Дни крови и света

Лэйни Тейлор, 2012

У девушки со странным именем Кэроу – голубые волосы, татуировки «глаз дьявола» на ладонях и боевые ножи на поясе. А когда-то у нее было не только другое имя – Мадригал, – но и другое тело. Восемнадцать лет прожила она в нашем мире. Но теперь настала пора вернуться в древний и жестокий Эрец, где тысячелетиями воюют друг с другом две могучие расы – ангелы и демоны, зовущие себя серафимами и химерами. Потому что народу химер угрожает гибель. Их столица лежит в руинах, на немногих уцелевших охотятся, точно на зверей, ангелы-каратели. И Кэроу начинает смертельную битву ради спасения тех, кто когда-то казнил ее за любовь к ангелу Акиве…

21

Очень страшно

Свева подскочила с ощущением, что случилось непоправимое: она должна была караулить, а, кажется, заснула. Прислушалась, осмотрелась. Моргнула. Она словно скатилась из сна в ужас и теперь всем своим существом ловила малейшие шорохи.

Светало, над вершинами деревьев бледнело небо. Сколько она проспала? Сучок хрустнул, или приснилось?

Свева замерла, прислушиваясь. Тихо. Они в безопасности. Саразал еще спит. Ей незачем знать, что Свева уснула, а то устроит выволочку. Свева, с облегчением вздохнув, вытянула передние ноги — стройные, как у фавна, с младенческими пятнышками на шерстке. Младшая из двух сестер, она привыкла к том у, что ей все сходит с рук.

Так было раньше.

Когда они вернутся домой, Свева станет паинькой. Прекратит бездельничать, прятаться от мамы. Ох, мама, наверное, волнуется… Знают ли в племени, что сестер захватили в плен? Они вышли пробежаться после дня работы за ткацким станком. Все произошло из-за Свевы. Она быстрее сестры, самая быстрая в деревне. Свева убегала от Саразал, не хотела остановиться, старшей пришлось догонять, ведь младших не бросают. Вот и получается, что Свева виновата.

В деревне наверняка по ним горюют, решили, что сестры погибли. «У нас все хорошо», — повторяла она про себя, словно надеясь, что ее услышат. Ведь мамы чувствуют детей.

«У нас все хорошо, мама. Мы на свободе. Нас освободили!»

Ей так хотелось рассказать матери все: как с небес сошли фантомы — само возмездие. Огромные, ужасные. Правда, один из них не был ужасен, высокий такой, саблерогий. Очень красивый. Он дал ей нож убитого ангела.

Такая история взаправду приключилась! Свева расскажет все быстро, чтобы Саразал и слова не успела вставить. У Свевы получается лучше, она помнит все досконально. Например, как рабы запели. Хоть они были из разных племен, балладу Воителя знали все. Их голоса, такие разные, звучали, как сам мир: земля и небо, листок и ручей, коготь и клык. Рычание, крик. Некоторых рабов она боялась не меньше, чем конвоиров, но, к счастью, после освобождения все разбежались. Многие, с мечами и кнутами, устремились на юг, чтобы предупредить других. У Свевы тоже было оружие — нож, но она с трудом удерживала в руках эту массивную штуку. И они с сестрой шли не на юг — на северо-запад.

«Домой. Мы идем домой».

Пойдем. Как только Саразал станет лучше.

Свева закусила щеку, вспомнив о ноге сестры. Запах раны чувствовался даже через аромат трав в повязке. В темноте хрустнул еще один сучок. Свева, похолодев, вгляделась в темноту под густыми кронами дамселей, туда, где еще притаилась ночь.

Наверное, это сконт или другой выползень.

Ей очень хотелось в это верить.

Сердце забилось. Хоть бы Саразал уже проснулась. Дома старшая сестра мешает, указывает, что делать, но здесь, в чаще, когда сердце замирает от странных звуков и теней, куда она без сестры? Кто еще успокоит, кто скажет, что все будет хорошо?

Свева медленно выпрямилась. Стройное девичье тело от пояса переходило в олений круп и ноги. Племя дама — оленекентавры, миниатюрные кентавриды, легкие, гибкие, стремительные, самые быстрые среди химер. Свева всегда хвастала, что она быстрее всех в мире. Саразал, как обычно, спорила. Ну и пусть… Свева обожала быстрый бег, ей не терпелось пуститься вскачь и нестись что есть мочи до самого дома. Они давно бы уже добрались до островерхих эзериновых лесов и мшистых долин Аранзу, где пасутся дама, гордые и свободолюбивые.

Они бы уже были далеко, если бы не нога Саразал.

Сестра спала, свернувшись в клубочек среди шелковистого, как шерсть, папоротника. Глаза закрыты, лицо умиротворенное. Свеве очень хотелось, чтобы сестра проснулась, но будить ее не стоит — слишком много бессонных ночей Саразал провела, мучаясь от боли. Все из-за оков. Свева сосредоточила всю свою ненависть на невольничьих кандалах. Вот как маленькая ненависть вырастает из большой и полностью ее поглощает. Когда Свева думала о надсмотрщиках — она всегда их будет ненавидеть, даже мертвых, — то сразу же вспоминала кандалы сестры, и ярость распирала ей грудь.

В невольничьем караване имелся запас различных оков — для ног, пояса, шеи. И никогда для рук. Почему не приковывали за руку, сестрам объяснил Раф, юный дашнаг, при виде длинных белых клыков которого Свева съеживалась, как вянущий цветок.

— Руку можно отрезать и сбежать. Без руки можно обойтись, — сказал он.

Вот как.

— Нет, я бы не смогла, — гордо сказала Свева. Дикари. Должно быть, дашнагам не хватает утонченности чувств. Как можно не ценить свое тело?

— Потому что ты не знаешь, что тебя ждет.

— А сам-то ты знаешь? — отрезала Свева и тут же пожалела об этом: Раф одним укусом мог отгрызть ей лицо. Может, он ее специально пугал? Ей и без того страшно.

Свева зябко поежилась. Теперь ей страшнее некуда. От раны сестры исходит сладкий запах гниения. Саразал, наверное, в лихорадке. Травы не помогают.

Их собрала Свева, даже жаробой нашла. Ну может быть, это был и не жаробой. Скорее все-таки он. А рана не заживает. Свева погладила саднящие следы оков у себя на талии. Сестре повезло меньше.

Свеву погонщики приковали за пояс — огромными кандалами, наверное, предназначенными для ноги быкокентавра. Для Саразал не нашлось ничего подходящего, поэтому надсмотрщики наскоро соорудили оковы из полоски железа. Скоба натерла сестре кожу, с каждым шагом все глубже впивалась в рану. В последние дни в плену Саразал еле шла… Рано или поздно ее бы бросили, но фантомы спасли их раньше. Раф сказал, что конвоиры не избавились от нее, потому что дама — ценные невольники. Живой Саразал не отпустили бы.

Фантомы пришли очень вовремя. Они появились из мрака на огромных крыльях, словно в страшном сне. Если бы не они… Освобожденные пленники бежали в горы, а сестрам не удалось уйти далеко. Саразал ковыляла с трудом, а на Свеву не обопрешься: слишком мала.

Свева вздохнула. Из темноты не доносилось ни звука. Мрак понемногу рассеивался. Пора будить сестру. Плечо оказалось горячим, глаза — мутными, с лихорадочным блеском. Саразал посмотрела на Свеву невидящим взглядом и снова закрыла глаза. Вина скрутила Свеве внутренности, вгрызаясь глубже, будто живое существо. Пусть сестра поспит еще немного… Свеве захотелось пригладить спутанные волосы сестры, спеть ей что-нибудь приятное, не балладу Воителя, а что-нибудь такое, где никто не умирает.

— Сара, утро наступило, пора вставать.

Стон.

— Не могу, — ответила сестра жалобно.

— Можешь, все получится. — Свева старалась говорить беззаботно, но сама все больше поддавалась панике. Саразал очень плохо. А вдруг она… Нет! Свева отогнала тревожную мысль. Нельзя об этом думать. — Все будет хорошо, вставай. Мама ждет нас.

Сестра застонала и отвернулась. Свева не знала, что делать. Саразал всегда командовала, решала за нее, уговаривала. Наверное, надо позволить ей поспать, дать время, чтобы жаробой подействовал… Свеву терзали сомнения.

А если это не жаробой? Может, эта трава приносит больше вреда, чем пользы?

— Вам нужно уходить, — раздался голос за спиной. Свева подскочила. Кто это? Откуда он взялся? Так бесшумно подошел! Ее охватил холодный ужас. Она резко обернулась, с трудом удерживая в кулаке нож. Раф, молодой дашнаг с длинными белыми клыками, выступил из тени. Какой же он огромный, хоть еще подросток. Свева долго хватала ртом воздух, отходя от испуга. Раф не сводил с нее глаз. По его звериному лицу нельзя было понять, что он думает. У него тигриная голова и кошачьи глаза, серебрящиеся на свету. Он охотник, плотоядный, хищник. Она бы запросто убежала от него, но сестру оставить нельзя.

— Что ты тут делаешь?! — воскликнула Свева. — Ты что, следил за нами?

— Я искал фантомов, — ответил он глубоким гортанным голосом. — Их нигде нет. Вряд ли они спасут вас снова.

Это что, угроза?

— Оставь нас в покое, — сказала она, закрывая собой Саразал.

— Не от меня спасать надо, — прорычал Раф. — Если бы ты следила за небом, сама бы знала.

— Ты о чем?

— Ангелы повсюду, тысячи. Воины, а не конвоиры. Если хочешь жить, уходи отсюда.

Ангелы… Ненависть вспыхнула с новой силой.

— Нас тут не отыскать, — ответила Свева.

Кроны дамселей сливались в плотный зеленый ковер и надежно прикрывали от посторонних глаз. Они с сестрой затерялись, как два желудя в лесу.

— Им не нужно искать вас, и так умрете. Посмотри сама.

Неподалеку, с пригорка, через прогалину открывался вид на покрытые лесом холмы. Свева оглянулась на сестру, Саразал спала, ее губы подрагивали, веки трепетали в несчастливом забытьи. Раф нетерпеливо рыкнул, и Свева решилась. Обошла его бочком, пританцовывая от страха, и сразу же рванула к пригорку.

Над холмами поднимался дым.

Черные клубы зависли над чащей у них на пути, в гуще деревьев виднелись языки пламени. В дрожащем от жара воздухе мерцали миражные огоньки: серафимы.

Беглецов травили огнем, выжигали этот край, испепеляли весь мир.

Ошеломленная Свева вернулась к Рафу.

— Ну что, видела?

— Да, — сердито ответила она, злясь на Рафа, как будто это он был во всем виноват. Гнев все же лучше, чем ужас. Она наклонилась к сестре, стала поднимать ее.

— Нет, не могу! Не могу! — по-детски запротестовала Саразал.

Свева еще никогда не видела сестру такой.

— Давай, ты можешь. Ты должна.

Старшая сестра беспомощно покачала головой.

— Све, не надо, пожалуйста. Больно. — Саразал зажмурилась, сморщив лицо, как плачущий ребенок. Она впервые признала, что ей больно. Чужим, далеким голосом она взмолилась: — Уходи, оставь меня. Я не могу. Я не буду винить тебя. Све, может, ты и вправду самая быстрая в мире. — Сестра попыталась улыбнуться. Све — так Свеву называли дома, и это воспоминание всадило ей нож в сердце. — Беги давай! — простонала Саразал.

Свева стала трясти сестру.

— Я останусь и умру с тобой, слышишь? Ты этого добиваешься? Вот тебе от мамы достанется! — Ее голос был пронзительным, жестоким. Надо было заставить сестру подняться. — И не говори мне, что ты бы меня оставила. Ты бы так не поступила, и я тебя не брошу!

Саразал приподнялась, ступила на раненую ногу и с криком упала.

— Не могу, — прошептала она с расширенными от ужаса глазами.

Одним прыжком Раф оказался перед ними. Свева почти забыла о дашнаге и не замечала его, пока он внезапно не появился снова, невероятно легкий и бесшумный при таком мощном сложении. Он подхватил Саразал под олений живот — так, чтобы ее голова легла ему на плечо. Саразал охнула и сжалась от боли и страха. Раф, не говоря ни слова, со своей ношей бросился в чащу, уходя от надвигающегося пожара и мерцания ангелов. Он даже не оглянулся.

Сердце глухо стукнуло, и Свева помчалась вслед за дашнагом.