Судьба

Лилия Сагдиева

Знаменита Турция своими курортными зонами, манящими своей неописуемой красотой. Не исключено, что на этих курортах случаются курортные романы. Любовь, зачатая в Храме Любви земного Рая, превратится в Любовь Земную. Такая красивая удивительная история любви произошла именно со мною. Это поистине увлекательная и завораживающая история, о которой я повествую в этой книге.

Глава 8

Переодевшись в своем номере в купальный костюм, я продолжила знакомство с отелем с внешней его стороны. Для начала спустилась в бар возле бассейна. Народу здесь было мало, несмотря на то, что отель состоял из сто местных номеров. «Наверное, все на пляже», — решила я. В баре было самообслуживание. О многообразии напитков говорили бочонки, выстроенные в ряд сбоку в тени бара: соки, прозрачная питьевая и минеральная вода любой температуры, вина на любителя, пиво, чай разных сортов, — все, что душа пожелает. Официант, распознав во мне новенькую, мило разъяснил какой из напитков в каком бочонке.

Посидев за столиком и подмочив горлышко обычной водицей, я спустилась к бассейну и легла в тени на шезлонге. Какой-то знойный воздух стоял здесь, и дышать было трудно из-за давящего на тело сгустка водных испарений, подогреваемых раскаленным песком и палящим солнцем. Но мне не хотелось двигаться с места. Наблюдая за тем, что делают другие отдыхающие, я любовалась «персиковым» в обрамлении зелени цветов отелем. По обе стороны бассейна расположились шезлонги с матрасами и пляжными зонтами. Возле отельной ограды, обильно заросшей искусным зеленым лиственным шатром, красовались пальмы и прочие экзотические деревца и кустарники, названия которых я затруднялась вспомнить. Слева от меня располагалась маленькая детская площадка с детским голубым бассейном, в котором резвились дети, играя с нетонущими в воде игрушками. Одного малыша купали папа с мамой. Эта картина счастливой супружеской четы с ребенком вдруг навела на меня ностальгию. Да, да, именно ностальгию, но не по прошлому, а по настоящему. Я неожиданно на мгновение почувствовала себя такой одинокой в этом краю и в целом мире. Счастливая супружеская чета эта была воплощением гармонии и единства в контраст мне, одинокой, предоставленной самой себе девушке, которая всегда мечтала о своей семье, о прекрасном заботливом супруге и красивых здоровых детях. Но этого у нее пока не было, ибо она от мечты своей, рано или поздно предстоящей сбыться, обращалась в бегство, намеренно забываясь на работе, имея дело с многочисленными чужими семьями с детьми, воспитывая их подолгу службы, и головою уходила в карьеру, крутясь с утра до ночи, как белка в колесе. Я была одинока. Это так. Как остро ощутила я это сейчас и именно здесь, в Турции.

«Но я найду свою пару! За тем я и приехала сюда. Чую сердцем, что здесь мой ненаглядный, единственный и неповторимый. Он зовет меня, я слышу зов его совсем близко. О, Турция, — обратила я свой взор на голубое небо, — милая, Турция! Ты прекрасна, ничего красивее я не встречала в жизни. Ты — страна моей мечты. И пусть здесь сбудется и другая моя мечта, помоги мне, своей Гузель. Пусть у берега моря я встречу любовь свою, любовь всей жизни. С первого взгляда мы узнаем друг друга с моим будущим супругом. Сведи нас вместе, и объедини брачными узами вовеки веков. Благодарю Тебя заранее, величественная краса Земли, именуемая Малой Азией. И пусть моя прекрасная судьба решится здесь, на стыке Востока и Запада. И пусть все будет так, как я того хочу».

Быстрыми движениями я смахнула слезы, невольно начавшие скатываться с блестевших глаз, вновь окинула взглядом молодую супружескую пару с дитяти и улыбнулась:

— Я буду счастлива! Я буду любить и буду любима!

Меланхолию и ностальгию как рукой сняло.

— Хватит тут валяться. Пора действовать! — я поднялась и, выйдя за ограду отеля, отправилась в сторону пляжа.

По пути не пропускала аркады магазинов, заглядывая в каждый из них. Сами продавцы-турки, едва завидев меня, приглашали войти в свои павильончики. Здоровалась с ними. Они в свою очередь спрашивали мое имя, и откуда я приехала. Я называлась.

— Из Татарстана, — отвечала с улыбкою.

— Значит, мусульманка, — радовались они, принимая меня за свою.

Некоторые умудрялись даже целовать мою беленькую ручку. И я подумала, что, наверное, все турки такие вежливые и обходительные, и здесь так принято обходиться с представительницами слабого пола. Но вскоре я перестала придавать особого значения столь любезному обращению со стороны турков к своей персоне, хотя, признаюсь, это мне польстило, но не сильно; скорее этот ритуал лобзания руки ужасно забавлял меня, как и сами турки, впрочем, поэтому отвечала я им ослепительной улыбкою. Некоторые турки даже набирались храбрости пригласить меня на дискотеки в разных отелях, на прогулки на катере по морю и в Аланью. Стараясь не обидеть этих доброжелательных, и самое главное, неназойливых турков, я вежливо отказывала им, кокетливо повторяя каждому:

— Благодарю, как-нибудь в другой раз. Спасибо за приглашение.

Встречные же туристы, возвращавшиеся с моря, одаряли меня любопытными, одобрительными взглядами. Я улыбалась им, они — мне. Все они были загорелые, а новичка сразу видно: кожа моя была, как у Белоснежки. Да и выглядела я на сто процентов! И я это знала. Гордая посадка головы в белой панамке, миниатюрная фигурка в «открытом» красном купальном костюмчике с золотистой надписью «Gerl», с завязанным на бедрах радужного цвета парео, легкая кокетливая поступь, одновременно молодость и красота, обаятельная кротость и изящество личика и привлекательной фигуры, непринужденная грация стройного тела в сочетании со спокойным величием, источаемого единением прекрасного тела, красоты души и свободы духа, — все было в моем облике. От счастья я парила в облаках как сошедшее с небес неземное создание. И дуновение свежего теплого морского бриза касалось нежной, как лепестки белой лилии, белизны кожи. Аристократические черты лица, с вьющимися кудрями, развевающимися на ветру, — вот такая прелестная девушка в тот день предстала пред ликом моря на песчаном пляже. А оно, такое широкое, необъятное лазурно-глубокое и тихое поразило мое богатое воображение с первого взгляда. Сняв солнечные очки, как завороженная, я смотрела на эту тихо плескавшуюся обширную водную гладь голубовато-зеленоватого цвета, успевшую разлиться в моей душе, как в изумрудном сосуде, ликующей радостью и спокойствием, ибо я вобрала в себя это чинно покоящееся море своим глубоким вдохом. Как прекрасно было оно, мое Средиземное море, поразившее меня своею красотою в самое сердце! Море удивительно гармонировало с моей душою, вселяя в нее свою уверенность и спокойствие, унося все тревоги и страхи, которые теперь казались не только необременительно ничтожными, но и вовсе исчезли. С моей памяти исчезли заботы и все мое прошлое. И теперь существовало лишь настоящее — это море. Море любви, расстилающееся предо мною. И имя ему удивительное — Средиземное, ибо было в нем одновременно что-то земное и небесное: нежно-лазурные волны его плавно сливались на далеком горизонте с поразительной голубизны небосводом. Ни единого облачка не было на небе. Лишь яркое солнышко, это большое небесное светило, свысока смеялось своим детям, землянам, купающимся и загорающим на морском берегу. Легко было дышать свежим теплым чистым солоноватым легким морским бризом. На лоне такого природного волшебства чувствовалась свобода полета птицы, высоко парящей над морем, ярко искрящемся своими солнечными игривыми бликами.

Средиземное море источало одновременно умиротворяющее спокойствие и могучую силу, и я, влекомая его таинственным зовом, босиком пошла по берегу, зайдя по щиколотки в воду, подставляя ножки под ласки теплых волн, каждый всплеск которых радовал мое сердце. Разноцветное парео на моих бедрах, с синими дельфинами, красиво развевалось на ветру. И я как будто летела.

Поскольку же время было вечернее, я не решилась войти в море, как бы оно ни манило к себе. А просто шла медленным гуляющим шагом, рассматривая береговые окрестности Алары. Всюду были отели с пляжами и отдыхающими в них туристами: и большими, и маленькими, и смуглыми, и не успевшими еще загореть, совсем беленькими, как я. Все они, лежа на шезлонгах и под зонтами подставляли свои тела нежной кисти палящего солнца, мановение которого могло оставить не только коричневый и персиковый загар, но и обжечь, грозило «солнечным ударом». Казалось, людям было все равно, ибо всюду можно было видеть, как они играют или в мяч, или просто гуляют без головного убора. У самого берега моря тихо покачивались на волнах катера, поджидающие желающих прокатиться туристов, и рыбацкие лодки. Некоторые из них были в море. Кто летал на ветру под куполом парашюта. Кто-то сидел в баре, распивая предпочитаемый напиток. Словом, жизнь здесь шла своим беззаботным чередом. Отдыхали туристы на славу.

Изучив окрестность по обе стороны от своего пляжа, дойдя до гористой лесистой местности, я повернула обратно. Было уже шесть часов вечера, надо было успеть к ужину. Решив скоротать путь, я забрела в один из пляжей близлежащего отеля. И тут от зоркого взгляда моего не укрылось, что на руках туристов здесь были надеты браслеты не персикового цвета, как у меня, а синего.

— Теперь понятно, зачем эти браслеты надевают на руки: чтобы не спутать туристов разных отелей, — сделала я заключение.

И пока не заметили чужой браслет среди своих, я покинула сей пляж.

К ужину я спустилась часов в семь. В простом соответствующем вечерней трапезе в ресторане одеянии, с красивой со свисающими локонами прической, немудрено сотворенной мною на скорую руку, я, войдя в ресторанную залу, была вежливо встречена официантами в черно-белой одежде и поварами в белых колпаках. После обмена взаимными приветствиями, один из них, доброжелательно улыбаясь, проводил меня к так называемому «шведскому столу». В таком ресторане я была впервые. А понятие «шведский стол» заключалось в следующем: в самом центре залы П-образно были выстроены столы, покрытые персикового цвета скатертью, на которых официантами были расставлены многочисленные изысканные блюда, плоды трудов отельных поваров. И каждый турист обслуживал себя сам, накладывая себе на тарелку предпочтительную порцию турецких деликатесов.

И чего только здесь не было: салаты из овощей, соусы, блюда из крупяных и макаронных изделий, различные гарниры к ним, мясные и рыбные блюда, супы на любителя. А сбоку можно было наполнить фужеры предпочитаемым напитком: винами, пивом или соками, прозрачной питьевой и минеральной водой; здесь же за стойкой туристов вежливо обслуживали официанты, наливая в чашку чай, зеленый, красный, черный или кофе. Чуть справа от стойки стены выстроились в ряд столики с деликатесами для чаепития: пирожные, ванильные, сливочные, клубничные, с кокосовой начинкой, с бананами, с абрикосами и ананасами, и торты, тающие во рту, красиво украшенные вишенками, покрытые белой глазурью из пышных взбитых сливок. Также розовый, с какао бланманже в маленьких пиалушках, легкие фруктовые салаты. Как видите, изобилие представленных блюд соответствовал трапезе настоящего гурмана. Ешь что хочешь и сколько хочешь, — вот принцип, который действовал в ресторане.

Я же решила попробовать все блюда, не смешивая их вместе, и понемногу, по столовой ложке. Конечно, все в две тарелки все равно не влезло, для утоления голода и снятия пробы этого было вполне достаточно, ибо ела я всегда мало. Но признаюсь, сладости всегда были моей слабостью, поэтому я отрезала себе самый лакомый кусочек торта, и побольше.

Просторный ресторан, понравившийся мне, между тем начал пополняться туристами. Отдыхающих было много. Не успела я сесть за столик, как ко мне подошел Али:

— Добрый вечер, Гузель. Извините, что помешал вам. Но я хотел вас познакомить кое с кем. Вот видите, за соседним столиком сидит девушка? Она тоже в субботу едет в Памуккале. Думаю, вам следует познакомиться, это — ваша напарница по экскурсии. Я подобрал вам ее, как вы просили, чтобы не скучать. Вы едете вдвоем. Так что не волнуйтесь.

— А я и не волновалась. Как мило это с вашей стороны, Али, что вы так заботитесь обо мне. Как ее зовут? — спросила я, разглядывая девушку за соседним столиком.

— Наташа. Она — русская, с Оренбурга. Думаю, вы подружитесь.

— По-моему, нет необходимости нас знакомить. Я сама с этим справлюсь. И прямо сейчас. Благодарю вас, Али, — сказала я, улыбнувшись ему, и через минуту сидела уже напротив Наташи.

Через пять минут мы с Наташей по-дружески беседовали на разные темы. Ела она быстро, говорила — тоже. Она оказалась заядлой туристкой, лет двадцати восьми, уроженкой Оренбурга. У нее были замашки делового человека, который вечно что-то не успевает, не доделывает в жизни. И сейчас она очень спешила.

Завязавшуюся беседу прервал молодой официант, который своим смешным вопросительным: «Можно?», — попросил разрешения убрать со стола ненужные с остатками пищи тарелки. Ловко справившись с ними, как было видно по его глазам, он не собирался так просто покидать наш столик.

— Какие красивые девушки в нашем ресторане, — с акцентом на русском языке произнес официант и, обращаясь ко мне, продолжил, — вы приехали сегодня? Как вас зовут?

Наташа тем временем закатывала глаза, ей явно не нравился этот молодой турок. Я поддержала беседу:

— Ну, ладно, если молодой человек интересуется, почему бы не представиться ему? — сказала я, обращаясь к Наташе. И увидев недовольство на ее лице, добавила, — Ничего страшного из этого не случится.

Затем представилась молодому человеку:

— Меня зовут Гузель, а это — Наташа.

— Очень приятно, милые дамы, — любезничал официант. — А откуда вас занесло в наши края?

— Какой же вы, однако, любопытный, — я начала с ним заигрывать, одаряя непринужденной обворожительной улыбкой, мне было просто интересно с ним поговорить. — А вам не говорили, любезный, что кто много будет знать, тот скоро состарится?

Не знаю, понял ли меня турок, но уходить он не собирался, настаивал на своем:

— И все же откуда вы приехали? Мне интересно.

— Есть такая далекая маленькая красивая страна, называется она Татарстан. Я — оттуда, — ответила я.

— Я из России, с Оренбурга, — произнесла нехотя Наташа.

— Вау! Вы из Татарстана? Татарка? Мусульманка? — удивлению молодого официанта не было предела, казалось, он ответа Наташи даже не расслышал.

Я улыбалась, кокетливо кивая ему головкой. Наконец, он успокоился.

— Извините, милые девушки, мне пора — работа. Только не хочу расставаться с вами. Вы такие красивые, — подмигнул он мне.

А я — в ответ. Молодой турок этот, с петушиной прической, повадками ловеласа, забавлял меня ужасно. Мне хотелось смеяться над его неправильным произношением многих слов и неуместным употреблением их в речи. Явно русский он знал плохо, но был очень вежлив и остроумен, поэтому передаю словесные реплики молодого человека, переводя их в разговорный стиль, являющийся нормой для русского языка.

— А что вы делаете сегодня вечером? — не унимался, однако, официант.

— А что вы предлагаете? — в тон ему парировала я, улыбаясь.

— В таком случае, приглашаю вас сегодня вечером на дискотеку. Приходите в одиннадцать.

— Я не пойду, — сразу отказалась Наташа, она почти огрызнулась, официант явно раздражал ее.

— Не отказывайте мне, — взмолился турок, — приходите обязательно. Я так хочу, чтобы вы пришли.

Вежливость и учтивость молодого человека сделали свое. К тому же я хотела видеть, где «тусуется» молодежь отеля, и у меня не было намерения скучать в одиночестве, поэтому я приняла его предложение:

— Хорошо, я постараюсь сегодня прийти.

— Буду очень рад. Приходите. Я буду вас ждать, — с этими словами, окрыленный надеждой скорого свидания, мой новый знакомый полетел обслуживать туристов, время от времени проходя мимо и бросая в мою сторону выразительные взгляды.

Это смешило меня. «Только не хватало, чтобы он влюбился». Но не обращать внимания на него тоже не могла, ибо мне было весело и хотелось просто с кем-то пококетничать.

Но вернемся к моей собеседнице. На всем протяжении разговора не укрылось от меня и то, что в речи моей новой знакомой чувствовалось некое косноязычие.

— Я только что после бани. Надо принять душ, — быстро рубила она. — Давай встретимся через час в баре возле бассейна. Покурим, попьем чего-нибудь покрепче.

— Я не пью и не собираюсь распивать спиртные напитки в баре, — неожиданно громко для себя произнесла я в ответ на ее предложение, ибо меня пьющие и курящие люди, в особенности девушки, всегда раздражали.

— Ладно, встретимся в баре, — сухо сказала Наташа, удаляясь в спешке.

— До встречи. Пока, — проводила я ее взглядом.

И спокойно, не торопясь, чопорно орудуя ножиком и вилкой, продолжила свою вечернюю трапезу.

Надо заметить, за все время разговора с Наташей меня не покидало странное ощущение. Казалось, что кто-то пристально изучает меня, а я этого человека не вижу. Нет, это был не женский взгляд, который я знаю слишком хорошо, изучающе оценивающий и часто завистливый. Здесь чувствовалось присутствие мужского начала. Казалось, что кто-то внимательно наблюдает за мной. Пронзительный взгляд инкогнито несколько сковывал мои движения и бросал в смятение, которое ни спокойно улыбающееся мое личико, ни гордая прямая осанка не выдавали во время ужина и непринужденной беседы. Притом я старалась держаться раскованно и беззаботно легко, поэтому и кокетничала, чтобы хоть как-то разрядить напряжение вследствие своей чувствительности, ибо сердце мое колотилось частым ритмом. Казалось, сей наблюдатель сидит позади меня. Но я так и не рискнула обернуться. А вокруг было полно народу, играла тихая музыка. В конце концов, я была не одна. И понемногу успокоилась: наверное, таинственный наблюдатель покинул ресторанный зал. Но я знала одно: это был Он. Сердце мое на расстоянии почувствовало Его. Он был здесь и совсем близко. И предчувствие, что очень скоро я Его увижу и познакомлюсь с Ним все же подзадоривало и радовало мою молодую кровь, вселяя уверенность в скорое осуществление мечты.

После ужина, немного отдохнув, я спустилась в бар, перед входом которого висел стенд с пожеланиями и автографами туристов на разных языках мира. Мини магазинчик был тут же. Народу было мало, у воды — жарко, несмотря на вечернее время. Наташа так и не спустилась. «Ну и к лучшему, — подумала я, распивая маленькими глотками апельсиновый сок. — Пойду, отдохну».

Долгая утомительная поездка и предыдущая бессонная ночь, почти суточное бдение на ногах в сочетании с усталостью давали о себе знать: меня клонило ко сну. Впечатлений на сегодня было достаточно. О дискотеке не хотелось и думать. В номере, включив кондиционер, я легла спать. Но заснуть мне не дали. В десять часов на площадке между бассейном баром началась сначала развлекательная программа для детей, затем — для взрослых. Она сопровождалась громкой музыкой в стиле диско и громкими возгласами ведущего под визг и крики, аплодисменты зрителей. Весь шум этот, барабаном отдающийся в моей голове, унялся только после полуночи. Наконец-то я могла как следует отдохнуть и поспать. Но о спокойном сне, увы, не могло быть и речи: всю ночь мне снились кошмары. Виной тому было большое зеркало в номере и полнолуние.