От него не убежишь

Лина Ласс, 2021

Кто-то может сказать, что моя жизнь похожа на сказку. Дорогие подарки, деньги, вечеринки и самые богатые мужчины. Но не думаю, что сказочные принцессы были когда-либо на моём месте. Ведь я простая содержанка пусть и очень состоятельного человека. Мои будни – это шопинг, рестораны, салоны красоты и путешествия. По крайней мере, так было, пока я не стала свидетелем чудовищного преступления. Теперь меня может спасти только человек, которого я терпеть не могу, чьи чувства ко мне полностью взаимны. Но что если он не так прост, как мне казалось поначалу, и ему самому есть что скрывать?

Глава 4

Пока Алекс вёл машину, я даже не смотрела в окно, телефон с его насыщенной соцсетями жизнью остался в сумке. Мой взгляд был прикован только к рукам водителя, который крепко держал руль и уверенно вёл автомобиль, явно превышая скорость. После того, как я жалобно озвучила свою просьбу, я ожидала услышать очередную колкость, но Алекс молча отвернулся и, не говоря ни слова, завёл мотор. Он не сказал, куда мы едем, и не было никакого желания задавать вопросы. Говорить вообще не хотелось. Слёзы высохли, неприятно стянув кожу лица. Нос заложило, и я шмыгала, пытаясь вдохнуть воздух.

Пробки удалось избежать и уже вскоре мы оказались на кольцевой. Движение машины, несмотря на быстрый бег, было плавным. И правда, лучший водила, как сказал Павел. Он огибал другие авто, играя в «шашечки», будто к кому-то спешил. Вскоре бетонные блоки спальных районов сменились домами поскромнее, а потом скрылись даже и эти дома. Их сменила придорожная зелень. Мы покидали Москву.

Мне бы стоило забеспокоиться, но все чувства, в том числе и чувство самосохранения, будто атрофировались. Но Алекс не посмел бы меня тронуть. Да, он меня не жаловал, но идти против любимицы своего босса он бы не посмел.

Автомобиль свернул с шоссе и движение дорожной артерии будто прекратилось. Ещё встречались редкие машины, но с каждой минутой всё меньше. Мы вновь и вновь совершали повороты, пока наконец не затормозили на опушке. Вокруг не было ни души, как я и просила. Вдалеке, правда, виднелась небольшая деревня, но с её стороны не было ни малейшего движения, так что она казалась вымершей.

Алекс открыл мне дверь и помог выйти. И правда, тишина нарушалась только шелестом листьев от ветра, гулявшего в высоких кронах деревьев. Даже пения птиц не было слышно. Я огляделась. Среди буйных зарослей мелькнула яркой лентой вода. Она сверкала под лучами жаркого солнца, звала меня, и я не посмела воспротивиться ей. Мягко ступая по траве, я подошла к реке. Берега её обрамляла высокая трава и камыши, вода с тихим плеском билась о невысокий берег.

Ни человека, ни животного, ни птицы. Казалось, весь мир погиб, оставив только эту безмятежную реку. Я сняла кроссовки и, присев, опустила босые стопы в воду. Она была холодной, но бодрила. Я всматривалась в отражение, пытаясь разглядеть в нём свои черты, но вода искажала лицо до неузнаваемости. На плечи опустилась тяжесть и взгляд вновь затуманился. Я ссутулилась, опустив голову и наблюдая как слёзы капают в воду словно редкий дождь. Я не понимала, отчего плачу на этот раз. Обидные слова, услышанные в магазине, растворились в движении автострады. Ведь всё, что наговорила Мария — это ведь были настолько очевидные вещи. А я вместо того, чтобы самой себе признаться в сказанном, бежала от этого, испугавшись собственного положения.

Но ведь меня никто не принуждал становиться содержанкой. Я осознанно выбрала этот путь, чтобы решить свои проблемы. Да, я проглотила свою гордость, ради определённой выгоды. Но стоило мне увидеть жизнь, какой она могла быть, если бы я была чуть уверенней, чуть хитрей, чуть беспринципней, как я забыла о том, что становлюсь ничем не лучше тех меркантильных женщин, которых училась ненавидеть по классическим романам.

Я никогда не вводила в заблуждение своих любовников, давая ложные обещания и пустые клятвы. Хоть в этом я осталась честна. Каждый из нас использовал друг друга добровольно. Но по сути… я просто продавала своё тело за подарки, путешествия, вещи. Даже для прогрессивного двадцать первого века, я оставалась всё той же опустившейся шлюхой, на которую косо смотрели как и триста лет назад, так и сейчас.

Как же мужчинам проще! Тех, кто использует женщин, за такой образ жизни не осуждают — все помои льются на нас, их девочек, которых некому защитить. Даже те, с кем мы были, с удовольствием бы отреклись от нас, соверши мы какой-нибудь проступок на глазах у всего общества.

Всё это я прекрасно понимала, обо всём этом я уже думала, но всякий раз отметала эти рассуждения на задний план, потому что от них становилось невыносимо тяжело на душе. А сегодня слова Марии будто послужили катализатором. Мысли прорвались сквозь плотину отрицания, затопив меня слезами. Давно пора.

Не знаю, сколько я просидела на берегу, но вдруг ощутила дрожь. Плечи покрылись мурашками, воздух стал холоднее, а солнце клонилось к закату, застревая в макушках деревьев. Я ополоснула лицо речной водой, почувствовав облегчение. С прохладными каплями растворялись и тягостные мысли, и головная боль от долгих рыданий.

Неся в руках кроссовки, я прошлась по жёсткой траве босиком. Сколько же я так просидела? Алекс ни разу меня не потревожил. Может, он вообще уехал, бросив меня одну неизвестно где? Но выйдя из-за развесистого кустарника я увидела одиноко стоящий автомобиль. Алекс сидел прямо на земле, прислонившись к решётке радиатора. Пиджак валялся рядом, рукава сорочки закатаны, а в зубах он держал травинку. Глаза были прикрыты, но стоило мне подойти поближе, как Алекс с прищуром взглянул на меня.

— Что это за место? — спросила я.

— Река Клязьма, — Алекс поднялся на ноги, подхватив пиджак. — Всё хорошо?

И вновь этот тон, как когда он позвал меня по имени. Почти нежный. Он заглянул мне в глаза и что-то мимолётное будто прострелило меня насквозь. От такой неожиданности я даже отступила.

— Нормально, — я отвернулась, чтобы не смотреть в его глаза. — Ты здесь раньше был?

— Одно время жил тут недалеко. А сюда ходил с друзьями купаться. Об этом месте знали только мы.

Алекс раскатал рукава и надел пиджак.

— А откуда ты?

— Какая разница? — ответил он почти грубо. Его настроение резко изменилось. Мне уж показалось, что он отнесётся снисходительней к сломленной женщине, но, видимо, ошиблась.

— И правда, никакой, — я ответила в таком же тоне. — Я проголодалась. Отвези меня в Метрополь.

Но Алекс только усмехнулся.

— Что?

— Тут в километрах пяти есть неплохой отель с приличным рестораном.

— Я хочу в Метрополь, — я упёрла руки в бока.

— Тогда нам придётся поморить тебя голодом ещё несколько часов. Если сейчас поедем, то застрянем в пробке. В лучшем случае поешь часа через… — он взглянул на часы, — три-четыре.

— Зачем ты тогда привёз меня сюда?

— Ты попросила.

— Неужели нет безлюдных мест в пределах города?

Алекс открыл было рот, и я уже ожидала услышать очередную грубость, но он сдержался и отвернулся.

— Могла бы просто сказать спасибо, — он открыл мне дверь и указал на заднее сиденье.

Стоило признать, что в этот раз я была не права. Ведь он действительно исполнил мою просьбу, не задавая лишних вопросов. Я не возражала, а теперь веду себя с ним как капризная привереда.

— Спасибо, — с неохотой произнесла я. — Хорошо, поехали в этот отель.

Место, куда Алекс привёз меня, оказалось и вправду неплохим. На берегу реки возвышалось большое деревянное здание с небольшим ухоженным парком. Вдоль дорожек уже зажгли свет, который придавал уют этому пустынному месту. В будний день здесь было тихо и немноголюдно. Тем лучше.

Внутри дома дубовые балки поддерживали высокий потолок, с которого свисали люстры в виде оленьих рогов. Древесный запах наполнял всё помещение, будто отель построили совсем недавно. Хостес проводила нас за столик. Я опустилась в мягкое кресло, мгновенно расслабившись. Было тепло и по-домашнему комфортно.

— Ты не присядешь?

Алекс остался стоять, достав телефон и набирая сообщение. Он вскинул на меня взгляд.

— Не хочу, чтобы подумали, что мы вместе.

Эта фраза ударила как ножом. Даже водитель, который возит меня и исполняет поручения, считает ниже своего достоинства поужинать с содержанкой своего босса. Я смотрела на его удаляющуюся спину и чувствовала, как гнев наполняет меня.

Да кто он сам такой? Мальчик на побегушках с огромным самомнением. Ведёт себя как принц голубых кровей, брезгуя составить мне компанию. Я на секунду подумала, что у нас могут сложиться дружеские отношения, но он одной фразой убил всякое желание сблизиться.

Я сделала заказ, попросив сразу принести бутылку вина. Этот день не мог закончиться иначе как в забытье алкогольного дурмана. Я посматривала на других гостей. Три парочки и одна семья с двумя маленькими детьми. Одинокая я резко контрастировала с ними, будто была незваной гостьей. Они переговаривались, смеялись, влюблённые с нежностью касались друг друга. Стало неловко, словно я нарочно подглядываю. Бокал вина следовал один за другим. И к концу ужина я выпила больше половины бутылки.

За окном стемнело. Пора было ехать домой. Мне осточертело сидеть здесь одной. Павел был занят, Алиса умотала в жаркие страны. Бросили меня совсем одну. Ну ничего, вызвоню других своих подруг, поеду кутить в клуб, потанцую, расслаблюсь… забудусь.

Интересно, куда запропастился мой водитель?

Я рассчиталась и нетвёрдой походкой прошла в уборную. Взглянув на себя в зеркало впервые за много часов, я ужаснулась. Тушь размазалась и отпечаталась на верхних веках, глаза всё ещё были красными. Пьяная, одинокая, с потёкшим макияжем. И в таком виде я сидела в ресторане? Удивительно как официант, обслуживший меня, сохранил вежливую улыбку на лице. Ещё и Алекс ничего не сказал о моём внешнем виде. Скотина!

Быстро умывшись и приведя себя в порядок, я вышла обратно. Взгляд скользнул по залу и замер. С места, где я сидела, не было видно шикарного чёрного рояля, стоящего в углу возле камина. Я как завороженная прошла через зал к нему и коснулась полированного дерева. Золотом сверкнули буквы «C.Bechstein». Изящный строгий силуэт инструмента взволновал меня. Я вспомнила как мои руки касались клавиш, издавая самые прекрасные звуки, которые только мог придумать человек.

Не помня себя, я села на табурет и откинула клап. Пальцы сами легли на клавиатуру. Глубоко вздохнув и прикрыв глаза, я стала играть. Стоило музыке зазвучать, как моя душа вознеслась к потолку. Будто не было этих трёх лет без практики. Внутри всё вибрировала в унисон со струнами. Руки будто жили своей жизнью, порхая по клавишам. Я думала, что не смогу вспомнить ни одного такта, но под пальцами оживала Арабеска Дебюсси.

Как же мне этого не хватало! Страсть, любовь, нежность — всё, что копилось во мне годами, изливалось из самых недр моей души. Все другие звуки исчезли, окружающее растворилось, существовали только я и этот инструмент. Это было похоже на транс, и когда я окончила, положив руки на колени, не сразу поняла, что раздались аплодисменты.

Будто очнувшись, я огляделась по сторонам. Официанты, гости, даже пару поваров, вышедших из кухни, смотрели на меня и хлопали в ладоши. Кто-то даже выкрикнул «Браво». Я чувствовала, как краснею. Мои глаза скользили по зрителям, пока не наткнулись на стоящего в углу Алекса. Он привалился к стене, сложив руки на груди, губы его в удивлении раскрылись.

Я встала с табурета, неловко раскланялась и направилась к выходу.

— Поехали домой, — сказала я Алексу проходя мимо. Земля покачивалась под ногами, и я старалась удержать равновесие, сходя по ступеням.

— Не знал, что ты так умеешь, — он догнал меня во дворе.

— Да что ты вообще обо мне знаешь? — бросила я через плечо. Почему он, собственно, удивлён? Неужели я произвожу впечатление по-настоящему бесполезного человека? Я резко затормозила и развернулась к нему. — Что вы все вообще обо мне знаете? Для всех я обыкновенная продажная девка, которая ничего не умеет, кроме как раздвигать ноги и жить за чужой счёт! А кто-нибудь хоть раз подумал, что я живой человек? Хоть кто-нибудь поинтересовался, о чём я мечтаю? Что хотела бы сделать в этой жизни? Что я вообще из себя представляю? Для одних я игрушка, другие в лицо улыбаются, а за спиной поносят. Даже ты!

Я ткнула пальцем Алексу в грудь. Я кричала на него, развязанная алкоголем, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Непроницаемая броня, безразличная к моим истерикам.

— Такой гордый, что побрезговал сесть со мной за один стол. Только ты стал казаться мне нормальным человеком. Да кто ты сам-то такой? Какой-то водитель. Водитель содержанки! Если считать меня обслуживающим персоналом, то ты обслуживаешь обслуживающий персонал!

Я отступила и выдохнула, почувствовав, что выговорилась. Язык заплетался с трудом выговаривая даже простые слова. Злость постепенно уходила, сменяясь растерянностью. Что я только что наговорила? Как я его назвала?

— Закончила? — тихо произнёс Алекс. Я молча кивнула. — Если ты думаешь, что я считаю ниже своего достоинства поужинать с тобой, то ты полная дура. А вот за то, что я не буду соблюдать субординацию, мне может влететь. К тому же нужно было проверить машину, потому что одна шина стала сдуваться. Оказалось, что мы прокололи её на дороге, ведущей к реке, и я вызвал техпомощь. Ещё позвонил Павлу Алексеевичу, объяснил, где ты и что с тобой, снял номер в отеле.

— Зачем ты снял номер? Ты что… думаешь воспользоваться моим состоянием? Я не такая! Ты… — я оглядела его с ног до головы. Алекс был без пиджака, вновь закатав рукава и открыв крепкие предплечья. Одна верхняя пуговица была расстёгнута, волосы всклокочены. Только сейчас я почувствовала приятный запах, исходящий от него. Тёплый, пряный, кружащий голову похлеще вина, этот аромат отдавался у меня где-то внизу живота. Я отшатнулась, испугавшись своей реакции. — Ты вообще мне не нравишься. Ты грубый, холодный, высокомерный сноб! А ещё эта твоя… суб… бординация. Павел тебя за это точно уволит.

— Не собираюсь я с тобой спать.

— Почему? — моё удивление было по-настоящему искренним. Ни один ещё мужчина не признавался мне в том, что я его не привлекаю.

— Потому что ты моя работа. Я сказал Павлу Алексеевичу, что ты чем-то очень расстроена, и он попросил присмотреть за тобой, снять номер, чтобы ты отдохнула. Переночуем здесь и завтра поедем обратно.

— О! — я почувствовала, что краснею. Надеюсь, в темноте ночи этого было не видно. Вот уж действительно дура. С чего я решила, что он хочет переспать со мной? Он ведь ни разу не дал повода так думать. Но стало немного обидно. Что это со мной? Почему меня вдруг взволновал этот факт? Может, всё дело в выпитом или в дурманящем аромате, исходящем от Алекса?

Видя мою растерянность, он аккуратно взял меня под руку и повёл обратно в отель.

— Пойдём, — Алекс легонько подтолкнул меня к двери. Я опиралась на его руку, пока мы шли по коридору, чувствовала тепло его плеча и неосознанно положила на него голову. Без каблуков я была значительно ниже его. Какой же у него рост? У одной из дверей он остановился, открыл электронным ключом номер и пропустил меня вперёд. Внутри горел ночник, тускло освещая уютный номер с широкой кроватью. Я стащила кроссовки с ног и плюхнулась на неё, утопая в подушках и мягком одеяле. Стон сорвался с моих губ. Обожаю дорогие номера с лучшими матрасами и накрахмаленным бельём!

Я неохотно подняла голову, оглянувшись на стоящего передо мной Алекса. Дрожь пробежала по телу, когда я увидела его взгляд — точно такой же, какой был у него, когда он слушал мою игру. Его глаза завороженно скользили по мне, приводя меня в смущение. Это не была похоть, которую я обычно замечала у мужчин, смотревших на меня. Это было… восхищение. Его губы раскрылись, мне показалось, что он тяжелее задышал. Воздух, казалось, задрожал между нами. Я вдруг осознала, что хочу дотронуться до него, почувствовать, как бьётся его сердце, но вместо этого, приподнялась на локте и оправила слегка задравшуюся юбку.

— И не мечтай, — сорвалось с моих губ.

Его взгляд в мгновение охладел.

— И не думал, — он развернулся и направился к двери.

— Куда ты?

— В свой номер, — не обернувшись, он вышел и закрыл за собой дверь. Я откинулась на подушки.

Что это сейчас было? Я только что явно ощутила то, чего не должна была испытывать к Алексу. Эта дрожь, которая прокатилась по телу под его взглядом — не что иное как желание. Видимо, я слишком много выпила, что готова была уже наброситься на своего водителя. Я никогда не изменяла своим постоянным любовникам, но сейчас была очень близка к тому, чтобы уступить мимолётной слабости. Но почему? Ведь мы друг друга не переносим. А он смотрел на меня так, будто…

Темнота накрыла меня, не давая мысли закрепиться в голове.