Оковы бессмертия

Лилия Кондрашкина

В маленьком тихом городке происходит двойное убийство. Расследование не может определить даже причину смерти. Девушки-близнецы возвращались домой с дискотеки и упали замертво. Мать, год назад потерявшая мужа, считает виновницей цыганку, когда-то давшую слово разрушить ее счастье.Следователь Снежана Барсова ищет разумную причину смерти и реального убийцу.

© Лилия Кондрашкина, 2024

ISBN 978-5-0064-1153-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Вечером в отсутствие родителей, ушедших на бал, девятилетняя Аня и тринадцатилетняя Маша пробрались тайком в их комнату.

На трюмо стояла шкатулка с драгоценностями.

— Давай померим, — предложила Маша.

— Маменька будет ругаться.

— Мы ей не скажем. Все равно все это потом будет нашим, как вот этот бабушкин перстень стал маменькиным, — девочка достала из шкатулки массивный перстень и надела на средний палец.

Перстень был велик, что не уменьшило восхищения обеих девочек.

Теперь и Аня стала доставать украшения и примерять их, любуясь собой в зеркале.

Девочки, обмениваясь украшениями, по очереди примеряли их. Они представляли себе, как мать подарит украшения им, как поедут в них на свой первый бал, как все будут любоваться ими.

Увидев жемчужные бусы на дне шкатулки, Аня с Машей ухватились за них одновременно.

— Дай мне первой надеть их, — кричала Аня.

— Нет, мне, — не уступала Маша. — Я первая увидела.

— А я предложила сюда пойти.

Девочки тянули бусы каждая на себя. Те не выдержали и порвались. Жемчуг рассыпался по полу.

— Что же мы натворили! — воскликнула Аня, схватившись ручками за щеки. — Влетит нам от маменьки.

— Мы ей не скажем, а жемчуг соберем и спрячем в своей комнате. Собирай.

Маша опустилась на колени и стала собирать жемчужины. Сестра последовала ее примеру.

— Маменька будет искать, — сказала Аня.

— Свалим на прислугу.

— Ее тогда накажут.

— Хочешь сама лежать под розгами?

— Нет.

— Тогда молчи.

Собрав жемчужины и положив другие украшения в шкатулку, девочки вернулись в свою комнату, спрятали найденное от бус на полу и легли спать.

Утром горничная Настя помогала Ольге Сергеевне — матери девочек — одеваться.

Женщина хотела, как всегда, надеть жемчужные бусы, открыла шкатулку и удивилась. Драгоценности лежали совсем не так, как вчера. Порывшись, Ольга Сергеевна обнаружила пропажу.

— Где жемчужные бусы? — нахмурилась женщина.

— Не знаю, барыня, — ответила Настя, еще не поняв произошедшего. — Переложили, наверное.

— Никуда я их не перекладывала, — повысила голос Ольга Сергеевна. — Я бы тогда помнила. Кто входил сюда?

Теперь Настя испугалась.

— Только я входила, прибиралась после вашего ухода с Николаем Андреевичем.

— Значит, ты взяла бусы! — женщина вскочила, гневно глядя на горничную.

— Что Вы, барыня-матушка, разве я бы посмела. Вот Вам крест, — Настя закрестилась.

— Кто же тогда?!

— Барышни…

Ольга Сергеевна не дала горничной договорить. Размахнувшись, отвесила звонкую пощечину.

— Да как ты смеешь обвинять девочек! Погоди, после завтрака при мне всю твою комнату перевернут. Ступай прочь!

Ольга Сергеевна появилась в столовой.

Муж с дочерями уже сидели за столом.

— Где же бусы? — спросил Николай Андреевич, ухаживая за женой.

— Пропали.

— Как пропали?!

— Видимо, среди слуг завелся вор.

Девочки, слушая разговор, сидели как на иголках. Однако их состояния никто не замечал.

— Слуги много лет в доме, но ничего не пропадало, — возразил Николай Андреевич.

— Барыня! Вот бусы! — в столовую влетела Настя, за ней вошла Глаша — горничная девочек.

В руках Настя несла жемчуг.

— Где они были? — спросила Ольга Сергеевна.

— В комнате барышень, — ответила Глаша.

Женщина перевела взгляд на дочерей. Те опустили глаза.

— Как бусы оказались у вас, да еще порваны?

— Мы вчера стали спорить, кому первой померить бусы и порвали их, — призналась Аня. — Прости нас, пожалуйста.

— Прости, — подхватила Маша.

— Так вы решили спрятать жемчуг и промолчать? — догадался Николай Андреевич.

Девочки кивнули.

— Прости их. Бусы мы починим.

— Дело не в бусах. Девочки совершили проступки, подлежащие наказанию.

Девочки съежились.

— Пусть сегодня они будут заперты. Большего наказания их действия не заслуживают.

Ольга Сергеевна покачала головой.

— Настя, нарежь свежих розог. После завтрака постегаю барышень.

Николай Андреевич с сожалением посмотрел на дочерей.

— Пустите меня! — раздался истошный женский вопль.

Снежана Захаровна вздохнула и пошла от трупов к ленте ограждения.

— Здравствуйте, — поздоровалась она с женщиной лет пятидесяти. — Майор — Барсова Снежана Захаровна, — достала удостоверение из нагрудного кармана. — Вы мать?

— Да. Наталья Валерьевна Дар. Можно мне пройти? — женщина всхлипывала и рукой вытирала глаза.

— Осмотр места преступления еще не закончен.

— Вы же ходите.

— Я знаю, где можно ступать.

Снежана Захаровна вздохнула. Ей часто приходилось объяснять, что нельзя находиться посторонним на месте преступления.

— Причина смерти?

— Видимых следов насилия не обнаружено. Возможно, отравление. Девушки болели чем-нибудь?

— Нет. Они были, — женщина всхлипнула, произнося слово «были», — абсолютно здоровыми. Можете проверить медицинскую карту.

— Обязательно проверим. Когда Вы в последний раз видели дочерей?

— Сегодня днем. Они собирались на дискотеку. Я ведь звонила им примерно в 8 часов. Раиса сказала, что они скоро вернутся.

— Какой у нее был голос?

Наталья Валерьевна пожала плечами.

— Веселый. Они мне всегда звонили с дискотеки, — женщина снова заплакала. Достала платок, вытерла слезы. — Простите.

Снежана Захаровна хотела отпустить несчастную мать, но следовало найти ниточку, руководствуясь которой можно приступать к расследованию.

— У них были парни? Девушкам же лет 25.

— Да, у Жанны есть парень, но не у нас в городе. Они вместе учились в ВУЗе с первого курса.

— Телефон?

— Номер только у Жанны.

— Он никогда не приезжал к Вам?

— Нет. Почему-то не хотел знакомиться со мной, как Жанна говорила.

— Странно. Не имел серьезных намерений?

— Жанна говорила, что он ее любит. Она казалась счастливой.

— Казалось или была?

— Сейчас мне кажется, что она хотела быть счастливой. Она имела такую черту характера — довольствоваться малым. Она, конечно, имела желание достичь большего, но при этом радовалась каждому шагу. Понимаете?

— Примерно.

— Последний вопрос: отец есть?

— Он погиб год назад.

— У меня пока нет вопросов. Девушек мы забираем. Будет вскрытие.

— Это обязательно?

— Да. Необходимо установить причину смерти. Не могли же девушки упасть замертво без причины. Вот моя визитка. Если что вспомните, звоните.

— Можно хотя бы сумочки дочерей забрать?

— Нет.

Наталья вернулась домой.

Впервые в жизни женщина вернулась в пустую квартиру, в которой никогда не зазвучат голоса ее дочерей. Никогда!

Наталья упала в кресло, закрыла лицо руками и дала волю слезам.

Всего год прошел со дня гибели ее мужа, ее обожаемого Вадима. Кажется, что она до сих пор не оправилась от горя. Кажется, что лишь вчера похоронила мужа. Через три же дня надо хоронить девочек. Или, когда их там отдадут?

Наталья до сих пор не понимала, как сама не упала замертво, увидев дочерей. Она еще раз в 8:30 звонила Жанне, но та не ответила. Женщина сразу почувствовала что-то неладное и пошла по дороге к клубу, где происходила дискотека. Через десять минут она увидела ленту ограждения места преступления.

Увы, цыганка оказалась права: счастье Натальи оказалось недолгим.

Женщина вскочила. В разговоре со следователем она совершенно забыла о встрече с цыганкой 30 лет назад. В свои 20 лет она лишь посмеялась над ее угрозой лишить ее семьи. Теперь же Наталья вспомнила все до мельчайших подробностей. Лишь сейчас до нее дошли слова, что ее девочки упали и умерли без видимых причин. Такую смерть могла устроить только цыганка, наведя порчу.

Пройдя в прихожую и взяв сумочку, Наталья Валериевна достала телефон и визитку. Набрала указанный номер.

— Слушаю, — раздался знакомый голос.

— Добрый вечер, Снежана Захаровна.

— Добрый вечер, Наталья Валериевна. Вы что-то вспомнили?

— Да… То есть… — женщина уже не была уверена в правильности своего предположения. — Это только моя фантазия.

— Какая? Говорите. Чем больше мы знаем, тем легче вести расследование. Наша цель — поимка убийцы. Надеюсь, что и Ваша тоже.

— Естественно. Когда-то я обидела цыганку, и она мне сказала, что лишит меня семьи. Думаю, только она могла убить девочек без видимых следов.

Повисла пауза.

— Когда это было?

— 30 лет назад. Я понимаю абсурдность моей мысли, — Наталья прошла в комнату, снова села в кресло.

— Не думаю, что ее обида может длиться до сих пор. К тому же в городе цыгане не появлялись.

— Простите, что отвлекаю Вас от расследования. Всего доброго.

— Всего доброго.

— Доброго в моей жизни уже не предвидится.

Женщина нажала кнопку.

Телефон сразу же зазвонил.

Это была коллега по работе и подруга Лида. Ей было 38 лет. Она совсем недавно приехала в город. Веселая, озорная, душа компании. Всякий мужчина, кто встречался с ней, кареглазой брюнеткой, сразу же влюблялся в Лидию. Она же только заводила со всеми дружеские отношения.

Наталья не понимала ее отчужденности от близости с мужчиной.

«Неужели ты не хочешь мужа, детей»?

«Я еще не нашла своего мужчину», — отшучивалась Лида. Однако, при этом в ее глазах стояла глубокая печаль.

Наталья умолкала, считая, что у подруги есть какая-то травма в прошлом, о которой ей говорить не хочется.

— Привет. Разбудила?

— Еще не сплю.

— Что с голосом? — насторожилась Лида.

— Девочек убили, — шепотом сообщила Наталья.

— О, боже! Когда? Где? Как?

Наталья рассказала.

— Как так, что следов насилия не обнаружено? Отчего-то же они умерли.

— Сама ничего не понимаю. Вскрытие покажет. Возможно, отравление.

— Чем?

— Коктейлем на дискотеке. Неизвестно, что они пили.

— Они не употребляли наркотики? — вдруг спросила Лида.

— Как ты можешь думать такое про моих девочек?! — возмутилась Наталья. — Ты же нас знаешь.

— Знаю тебя.

— Я знаю своих детей. Они никогда бы не стали себе вредить.

— Прости. Хочешь, приеду к тебе?

— Нет. Выпью снотворное и лягу спать. Мне завтра на работу.

— Тебе нужно взять отпуск.

— Завтра. Хотя дома одной не легче. К тому же подпадать под отдельный пункт договора не хочется.

— Он не посмеет. У тебя исключительная ситуация.

— Еще как посмеет. Я знаю его дольше тебя, — усмехнулась Наталья.

— Пусть только попробует что-то тебе сделать. Мы все заступимся за тебя.

— Говори за себя. Остальные ничего не будут делать. Ладно, я устала. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Прежде чем выпить снотворное и лечь спать, Наталья решила поискать дневник дочерей. Она как-то случайно услышала о нем из их разговора. Удивительно, но близнецы вели один дневник на двоих, настолько были близки. Женщина хотела найти подсказку сегодняшней трагедии.

Дневник нашелся на полке среди книг. Девушки не прятали тетрадь, доверяя матери. Наталья отвечала им тем же полным доверием. Сейчас она с трепетом и мысленной просьбой прощения раскрыла дневник на последней странице.

Николай Андреевич имел имение, доставшееся в наследство от отца. Было в нем 5 сотен крепостных душ. Барином он слыл среди соседей добрым, даже выкупал не раз перебежчиков из соседних имений с их семьями. Всегда раздавал хлеб в неурожайные годы. Даже построил школу для детей и больницу. Отстраивал за свои деньги сгоревшие дома.

Окружающие считали Николая Андреевича чудаком, предрекая скорое разорение.

Несмотря на подобное благополучие, из одной деревни убежали трое крепостных. Еще совсем мальчики. Шестилетний Егор, одиннадцатилетний Ваня и пятнадцатилетний Никита. Они были родными братьями и сыновьями старосты деревни. Староста сам поймал их, но не стал молчать о побеге, вверив судьбу сыновей Николаю Андреевичу.

Добрый барин пришел больше в недоумение и расстройство, чем в гнев. Он думал над поступком мальчиков и над их наказанием.

— Что ты мучаешься? — удивлялась Ольга Сергеевна. — Выпороть их надобно при всей деревне.

— У тебя всегда одно на уме. Мне же понять их хочется.

— Так одно не мешает другому. Сначала спрос, потом наказание. Как ты их еще можешь заставить бояться и уважать тебя?

— Возможно же уважение без страха.

— Не для русского мужика. Его нужно держать в строгости и страхе. Ты же всех готов отпустить. Каждый год даешь вольную молодой семье, — Ольга Сергеевна вздохнула. — Разоришь ты нас, прежде чем замуж выйдут дочки. Бесприданницами будут.

— Успокойся, пожалуйста.

— Так покажи им всем, что ты их хозяин.

— Ну, хорошо, — Николай Андреевич сдался.

Через день после обещания наказать мальчиков за побег Николай Андреевич отправился в деревню верхом.

Все было уже готово к его приезду. Перед собравшимися жителями стояли скамейка и бадья с розгами. Староста с сыновьями ожидали барина.

Между старостой и земляками шел разговор.

— Не надо было тебе, Степан, рассказывать про побег, — говорил один мужик.

— Все бы обошлось, — качал головой второй.

— Или ты не любишь детей своих? — спрашивала женщина.

— Как же можно их не любить? — отвечал Степан. — Дети же свои.

— Так наказал бы сам своих детей за глупость.

— Пусть барин наш наказывает. Он добрый, сильно не накажет.

Последнюю фразу услышал подъехавший Николай Андреевич.

Все поклонились ему в пояс.

— Доброта может и сильно наказать, Степан, — сказал Николай Андреевич, спрыгнув с лошади.

— Ты всегда хорошо относился к нам, барин.

— Твои же сыновья побегом мне за добро отплатили, — он хмуро посмотрел на Никиту.

— Свобода милее любой неволи, — мальчик смело смотрел ему в глаза.

— Куда же ты бежать собрался?

— К брату в город, которому ты, барин, вольную дал.

— Чтобы стал делать? Лишний рот в семье.

— Подмастерьем бы стал.

— Ты бы стал работать, а братья бы что делали?

Никита опустил голову, не зная, что ответить.

— То-то же. Им еще в семье расти следует. Тебе же помогать им. Примером им быть. Понял?

— Понял? — вздохнул Никита.

— А вы поняли?

Младшие братья закивали головами.

Николай Андреевич вдруг рассмеялся.

— Коли поняли, так ступайте домой. Не стану вас наказывать.

Староста обрадовался, поклонился до земли вместе с сыновьями. Жена старосты, стоящая впереди толпы, присоединилась к ним. На ее заплаканном лице сияла улыбка.

— Спасибо, барин, Николай Андреевич. На всю жизнь запомним милость твою.

— Помните, не то в другой раз не пощажу. Твоя жена?

— Да, Марфой звать, — ответила женщина.

— Как же вы могли мать заставить слезы проливать? Кажется, поторопился я простить вас.

— Нет, барин, — поспешно сказала Марфа, — я больше не буду плакать.

— Не возьму слова назад. Ступайте.

Дома Николая Андреевича снова ждало не удовольствие супруги.

— Громко ли кричали наказуемые крепостные? — спросила Ольга Сергеевна.

— Я их простил.

— Простил? Ты же мне обещал.

— Они осознали свою вину. Когда-нибудь за мое добро они добром отплатят. Вот увидишь.

— Тебе бы священником, а не барином быть.

— Так я и хотел сначала.

— Кто же помешал?

— Тебя увидел, — рассмеялся мужчина. Он хотел обнять жену, но та отстранилась.

— Надеюсь, что ты окажешься прав. Никто больше не посмеет сбежать.