Ляпис. Бирюзовая орхидея

Лори Лютер

Стефан только что окончил школу и находится в поисках своих талантов. Внезапно он попадает в скрытое от людей место, где обитают удивительные существа, ляписы. Там он сталкивается с тем, кто собирается захватить власть над городом и уничтожить последних ляписов, создателей бирюзовых орхидей. Оказывается, Стефан имеет к этому прямое отношение…

Глава 4

Лесной морок

Стефан огляделся и убедился, что совершенно не помнит, с какой стороны пришёл. Прямые стволы сосен, устремлённых в небо, выглядели одинаковыми во всех направлениях.

Паники не было. Его ощущение собственной ненужности настолько опустошило его, что он подумал: «Ну потеряюсь, ну и что!». Впрочем, этот максимализм начал угасать при мысли об отце, который ждал его дома. Стефан посмотрел на экран телефона — сигнала ожидаемо не было, батарейка — по закону подлости — садилась. Он убрал бесполезный предмет в карман.

Тогда Стефан рискнул и пошёл туда, где, как ему смутно казалось, должна быть деревня. Он прошёл минут десять, когда понял, что направление выбрал неправильное. Ведь до прогалины он бежал всего минут пять, не больше, а тут не было видно даже края леса.

Он всё ещё не паниковал, но вспомнил о ляписах — причине запрета ходить в лес, и тут его потихоньку начало одолевать волнение.

Он решительно пошёл в противоположную сторону, но и там его ожидало разочарование: лес становился гуще, и зловеще замолкли поющие птицы. Стефан начал вспоминать то, чему его учили в школе: по муравейникам определил север. Но беда была в том, что это знание применить он не мог, потому что не помнил, с какой стороны света деревня.

«Ещё один признак моей бездарности», — угрюмо подумал он.

Так он долго метался в разные стороны, пока не начал замечать, что стало смеркаться.

В лесу стояла непроницаемая тишина, и только ветер гудел в верхушках длинных сосен. Стефан устал и сел на густой мох. В животе урчало от голода. Он огляделся — на кустиках черники едва зацвели маленькие бледно-розовые цветы. Испуга, как ни странно, он не ощущал — лишь злобу на самого себя, тоску и безысходность. Он ругал себя и не мог думать ни о чём другом, кроме как о собственной бестолковости.

— Говорил же отец, чтобы не ходил я в лес. Я даже здесь не смог поступить умнее, — прошептал он.

Он вдруг подумал о том, что бы делали его успешные одноклассники, заблудившись в лесу? Не иначе как сразились бы голыми руками с медведем, залезли бы на сосну и, найдя путь, вышли бы из леса с добычей, да ещё и в блог свою историю записали. Конечно, нет. Они бы просто не заблудились. А теперь их гордые мамы узнают о том, что сын местного рыбака потерялся в лесу, отойдя от деревни всего на несколько сотен метров. Они хмыкнут и скажут, что всегда знали, что ничего путного из него не выйдет. Стефан невесело усмехнулся и огляделся: совсем не узнавал место. Сосны будто стали ещё выше, слева, справа и сзади они возвышались над ним, как гигантские охранники, а прямо перед взором расползлось по земле болото. Стефан устало привалился спиной к большому холодному валуну и стал просто сидеть, коря себя за ослушание.

Неизвестно, сколько времени прошло, солнце уже давно спряталось за макушками деревьев, хотя непроглядной темноты не было — в этих широтах в начале лета ночи были светлые. Оттого определить час было невозможно. Стефан закрыл глаза.

Он проваливался куда-то глубоко, словно его засасывало в трясину, но он не сопротивлялся. Потом был тоннель, похожий на большую воронку. Внутри она переливалась всеми цветами радуги, а ещё золотым и серебристым…

И вдруг раздался резкий свист. Стефан откуда-то издалека услышал своё имя. Потом ещё раз, уже ближе. Он открыл глаза, когда Константин сильно тряс его за плечи. Он стоял на коленях прямо перед сыном, глаза едва не вылезали из орбит. Вид у него был напуганный.

— Стефан, — выдохнул он и прижал сына к себе. Потом он встал на ноги и помог подняться Стефану, у которого ноги затекли и онемели. Голова кружилась. Перед глазами ещё вертелись разноцветные всполохи из тоннеля.

— Слава богу, — сказал Константин, отдышавшись. В его голосе читался неподдельный испуг и вместе с тем облегчение. — Я уж думал, не успею вытащить тебя оттуда.

— Прости, папа, — искренне сказал Стефан. — Я виноват. Я не хотел, я не собирался сюда ходить…

— Идём домой, — сказал Константин. Было не похоже, что он собирается ругаться.

Он крепко взял Стефана за запястье, словно тот был маленьким, и повёл из леса. Стефан не сопротивлялся.

Через полчаса они вышли к дороге, и Константин отпустил руку сына.

Стефану хотелось объясниться. Он рассказал, как на эмоциях, услышав разговор женщин и прячась от них, забежал в лес, как пытался выйти, как присел и задремал, не найдя дороги назад. Отец слушал молча и лишь хмурился.

— Мне снилась какая-то странная цветная воронка, — закончил Стефан рассказ.

— Вход в Аристополь, — сказал Константин угрюмо. — Это был не сон.

— Что? — не понял Стефан. — Вход куда?

— Ляпис чуть не утащил тебя, — пояснил Константин. — Так они и поступают. Ждут, когда путник уснёт, и забирают его в свой город. В Аристополь. Эта воронка, которую ты видел — дорога туда. Мне отец рассказывал, — добавил он. — Он же изучал ляписов, знал о них всё. Ну, многое знал.

У Стефана было много вопросов, но все они летали в голове, как голодные хищные птицы, перебивая друг друга, и он не знал, с чего начать.

Когда они пришли домой, часы показывали два часа ночи.

— Как ты меня нашёл? — наконец спросил Стефан.

— Марина с Крайней улицы видела тебя, забегающего в лес, — отозвался Константин. — Когда я пошёл тебя искать, мы с ней случайно встретились. Я сразу отправился за тобой, понял, что ты не можешь найти дорогу назад. О чём я тебя и предупреждал, — добавил он строго.

Стефан опустил глаза. Выходит, зря он убегал — его всё равно заметили. Теперь, наверняка, будут думать о нем ещё хуже.

— А теперь ложись спать, — тоном, не терпящим возражений, сказал Константин. Стефан не мог ослушаться и пошёл в свою комнату.

Он расстелил кровать, задёрнул бежевые в цветочек занавески, оставив лишь один край окна открытым. Он лёг и смотрел на желтовато-белый месяц, проглядывающий из-за редких серых облаков. Под ним виднелись верхушки сосен.

Никогда ещё лес не казался ему таким притягательным. Непонятные существа, обитающие в нём, странная цветная нора-воронка, в которую можно попасть во сне, дразнящее чувство опасности и неизведанности. Его дед и прадед изучали ляписов. А что, если и Стефану предначертано их изучать? Может быть, даже сделать какое-нибудь великое открытие! И тогда все бы поняли, что он не такой простой, каким казался.

Он плохо спал, и наутро, едва дождавшись семи часов, когда проснулся отец, Стефан подошёл к нему и, немного помявшись, спросил:

— Можно мне увидеть этих ляписов?

Константин будто не поверил своим ушам.

Он замотал головой.

— Я пытаюсь тебя от них уберечь не для того, чтобы ты на них смотрел. К тому же вчера ты с одним из них соприкоснулся. Тот камень, на который ты прилёг — это был ляпис, который тебя едва не утащил к себе. Если бы я вовремя не подоспел и не засвистел…

— Засвистел?

— Свист пугает их. Ненадолго можно отвлечь — если вовремя успеть. Он выпустил тебя.

— Значит, я знаю, что делать в случае чего. Свистеть я умею. Я бы одним глазком…

Константин глубоко задумался. Было видно, что он очень расстроен.

— Я так хотел, чтобы ты вообще ничего о них не узнал. И почему я не выбросил эту злосчастную тетрадь? — сокрушался он.

Стефан молчал. Он не совсем понимал, почему существование ляписов должно быть такой тайной, но предпочёл не спорить.

Константин всё размышлял, видно было, как внутри у него идёт борьба, но затем он с силой выдохнул, взглянул сыну в глаза и сказал:

— Я всегда на твоей стороне, всегда желаю тебе лучшего. Если ты считаешь, что тебе это необходимо, я покажу тебе. — И он, чуть помедлив, добавил: — Идём.

Они надели сапоги и лёгкие ветровки с капюшонами, чтобы не кормить насекомых, и пошли в лес.

Всего минут через двадцать они остановились.

— Здесь, — сказал Константин.

— Как ты это понял?

— Я не помню этого места, хотя каждый раз хожу одним путём. Верный признак того, что ляпис уже куражится и путает нас. Видишь ли ты какой-нибудь большой камень?

Стефан оглянулся и заметил под густой низкой елью валун размером с большую тыкву.

— Как, например, этот? — он указал отцу на камень.

— Как этот, — подтвердил Константин, приближаясь к валуну. Стефан последовал за ним.

Отец присел на корточки и похлопал камень. Стефан чуть не засмеялся — со стороны это выглядело странно.

— Ну что, — сказал Константин. — Покажись.

Ничего не произошло. Стефан вопросительно посмотрел на отца, а тот без всякого предупреждения стал отрывать камень от земли. Со стороны это казалось невозможным, камень выглядел неподъёмным, и каково же было удивление Стефана, когда между валуном и землёй появилось пустое пространство. Ещё большее удивление постигло его, когда камень, с виду совсем обычный, вдруг начал менять размеры и форму, и вскоре стал размахивать руками и ногами и корчить рожи, сопротивляясь. И вот уже Константин крепко сжимал запястья некрупного человечка с землистого цвета лицом и жёлто-зелёными бегающими глазками. Волосы его были похожи на подгнившую болотную траву, за ухом торчал древесный гриб, руки и ноги были короткими и узловатыми. Одежда его тоже больше походила на какую-то вязь из мягкой травы и едва скрывала наготу. Человечек ёрзал, пытаясь высвободить руки, затем громко чихнул и из ноздри у него вылетел застрявший кусочек серого мха, а Стефан лишь стоял, открыв рот.

— Не дергайся, всё равно не можешь сбежать. Только руки себе выкрутишь.

Человечек ещё раз дёрнулся и выдохнул с выражением покорности судьбе. И вдруг заговорил противным голосом:

— А меня предупреждали, что здесь кто-то ловить нас повадился. Чего тебе надо, чтобы отпустил? Давай, говори скорее, и разойдёмся. Мне работать надо!

— Дай подумать, на что ты сгодишься, — сказал Константин, а затем добавил, обращаясь к сыну: — Вот такие они, эти ляписы. Мерзкие.

— Вот не надо тут, — обиженно отозвался ляпис. — Гаже вас, людей, никого нет на целом свете.

— Здесь я спорить с тобой не буду.

Стефан немного поморщился, учуяв болотный запах от человечка.

— Работа у меня трудная, целыми днями сиди без движения, тут любой мхом покроется. И вот, — он стряхнул гриб с уха, и тот с громким шлепком упал на землю, — грибами ещё.

— Нет, — поспешил уточнить Константин, глянув на сына, — они не все такие неряхи. Они разные, как и мы. Но хорошо, что ты увидел именно этого.

Тут ляпис впервые обратил внимание на Стефана. Взгляд его вдруг просветлел, он распрямился.

— Откуда он у тебя? — с нескрываемым любопытством спросил ляпис Константина.

— Откуда что? Говори понятнее, замухрышка ты этакая.

Ляпис кивнул на ничего не понимающего Стефана.

— Мальчишка у тебя откуда?

— Сын мой, балда! — крикнул Константин чуть громче нужного. Стефан услышал незнакомое волнение в его голосе.

Ляпис засмеялся.

— Ага, сын, — жёлто-зелёные глазки его забегали, и он обратился к Стефану: — Хочешь увидеть город ляписов?

— Да! — воскликнул Стефан.

— Нет! — крикнул Константин, сильнее сжимая запястья ляписа.

Ляпис хитро улыбался.

— Ты можешь держать меня, но его ты не удержишь. Ты же знаешь, — ляпис сверкнул глазами Константину, — ему не нужен проводник в Аристополь.

— Тебе-то что с того? — спросил Константин, окончательно разозлившись.

— Я добряк, — подмигнув Стефану, сказал ляпис.

Он что-то прошептал, раздался щёлкающий звук, и вдруг в земле возле него появилось подобие воронки. Она становилась больше и больше, внутри переливалась всеми цветами радуги, что выглядело неестественно — как будто огромное бензиновое пятно, нарисованное красками. Ляпис глазами показал Стефану на отверстие.

Стефан посмотрел на отца. Тот крепко держал ляписа и не мигая смотрел на цветные переливы.

— Я смогу вернуться оттуда сам? — спросил Стефан.

— Запросто, — холодно ответил ляпис.

— Стефан… — предостерегающе одёрнул Константин.

— Решайся, дверь не будет бесконечно открыта, — поторапливал ляпис. — Но тебе будет нужно дотронуться до меня.

Константин схватил ляписа ещё крепче, так что костяшки пальцев побелели, но тот даже не обратил на это внимания.

— Стефан, не надо, — сказал Константин. Было похоже на то, что он и сам не верил в то, что сын его послушает.

— Почему? Я ведь смогу вернуться, — Стефана неодолимо тянуло в воронку. Он никогда намеренно не ослушивался отца, но сейчас он был не в силах противостоять соблазну изведать неизведанное. Что ждало его здесь? Скука и одиночество. А там? Он не знал.

— Я хочу, я должен узнать. Думаю, дедушка бы не упустил эту возможность.

И, не дав отцу возможности разубедить себя, Стефан взялся за тонкий палец ляписа и шагнул в воронку.