Идеалистка

Лилия Фандеева, 2022

Обещания рождают ожидания и сеют надежду в душе. Но надежда сводит мосты и разводит их, зажигает сердца и разбивает. Иногда обещания сложно сдержать, а порой и невозможно. Не обещай, просто делай, если можешь.

Глава 2

Ксения поднялась, сделала нехитрую зарядку и направилась в душ. Стоя, под тёплыми струями воды, она думала о том, что её ждёт в милиции. Слова брата о том, что Стас сын прокурора не внушали надежды на его наказание. Приняв душ, она прошла на кухню, где чистым был только обеденный стол, и включила чайник. Сделав себе бутерброд и кофе, прошла в свою комнату, не думая убирать там. «Это теперь проблема брата». Есть было неудобно. Разбитая губа была болезненна, хотя и выглядела почти целой, а вот нос немного припух, и под глазом был небольшой синяк. «Красавица писаная», — сказала Ксения вслух своему отражению в зеркале. Переодевшись, перекинула сумку через плечо и пошла в отделение милиции.

— Ксения Сергеевна, с вами хотят поговорить.

— О чём?

— О ночном происшествии. Здесь отец Стаса Морозова.

— И чего хочет от меня прокурор?

— Вы девушка умная и сделаете правильный выбор, — сказал вчерашний следователь и вышел из кабинета, а в кабинет вошёл солидный мужчина лет пятидесяти.

— Ксения, я не застал вас дома, но говорил с вашим братом. Вы летите в Англию?

— Да. В пятницу вечером. Думаю, моя неземная красота к тому времени станет не так заметна. Вы хотите извиниться за сына?

— Я пришёл просить о снисхождении. На кону не только судьба сына, но и моя карьера. Я понимаю, что всё это мерзко и подло, только тюрьма не всегда оставляет после себя человеческий облик. В том, что он перешёл черту есть и моя вина. Излишняя любовь, отсутствие внимания и контроля сделали своё дело, — он тяжело вздохнул, шагая от стены к стене, и Ксения почему-то поверила в его искренность. — Парень вырос эгоистом. Считает, что ему многое позволено при моём положении. Я прошу тебя, забери заявление. Возьми деньги за причинённые неудобства и прими его раскаяние.

— Думаете, он извинится?

— А куда он денется? Детство кончилось. Пора отвечать за свои поступки.

— Хорошо. Я его выслушаю, а деньги не возьму. Дайте мне с ним поговорить, она встала из-за стола и прошла к окну. Морозов прошёл мимо стула, на котором секунды назад сидела Ксения, что-то сунул в её сумку и вышел, а Стас вошёл. Она развернулась к нему лицом и, глядя прямо в глаза, спросила:

— О чем ты думал, когда душил меня подушкой? Тебя принимали в нашей квартире всю зиму и весну. Я считала тебя если не другом, то приятелем брата, а ты, ради собственной прихоти готов был придушить меня как муху. Это нормально? Может я это заслужила? Что я сделала тебе плохого?

— Ксюша, прости меня. Я не соображал, что делал и говорил.

— Знаешь, если бы не седины твоего отца, я бы не пожалела тебя. Пусть бы дело развалилось, но ты бы почувствовал на себе всю прелесть унижения. Думаешь, с тобой ничего подобного не случится? Ошибаешься. Подлость всегда возвращается. Мне даже завидно, что таким глупцам, как ты, везёт и вас любят, не смотря ни на что, а вы этим пользуетесь, — она подошла к столу, забрала своё заявление, повесила сумку на плечо. — Прощай, Стас Морозов. — Ксения вышла в коридор, разорвала заявление на четыре части и протянула их Морозову. Взглянула на следователя. — Я могу быть свободна?

— Да.

— Хорошей службы вам, — сказала Ксения Никольская и, не оборачиваясь, пошла к выходу. Она прошла метров пятьсот, прежде чем увидела скамейку в сквере. Домой идти не хотелось, как и встречаться с братом. Пожалуй, обиды на него было больше, чем на Стаса, а разговора было не избежать. Она сняла сумку с плеча, чтобы достать телефон и заметила чужой конверт. Приоткрыв его прямо в сумке, увидела корешок долларов в банковской упаковке. «Разиня! Тебе могли подсунуть всё что угодно, а ты бы потом оправдывалась. Я не закрыла сумку, когда отключила телефон и положила его в неё, а Морозов этим воспользовался. И что теперь? Вернуться? Что скажу, а главное, кому? Морозов знает о конверте, следователь догадывается, — тихо говорила она сама себе. — Совесть мучает? А губа уже не болит? Синяк под глазом не смущает? Плюнь и забудь. — Да, — ответила она на звонок брата. — В милиции была, заявление забрала, домой идти не хочется, вернусь к вечеру. Будь здоров».

Не будь в сумке такой суммы денег, она не торопилась бы домой, но ходить с ними по городу было себе дороже. Она прижала сумку к груди и направилась в сторону дома. «Теперь я могу ехать на стажировку и не бояться, что пополню число голодных бродячих британцев, — улыбнулась Ксения. — А муки совести пройдут, как только я сяду в кресло самолёта. Если быть экономной, смогу переехать в квартиру бабушки и жить своей жизнью. Одной мне будет проще. А Павел пусть взрослеет или идёт на поклон к родителям. Позвоню, а лучше схожу к Ане с Сашей, расскажу о своих планах и попрошу о помощи в счёт квартплаты. Они мастера и справятся с косметическим ремонтом. Всё, что нужно, куплю. За три месяца они успеют и квартиру найти и ремонт сделать. Хорошо придумала, главное реализовать этот план».

В квартиру, после посещения супермаркета, она вошла незамеченной братом. Шум пылесоса заглушал посторонние звуки. Убрав деньги в надёжное место в своей комнате, прошла с пакетом на кухню, где царил порядок. Разобрав пакет, включила чайник, быстро приготовила омлет и пошла на звук пылесоса.

— Пойдём завтракать, работник. Я тебе омлет сделала. Паш, не изображай из себя обиженного. Твои друзья навели мне на лице красоту, а я ещё и виновата. Как мне в таком виде появляться на людях? Сто лет не носила солнцезащитные очки, теперь красуюсь. Хорошо, что работу на сегодня не оставила и деньги получила заранее. Сегодня навещу квартирантов, получу с них деньги, а ты в начале месяца оплатишь коммуналку.

— Что со Стасом?

— Стас твой в полном порядке. Извинился, но денег у отца я не взяла.

— Почему?

— Потому, что основное зло в тебе. Ты позволил чувствовать им себя не в гостях, а дома. На что ты рассчитывал, пресмыкаясь перед ними три месяца? Ты можешь вывернуться наизнанку, но не станешь с ними в один ряд. Тебя использовали, а ты как будто не замечал. — Да, Виктор Иванович. Я улетаю в пятницу вечером. Я приеду.

— Ты бежишь по первому его звонку, проводишь вечера, а то и ночи, неизвестно где. Ты его любовница?

— Пашка, ты дурак! Садовский старше нашего отца. Вчера за пятнадцать часов я заработала пятьсот долларов. Ты можешь предложить мне что-то подобное? Только работа эта раз в полгода. Я готова работать для него сутками. Это он дал мне под расписку сто тысяч рублей в долларах. Для оформления визы мне нужна была выписка со счёта, а родители мне отказали.

— А чем будешь отдавать?

— Думаю, за год осилю. Дай мне ещё улететь и вернуться.

— Может мне сходить к отцу?

— Не утруждайся. Я его деньги теперь не возьму.

— А ты не скучаешь по родителям?

— Нет. Сколько я себя помню, они всегда были заняты работой или собой. Отец многому тебя научил? А мама? Они даже не заметили, когда мы школу окончили. Спихнули нас на бабушку с самого детства. Считали, ребёнок одет, обут, сыт, и это их заслуга. Ты помнишь, кто водил нас в школу, ходил на собрания? Кто одежду нам выбирал? За завтраком — «Доброе утро», за ужином — «Спокойной ночи». Вот и всё общение. Я не помню, что бы мы все вместе просто беседовали, куда-то ходили, ездили. Ладно, будь они бизнесменами, развивающими своё дело, я бы не так негодовала. Но наши учёные теоретики, имеющие степень докторов наук, что-нибудь продвинули? Возможно, обучать студентов не так просто. А как же свои дети? Откуда столько равнодушия? Живём в одном районе в пятнадцати минутах ходьбы, а они за год ни разу не пришли, не поинтересовались, как мы живём, не пригласили к себе. Им всё равно, что с нами происходит. Пойми, я ничего не имею против их личной жизни. Они вольны поступать, как хотят. Но я никогда не пойму, как можно отказаться от собственных детей. Это предательство. Всё, что мы умеем, заслуга бабушки. Мне её не хватает.

— Отец поздравил меня с получением диплома. Вручил десять тысяч.

— А ты их с лёгкостью спустил, — усмехнулась сестра. — Твои друзья оценили это? Ты очень изменился, Пашка, за последние полгода. Раньше я с тобой всем делилась, была всегда уверена, что поможешь, защитишь, поддержишь. Теперь этой уверенности нет. Ладно, закончили. Вернусь, перееду в квартиру бабушки и начну жить для себя и ради себя. Мне пора. Когда вернусь, не знаю.

— Тебя встретить?

— Займись поиском работы. Для тебя наступают суровые времена.

— Ксюша, может, хватит? Я всё осознал.

— Не буду. До моего отъезда попробуем жить как добрые соседи.

Три месяца в Брайтоне на берегу Ла-Манша пролетели быстро. Работы было много, но и материал для дипломной работы был собран. Предложение остаться в Англии было заманчивым, но Ксения предпочла вернуться и получить диплом на родной земле. Оставаться в чужой стране без денег и документа об образовании, она считала рискованным мероприятием. Не экономь она на всём, жизнь была бы более комфортной. Но, во-первых, всё устраивало. Во-вторых, было временным. В-третьих, всё, что хотела, увидела и узнала. Всю программу она выполнила. Увидела Лондон, проведя там два дня, изучила всё южное побережье.

Двадцать восьмого сентября Ксения вылетела рейсом до Москвы, а уже вечером проходила регистрацию на «домашний» рейс. Ещё у стойки регистрации она обратила внимание на молодого человека, который смотрел на неё оценивающе. Так смотрят на товар в магазине, решая, покупать или пусть висит. Она знала этот взгляд и ничего хорошего он не сулил. Красавицей она не была, но что-то притягивало молодых людей к ней. Порой это напрягало. Не все желающие познакомиться вели себя прилично, не все понимали, что новые знакомые ей не нужны. В такие моменты, она с благодарностью вспоминала брата, который целый год «таскал» её за собой в спортзал. В ожидании посадки молодой человек подошёл к ней.

— Привет! Летишь в гости? — спросил он по-английски.

— Возвращаюсь домой, — ответила Ксения по-русски и мило улыбнулась. — Я рассчитывала, что заинтересовала вас, а вы, оказывается, заметили бирку на моём чемодане. Сожалею, но мы местные, хотя летим из Хитроу.

— Мы — это кто?

— Я и мой чемодан.

— Училась в Лондоне?

— Проходила стажировку в Брайтоне, учусь в университете дома.

— Артём Савчук, — он протянул ей руку. — Возвращаюсь после магистратуры.

— Ксения Никольская, студентка пятого курса факультета иностранных языков.

— Можно я буду называть тебя Николь?

— Можешь.

— Знаешь, глядя на тебя, подумал и придумал, как избежать разочарования родителей. Ты можешь мне в этом помочь, а я в долгу не останусь. Пока проходил обучение, соврал, что у меня появилась невеста, ну и траты соответственно возросли. Что, если эту игру продолжить? Ты приедешь со мной, познакомишься с родителями. Дня через два-три мы с тобой полетим как бы в Турцию и поссоримся. Вернусь с отдыха, пойду работать, хотя мне этого совсем не хочется.

— Я тебе нужна для повышения суммы расходов? Родители тебя ограничивают в денежных средствах?

— Двойной лимит всегда лучше. За хорошую игру я поделюсь с тобой деньгами. Они никогда не бывают лишними.

— И часто ты лжёшь таким образом?

— Бывает. Я никогда не хотел быть тем, кем меня сделали.

— А кто тебе мешает быть тем, кем хочешь? У тебя есть профессия. Стань независимым и делай, что тебе нравится. Хорошо жить за чужой счёт и мечтать, а ты попробуй сам.

— Умная?

— Разумная. Мои родители доктора наук, а я пошла на факультет иностранных языков, что очень далеко от экономики, физики и математики, а мой брат стал юристом.

— Значит, родители тебя поняли, а меня нет. Отец готовит себе замену в бизнесе.

— Это плохо? Кто тебе мешает заняться любимым делом и при этом развивать бизнес?

— А жить когда?

— Если праздная жизнь оплачивается родителями, то ты не скоро станешь взрослым, а если бизнес отца накроется, ты уже будешь никем. Извини, я не буду участвовать в твоей авантюре.

— Хорошо, проехали. А если просто, без всякого обмана, можешь сыграть роль невесты? Не хотелось бы с порога ссориться. Чего ты улыбаешься?

— Зачем тебе это?

— У родителей в планах моя магистратура и свадьба. С одним я справился, а вот к другому не готов. Есть у них кандидатура мне в жёны, и невеста согласна, а я не хочу жениться. Сейчас она захочет наладить отношения, и не хочет понимать, что мне она не нужна.

— Родителю важен партнёр в лице её отца?

— Угадала. Николь, ты хорошая девушка, родители увидят, что я сам способен выбирать себе друзей и перестанут меня сватать. Ты подумай.

— Тебе сколько лет, Артём?

— Двадцать пять.

— Извини, но судя по твоим рассуждениям, ты остановился в развитии лет пять назад как минимум. Детский сад какой-то. За тебя решают, кем ты будешь, на ком женишься. Ты недоволен, но при этом ничего не меняешь, боясь лишиться материальной поддержки. Либо тебя держат на коротком поводке, либо сильно избаловали.

Весь полёт Ксения проспала, а когда объявили посадку, решила принять предложение Артёма, но на своих условиях. Ей очень хотелось посмотреть на родителей этого мажора. Она не воспринимала его по-другому.

— Надумала?

— Да, но с некоторыми оговорками. Если твои родители меня унизят или попытаются оскорбить, я отвечу. А если пойму, что их не стоит обманывать, скажу правду.

— Пойдём. На стоянке должна ждать служебная машина отца.

Коттедж семьи Савчук расположился на левом берегу. Это был не дворец, но солидный двухэтажный дом с ухоженным двором и садом. Родители Артёма оказались приветливыми и гостеприимными людьми до пятидесяти лет. Было всего семь утра, а стол был накрыт к завтраку. Сына здесь ждали.

— Мам, пап, познакомьтесь. Это моя невеста Николь.

— Артём шутит. Моя фамилия Никольская, а зовут Ксения.

— Вы учились с нашим сыном?

— Нет, я была на стажировке, а учусь в нашем университете на пятом курсе иняза.

— Вы завтракайте, пока всё не остыло, а все разговоры позже, — предложила мать Артёма, с любовью поглядывая на сына.

Ксении стало немного завидно. На неё смотрела так только бабушка. И блины к завтраку делала только она.

— Ты диплом привёз, сын?

— Привёз, не волнуйся. Отдохнуть от трудов позволишь или сразу на работу?

— Если переутомился, отдохни неделю, поезжай куда-нибудь и начинай работать. Я устал тащить всё на себе, а ты взрослеть не думаешь. Тёма, ты действительно считаешь, что это нужно мне одному? Зачем? На том свете деньги не нужны, а на этом нужно работать и знать для кого. Надежда с Кириллом не пропадут и без моих капиталов, а вот в тебе я не уверен. Извините. — Ксения, а кто ваши родители? Вы тоже считаете, что они дают вам неправильные советы?

— Мои родители преподают в университете, а что касается советов, я вас огорчу. Они не дают их совсем. Родители развелись три года назад и у каждого из них своя новая жизнь. Я живу вдвоём с братом. Родители оставили нам квартиру и дали полную свободу. Павел получил в этом году диплом юриста, я получу свой летом. У нас был хороший советчик в лице бабушки, но год назад её не стало, и теперь мы учимся на своих ошибках. Я считаю себя обделённой родительской любовью, а вот Артёма вы «залюбили». Он так и будет для вас не помощником, а иждивенцем, — Ксения грустно улыбнулась. — Вы меня простите за обман, но я не его девушка. Мы познакомились в московском аэропорту. Я ожидала увидеть властных и надменных людей, а вы просто любите своего сына, хотя он этого и не ценит. — Извини, Артём. Обманывать людей, для которых ты свет в окне, я не стану. Тебе просто повезло, хотя ты этого пока не понимаешь.

— А как же Англия?

— Поездка в Англию — это факт. Я провела в Брайтоне три месяца. Кроме придуманного статуса невесты, всё сказанное, правда. Спасибо за завтрак, было очень вкусно. Прощайте, — она встала из-за стола.

— Вам не нравится наш сын?

— А почему он должен мне нравиться? Что в нём особенного, Светлана Васильевна? Обычный мажор, живущий за родительский счёт, избалованный эгоист, думающий только о себе.

— Тебе легче стало от сказанного? — хмуро спросил Артём.

— А тебе не понравилось, что я озвучила своё мнение? Меня спросили, я честно ответила. Выходит, ты поставил не на ту лошадь и проиграл. Не всё и не всех можно купить. Будь здоров!

— Я провожу вас, Ксения, — предложил отец Артёма. — Сколько вам лет?

— Через месяц исполнится двадцать один. Не обижайтесь на меня Александр Николаевич. Я сказала то, что думаю, у вас может быть свой взгляд на происходящее.

— Виктор, отвези девушку, куда скажет, и возвращайся.

Ксения назвала адрес квартиры бабушки и позвонила Анне.

— Ты уже с вещами?

— Я из аэропорта. Не таскать же чемодан туда-сюда. Как ваши дела? Квартиру нашли?

— Не переживай. Устроились нормально. Держи ключи и принимай работу.

— Ты знаешь, мне нравится. Светло, чисто. Спасибо вам.

— Тебе спасибо. Квитанции в ящике стола. Будут проблемы, звони. Чем сможем, поможем. У тебя всё получится.

— А вы будете скучать — заходите в гости.

Они вместе вышли из подъезда и, попрощавшись, разошлись в разные стороны. Поднявшись к себе на этаж, Ксения позвонила в квартиру в надежде, что брат дома.

— Привет! — бросила она брату, пройдя в квартиру и замечая родителей. — Доброе утро всем! — немного опешив, сказала она. — Что должно было случиться, что вы собрались под одной крышей? — Ксения чувствовала, что сейчас её «понесёт».

— А где твои вещи? — тихо спросила мать.

— Я переезжаю в свою квартиру. Квартиранты съехали, буду жить там. Пришла за остальными вещами.

— Ксюша, мы завтракаем. Присоединяйся к нам.

— Спасибо. Я плотно позавтракала полчаса назад. Вы не обращайте на меня внимания. Надолго не задержусь, — она прошла в свою комнату. — Паш, одолжи мне свою дорожную сумку. К вечеру верну.

— Ксения, а рассказать о поездке не хочешь?

— Это кому-то из вас интересно? Вас что больше интересует, где я взяла деньги или мои успехи? У меня полный порядок во всём, — она приняла от брата сумку и посмотрела на родителей. — Вы чего от меня ждёте, родители? Три месяца назад вам было не до меня, у вас была своя жизнь, теперь у меня своя. Вы ждали жарких объятий, так мы с вами никогда не были близки.

— И на что ты собираешься жить?

— Мам, как-то тебя это не волновало целый год. С чего такая забота? Мне одной много не надо, а Павел позаботится о себе сам.

— Ты не права, Ксения.

— В чём я не права, папа? У вас с мамой была своя жизнь, я это приняла, теперь вы уважайте моё решение. Ты сам сказал, что мне уже двадцать. Если будут ошибки, они будут мои.

— Мы вернулись с папой домой. Что в этом плохого?

— А я не против вашего воссоединения, но не пытайтесь изображать семью, которой у нас никогда не было.

— Почему не было?

— Да потому, что дети вам нужны были для видимости семьи. Мам, ты знаешь, что я люблю? Чем интересуюсь? Чем увлекаюсь? Есть ли у меня подруги или друзья? Ты знаешь обо мне хоть что-нибудь? А ты, папа? Что ты знаешь о своём сыне? После смерти бабушки, мы стали никому не нужными. Может вы интересовались нашими проблемами, успехами, нашей жизнью? На что мы живём и как выживаем? Ограничились пятиминутным общением в стенах университета, а теперь говорите о семье. Что вам стоило просто набрать номер телефона и позвонить раз в неделю, в месяц? Павел у нас как флюгер, куда ветер подует, а я, извините, стала человеком взаимным. Как ко мне относятся — тем я и отвечаю.

— Допустим, мы в чём-то с мамой виноваты, но разве мы не заслуживаем прощения?

— Вы меня не слышите. Я не говорю о вине и прощении. Более того, я рада, что у вас всё хорошо, но, согласись, что нельзя меня заставить полюбить вас просто за то, что вы вернулись. Если в вас проснулись родители, полюбите своих детей, они полюбят вас, а иначе это просто слова. Извините, мне нужно собираться.

— Ксюха, ты что творишь?

— А что я сказала не так? Ты можешь думать всё что угодно. Эту речь я могла произнести и раньше, слушателей не было. Они должны знать, что о них думает дочь. Жестоко? Не думаю. Правда, она всегда неприятна. Они давно здесь?

— Отец вернулся через две недели после твоего отъезда, а через неделю и мама переехала. У меня сложилось впечатление, что они до этого сошлись. Мама начала даже готовить.

— Это хорошо. Теперь ты с голоду не умрёшь. Что у тебя с работой?

— Третий месяц работаю помощником юриста в строительной компании. Отец помог с работой. Ксюш, ты меня не простила и больше не доверяешь? Я скучал. Ты мои сообщения получала?

— А ты мои читал? — она улыбнулась. — Пашка, ты дурак, но я тебя люблю, — она обняла брата за шею. — Знаешь, мне трудно представить, как сложится наша жизнь. Ты им посоветуй мне не угождать или льстить. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ксюш, а ты зря назвала меня флюгером. Я высказал родителям свои претензии, правда, более дипломатично. Рассказал, что испортил с тобой отношения, не вдаваясь в подробности.

— Ты считаешь, что я сердилась на тебя напрасно?

— Ты права во всём. Я действительно тебя предал. Прости. Ты улетела, и я почувствовал такое одиночество. Мы ведь с тобой никогда не расставались. Я даже обрадовался возвращению отца.

— Хватит посыпать голову пеплом. Как-то нужно постель удобнее сложить, чтобы перенести.

— Не морочь голову. Свяжи её узлом, и я увезу на машине. Мама вернулась домой с приданым, оформила доверенность на меня. Возьмём с собой отца в роли носильщика.

— Паш, у меня ещё есть неотложные дела. Одну сумку я возьму с собой, а всё остальное привезёшь после моего звонка, если не будешь занят.

— Звони! — он поцеловал её в лоб и проводил в прихожую.