Время обеденное

Лина Кирилловых

Перерыв на обед в магазине – время для продавца довольно важное. Вот только некоторым странным личностям правила не писаны.

© Лина Кирилловых, 2020

ISBN 978-5-0051-4668-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Человек в пальто и шляпе требовательно стукнул в дверь. Не стукнул — утрамбовал кулак в заляпанное и без того стекло, где — «Обед с часа до двух» — висела очевидная табличка. За человеком мельтешили рожи. Унылые, единообразные. Василиса нахмурилась. Бутерброды, так любовно приготовленные дома, уже подтаяли маслом, разбухли. Хищная муха жужжала поблизости, явно видя в бутербродах свой аэродром. У человека не наблюдалось драной авоськи с бутылками. Читать он, судя по всему, не умел. Обождёшь, соколик, не развалишься — Василиса указала на часы, висящие над головой. Строгим и бескомпромиссным жестом.

Человек, достав из кармана пальто красную книжицу, продемонстрировал её — и довольно значительно.

Василиса вздрогнула. Кусок ноздреватого сыра съехал с одного бутерброда на блюдечко. Бутылки в пластмассовых ящиках тускло блестели боками. Последнюю принес соседский Вовка: сменял на жвачку, от которой коллекционировал вкладыши. На вкладышах были полуголые женщины. Спортивные автомобили ещё — редко. Их Вовка не жаловал. Ирка скандалила как-то за тонкой стеной, найдя Вовкину тетрадку с вкладышами. А чего скандалить, спрашивается: сын у тебя весь в папашу. На кого похож этот, с книженцией, тоже стало ясно: государство.

— Сейчас! — крикнула Василиса.

Дело начинало пахнуть жареным. Если грубее, смердеть — палёной вонью от их общего с сапожником Витей щитка, неэлегантно краденым (но Витя выражался: «левым») электричеством. Всего на холодильник, на холодильник всего лишь: на картонные пакеты молока, на сметану и брикеты сливочного масла. Василиса суетливо брякнула задвижкой и посторонилась, впуская человека и рожи. У рож, похоже, под вельветовыми тёмными полами пиджаков скрывались кобуры на ремешках. Человек в пальто осмотрелся и вежливо снял шляпу, оказавшись под ней лысым, как куриное яйцо.

— Гражданочка. Добрый день.

— З… здравствуйте.

Человек опять махнул книжицей и убрал её назад в карман. Глаза у него были стальные и умные. Рожи замерли у двери. Василиса обречённо ждала. Муху привлёк яркий блеск лысины: она закружилась над человеком, будто сошедший с ума вертолет. Человек отогнал её, коротко взмахнув рукой в перчатке.

— Я к вам по простому вопросу.

Он зыркнул на холодильник, и Василиса потупилась.

— Не замечали ли вы ничего необычного? Вот этим именно утром? Сегодня?

Василиса сглотнула и нервно перебрала пальцами фартук.

— Я, — она не понимала, правда. — Не понимаю вас. Товарищ майор. Вы о драке какой-нибудь? Поножовщина? Насмерть?

— Я не занимаюсь подобным, — лысый майор дёрнул в ответ круглой щекой.

— Тогда чего же?

— Это я у вас сейчас спрашиваю.

— Н… нет, — Василиса покрутила головой. — Нет. Нет у меня ничего.

Она перепугалась — а майор ли это? Может, рэкет?

— Ни странных каких-нибудь звуков? Ни, — майор смотрел пристально, — посетителей?

— Тишина, — поспешно закивала Василиса. — Только Любка заходила. За хлебом.

— Только Любка, — повторил майор.

— Она, сердешная. И всё.

Был ещё Пашка-ханурик, который клянчил в долг водку, но незачем про Пашку знать майору. Пашка — пьяница и вдобавок ворует со стройки металл, но одноклассник же бывший: очень жаль непутёвого. Он Василисе портфель как-то с дерева снял, куда его старшие хулиганы закинули. Майор сощурился. «Иди уже», — храбро подумала Василиса. Пашку не сдаст она. Ни за что.

Конец ознакомительного фрагмента.