в Эллидар вернулся Охотник. Это псих, который лет двести назад магов выслеживал и убивал, когда тут ещё Академии Морока не было. Он тоже дар выжигал.

Адалин подняла бровь.

— Серьёзно? Двести лет?

Николь фыркнула:

— А я тебе о чём толкую! Совсем с ума сошли. Да и Эллидар теперь полностью магический город. Убивать тут ведьм — безумие.

— Но ведь убивают, — резонно напомнила Адалин, и Николь пожала плечами.

Удар колокола пронёсся по коридорам, звеняще отражаясь от серых холодных стен, и двери аудитории распахнулись, как объятия дорогой бабушки. Адалин успела заметить, что Лоран уже сидел за рабочим столом с крошечной чашкой кофе, но его сразу загородила жаждущая знаний молодёжь. Кажется, бессонной ночь была не только у неё.

— Пойдём скорее, я хочу сесть поближе, — промурлыкала Николь, поправляя смелое декольте, которым собиралась услаждать рабочие будни Лорану, и мгновенно забывая о сплетнях. — Темнейшие боги, какой же он лапочка.

Демонический лапочка, отвратительно собранный и привлекательный, прошёлся невидящим ледяным взглядом по хлынувшим в аудиторию студентам, едва задержавшись на лице Адалин. Более долгому взгляду помешала Николь, уже тащившая её за руку на первый ряд. Ещё бы: оттуда ведь открывался такой вид на лапоч… на кафедру.

Взглянув ещё раз на Лорана, она отстранённо спросила у себя, что он вообще забыл в этой Академии. В каждом его скупом жесте сквозила сексуальная аристократичная надменность, дорогая бледно-голубая рубашка, сменившая ту белую в пятнах крови, подчёркивала глаза и ценой превосходила, наверное, половину зарплаты декана. Красивый, холёный, с потрясающей осанкой и фигурой маг совершенно не походил на человека, который горит преподаванием. И совершенно не походил на человека, готового ради денег преподавать.

Глядя на уверенную неспешную грацию, с которой он поднимался из-за стола и вытаскивал прямо из воздуха журнал их группы, Адалин подумала, что с тем же успехом до Академии Морока мог бы снизойти принц.

Всё-таки отец выбрал ей в женихи лорда, старшего наследника одного из могущественных родов Букета. Она не знала Лорана, но знала отца. Дамьен Солан считал не только деньги, но и места в очереди на трон.

Он никогда не выбрал бы неравную партию.

Значит… Датур притворяется.

Опять-таки, зачем?

Мысленно пожелав ему провалиться ещё разок со всей его привлекательностью, Адалин бросила сумку на скамью и села, доставая тетрадь и новенькую стеклянную ручку. Лоран ожидаемо не провалился, а магическим пассом захлопнул дверь.

— Темнейших ночей, — поприветствовал он всех и улыбнулся. Адалин прищурилась, но так и не смогла определить, то ли бессонная ночь действительно не отпечаталась на настроении и внешности проклятого декана, то ли он так хорошо владел маскирующими чарами.

— Для начала давайте познакомимся.

Взгляд голубых глаз остро скользнул по Николь и Адалин, сидящим прямо перед ним в первом ряду. Неприятно признавать, но в груди что-то все же волнительно дрогнуло в ответ.

Что ж, с ней он уже познакомился. Не прошло и семнадцати лет. Хотя, теперь, пожалуй, лучше снова делать вид, что они не знакомы. Адалин кривовато улыбнулась.

Он положил журнал на край стола и распахнул быстрым хищным движением. В чернильных строках, напротив каждого имени, зажглась зелёная точка, Адалин это видела даже с места. Присутствовали, кажется, все.

Лоран неспешно зачитывал имена, и студенты вставали по одному, показываясь профессору, чтобы не путал, кого наказывать проклятием за шум на уроке. Группа была небольшая, знакомство не затянулось. Её имя он тоже назвал, голос даже на полтона не изменился, и Адалин поднялась с подобающей высокомерной грацией. Он посмотрел на неё почти так же, как вчера в городе, тяжело и давяще, только глаза остались голубоватым льдом, а не чернильной пустотой. Мгновение, и он уже называет следующее имя.

— Что ж. Приятно видеть, что сегодня обошлось без опозданий.

Он оставил журнал и вышел ближе к аудитории. Остановился перед своим столом и по-простецки присел на край. В просторном гулком зале витали шепотки, приглушённый смех…

Адалин с интересом и лёгким подозрением следила за ним, покручивая гладкое стеклянное перо. Шум неуловимо нарастал. Студенты пока не знали, чего от него ждать, но прекратить болтать не торопились. Она снова улыбнулась. Уже жалеете, что влезли в шкуру преподавателя, дорогой демонический лорд?

Будто услышав её мысли, Лоран обернулся к ней со странным выражением. Этакой смесью предостережения и отстранённого оценивания.

— Тьма великая, — сладко пробормотала Николь, неуютно поёрзав на месте. — Я бы его так и съела.

Только тогда Адалин заметила, что Николь вообще не отрывала глаз от Лорана. Как прилежная ученица, внимала каждому жесту преподавателя. Вряд ли с просветительской целью. Его внимание она тоже на свой счет, похоже, приняла.

Датур, надо признать, выглядел действительно эффектно. Высокий, стройный, источающий силу и тёмную магию. Если бы не вся эта история, она бы тоже не отказалась откусить кусочек. А сейчас эта мысль была почти кощунственной.

— Как вы уже знаете, я лорд Лоран Датур, — заговорил он. Ровно и властно. — Я буду вести у вас Демонологию и Тёмные Искусства вместо магистра Азарума. Эти предметы неразрывно связаны, и я советую всем очень внимательно отнестись к обоим из них, — он говорил, чуть понизив тон, заставляя всех замолчать и прислушаться к его речи. — В прошлом семестре вы уже успели уяснить общие понятия и, надеюсь, не успели забыть. Сейчас в вашей группе восемнадцать магов, к последнему курсу останется не больше пяти. И в лучшем случае, двое из вас продолжат работу по специальности… Я хочу, чтобы вы приняли для себя взвешенное решение, действительно ли хотите соприкасаться с теневыми сущностями.

Просто, честно и доходчиво. Кажется, учительский талант всё же был спрятан где-то под этим аристократическим лоском. А может, это привычка повелевать? Адалин выронила ручку из пальцев на очередном обороте и тогда заметила, что в аудитории воцарилась физически ощутимая тишина. Лоран мастерски заткнул всем рот пищей для размышлений.

— Я вижу, нам удалось достигнуть взаимопонимания, — холодно улыбнулся он притихшим рядам.

Адалин прищурилась. Ясно. Повторять он не станет. С него станется невозмутимо вести курс, а затем безжалостно завалить на зачёте.

Нет, не так.

Он не опустится до того, чтобы завалить, но спрашивать будет со всех издевательски много и дотошно, не давая поблажек и подсказок.

Адалин невольно восхитилась: настоящий тёмный маг. А потом чуть не застонала, ведь сдавать зачёты придётся и ей.

Что ж, вся надежда на то, что он умеет выставлять границы не только со студентами, но и с бывшими невестами. И не склонен к мелочной мести. Она тяжело вздохнула, припоминая встречу в кривом переулке. И что она ошибается, и он всё-таки не замешан в убийствах.

В последнее всерьёз не верилось, слишком уж фантастически звучало, но мурашки пробежали по коже бодренько, будто кто по её будущей могиле прошёлся.

Маг тем временем выдержал небольшую паузу на размышления и расстановку приоритетов и поднялся. Адалин против воли отметила, как паршивец превосходно двигался, каждый жест будто просчитан, и чертыхнулась на себя. Не хватало ещё пускать слюни на собственного бывшего. Ниже падать некуда.

— А теперь я коротко расскажу, о чём пойдёт речь на наших занятиях. Считайте этот урок вводным за оба предмета, — Лоран обернулся к огромной доске из чёрного стекла. Подчиняясь движению его ладони, стекло вспыхнуло, там загорелись зелёные и красные руны и диаграммы. — Как вы знаете ещё со школьного курса, наша империя одна из немногих, которые были основаны тёмными магами и развивают именно тёмные искусства. Тьма не только даёт нам Силу, она в прямом смысле течёт в нашей крови. Нужно помнить, что наши предки практически такие же выходцы из Бездны, как и демоны, которых мы можем призывать. Бездна породила не нас, но нашу магию. Курс рассчитан на углублённое изучение возможностей и свойств Тьмы, на раскрытие потенциала вашей магии и крови. Лучшие из вас смогут не только использовать Силу, но и обращаться к высшей материи Тьмы, необходимой для сложнейших заклинаний.

Адалин постучала пером по тетради. Любопытно, Венсенн тоже способен обращаться к материи Тьмы, или это нововведения в учебный план от Датура? Она скосила взгляд на Николь, та прямо облизнулась, услышав про сложнейшие заклинания. Только вот… откуда же он сам берет Силу?

Ехидный внутренний голос любезно подсказал: «Из крови!»

Из крови, да. Чьей?

Она посмотрела на доску. На чёрном стекле крупным планом отобразились две схемы, алая и зелёная. Лоран указывал на части рисунка, коротко и ёмко, явно разбираясь в предмете, пояснял линии и знаки. Одна схема отображала, как поверхностно маги используют Тьму в повседневной жизни и при обращении к бытовым заклинаниям, другая — насколько глубоко при плетении специфических и защитных заклятий. Руны вспыхивали и гасли вокруг схем. Кто-то потянулся к конспектам.

— Это не нужно записывать, — равнодушно отозвался Лоран на шуршание бумаги, даже не поворачивая голову. — Это лишь поверхностное представление, за ближайшие четыре года мы рассмотрим всё очень подробно. Эти схемы вам ещё сниться будут. Наяву.

Конечно, нескольких фанатиков учёбы его слова не остановили. Кто-то даже поднял руку. Датур обернулся к вопрошающему и позволил говорить.

— Магистр Датур, а что значит «высшая материя Тьмы»?

Лоран едва заметно улыбнулся:

— Материализация стихии магом. То есть концентрация Силы магом до состояния, когда Тьма становится осязаемой. Например, заклинание Клинка Тьмы.

Кто-то впечатлился и присвистнул, кто-то тихо ничего не понял, кто-то ответом не удовлетворился…

— Но ведь это невозможно? — дотошно продолжил допрос студент. — Ещё в школе нам говорили, что…

— Что практически невозможно высвободить стихию из крови, — кивнул Лоран. — Для большинства магов невозможно. Да и необходимости нет. Но…

Вместо подробного пояснения он соединил пальцы обеих рук. В свете по-осеннему холодного солнца ярко выделялось, как ногти и подушечки почернели, окутались дымкой. Лоран медленно развёл ладони, между пальцами паутиной натянулись нити Тьмы и вскоре заволокли всё пространство между его ладоней. Густая чернота, непроницаемая, как иллюзия. И можно было заподозрить, что это действительно морок, если бы не… В крови Адалин отзывалась стихия, мелко дрожала, как натянутая струна, чувствуя опасность и родство. В ушах загудела Сила, пальцы закололо, мелко и болезненно, как бывает, когда проходит онемение. Наверное, нечто похожее испытывали сейчас все.

Демон побери этого мерзавца, да он даже не напрягается! Она перевела взгляд на его лицо и узнала темноту под опущенными ресницами. Его глаза стали черны. Как тогда. Адалин почувствовала резкую тошноту и потёрла виски пальцами.

Датур опустил руки, и Тьма рассеялась, растворилась в воздухе, как чернила в воде. Несколько облегчённых вздохов с учебного амфитеатра разрядили обстановку, следом послышались нервные смешки.

— А когда мы так сможем? — любопытно спросила Николь, впечатлённая способностями мага едва не больше, чем самим магом.

Стоило ему повернуться, как Адалин перехватила его взгляд, уже светлый, бледно-голубой.

— К счастью, очень нескоро, — мягко ответил Лоран. — Соприкосновение с чистой стихией смертельно опасно для неподготовленного человека. Поэтому ближайшие годы мы посвятим подготовке.

— А вы тоже учились здесь? — спросила Николь, пользуясь моментом его внимания.

— Нет… Раньше здесь я такому бы не научился.

Ну конечно. Кто же у нас тут самый непревзойдённый? Она поморщилась и снова потёрла виски, магия так и бурлила в крови, вызывая дурноту.

— Адалин, — ахнула вдруг Николь, оторвавшись от чудного видения у доски. — У тебя кровь!

Адалин тоже почувствовала тёплое щекотание у губ. На пальцах, которыми она мазнула под носом, остался горячий тёмный след — алый цвет крови разбавила та самая чистая Тьма, про которую так вдохновенно рассказывал Лоран минуту назад.

Она посмотрела на него, словно именно он был виновником магического всплеска. Потому что, наверное, он и был! И угрожающе прищурилась. Горящие на доске схемы ещё разок раздвоились, и Лоран, намозоливший глаза, наконец исчез. Правда, только для неё. Вместе со всем остальным миром.

Она не почувствовала, как упала на чистые листы тетради, только услышала встревоженные голоса вокруг.

Время перестало существовать, и она утонула в сладкой уютной тьме. Слилась с родной стихией, как река, впадающая в море. Гул голосов превратился в шипящий поток, а потом её, кажется, бережно взяли на руки и куда-то перенесли. Это было забавное ощущение — присутствовать и не присутствовать в собственном теле. Звуки исчезли. Чужое резкое прикосновение к груди обожгло холодом и почти сразу сменилось подкупающим теплом. Потоки магии обволакивали нежным, ласкающим пламенем, растворялись в её крови, согревали и текли под кожей. Это было ярче любого чувственного удовольствия, и Адалин чуть не замурлыкала и открыла глаза.

Чтобы встретиться с пронзительными голубыми глазами. Как осеннее высокое небо, холодное и чистое. В первую секунду она ещё плыла в объятиях магии и не отличала реальность от фантазии. О, темнейшие боги, Лоран Датур был, пожалуй, самым привлекательным мужчиной, которого она видела. Резковатые, благородные черты лица, яркие глаза под сенью чернильных ресниц, от его фигуры веяло такой уверенностью и надёжностью, что безотчётно хотелось обернуться вокруг змеиными объятиями. Впитать его всего, вместе с магией, которую он источал, пить его, как источник… Её взгляд остановился на его губах. Сейчас жестковато сжатых, но наверняка мягких и тёплых.

— Я так и знал, что пара выйдет сногсшибательная, — деловито наклонился над его плечом Арман Дафне, покусывая от смеха мундштук, и Адалин медленно перевела взгляд на него. Лоран тоже. — Как чувствуете себя, леди Адалин? Некромант нужен? Кстати, превосходные кружева. Паучий шёлк?

Она моргнула. Душа медленно возвращалась в тело из уютного мрака. В неуютный мир и на жёсткий пол. Ещё мгновение ей понадобилось, чтобы осознать, что она всерьёз лежит на ковре в кабинете Датура, а тот, подлец демонический, беззастенчиво держит ладонь под её грудью в расстёгнутом вороте платья. Прямо под кружевами, приглянувшимися Арману!

— Какого беса драного вы творите? — Адалин резко отмахнулась, выкидывая его руку из своего… декольте.

— Кажется, Лоран, некромант сейчас понадобится тебе, — по-дружески мерзко хихикнул Арман.

Лоран пренебрежительно встряхнул изгнанной ладонью.

— Предположительно, спасаю вам жизнь, Адалин. Но уже не уверен, что это правильное решение.

Адалин рывком стянула на груди края платья и резко отодвинулась и села. Голова закружилась так, будто собиралась отделиться от тела и остаться на месте, где лежала.

— Лучше избегайте резких движений в ближайшее время, — прохладно и почти издевательски посоветовал он. Выверенно запоздало.

— А дать вам заслуженную пощёчину считается за резкое движение?

Её возмущению не было предела, как раз под стать его наглости. Подумать только! Шариться у неё в вырезе платья, как в собственном кармане в поисках мелочи! Ещё и прикрываясь благородными помыслами. У неё дрожали пальцы, то ли от злости, то ли от слабости, пока она застёгивала мелкие пуговицы из чёрного жемчуга, и они постоянно выскакивали.

— Можете просто поблагодарить, — сухо ответил Лоран.

— М-м, кусается! — прищурился Арман с удовольствием и сел в ближайшее кресло. — Жить, значит, будет, но пальцы лучше не совать.

— Руки тоже никуда совать не надо, — огрызнулась Адалин, сражаясь с пуговицами.

Лоран встал с колен и сунул руки в карманы, пока не откусили.

— Я спишу вашу радость пробуждения на то, что половину лекции вы пропустили по болезни. Так что повторю специально для вас. Сердце — важнейший энергетический центр в теле мага. Магия течёт в наших венах, помните?

— Помню. Не понимаю только, чем вам помешало спасать мою жизнь платье? Если вообще была такая острая нужда. Пытались сразу получить вознаграждение?

Вместо ответа он вытащил из кармана руку и показал раскрытую ладонь, на которой медленно заживал выжженный символ из нескольких рун, сомкнутых заклинанием. Что-то про Тьму и обмен. Адалин потёрла ребра. Если верить ощущениям, там тоже что-то чесалось и заживало.

— Что это? — Она требовательно посмотрела на обоих.

— Заклинание называется «мост», позволяет не только поделиться магией, но и отфильтровать её. — Лоран усмехнулся. — От примеси чужих чар. Которые вас отравляют.

Адалин недоверчиво склонила голову. Она, конечно, знала про вредоносные заклинания и проклятия. Всё же, когда живёшь в семье тёмных, прекрасно ориентируешься в возможностях чароплетения. Но родовые артефакты защищали её, делали практически неуязвимой. Она же не какая-то подзаборная ведьма, она дочь лорда. Одна из Букета. Её кровь сама как артефакт!

— Чар? Считаете, что меня прокляли?

Магистры как-то подозрительно переглянулись. Некромант вовсю веселился, ему только пакетика с засахаренными орешками не хватало, как в театре или в иллюзионе.

— Не совсем, — наконец отозвался Лоран, и на его губах зародилась насмешливая улыбка. — Не знаю, как и сказать. У вас просто острая непереносимость магии инкуба.

— Магии кого? Вы серьёзно?

— Вполне. Не я же ношу на себе артефакты, свойств которых не знаю.

Он так шутит? Она несколько секунд смотрела в холодные глаза. Не моргая. Потом осторожно встала и отряхнула платье. Взгляд скользнул по кольцу Венсенна, которое она надела утром. Хотелось почувствовать поддержку. Хотя бы от этого дурацкого перстня.

— Это просто смешно, — фыркнула Адалин.

Лоран смотрел на неё с унизительной смесью жалости и отторжения. Стоял такой высокомерно прямой посреди своего кабинета, одетый с отвратительной элегантностью. И смотрел на неё… так. И уже не казался привлекательным. Вообще. Ну, может, чуть-чуть, чем раздражал ещё сильнее. Чтоб ему провалиться.

Адалин выпрямилась, как на приёме у королевы.

— А может, это ваша вина?

— Моя?

Удивился он неподдельно. Как профессиональный лжец.

— Да. Мне стало плохо именно на вашем занятии. И от вашей магии!

— От моей, значит? — Он сделал шаг к ней и чуть подался вперёд. — От моей магии вам стало хорошо. И вы забрали её весьма немало. Магия, Адалин, довольно тонкая структура. Она может сочетаться, а может резонировать. Вот вы с магией приворота прекрасно… резонируете. И весь магический потенциал вашей крови уходит на нейтрализацию чар. А знаете, что случается, если токсические чары перевешивают?

Адалин скрестила на груди руки. Приворот? Мог бы придумать что-нибудь оригинальнее. Тонюсенький голосок внутри, которому слова, вообще-то, не давали, пищал, что нет у него причин врать. А вот поглумиться — целое письмо.

— Так, знаете? — переспросил он, будто она сдавала экзамен экстерном.

— А можно я скажу? — с улыбкой протянул руку Арман, как ненавидимый всем классом отличник. — Когда это случается, самоуверенные магессы падают носом в учебную тетрадь.

Адалин раздражённо обернулась к некроманту. Дафне не смутился даже ради приличия. Непринуждённо стряхнул с мундштука ворох тающих искр и снова закусил кончик, с прищуром рассматривая её.

— Вы в своём уме, магистр?

— К сожалению, в своём, — с неудовольствием подтвердил Лоран, тоже без приязни глядя на друга, — это его обычное состояние.

Адалин покачала головой.

— Я не знаю, что за игры вы затеяли, но я знаю, что потеряла сознание от вашей магии, магистр, — вежливое обращение прозвучало грязным ругательством. — И я вас не боюсь. Но вы худшее, что со мной случалось.

Желваки Лорана дёрнулись. Он явно сжал зубы, чтобы удержать за ними ответные любезности. Но потом всё-таки прохладно проронил:

— Будем надеяться, что так и будет.

Адалин увидела свою сумку у кресла, взяла её и вышла из кабинета.

— Повремените с магией, возможны силовые всплески, — бросил Лоран в закрывающуюся дверь.

— О, ваша первая семейная ссора, — поддразнил Арман, прижимая к груди узкую ладонь. — Я буду рассказывать об этом твоим внукам.

Лоран повернулся:

— Иногда мне кажется, что твоё относительное бессмертие плохо сказывается на твоём языке. Все же он неуместно длинный.

Арман только рассмеялся.

***

Только пробежав два пролёта лестницы, Адалин остановилась у перил и заставила себя замедлиться. Куда она вообще бежит? Хотелось, конечно, подальше от Лорана с его мерзким дружком, но вроде как ещё учебный день в разгаре. Часовая сфера на ладони подтвердила, что в обмороке она провалялась всего полторы пары и благополучно пропустила некромантию. Хвала тёмным богам за малые радости. Хватит с неё на сегодня некромантов и демонологов.

Третьей парой, сразу после обеда, благодаря которому в учебных коридорах царила пустота, числилась скучная Артефакторика, спаренная с алхимиками.

Расписание обещало занятие в лабораториях старого корпуса. Холодного и тоскливого, поэтому не стоило бы пропускать обед. Но то ли от обморока, то ли от общения с Лораном, Адалин подташнивало, и только густой кофейный аромат, идущий от обеденного зала, манил туда зайти. Кофе обещал утолить если не голод, то хотя бы печали.

— О, ты жива, — змеино улыбнулась Николь, когда Адалин поставила бумажный стаканчик с руной подогрева на их рабочую парту. — Как самочувствие?

— Терпимо.

Адалин огляделась, улыбнулась махнувшей ей Вейле и села на стул. Просторная лаборатория пахла реактивами, металлом и настоями трав. Со сводчатого белого потолка спускались на толстых цепях длинные лампы. По одной на каждые два ряда рабочих столов. У стен стояли высокие шкафы с мелкими ячейками за стеклом, где хранились образцы и материалы. Бытовой магией в таких помещениях не пользовались, и поэтому чувствовалось некоторое запустение и общая обшарпанность.

Осматриваясь, Адалин вытаскивала из сумки тетрадь и перья, вполуха слушая оды Николь отчаянной мужественности Лорана.

По её словам выходило, что бывший жених, едва не рискуя жизнью, бросился её спасать. А потом взял на руки и испарился в эффектных клубах мрака.

— Клубах мрака?

— Ну клубов, может, и не было, — призналась Николь, — но телепортировался он эффектно. Клянусь бабкиным наследством, что видела, как его глаза почернели. Как у демона, представляешь?

Адалин поджала губы, открывая тетрадку.

— Представляю. Очень хорошо представляю.

Николь окинула её преувеличенно цепким взглядом:

— Ты точно не передумала?

Адалин как раз потянулась за кофе и чуть не разлила его от неожиданности. Она же не про помолвку?

— Ты это о чем?

— О Датуре. — Николь откинулась на спинку стула, и тот жалобно скрипнул, моля о пощаде. — Он мой. Договорились?

Пред мысленным взором Адалин появился Датур. Как живой: надменный, холодный, язвительный, вопиюще сексуальный и раздражающий.

— Просто попробуй сама в следующий раз в обморок упасть, — посоветовала Адалин.

Ответить Николь не успела — с ударом колокола в дверях появился мышиного вида молодой мужчина в очках. Суетливо поздоровался и сразу прошёл к доске. Он удивительно подходил этому месту. Такой же… обшарпанный и непритязательный. Если здесь все преподаватели такие, она начинала понимать Николь. На контрасте с мышиным магистром Датур выглядел тёмным богом во плоти.

Хоть и был сущим демоном.

Она нахмурилась, вспоминая, как по-свойски он её «спасал». Может, они и были когда-то связаны, но по сути совершенно чужие друг другу люди. Ещё и выставил её бельё на потеху некроманту. А что за чушь он нёс про приворот? Какие ещё инкубы? Адалин посмотрела на перстень, всё ещё украшавший руку. Красный камень в оправе слегка помутнел и выцвел, словно вишня из компота. Родовые артефакты так себя обычно не вели. Что натворил этот мерзавец с её кольцом?

Вполуха слушая, как магистр у доски торопливо и как-то стервозно, если это вообще применимо к мужчинам, записывает, какие темы они пройдут за этот учебный год, Адалин стащила с пальца кольцо. Кажется, и оправа слегка покрылась радужной патиной, будто обгорела. Словно кольцо чуть не сожгла магия Лорана. Она ещё чувствовала в себе тепло, нет, жар его Сил, чувствовала, что она перекатывается в крови пьянящим приливом, от которого подрагивают пальцы.

— И запомните! В конце месяца я жду полноценный бытовой артефакт от каждого из вас! Это индивидуальный проект! Повторяю для проклятых «Забвением» и «Скудоумием»: четыре артефакта за семестр. Иначе на зачёт можете даже не приходить.

— Ско-олько?! — ахнула Николь, отрываясь от рисования неприличных картинок в тетради.

Мышиный тиран обернулся и поправил очки, не выпуская зачарованное стило из рук.

— Если у вас есть вопрос, студентка Пиерис, — выплюнул он, проигнорировав, что говорить с ней следовало с титулом учтивости, — обращаться к преподавателю следует со всем уважением.

— Магистр Коннат, при всем уважении, — тоже слукавила Николь, — как мы успеем выдавать каждый месяц по артефакту? Некоторые бытовые чары следует накладывать постепенно, вы сами говорили.

Коннат улыбнулся:

— Вы достаточно взрослая, чтобы учиться здесь, значит, сумеете и распорядиться временем правильно. Но если вам нужен совет… Начните сразу.

Проговорив это, он отвернулся к доске и продолжил выписывать слова.

— Вот, му… — начала Николь, и Коннат зло обернулся, — …дрые слова, магистр. Вы так за… рядили оптимизмом.

Адалин смешливо фыркнула и положила кольцо в карман. Коннат продолжил ещё раздражённее объяснять, чем грозят пересдачи и пропуски его занятий. Если коротко — большими проблемами с мелочным неудачником. Кажется, по уровню мерзопакостности артефактология уверенно врывалась в тройку лидеров вместе с некромантией и демонологией. Что косвенно подтверждала и Николь, тихо костерившая профессора на другом языке.

— Сегодня мы посмотрим, не забыли ли вы за лето, как пользоваться магией и головой, — Коннат развернулся со стило в руках и направил ладонь с ним на один из шкафов, будто держал волшебную палочку. — У вас час, чтобы сделать простой световой кристалл для лампы.

Повинуясь его магии, дверцы шкафа раскрылись, и стайка пустых кварцевых кристаллов с резьбой разлетелась по кабинету, со стуком приземляясь на столы. Перед Адалин и Николь тоже упала пара фигурных продолговатых полупрозрачных камней.

— Мне кажется, они просто экономят на бытовиках, — цокнула языком Николь, забирая себе один кристалл. — Зарядка светового кристалла — один серебряный шер. А новые чары — все десять.

— Думаешь, он зарабатывает на нас? Или предлагаешь брать с Конната деньги?

Адалин забрала свой камень и посмотрела наверх, на длинную лампу. Да, кристаллы в ней стояли такие же. Коннат уже чертил на доске схему чарования и основные типы заклинай, которые придётся использовать.

— Было бы с кого, — продолжала ворчать Николь, записывая схемы в тетрадь. — Он этот пиджак, наверное, с выпускного носит. Интересно, это вообще законно?

— Хм. Я бы тебе ответила, если бы доучилась в Ривенском на юриста по магическим договорам, — криво улыбнулась Адалин.

Она быстро перенесла схему работы на бумагу и начала разбираться в плетениях, пронизывавших кристалл. Обрывки чужой магии и чар перепутались послойно, оборвались, и пришлось для начала распутывать их, чтобы заново наложить заклинания. Адалин прикусила губу и неторопливо тянула цепочки рун и вкладывала новые. Осторожно. Ещё осторожнее… Обещанный Лораном всплеск магии накрыл её, как нежданная волна. Захлестнула с головой, выбила дух и стекла по пальцам прямо в артефакт. Кристалл с электрическим треском зажужжал, засветился невыносимым белым светом и лопнул, брызнув во все стороны каменной сияющей крошкой. Стаканчик с кофе перевернулся, облил парту и укатился на пол.

Конец ознакомительного фрагмента.