Санта

Лина Янтарова (2024)

Краски и холст — лучшие друзья Алессы Дэвис. Молодая художница ведет закрытый образ жизни из-за тайн своего прошлого, пока не получает необычное предложение. Обаятельный и влиятельный заказчик хочет получить не только картину, но и саму Алессу со всеми ее секретами.

Глава 3

— Наконец-то, — вздох облегчения вырвался у Алессы из груди. Светофор мигал красным, так что Таша позвонила как раз вовремя. — Я писала тебе весь вчерашний день! Где ты была?

— Пришлось уехать за город, — голос Таши был виноватым. — Не злись. Майкл позвонил…

Алесса закатила глаза, борясь с недовольством — очень хотелось отчитать подругу за то, что пропала без предупреждения, но облегчение было настолько большим, что Дэвис благоразумно промолчала. В конце концов, Таша вовсе не обязана отчитываться. Проблемы и страхи Алессы — не ее забота. Достаточно того, что она полностью принимает ее странности.

— И как прошла ваша встреча?

— Сначала ты, — Таша повеселела, поняв, что Алесса не сердится. — Я видела сообщение про интервью. Все хорошо?

— Нормально, — призналась Алесса. — Правда, мне показались странными некоторые вопросы… Но Кита Эверхорт — очень приятная девушка.

— А что за вопросы? Спрашивала про личное?

— Нет. Личной жизнью она вообще не интересовалась. Спрашивала про последние картины — сказала, что видела их в галерее и хотела купить, но ее опередили.

— А, наш мистер Ферренс, — насмешливо протянула Таша. — У него не так-то просто вырвать добычу из пасти.

Алесса поежилась. Шутка подруги отозвалась внутри холодком.

— Возможно, — продолжила беззаботно Эйбл, — тебе не стоит принимать так близко к сердцу вопросы этой журналистки. Знаешь, они все готовы землю носом рыть, чтобы поймать сенсацию. Никто не будет читать скучное интервью.

— Я не настолько известна, чтобы со мной вообще читали какое-либо интервью, — резковато отозвалась Алесса. — Мне показался странным интерес Эверхорт к моей персоне, а некоторые ее вопросы это только подтвердили.

— Алесса, мир вокруг не столь враждебен, — вздохнула Таша. — Почему ты не можешь принять тот факт, что талантлива?

Дэвис прикусила губу.

— Я могу, — с осторожностью начала она, не желая втягивать подругу в спор. — Просто… Моя интуиция говорит обратное.

— Ты параноик, — рассмеялась Таша. — Все хорошо. Вот увидишь — когда выйдет свежий выпуск, мы вместе прочитаем его за чашечкой кофе, и ты сама поймешь, что ничего страшного не случилось.

— Да, наверное, — нехотя согласилась Алесса, поворачивая направо. — А что с Майклом? Вы помирились?

— Технически, мы и не ругались, — Таша снова довольно хихикнула. — Но он был очень мил. Пригласил посетить его загородный домик. Прости еще раз, что не успела предупредить — приглашение было спонтанным, мы поехали сразу же.

— В следующий раз напиши хотя бы сообщение, — попросила Алесса. — Таша, я перезвоню — подъехала к галерее. Миссис Ванс хочет узнать, как прошло интервью.

— Могла бы и по телефону узнать, — справедливо возмутилась Эйбл. — Может, встретимся после обеда?

— Отличная идея, — одобрила Алесса. — В нашем кафе?

— Да. В три, — назначила время Таша. — Мне тоже пора бежать — встреча с клиентом. Расскажу все в кафе, целую.

Алесса не сдержала улыбки — подруга была столь воодушевлена, что Дэвис почувствовала себя старой и унылой каргой, — и выбралась из машины. Рассеянно погладив металлический холодный бок на прощание — она делала так всегда, будучи из породы людей, что привязываются к вещам всей душой, — Алесса поспешила в галерею.

Погода не радовала. Дождя и ветра не было, но осень наконец смогла уничтожить последние остатки лета — тепло сменилось острым холодом, от которого пощипывало щеки. Стуча каблуками своих туфель, Алесса подумала о том, что следовало бы достать другую обувь и одеться потеплее — ее тонкий кардиган совсем не спасал от укусов колючего прохладного воздуха.

Как и в прошлый раз, выставочный зал она миновала, сразу поднявшись по лестнице на второй этаж. Менеджер не обратил на нее никакого внимания, продолжив общаться с посетителями — семейной парой, держащейся за руки. Алесса бросила быстрый взгляд на переплетенные ладони и испытала глухую тоску — сможет ли она когда-нибудь вот так довериться кому-то?..

«Нет, — противный шепот возник в ее голове. — Нет, не сможешь».

Алесса остановилась на мгновение — лампы в коридоре горели тускло, потому что миссис Ванс экономила на освещении второго этажа, — потерла виски прохладными ладонями и, стараясь не смотреть в дальний угол, тонущий во тьме, постучалась в кабинет.

— Входите, — раздался голос Эмили.

Дэвис потянула на себя ручку — дверь открылась бесшумно, выпуская в коридор легкий запах алкоголя. Брови Алессы недоуменно взмыли вверх — неужели Эмили выпивает на рабочем месте? За время работы с ней она никогда не замечала, чтобы та злоупотребляла спиртным.

— Алесса, дорогая, проходи, — Эмили улыбнулась, завидев ее. — Усаживайся, нам есть о чем поговорить.

— Здравствуйте, — Алесса устроилась в кресле. — Вы хотели узнать про интервью?

— Не только. Видишь ли, моя милая, мистер Ферренс купил три твои последние картины. Он сообщил, что поражен твоим талантом и снова…

Эмили многозначительно подняла пухлый палец вверх.

— Попросил о встрече.

— Нет, — вырвалось у Алессы прежде, чем она успела дослушать.

— Не будь столь категорична, милая. Мистер Ферренс не только единственный, кто приобретает твои картины, — улыбка стекла с лица Эмили, — но он также вносит существенный вклад в развитие галереи. Отказывая ему в третий раз, ты выказываешь неуважение, а так как ты являешься моей художницей…

В голосе миссис Ванс прорезалась сталь. Алесса, прищурившись, взглянула на нее по-новому — за нелепыми яркими платьями, лишним весом и жеманными жестами пряталась хищница, которая не упустит своего.

— Я настоятельно рекомендую тебе встретиться с ним. Мистер Ферренс сказал, что у него к тебе сугубо деловое предложение, — речь Эмили потеряла всякие ужимки, став быстрой и краткой. — Так что за свою честь можешь не волноваться.

Она с презрением окинула взглядом худощавую фигуру Алессы, подумав о том, что чересчур светлый цвет лица делает ее неживой, а глаза — зеленые, прозрачные, как бутылочное стекло, — казались стеклянными.

Алесса все поняла сразу.

— Я не могу отказаться? — спросила она ровным голосом.

Эмили кивнула.

— Боюсь, в таком случае нашей галерее придется попрощаться с тобой.

— Вот как, — протянула Алесса.

— Вот так, — Эмили откинулась в кресле, спинка которого жалобно скрипнула под ее весом. — Я милосердна, Алесса. Когда ты пришла ко мне, то была никем и ничем. Твои картины, безусловно, талантливы, но слишком мрачны, чтобы ты могла снискать известность без чьей-либо помощи. Благодаря мне твои полотна выставлены в зале, благодаря мне их покупают. Я не прошу от тебя многого — только соблюдать условия нашего сотрудничества.

— В договоре не сказано, что я должна ужинать с покупателями.

— До чего же ты упряма, — Эмили покачала головой, — мистер Ферренс платит немалые деньги за твои картины.

— За мои картины, а не за мое время. Ваша проблема в том, что вы считаете примерно так: раз мистер Ферренс настолько щедр, что не глядя приобретает мои полотна, то я должна из кожи вон вылезть, чтобы угодить ему. Но я считаю, — Алесса подалась вперед, немигающим взглядом уставившись на миссис Ванс, — что мои картины стоят каждого цента, что за них платит мистер Ферренс. И я не обязана расшаркиваться ни перед ним, ни перед кем-то еще.

Последние слова Алесса произнесла с нажимом, надрывно — пытаясь убедить миссис Ванс в правильности своих слов. Это был единственный способ переубедить ее — Алесса была не тем художником, кто мог бы диктовать свои условия, и Эмили это отлично понимала.

Она осталась равнодушной к пылкой речи Дэвис. Закончив, Алесса выдохнула — казалось, весь воздух вышел из ее грудной клетки, как из проткнутого воздушного шарика; плечи опустились.

— Ты отказываешься? — после недолгого молчания осведомилась Эмили. — Мы с тобой прощаемся, Алесса?

Она проиграла.

— Нет. Я встречусь с мистером Ферренсом.

Иначе ей не на что будет жить и нечем платить за квартиру. Это с самого начала было предложение, от которого невозможно отказаться — а Алесса и так бегала слишком долго.

Рано или поздно любая газель устает и попадает прямо в пасть ко льву.

Эмили, достигнув цели, больше не стала тратить свое время на несговорчивую и упрямую художницу — спешно попрощавшись с Алессой, она тактично выпроводила ее из кабинета. Дэвис это не огорчило, а скорее обрадовало: ей не терпелось связаться с Ташей и излить свое возмущение в разговоре с подругой.

— Да, — Таша, судя по невнятному ответу, что-то активно жевала. — Что такое?

— Боюсь, сегодня не выйдет встретиться, — Алесса вышла из галереи, глотая холодный воздух горстями. Внутри нее все кипело от гнева. — Миссис Ванс поставила условие: или я встречусь с мистером Ферренсом за ужином, или мои картины из ее галереи отправятся прямиком на помойку.

В трубке повисло молчание — скорее всего, у Таши отвисла челюсть от услышанного.

— Что, — выдохнула она через пару секунд. — Это, вообще-то, незаконно!

— Предлагаешь обратиться в полицию? — усмехнулась Дэвис.

— Нет, — сникла Таша, но тут же воспряла духом: — А если к журналистам? Они такую новость с руками и ногами оторвут! Загадочный бизнесмен Марк Ферренс преследует красивую художницу!

— За красивую спасибо, — Алесса горько улыбнулась. — А в остальном… Ты представляешь, в какой ад превратится моя жизнь после выхода статьи?

— Зато возрастет популярность, — философски заявила Эйбл.

— Меня не оставит в покое не только Ферренс, но и свора журналистов. Будут караулить у дома и заглядывать в окна, — Алессу пробрала дрожь от подобной перспективы. — Нет. Ни за что.

— И что ты планируешь делать?

— Я уже дала согласие на встречу.

— Может, это и правильно, — после недолгого молчания вдруг сообщила Таша. — В конце концов, он давно пытается добиться встречи с тобой. Я считаю, что его нужно хотя бы выслушать. Разве тебе самой не интересно, почему Марк Ферренс так рвется тебя увидеть?

— Нет, — солгала Алесса.

Она думала об этом. Не часто, но все же — мысли-вопросы проскальзывали в ее голове в свободное от работы время. Но не один из приходящих на ум ответов не нравился Дэвис.

— Вот и узнаешь, — воодушевилась Таша, которая по природе была ужасно любопытна.

Впрочем, это качество только играло ее на руку — трудно представить частного детектива, которого ничего не волнует.

— Возможно, ты права, — сдалась Дэвис. — Буду молиться всем богам, чтобы Марк Ферренс оказался таким же любопытным, как и ты, и чтобы одна встреча смогла утолить его жажду.

— Вот, — возликовала Таша, принимая снова хрустеть чем-то. — Умница! Позвони мне после ужина.

Вечером того же дня Алесса вежливо поблагодарила водителя такси, взялась за ручку дверцы, медленно потянула и не спеша выбралась наружу. Холодный воздух окутал ее с ног до головы, словно оборачивая разгоряченное тело в кокон — внутри Алессы все еще кипела злость, вызванная бесцеремонным вмешательством Марка Ферренса в ее жизнь.

Эмили Ванс недвусмысленно намекнула, что если Алесса не пойдет на встречу с мистером Ферренсом, то ее картины больше никогда не увидят свет. И дело даже было не в том, что Эмили перестанет размещать полотна в своей галерее — в мире красок и холстов достаточно было двух-трех слов, сказанных кем-то влиятельным, и вот — из набирающего популярность гения ты превращаешься во всеми позабытого новичка.

Сделав глубокий вздох, который никак не помог ей успокоиться, Алесса приказала себе быть мужественной и просто вытерпеть эту встречу.

«Вынести невыносимое, стерпеть нестерпимое» — так звучало обращение императора Хирохито к своим подданным; и именно эта услышанная где-то фраза стала жизненным кредо Алессы.

Она все вытерпит, все проглотит, не глядя, только бы никто не отнял у нее возможность рисовать. Конечно, Алесса могла бы найти любую другую работу, а картины писать чисто для удовлетворения своих потребностей, но это казалось ей несправедливым по отношению к собственным творениям. Они должны увидеть мир — а мир должен увидеть их.

Настроившись на победу, Дэвис зашагала по ступеням ресторана, держа спину прямо, а подбородок — гордо вздернутым. Она не стала наряжаться для Марка Ферренса в платье — приехала в брючном костюме цвета стали, который, по мнению Алессы, должен сделать ее такой же непоколебимой и твердой, как металл.

В отличие от вчерашнего вечера, «Фламинго» на сей раз показался ей неприятным и аляповатым. Чужие разговоры стали громкими и вызывающими, а музыка — фальшивой. Сообщив, что ее ждет Марк Ферренс, Алесса с отвращением увидела, как лицо метрдотеля расплывается в улыбке.

— Прошу вас, следуйте за мной, — расшаркиваясь в поклонах, он повел ее к дальнему столику.

Дэвис мельком подумала, что метрдотель явно переигрывает, потому как заискивание в его голосе и жестах было чересчур назойливым. А потом уловила его — тонкий, слегка кисловатый аромат страха, который через секунду перебил густой запах мужского парфюма.

«Показалось», — решила Алесса.

И тут же услышала знакомый ехидный голосок, возразивший ей: «Ты знаешь, что когда кажется — не кажется». Следом донеслось тонкое, злобное хихиканье.

Нервно дернув плечом, Алесса изобразила на лице улыбку — вовсе не потому, что ей хотелось порадовать Марка Ферренса. Нет, просто она знала, как будет выглядеть без нее — испуганной, дерганой молодой женщиной с неживыми глазами.

Эти глаза — холодные и прозрачные, точно вода, — каждый день смотрели на нее из зеркала. Алесса всегда отрешенно думала в такие моменты, что они принадлежат не ей — глаза были чужими, незнакомыми, но за столько лет она позабыла, как выглядели ее собственные, и свыклась с этими — беспощадными и пустыми.

Марк Ферренс увидел Алессу сразу, как только она вошла в зал в сопровождении метрдотеля. Его лицо показалось Марку смутно знакомым, однако через секунду он выбросил его из головы — все его внимание привлекла женщина, вышагивающая по скользкой плитке ресторана с величием королевы. Не той злой, что погубила принцессу, и не той, что родила троих наследников — это была королева-воин, чьи руки ощущали тяжесть меча.

«Занятная будет битва», — подумал Марк, приподняв кончики губ в насмешливой улыбке.

— Добрый вечер, мистер Ферренс, — Алесса, устроившись на стуле, едва удостоила его взглядом, прислушиваясь к собственной интуиции.

Она, предательски молчавшая все время, сейчас вопила во все горло, прося хозяйку убираться прочь. Решившись посмотреть на Марка, Алесса четко осознала: он не удивлен. Еще вчера Ферренс знал, кто она. Знал, как она выглядит.

— Добрый вечер, Санта, — откликнулся он. — Или лучше звать вас Алессой?

— Второй вариант меня больше устраивает, — сухо ответила Дэвис. — Но разве вы из тех, кого интересует чужое мнение?

— У вас интересное имя и необычная внешность, — пропустив открытое обвинение мимо ушей, заметил Марк. — Поправьте, если я ошибся: итальянские корни?

— Вы не ошиблись. У вас тоже запоминающаяся внешность, — колко ответила Алесса. — Вы похожи на итальянского мафиози.

— И много мафиози вы видели в своей жизни?

Алесса стушевалась, не зная, что ответить. По правде сказать — она не видела ни одного, однако в фильмах мафиози были именно такими: дьявольски красивыми и столь же опасными.

— Вы хотели встретиться, чтобы поговорить об Италии?

— Конечно, нет. Просто подумал, что небольшая беседа положит начало нашему общению, — Марк поставил бокал с вином на стол, который до этого момента держал в руке. — Вы голодны?

— Я уже поужинала.

Ферренс ухмыльнулся, нисколько не удивившись ответу.

— Я тоже, но здесь превосходно готовят рыбу, так что не откажу себе в удовольствии, — он подозвал официанта, чтобы сделать заказ.

Алесса с нарастающим внутри бессилием смотрела, как двигаются его тонкие губы — верхняя имела капризный изгиб в виде сердца, что придавало Ферренсу тщеславия и испорченности, как у какого-нибудь мальчишки-принца.

Вопреки ее ответу, Марк заказал блюдо и для нее. Когда официант отошел, предварительно наполнив бокал Алессы, Ферренс, очаровательно улыбаясь, сообщил:

— Я долго мечтал с вами встретиться. Сначала, признаюсь честно, меня покорили ваши полотна — когда я смотрю на них, то словно вижу таинственный портал в другой мир, и мне кажется, что меня вот-вот затянет в картину.

Алесса, державшаяся в напряжении, немного обмякла. Как бы ей ни хотелось отрицать это, но похвала ее работ всегда доставляла удовольствие.

— Потом, когда вы отказались — дважды, я понял, что помимо картин, меня привлекаете и сами вы. Аура таинственности, неприступности, — Марк заговорил медленнее, — мне хотелось узнать, как вы выглядите, сколько вам лет, каким образом вы создаете свои шедевры…

— Я понимаю ваш интерес, мистер Ферренс, но и вы также должны понимать, что я имею право на частную жизнь, — без улыбки сказала Алесса. — Я создаю картины, которые вы только что назвали шедеврами. Стало быть, они вам нравятся, так почему же вы не испытываете хотя бы толику уважения к их создателю?

— С чего вы взяли?

— Шантаж, — Алесса рассердилась. — Вы заставили миссис Ванс выдвинуть мне ультиматум!

— Разве? — Марк склонил голову, любуясь ее гневом. — Я всего лишь попросил миссис Ванс устроить нашу встречу. То, что она вышла за пределы, — только ее ответственность. Я не угрожал ей и тем более вам.

— Я вам не верю, — ответила Алесса, вспомнив кислый вкус страха, исходивший от метрдотеля.

— Я не собираюсь вас разубеждать. У вас будет время убедиться в том, что я не лгу.

— Что это значит? — насторожилась Алесса.

Мужчина, сидящий перед ней, вне всяких сомнений наслаждался ее замешательством. Она все пыталась уловить что-то еще, кроме удовлетворения, которое источал Марк, видя вопросы в ее глазах, но не могла.

— Я хочу попросить вас написать картину. Лично для меня, — подчеркнул Ферренс.

— Я не пишу на заказ.

— И никаких исключений?

Эта беседа выматывала ее. Хуже всего — она заранее знала, что проиграет, но продолжала сопротивляться из чистого упрямства.

— Никаких.

Марк назвал сумму. Алесса попыталась скрыть шок, вызванный количество цифр — спрятав изумление, она холодно покачала головой.

— Я не продаюсь.

— Но ваши картины — да. Это щедрое предложение, Алесса. Если вы примете его, я поспособствую вашей карьере в качестве художницы.

— Заставите всех полюбить мои картины за то, что я выполню ваш заказ?

— Да.

Алесса прищурилась, разглядывая Марка. Здесь определенно таился какой-то подвох — но какой?

Сидящий перед ней мужчина был глянцевой красивой оберткой, которая нравилась всем без исключения. Матери мечтали выдать за него своих дочерей, женщины сходили с ума от той небрежности, с которой Марк демонстрировал свое положение в обществе, мужчины завидовали его успеху — все они готовы были рискнуть, не зная, что скрывалось за блеском.

Но Алесса знала.

— Мне нужно время подумать, — она прибегла к единственно возможному варианту.

Марк еле уловимо качнул головой, но по выражению его глаз Алесса сразу же поняла — он не уступит.

Она ошиблась. Он был не глянцевой оберткой, а тяжелой скульптурой, покрытой тончайшим слоем золота — но сковырни его, и взгляду откроется твердый материал, который невозможно согнуть.

— Почему я? — вырвалось у нее почти детское изумление.

— Потому что вы чрезвычайно талантливы, Алесса.

И это была такая филигранная ложь, что каждый, очутившись на ее месте, поверил бы. Но не Алесса. Не Алесса, умеющая чувствовать чужие эмоции кожей, считывающая малейшие колебания собеседника — она не поверила.

Было что-то еще — причина, по которой Марк выбрал ее из сотен других художников, способных написать не просто хорошую картину, а шедевр. Алесса, при всей своей любви к искусству, прекрасно осознавала, что не доросла до звания гения; внешность ее была необычной и даже завораживающей, но Дэвис встречала девушек намного красивее. С Ферренсом она никогда не общалась ранее — версия, что ему полюбилась ее душа, тоже не подходила.

По правде сказать, Алесса была обычной. Из тысячи других ее выделяло только одно — тайна, которую она хранила долгие годы.

Секрет, который разрушил ее до основания и помог выстроить себя новую. Но Ферренс не мог его знать, потому что все, кто причастен к случившемуся в Италии, были безвозвратно мертвы.

— Какую картину вы хотите? — смирившись с поражением, уточнила Алесса.

В глубине себя она старательно прятала страх, заталкивая его в самые укромные уголки — страх был плохим помощником. Он заставлял людей обливаться потом и источать кислый, резкий и неприятный аромат, который туманил их разум, он толкал их на отчаянно-глупые поступки, крал время, чтобы жертва не могла остановиться и разумно оценить ситуацию.

Алесса не понаслышке знала о том, как страх может воздействовать на людей. Когда-то в ее жизни было много страха — когда она еще была ребенком, некрасивой худой девочкой с двумя тощими хвостами, прячущейся за домом от пьяного отца.

Страх почти уничтожил ее, сотворил из нее безумное, загнанное животное — только чудом Алесса смогла вывернуться из его цепких объятий и вынести ценный урок на всю жизнь: она больше не будет бояться.

Но мужчина, сидящий перед ней, пугал ее. Он не делал ровным счетом ничего, что могло бы бросить в дрожь, однако руки Алессы, спрятанные под столом, предательски подрагивали. Она опасалась его на каком-то инстинктивном уровне, древнем, как мир — так, как маленькая лань, впервые видя хищника, понимает, что нужно бежать.

Бежать — это то, чего сейчас хотелось Алессе. Но она осталась сидеть на месте, выжидательно глядя на Марка.

— У меня нет четкого виденья, — признался он. — Я хотел бы, чтобы вы нарисовали картину лично для меня. Не столь важно, что на ней будет.

— А если она вам не понравится? — ровным голосом спросила Алесса, сжимая пальцы в кулак.

— Такого просто не может быть, — сообщил Ферренс, и пригубил немного вина.

Его губы окрасились в красный, и он быстро провел по ним языком, точно зверь, слизывающий алую кровь.

Алессе некстати вспомнилось, что у представителей семейства кошачьих язык оснащен колючими сосочками, которые помогают отделить мясо от кости, а если тигр вдруг надумает лизнуть человека, то вполне способен расцарапать нежную кожу до крови. Разыгравшееся воображение живо подкинуло ей яркую картинку: Марк, облизывающий ее запястье, из которого сочится кровь.

— Алесса?

— Да, — она вынырнула из пучины собственной фантазии, часто заморгала. — Я вас слушаю.

— Это я вас слушаю, — без недовольства отозвался Марк. — И давайте без лишних церемоний, раз уж нам предстоит сотрудничество.

Он сказал это так легко и уверенно, словно бы вопрос уже давно решен. Как будто бы ему не требовался ее ответ — Ферренс не сомневался, что он будет положительным.

Это взбесило Алессу.

— Хорошо, — ледяным тоном ответила она. — Будет тебе картина.

Даже дурак бы понял: из-под рук Алессы для Марка выйдет нечто неприятное. Но Ферренс лишь усмехнулся и кивнул, совершенно серьезно поблагодарив ее:

— Спасибо. Выпьем?

Он чуть приподнял бокал, приглашая ее присоединиться. Отказываться было невежливо — на миг Алесса задумалась, что произойдет, если она вдруг плеснет рубиновую жидкость в лицо Ферренсу, но потом наткнулась на жесткий взгляд и поняла: он не простит.

— Сколько времени тебе нужно?

— Недели три, — задумавшись, Алесса назвала примерные сроки. Ей хотелось поскорее написать картину и отделаться от Ферренса, но живопись — дама капризная. — Может, чуть больше. Месяц или около того.

— Я хочу видеть этапы работы.

— Исключено, — отрезала Дэвис.

— Не будь столь категорична, — насмешливо попросил Марк. Полуулыбка, играющая на его губах, больно щелкнула ее по носу, напоминая, кто хозяин положения. — Алесса, я всего лишь хочу видеть эскизы. Когда приступишь к краскам, можешь не демонстрировать промежуточные итоги.

Следующая фраза далась ему с трудом:

— Мне… Интересно. Я прошу пойти на уступку.

Алесса вскинула голову.

Просит?.. Ей казалось, такие люди не умеют просить.

— Хорошо, — кивнула она. — Я покажу наброски. Встреча окончена?

— Ты куда-то торопишься?

— Да, — солгала Алесса.

Марк покачал головой. Его тонкие губы сложились в усмешку.

— Врать ты совершенно не умеешь.

— С чего ты взял, что я вру? — Алесса приподняла бровь.

— Ты не знала, сколько займет наша встреча — вряд ли бы стала строить планы на остаток вечера. И за все время нахождения здесь ты ни разу не посмотрела на часы. Уверен, ты даже не знаешь, сколько сейчас времени.

Он откинулся на спинку кресла, победно улыбаясь. Алесса коротко кивнула.

— Раз ты просишь быть честной с тобой, то я буду честна. Я действительно никуда не тороплюсь. Просто мне неприятен этот разговор, поэтому я хочу поскорее его закончить.

— Почему? — спросил Марк.

Алесса не сразу нашлась с ответом. Он просит объяснить причины ее неприязни к нему? Разве они не лежат на поверхности?

— Я не люблю, когда меня лишают права выбора, — тактично ответила Дэвис. — Именно это ты и сделал.

— Ты всегда ищешь только негатив? — поинтересовался Марк. — Я предложил тебе выгодное сотрудничество.

— Ты не предложил, — отрезала Алесса.

— Даже если подобный формат тебя не устраивает, получишь ты больше, чем потеряешь, — с леностью в голосе заметил Ферренс. — Не вижу причин расстраиваться.

Дэвис промолчала. Смысла отвечать она не видела — они думали по-разному, говорили на разных языках и существовали в параллельных мирах. Они не поймут друг друга — как живущая в воде рыба и ходящий по земле тигр. Иногда проще согласиться с собеседником, чем доказывать свою правду с пеной у рта.

Чтобы сгладить неловкое молчание, Алесса потянулась к бокалу, сделала глоток. Марк тем временем продолжил:

— Я опечален тем, что у тебя сложилось негативное отношение обо мне. Твои картины поистине прекрасны — и я всего лишь хотел познакомиться с их создателем. Иногда я бываю чересчур настойчив, — его губы тронула улыбка, смягчая сказанное, — однако не считаю это недостатком.

— В бизнесе — может быть, — не сдавалась Дэвис. — Но не в жизни. Я ценю свое личное пространство, и уважаю личное пространство других людей.

— Я прошу прощения, — Марк широко улыбнулся. На его щеках обозначились две ямочки, придавая ему по-мальчишески озорный вид. — Мы не с того начали, Алесса. Давай попробуем еще раз?

Пару секунд она молчала, с подозрением глядя на него и отчаянно сопротивляясь желанию поддаться обаянию Ферренса. Безусловно, он умел расположить к себе людей — если того хотел.

— Хорошо, — скрепя сердце согласилась Алесса.

Им еще придется контактировать — лучше поддерживать видимость добрых отношений, чем открыто плеваться в лицо друг другу.

— Марк Ферренс, твой давний поклонник, — представился он.

Алесса подавила смешок.

— Алесса Дэвис, художница.

— Какое вино ты предпочитаешь? Я забыл спросить, — взглядом Марк указал на бутылку, словно извиняясь за сделанный без нее выбор.

— Красное. Это отлично подходит, — заверила его Алесса. — У тебя не будет никаких предпочтений для будущей картины?

Марк покачал головой.

— Я доверюсь тебе. Ты сама сказала, что не пишешь на заказ, так что, думаю, тебе и без того будет сложно. Не хочу помещать твой талант в строгие рамки.

— Даже общих рекомендаций нет? — Алесса нервно постучала указательным пальцем по бокалу. — Мои картины разнообразны: на них можно встретить как пейзажи, так и изображения животных и даже людей. Я должна знать хотя бы что-нибудь о твоих предпочтениях.

— Я бы хотел, чтобы эта картина соответствовала мне, — сдержанно поведал Марк. — Что-то, что подходило бы мне, и только мне.

— Но для этого нужно хорошо знать человека, — заметила Алесса.

Улыбка, наметившаяся в ее голосе, пропала, когда она поняла.

Нет.

«Да, — сказал голос. — Ты все правильно поняла».

— Я тоже думал об этом. Что, если нам познакомиться поближе?

Заметив гримасу брезгливости и отвращения на ее лице, Марк рассмеялся. Он нарочито пренебрег правильной формулировкой — хотел посмотреть на ее реакцию.

Алесса Дэвис вовсе не набивала себе цену, когда отказывалась встретиться с ним и демонстрировала неприязнь при личном разговоре. Он ей действительно не нравился. Возможно, подсознательно она чувствовала опасность — к людям с тонкой интуицией Ферренс относился уважительно, поскольку сам считал себя таковым.

— Ты неверно поняла, — успокаивающе сказал он. — Я бы мог ответить на все твои вопросы или же устроить тебе нечто вроде дня со мной.

— Дня… С тобой? — бровь Алессы приподнялась, а голос дрогнул, выдавая ее возмущение.

— Да. Если ты будешь неотлучно находиться при мне весь день, то сможешь получше узнать меня — каков я в работе, чем занимаюсь, как веду себя в неформальной обстановке, — Марк прищурился.

Он не рисковал, потому что знал, что она не согласится. А если и примет предложение — всегда можно организовать что-нибудь для отвода глаз.

— Первый вариант подойдет, — небрежно ответила Алесса. — Вопросы. Думаю, этого будет достаточно.

— Я весь в твоем распоряжении, — заверил ее Марк.

— Погоди, мне сначала нужно их придумать, — наморщила лоб Алесса, и прикусила язык — надо же, сама себя загнала в ловушку.

«От второй встречи теперь точно не отвертишься, — хихикнули детским голосочком. — Но если он будет сильно надоедать, ты всегда знаешь, как можно решить проблему».

— Времени предостаточно, Алесса. Нам некуда торопиться.

В этих словах, высказанных вполне доброжелательным тоном, ей почудилась угроза. Алесса ощущала себя глупым насекомым, вокруг которого неторопливо сплетает паутину хищный паук.

— Хорошо. Я отправлю тебе список вопросов, — она заставила себя не терять нить разговора, выбросив пугающие мысли из головы. — Если не возражаешь, я бы хотела отправиться домой.

Марк бросил взгляд на ее тарелку.

— Ты даже не притронулась к еде.

— Я уже сказала, что не голодна.

К ее удивлению, Ферренс не стал настаивать на том, чтобы она съела хотя бы кусочек.

— Я отвезу тебя, — он отыскал глазами официанта, который со всех ног бросился к их столику.

Алесса судорожно помотала головой.

— Не стоит, правда. У меня… Я еще заеду к подруге. И мне не мешало бы все обдумать. В одиночестве, — добавила она, опасаясь, что Марк начнет настаивать на своей компании.

Однако лимит его настойчивости наконец-то закончился.

— Я буду ждать звонка, — сдержанно попрощался он, поднимаясь вместе с Алессой.

Она растерялась, не зная, как следует себя вести — манеры Ферренса были безупречны, и ее на мгновение посетила нелепая мысль подать ему руку для поцелуя. К счастью, Дэвис вовремя вернулась в реальность из собственных фантазий.

— До скорого, — сказала она, не добавив привычного «рада была познакомиться».

Его взгляд преследовал ее, пока она быстрым шагом пересекала площадь ресторана — хотелось свести лопатки, чтобы избавиться от неприятного чувства. Но Алесса вытерпела. Как только она покинула ресторан, дышать сразу стало легче — и виной тому был отнюдь не свежий вечерний воздух.