В договор не входит

Лина Ласс, 2022

Четыре года назад в огне пожара сгорела моя прежняя жизнь. Я лишилась всего – родителей, положения, денег. Что, если в попытке исправить свои ошибки, мне придётся пойти на сделку с человеком, обладающим властью и деньгами? Что, если злой рок сам кинет меня в его объятия? Но как противостоять его прошлому, которое врывается в нашу жизнь? И как не поддаться своим чувствам, которые не входят в договор?

Глава 7

Сон, что я провела в мягкой постели отеля «Европа», был одним из лучших в моей жизни, даже несмотря на то, что ему предшествовала не самая лучшая ночь. Голышом в мягкой перине, под облаком тёплого одеяла я провалилась в бездну забвения и была удивлена и напугана, когда кто-то потряс меня за плечо. Прикрывая обнажённую грудь, спросонья попыталась сфокусировать свой взгляд на том, кто бесцеремонно вырвал меня из сладкой неги в реальный мир.

— Уже шесть вечера, — Марк с безразличием смотрел на меня сверху вниз. — Вы проспали часов десять. Одевайтесь и спускайтесь в ресторан.

Как только он вышел, я неохотно слезла с кровати. Немного пошатывало, а голова гудела от голода. Утренний кофе, который я перехватила в кафе, едва ли можно было считать за еду, и при мысли о предстоящем ужине потекли слюнки. От футболки и джинсов, в которых я разгуливала со вчерашнего дня, избавилась, кинув в мусорное ведро. Было ли это моё воображение или нет, но стоило мне дотронуться до одежды, как я ощутила мерзкий запах пота и алкоголя, от которого меня передёрнуло. Я выбрала во что облачиться из того немногого, что успела положить в рюкзак. Глянув в зеркало, привела в порядок волосы, расчесав их пальцами и пригладив. Косметики, чтобы замазать синяки под глазами, я не захватила, но радовало уже то, что от тяжёлой пощёчины не осталось следа.

За дверью номера меня терпеливо ждал Марк, проводив сначала до лифта, а потом и за уединённый столик. Мы сидели в просторном зале под витражами, в глубине звучала тихая приятная музыка и немногочисленные посетители были поглощены разговорами и едой. Я, чувствуя ароматы блюд, оглядывала помещение, ощущая себя не в своей тарелке. Мой вид не слишком подходил под здешние интерьеры. Растянутая футболка и джинсы с дырками на коленях очень контрастировали с как всегда безупречным видом Марка. Он выбрал блюда за меня и, пока мы ждали свой ужин, положил передо мной кожаную папку.

Я держала в руках свою судьбу. Несколько страниц, где сухим бюрократическим языком были прописаны обязательства «заказчика» и «исполнителя». Даты, сроки, условия — всё было описано так, будто клиент заказывал ремонт, а не эскорт. Все мои обязанности описывались одним словом «услуги».

«Заказчик обязуется оплачивать услуги в размерах и сроки, указанные договором…

возместить исполнителю расходы…

несёт ответственность за жизнь и здоровье исполнителя…

Исполнитель вправе требовать оплаты за оказанные услуги…

Запрещено передавать информацию третьим лицам…

Конфиденциальность…

Стороны могут иметь устные договорённости…

…добровольно…

…перечень услуг: сопровождение… услуги иного рода…

…выплаты не позднее трёх дней после расторжения…

Заказчик вправе расторгнуть договор в одностороннем порядке…

…может быть расторгнут по обоюдному согласию…

…исполнитель не вправе расторгнуть договор в одностороннем порядке…

… после расторжения договора стороны освобождаются от ответственности… не допускается предъявление претензий ни одной из сторон…»

Я будто читала обычный трудовой договор, если бы не одно «но».

— Здесь только моё имя, — я вопросительно поглядела на Марка, но он был абсолютно спокойным и уверенным в себе.

— Соображение безопасности, моя дорогая. Его имя будет вписано позже. Если вы внимательно прочитали условия, — он достал из внутреннего кармана ручку и протянул мне, — можем покончить с бумажками и приступить наконец к ужину. Не знаю как вы, а я чертовски проголодался.

Я помедлила, ещё раз пробежав глазами по строчкам. Никаких уточнений, всё было описано в общих чертах. Если такой документ попадёт в руки недоброжелателя даже доказать что-то будет сложно. Какого именно рода услуги я должна предоставлять не указывалось, претензий по истечении договора ни мной, ни заказчиком предъявлены быть не могут. Чёрт, что если я забеременею… даже так? Или он окажется садистом и любителем БДСМ?

Но все мои сомнения разбивались о моё обещание брату.

Быстрым росчерком я подписала бумаги в двух экземплярах, захлопнула папку и резким движением отдала Виардо, который не успел поднести вилку ко рту. Он спокойно принял у меня документы и не глядя положил их рядом на стол.

— А теперь, — он протянул руку над столом, — отдайте мне свой телефон.

Я отпрянула от его холодного тона.

— Зачем?

— Конфиденциальность для моего клиента превыше всего, — Марк держал меня взглядом, приковав к стулу. — Не беспокойтесь, со мной он будет в безопасности. Если вам понадобиться им воспользоваться, только попросите. Но во избежание утечки информации, я прошу вас дать его мне. На время, разумеется.

Я нехотя достала из кармана телефон и взглянув последний раз на экран, отдала его Виардо. Он кивнул кому-то за моей спиной и через секунду к столу подошёл молодой человек, взявший папку и телефон. Я проводила взглядом незнакомца и вновь посмотрела на Марка.

— Попробуйте биск из лангустинов. Вам нужно взбодриться.

Официант поставил передо мной тарелку с супом, от аромата которого у меня тут же закружилась голова. Но я не спешила даже несмотря на то, что безумно хотелось есть.

— Вы даже не взглянули.

— А чего вы ожидали, моя дорогая? Что я досконально изучу вашу подпись на пример подлинности? — как ни в чём не бывало произнёс он. — Или затребую каплю крови вместо чернил? Это стандартный договор. Прошу вас, Мила, преступайте к еде. Повар сегодня в ударе.

***

Уволиться одним днём оказалось легче, чем я думала. Стоило только управляющей заартачиться, как я поняла, насколько мне надоело строить из себя послушную девочку и лебезить перед ней. Откинувшись на спинку стула, я перекинула ногу на ногу и смерила её холодным взглядом.

— И куда же это мы собрались? — Лариса снисходительно посмотрела на меня.

— Не твоё дело, — отчеканила я, и хитрая улыбочка тут же стёрлась с её лица. — По моим подсчётам за отработанные дни, дополнительные смены и неотгуленные отпуска за последние три года сумма выплат должна составить не меньше двухсот тысяч, — глаза Ларисы расширились ещё больше, а брови поползли вверх. — Если в течение десяти минут мне не будет выплачено положенное, на ресторан накинутся все — от пожарных до трудовой инспекций. А ещё нашему владельцу будет очень интересно узнать, что ты подправляешь бухгалтерию в свою пользу.

Я с удовольствием отметила, как искажается лицо моей начальницы. В ресторане давно знали о том, что она подворовывает, а те, кто шёл ей наперекор, тут же оказывались вышвырнуты на улицу. Но сейчас я сжигала за собой мосты.

— Воронова, ты ничего не путаешь? Две недели…

— Работник имеет право не отрабатывать установленные две недели, — перебила я, — если переезжает в иную местность для осуществления трудовой деятельности. Вот, почитай на досуге.

Я достала из-под куртки трудовой договор и бросила на стол. Видя её растерянность и раскрытый от такой дерзости рот, я получала самое настоящее удовлетворение. Это было куда лучше, чем заехать ей пощёчину, не сомневаюсь. Она даже не расспросила, куда я уезжаю, да, если честно, рассказывать ей что-то не было никакого желания. Через пятнадцать минут на руках у меня были деньги и трудовая книжка. У входа терпеливо ждал Марк и, подходя к нему и ожидавшей нас машине, я заметила, как из окна показалась фигура начальницы. Что она подумает, увидев, как я сажусь в шикарную тачку, мне уже было всё равно. Но вот, подъезжая к интернату, я всё же попросила притормозить за углом.

Сначала зашла к директрисе и объяснила, что не смогу посещать брата полгода. Анжелика Егоровна со злобной ухмылкой подняла одну бровь. Она сидела за своим столом с уже знакомым вавилоном на выкрашенной дешёвой краской голове, всё в том же унылом костюме, что и всегда, и зыркнула на меня жёстким взглядом. Женщиной она была крайне неприятной, для меня так точно. Высокомерие и снобизм сквозили в каждом жесте и реплике. Ни теплоты, ни ласкового слова. Как таких людей могут ставить работать с детьми?

Она не поверила мне, подумала, что я бросаю брата. Видимо, за всю жизнь уже повидала тех, кто клялся и божился, что не оставит ребёнка, а потом исчезал с концами. Но я себя знала, хотя и боялась, что непредвиденные обстоятельства могут мне помешать вернуться.

Я ворвалась к брату с пакетами, в которых лежало всё, чем я могла подкупить его, прежде чем сообщить новость. Игрушки, одежда, разнообразные вкусняшки, новое сиденье для кресла и прочие мелочи, что могли его порадовать. Но восторг на его лице быстро сменился недоумением.

Самым сложным было смотреть брату в глаза и лгать. Лгать с самой искренней улыбкой на лице в надежде, что он поверит. Не только в ложь, но и в меня. Я несла ту околесицу, которой меня научил Марк, и сама почти верила в чушь насчёт повышения и открытия ресторана в Европе.

— Надолго? — в глазах Пашки отразилась надежда.

— Ну, как посмотреть. Полгода — это всего двадцать шесть недель. Зато, когда я вернусь, у меня будет много денег. Мы купим отдельное жильё и тогда тебя точно отдадут мне.

— Целых двадцать шесть недель! — брат нахмурился. — Ты меня бросаешь?

— Ну что ты такое говоришь? — я постаралась придать своему голосу уверенность. — Как я могу бросить своего штурмана? Но это прекрасный шанс устроить нашу жизнь. Я обещаю, что буду часто звонить. Вот увидишь, ещё успею тебе надоесть.

Он всё так же хмурился, а между бровей пролегла морщинка. Сейчас передо мной был маленький серьёзный, но уже такой повзрослевший ребёнок. Марк был прав, он был ещё юн, чтобы догадаться, что на самом деле стало причиной моего отъезда. И никогда не узнает. Но его тревожило моё внезапное решение.

— А что, если ты не вернёшься?

— Как же я не вернусь, когда моё сердце остаётся здесь, с тобой. Эй, — я щёлкнула его по носу, пытаясь развеселить. — Думай о том, что скоро мы будем вместе, как и прежде. Одна семья.

Он тяжело вздохнул, но тень улыбки пробежала по его лицу.

— Когда ты уезжаешь?

— Завтра.

— Так скоро?

— Зато быстрее вернусь.

— Обещаешь? — он поднял правую руку с оттопыренным мизинцем, и я скрепила наши ладони в замок.

— Клянусь, — я отсалютовала ему, и он ответил мне тем же. На прощание обняла и поцеловала его так крепко, чтобы он даже не усомнился в том, что я сдержу слово, но уходить было невероятно тяжело. Ноги будто налились тяжестью, и я с трудом могла передвигать ими. На улице даже не подняла взгляда к его окну, как делала обычно, чтобы помахать рукой на прощание, потому что знала, стоит мне увидеть его бледное личико, и я рвану обратно.

До машины я добрела, едва сдерживая плач.

— Всё хорошо? — Виардо помог мне забраться внутрь, но я отвернула к окну лицо и молчала. — Наши планы слегка изменились.

Я быстро смахнула успевшие прорваться слёзы и обернулась к нему.

— Ваши документы готовы. Вылет в Берлин уже через два часа.

— Почему в Берлин?

— Там находится клиника, где проверят ваше здоровье.

Я уже знала об этом. Правда думала, что обследовать меня будут в Петербурге. Это было одним из пунктов в договоре, который я подписала вчера вечером.

— Но… мои вещи.

— Ваш драгоценный рюкзак привезут прямо к самолёту. Хотя, — он оценивающе взглянул на меня, — я бы полностью сменил ваш гардероб.

Я неловко повела плечами. Вещи на мне были не из дорогих и успевшие порядком износиться, но таинственный миллионер явно не на шмотки мои повёлся.

— Мы не успеем по магазинам.

— Нам и не нужно. Тот ширпотреб, которым торгуют в ваших бутиках, вышел из моды пару сезонов назад, а наивным русским дурочкам продают под видом новой коллекции. В Берлине заглянем на Курфюрстендамм.

— Кур… что? — вряд ли мне вообще удалось бы повторить это название.

— Курфюрстендамм. Ах, не старайтесь. Никто не может произнести это даже с третьей попытки. Это улица, где расположены магазины. Оденем вас в что-нибудь… не такое мрачное. Ей Богу, вы как из секты сатанистов.

— Нет, спасибо. Я предпочитаю одеваться так, как нравится мне, — я посмотрела на Марка с вызовом.

— Что ж не буду с вами спорить, — улыбнулся он в ответ. — Как пожелаете.

Мой паспорт, сделанный чёрт знает каким способом меньше чем за сутки, дали мне в руки уже в аэропорту. Печать визы также была проставлена. Нас провели отдельно от остальной толпы путешественников прямиком на взлётную полосу, где ждал белоснежный частный джет. Кресла из светлой кожи, лакированное дерево и широкий диван вдоль борта, на котором меня ждал мой потрёпанный рюкзак. Миловидная бортпроводница предложила алкоголь, от которого я отказалась, но попросила газировки. От нервов очень хотелось выпить чего-то покрепче, но я давно отказалась от крепких напитков и не хотела срываться прямо перед обследованием.

Всего через три часа меня уже встречали в светлой клинике, где улыбающиеся врачи опрашивали и осматривали меня. Пришлось вспомнить уроки английского, чтобы найти с ними общий язык. И довольно быстро я уже бегло общалась и даже шутила с медсёстрами. У меня взяли несколько анализов, но единственным неприятным было нахождение в кресле гинеколога. Стоило инструменту коснуться моей промежности как воспоминания роковой ночи вспыхнули в голове, и я ещё несколько минут не могла расслабиться, даже несмотря на то, что врачом была женщина. Гормональная инъекция, которую мне ввели после этого, была последней процедурой в одном из самом выматывающем дне в моей жизни.

— Чиста! — я с гордостью вручила Марку справки, которые дали мне в клинике. Он ждал меня в вестибюле, расположившись в кресле и уткнувшись в телефон. Я знала, что анализы ничего не покажут. После бурной юности при оформлении медицинской книжки для работы я уже проходила врачей, да и сексуальных контактов у меня с тех времён не было. Но вряд ли бы Марк поверил мне на слово.

— Что теперь? Повезёте меня в какой-нибудь секретный салон красоты, где из меня сделают красотку?

Блондин отмахнулся.

— Мне кажется, вы себя недооцениваете, моя дорогая. Ваш наниматель не требователен, а вы ему понравились такой, какая вы есть. Правда, если вы горите желанием, это можно устроить. Но ничего, что требовало бы хирургического или косметологического вмешательства.

— Сколько у нас времени?

— Самолёт вылетает завтра утром. Вы вполне можете…

— Тогда везите меня в Кур-чего-то-там, — перебила я, выходя из здания.