Inspiraveris. Верни меня

Лина Мур

Эллиаде. Наш маленький городок, находящийся на земле прекрасной Румынии за высокими стенами, ожидает что-то невероятно плохое… чувствую это. Знаю. Ведь не просто так схожу с ума, слыша его голос, зовущий меня на забытом и мертвом языке – латыни. Мне до жути страшно спать, и там он ворвется ко мне, чтобы забрать к себе. Но то, что мне открылось, заставило меня принять решение, изменившее всю мою жизнь, как и жизнь моего народа. Я верю в то, что стены когда-нибудь рухнут…

Decem

— Лия! Лия! Ну же, давай, открывай глаза, — меня бьют по щекам. Дёргаю головой, в которой тянущей болью отдаётся пульсация в висках и на затылке. Каждая частичка тела тянет и ноет. Издаю стон.

— Молодец, теперь открой глаза… прости, думал, что придумали это… ну бывает же, — узнаю голос Луки. Открывая глаза, моргаю и привыкаю к темноте, пока мне в глаза не бьёт свет. Жмурюсь и пытаюсь удалить от себя такой яркий источник света.

— Вставай, — он протискивает свою руку мне под спину и поднимает меня. Боже, как больно.

— Хорошо, что ты в пуховике. Он защитил тебя от переломов, да и, вообще, от серьёзных повреждений. Как чувствуешь себя? — снова по глазам ударяет свет. Закрываю рукой лицо.

— Нормально, голова болит немного, — сипло отвечаю я.

Лука отводит от меня фонарик. Щурюсь, пытаясь разглядеть хоть что-то. Слышу кряхтение Петру где-то сбоку.

— Идиот, говорили же тебе. Черт, я, по-моему, ногу вывихнул, — раздаётся голос Петру, и Лука светит на него. Все его волосы в листьях и грязи, он держится за ногу и кривится от яркости света.

— Где мы? — давлю на виски, пытаясь уменьшить боль в них, как и гудение в голове.

— Не знаю. В яме какой-то. Тут высоко. Мы не поднимемся сами. Пока вы валялись, я хотел осмотреться, но решил, что надо привести вас в чувство. Дело дрянь. Эти недоразвитые вряд ли нам помогут, ещё и положение критическое. Твоя репутация, Лия, может быть полностью погублена, если они найдут нас тут втроём. Им будет неважно, как и почему, а сам факт — ты была наедине с нами. Да ещё и живая, — говорит Лука, а я даже понять не могу, о чём он, вообще. Ведь у меня все болит. Облизываю губы, ощущая на языке солоноватый привкус крови. Передёргивает от этого. Тошнит даже. Растираю виски сильнее.

— Я идти не смогу, — произносит Петру, включая фонарик и осматривая ногу.

— Ну ладно, будем тут сидеть. И неизвестно, как долго, пока они сообразят, где мы. Могут пройти сутки, двое или трое. Умрём от обезвоживания или вернёмся уже изгнанниками, поэтому не скули и, давай, обопрись на меня, — Лука подходит к брату, предлагая ему плечо, и поднимает его.

— Да не так больно, как казалось. Хромать буду, но идти, думаю, смогу, — отвечает Петру.

— Госпожа Браилиану, вы как? Помоги лучше девушке, Лука! — отпихивает от себя парня в мою сторону. Лука цокает и подаёт мне руку. Вкладываю в неё свою. Рывком поднимает меня на ноги, которые покалывает мелкими иголочками на ступнях.

Хватаюсь за его плечи, кривясь от неприятных ощущений.

— Потом пообнимаемся, идёт? Может быть, поцелую тебя, — смеётся Лука.

— Тупой урод. Только подойди ко мне, я тебе врежу, идёт? — зло отвечаю, упираясь в его грудь ладонями и отталкивая от себя. — Из-за тебя все, ты ничем не отличаешься от недоразвитого существа…

— Что? Да я тут привёл тебя в чувство, наглая девица!

— Госпожа Браилиану, Лука, хватит. Надо найти выход. Это замок, и здесь должно быть полно выходов из него наружу, — прерывает Петру наш спор. Отворачиваюсь от них, нащупывая в кармане фонарик, и включаю его, светя впереди себя.

— Коридор, — указываю пальцем на темноту впереди.

— Отлично, идём, — говоря, Петру дохрамывает до меня.

— Я буду первым, — Лука обходит нас, на что я закатываю глаза. Бесит он меня, урод.

Мы движемся медленно по коридору, затем следующий, а вокруг все пропахло сыростью и гнилью. Закрываю нос рукой, постоянно слежу, как Петру тяжело дышит, но идёт.

— Может быть, немного отдохнём? — тихо спрашиваю его, но он мотает головой, выдавливая из себя улыбку.

— Ну, где вы там, голубки? — от стен отскакивает этот насмешливый голос Луки.

— Да заткнись уже! Задолбал! — возмущаясь, свечу на него фонариком.

— Оу, у нашей тихони есть голос? Браво, Лия, браво! — насмехается он, а мне его ударить хочется.

— Лука, прекрати. Это уже совершенно невежливо по отношению к госпоже Браилиану! Закрой рот и иди, — быстро дыша, шипит Петру, облокачиваясь рукой о стену.

— Пусть заслужит, — фыркает младший брат и, разворачиваясь, идет вперёд.

— Сейчас… ещё секунду, — киваю на просьбу Петру, и мне так его жаль. Хочется облегчить ему страдания из-за этого паразита. Вот везде, где появится Лука, что-то случится.

— А тут развилка! — кричит Лука из темноты. Петру отталкивается от стены, и мы идём на голос парня, пока не доходим до него. Он показывает нам три коридора, предлагающие выбор.

— Надо решить, куда. Так, если пойдём на север, то упрёмся в озеро, и он может быть затоплен. Если в центральный, то можем выйти прямо в овраг, и разбиться. Остаётся последний, — тяжело дыша, рассуждает Петру.

— А откуда ты знаешь, что там север? Может быть, как раз правый и есть встреча с озером, а вот центральный выведет нас, — указывает рукой на свой выбор Лука.

— Аурелия, — задерживаю дыхание, бегая глазами по коридорам.

— Ты тут? Прошу тебя, помоги нам. Подскажи, куда нам идти. Обещаю, что отвечу тебе тем же, — шепчу, обращаясь к невидимому духу, так вовремя появившемуся рядом.

— Это ты на латыни, что ли? — изумляется Лука.

— Закрой рот, — обрывая его, Петру подходит ко мне и кладет руку на плечо. Поворачиваюсь к его вопрошающему лицу.

— Аурелия, иди ко мне… на голос иди… — раздаётся отовсюду. Сбрасываю руку мужчины с себя и встаю прямо перед развилкой.

— Позови меня ещё раз, — прошу я, закрывая глаза и пытаясь прислушаться, откуда он говорит.

— Аурелия, жду тебя, — улыбаюсь и киваю.

Поворачиваюсь к смотрящим на меня во все глаза попутчикам и указываю правой рукой на крайний коридор.

— Туда, — говорю я.

— Что тут происходит? С кем ты говоришь, да ещё и на латыни? — спрашивает Лука.

— Он сказал? — следом Петру. Киваю ему.

— Да кто он? Что тут происходит? — повышает голос Лука.

— Идём, значит, туда, — Петру отталкивается от стены и направляется к тому коридору, который забраковал.

— Нет, я не пойду туда, брат. Что за бред? Почему мы должны идти именно туда? Эта девица больная! Она поговорила тут с кем-то, а ты рад угодить ей! Спасение…

— Лука! Живо за мной! Не обсуждается! — рявкает Петру. Парень поджимает губы, а я закусываю губу, чтобы не захихикать.

— Ты, больная, если мы погибнем, то я тебя с того света достану, — шипит Лука, доходя до меня.

— А если спасёмся благодаря мне, то я тебя самолично отправлю туда, — довольно отвечаю я.

— Посмотрим, — хмыкает он и направляется в коридор за братом, а я бросаю взгляд за плечо.

— Спасибо, — шепчу я, входя в тёмное пространство.

Огоньки фонариков тут и там подсвечивают нам путь, а я уже не боюсь. Иду, чтобы спасти себя, а потом… потом сдержу обещание. Узнаю, что он хочет от меня.

— Здесь лестница вниз, она покрыта мхом, — кричит впереди Петру. Ускоряя шаг, подхожу к мужчинам, освещающим фонариками пространство внизу.

— Там вода, — добавляет Лука, поворачиваясь ко мне. — А это значит, что брат был прав и там все затоплено. Ну что, привела нас, умница?

Но я не слушаю его, вспоминая свой сон. Вода и тоннель, по которому иду вперёд.

— Нам вниз, — чётко произношу я, протискиваясь между ними, и ставлю ногу на скользкую ступеньку.

— Госпожа Браилиану…

— Можно уже Аурелия, Петру, — усмехаюсь я, поднимая на него голову.

— Аурелия, это небезопасно, понимаете? Я отвечаю за вас, поэтому пойду первый, чтобы все проверить. Но если что уходите и кричите, зовите на помощь, — он хватает меня за локоть и заставляет подняться обратно, подсвечивая себе фонариком.

— Мог и ты пойти, у него нога болит, самовлюблённая ракушка, — обращаюсь к Луке, который кривится на мои слова и спускается следом.

Последняя я, мне подаёт руку Петру. Прыгаю в воду, ботинки тут же намокают. Но не волнует сейчас это. В моей руке фонарик начинает моргать и тухнет. Ударяю по нему рукой, тщетно. Батарейки закончились. Отбросив его в воду, иду за мужчинами. Дотрагиваюсь рукой до мокрого камня, закрываю глаза и помню. Но сейчас нет ощущения, что идёт за мной. Одна и помню.

— Лия! Где ты? — раздаётся глухой голос Луки. Открываю глаза и торопливо иду к мужчинам. Лука ударяет по своему фонарю, который тоже медленно гаснет, остаётся свет только у Петру.

— Ничего страшного, пошли дальше, — успокаивающе говорит профессор и светит фонарём на тёмный тоннель.

Только звук наших шагов по воде и бурчание Луки слышны вокруг. Боже, какой идиот. Как они могут быть братьями? Один умный, развитый во всём и вежливый, а второй противный.

— Тупик! — кричит Петру. Поднимая голову, вижу, как множество камней перекрыли тоннель.

— Молодец, Лия, просто молодец, — язвительно тянет Лука и даже аплодирует мне.

— Закрой рот, Лука! Ты и меня уже достал! — грозно произносит господин Велиш, замахиваясь на брата. Тот отскакивает назад и опирается о стену, складывая руки на груди.

— Аурелия, попробуйте спросить его, куда дальше? — предлагает мне Петру. Киваю. Концентрируюсь на своих познаниях в латыни и подбираю слова.

— Мы не можем пройти дальше, — шепчу я в пустоту. Секунды таят вокруг меня и никакого ответа. Мотаю головой, Петру рукой показывает продолжать.

— Нам вернуться обратно? Я ошиблась? Подскажи, — уже громче говорю я.

— Иди… иди ко мне, — едва различимый голос доносится до меня.

— Куда? — шепча, делаю шаг к камням.

— Верно… сюда… иди… жду тебя, — словно сквозь камни, по ту сторону тоннеля раздаётся приглушённый голос.

Поворачиваюсь к мужчинам, облизывая губы. Жарко. Стираю пот со лба и стягиваю шапку, как и перчатки, пряча все в карман.

— Нам надо разобрать их, чтобы пройти. Проход завален, а за ним… не знаю, что за ним. Но он говорит туда, — оповещаю я ожидающих мужчин, указывая на камни.

— Я не собираюсь разбирать их. Она тронутая, больная дура, болтающая сама с собой и я должен что-то делать? Ни черта! Мне ещё энергия пригодится, когда вы тут загнётесь, — неприятно говорит Лука.

Закатываю глаза, Петру кивает мне, подходит к камням и берет один из них, откатывая в сторону. Кривится от боли и мне его становится невероятно жаль, что зло поворачиваюсь к Луке и медленно подхожу к нему.

— Быстро взял и начал разбирать их. Иначе я тебя сейчас придушу. Понял меня? — цежу я, смотря в раздражённое лицо парня. Действительно готова ему врезать за его поведение.

— Ещё чего…

— Живо! Начал помогать нам, — хватаю его за локоть и с силой толкаю к камням. Грудь от ярости на него вздымается чаще, ещё немного и запущу в его голову этим камнем.

— Лука, прекрати так себя вести, — устало говорит Петру.

— Я не собираюсь помогать ей! Она убить нас хочет, говорит тут с кем-то, да ещё и… не буду! — возмущается Лука.

Даже в темноте чувствую, как воздух вокруг нас накаляется.

— Если бы я хотела тебя убить, то оставила бы там. А говорю я с тем, кто пытается помочь мне. Я слышу его очень давно, видела сны, как иду по такому же тоннелю, как рушился замок, как людей бросали в озеро. Принимай меня за больную и сумасшедшую, но я хочу жить, а ты иди обратно и делай, что хочешь, — слышу свой уверенный голос и смотрю на спину парня. Он медленно оборачивается, осматривая меня, а затем неожиданно кивает, подхватывая камень, и оттаскивает его в сторону.

Большинство мелких камней оставляют для меня. Помогаю им, как могу, хотя моей силы не хватает. Потею страшно, руки болят, как и ноги уже дрожат усталости, но упрямо продолжаю.

— Аурелия, заберитесь наверх, мы подстрахуем вас и снимите оттуда камни, — просит меня Петру. Киваю, ставя ногу на выступ, и подтягиваюсь на руках. Но нога скользит, и я падаю прямо на мужчин, издающих кряхтение подо мной.

— Простите, — виновато говорю, поднимаясь на ноги и сбрасывая с себя пуховик. Закатываю рукава свитера и снова пытаюсь подняться. Удаётся. Хотя равновесие держать сложно. Сбрасываю камни, которые оттаскивают мужчины. Ещё и ещё. Вытираю лицо и снова. Кажется, что до бесконечности там их много. Но неожиданно, оттолкнув один из камней, в нос ударяет отвратительный запах. Кашляю и отворачиваюсь. Глаза даже от едкости этого аромата заслезились. Моргаю и просовываю руку, где пусто.

— Есть! Там проход! Петру, подайте мне фонарь, — кричу, поворачиваясь к мужчинам.

— Лука, передай ей.

Парень поднимается ко мне и вкладывает в мою руку фонарь. Пытаюсь разглядеть через маленькое отверстие, что там есть. Но ничего не вижу, обзор закрывает фонарь.

— Надо ещё снять, — обращаюсь к Луке. Он кивает и хватает камни, швыряя их вниз. Петру только успевает отскакивать. Теперь места достаточно, чтобы пролезть туда.

Свечу фонарём и вижу такой же тоннель.

— Брат, тут есть проход. Я пойду первый, а ты поднимайся, — громко говорит Лука и пробирается в него. Следом раздаётся громкий всплеск и его отборная ругань. Хихикаю, что получил все же.

— Так тебе и надо! — весело комментирую я.

— Иди ты! — отвечает он.

— Не обращайте на него внимания, Аурелия. Подросток, что с него возьмёшь, — говорит Петру, кое-как забираясь ко мне.

— Но он очень неприятный, — кривлюсь я.

— Есть такое. Сейчас я пойду и помогу вам. Хорошо?

— Хорошо.

Подсвечиваю фонарём дорогу мужчине, пока он просовывает ноги и цепляется за камни. Раздаётся всплеск и стон уже обоих.

— Придурок! Больно же! Ты раздавил меня! Садись на диету! Кабан! — слышу крик Луки.

Жмурюсь от желания расхохотаться в голос, когда свечу на мужчин, барахтающихся в воде. Петру встаёт, поднимая на меня голову.

— Бросайте фонарь и спускайтесь. Я поймаю вас, — он протягивает руки. Киваю ему, в точности следуя его словам. Фонарь он передаёт Луке и вижу его руки. Ладно, надо.

Спускаю ноги и, закрыв глаза, прыгаю прямо в руки к Петру, качнувшегося под моим весом, но поймавшего меня. Открываю глаза и улыбаюсь ему.

— Спасибо, — шепчу, чувствуя, как от смущения и такого близкого ощущения силы мужчины, краснею.

— Совершенно не за что, Аурелия, — отвечает вежливо он, продолжая держать свои руки на моей талии.

— Серьезно, Петру? Потом выразишь своё восхищение её уму и храбрости, а также другому бреду! — возмущается Лука. Петру отпускает меня, ударяя Луку по затылку. Да, так его. Ещё бы.

— Пошли, — говорит Петру, забирая из рук Луки фонарь и освещая нам путь.

Снова этот тоннель, по которому мы идём, кажется, что очень долго. Он не кончается, просто конца ему нет.

— Черт, не могу больше, — Петру останавливается и облокачивается о стену, подгибая ногу.

— Давайте, я пойду вперёд. А Лука поможет вам? — предлагаю я, он кивает, подзывая головой брата, и передаёт мне фонарь.

Убедившись, что мелкий засранец поможет Петру, поворачиваюсь и иду вперёд. Пришлось подняться по лестнице, а запах стал ещё ярче, что затошнило от него.

— Фу, как воняет, — недовольно бурчит Лука. Неженка, блин. Оставляю его замечание без комментариев, ожидая, когда они поднимутся ко мне. Свечу себе под ноги, где вижу песок. Сухой песок, да и стало жарче. Хочется пить, недостаток воды сказывается, облизываю губы, смотря, как Лука сбрасывает куртку и джемпер, оставаясь в футболке. Петру тоже бросает свою верхнюю одежду на землю, закатывая рукава свитера.

— Идём? — спрашиваю их. Кивают. Мы продолжаем свой путь, а я уже и сама не знаю, куда мы придём. Шагать с каждой минутой сложнее из-за духоты.

— Стой, Лия, посвети сюда, — зовёт меня Лука. Оборачиваюсь и подсвечиваю фонарём, куда он указывает. На стене в железном обруче висит старинный факел. Я такие только в книжках видела.

— Надо попробовать зажечь его, вдруг ещё годен. К тому же сэкономим батарейки, — говорит Петру, допрыгивая до него и снимая со стены.

— А чем…

— Лука, дай спички, — перебивает меня Петру, смотря на брата.

— С чего ты решил, что у меня они есть? — язвительно спрашивает Лука.

— А ты косяк, чем закуривал? Или сочинишь мне сказку про ночную прогулку под звёздами? И, конечно, ты у нас ботаник, изучающий растения в своём шкафу, — так же отвечает Петру. Я удивлённо приподнимаю брови.

— Я…

— О, давай уже ты дашь мне спички. А обсудим твоё поведение позже, как вернёмся домой, и посмотрим на урожай среди твоих панталон, — останавливает возмущения Петру. Лука поджимает губы и недовольно достаёт из переднего кармана коробок спичек, передавая брату. А мне хочется в голос смеяться над тем, что поставил его на место. Да!

— Мокрые. Ладно, попробуем. Держи, — Петру вкладывает в руки брата факел и открывает коробок. Вижу, как дрожат его руки, наверное, из-за травмы ноги и боли, которую он испытывает.

— Давайте, я, — предлагая, подхожу к нему. Кивает мне, благодаря одним только взглядом. Откидывает голову, опираясь о стену. Открываю коробок, где вижу всего несколько спичек. Цокаю на это и беру одну, но она не зажигается, ломается.

— Безрукая ты, Лия, — фыркает Лука, забирая из моих рук коробок, и бросает мне факел.

Держись, не ударь его им. Закусываю губу, чтобы не дать воли эмоциям. Хрюкаю от смеха, когда и у него ломается спичка. Как и ещё пять. Злится, закрывая глаза на секунду, и вынимает последнюю. Дует на коробок, чтобы высушить. Вздыхает и щёлкает спичкой. Слабый огонёк загорается. Я даже задерживаю дыхание, когда он подносит спичку к факелу. Но он не горит, а спичка догорает. Сердце бешено стучит, а рука, держащая рукоятку, потеет от усилий. И, наконец-то, разгорается. Облегчённый вдох мой и Луки сливается, пока мы наблюдаем, как огонь становится ярче. Отвожу руку. И так жарко, а от него ещё больше.

— Идём, нельзя терять время, — Петру отталкивается от стены и его обхватывает за талию Лука, помогая двигаться.

Да, от факела намного больше проку. Держу его в руке, пока мы идём вперёд. Замечаю, что по стенам расположены ещё факелы. Остались тут, погребённые после разрушения? А когда-то тут ходили люди, жили и любили, пока их не предали и не сожгли заживо. И никто не знает об этом. А мы видим, ведь это историческая находка. Такого рода факелы были очень давно. Хотя я не историк, но все же…

— Лия! Стой! — громкий оклик Луки заставляет меня резко затормозить. Замирая, смотрю, как под ногами обрывается проход, и песок летит вниз. Отступаю, поднимая голову. Не верю своим глазам. Поднимаю факел, освещаю то, что предстает перед нами.

Удивление. Непонимание. Шок. Единственные эмоции, которые могу поймать и задыхаться от увиденного.