Заброшенный дом

Любовь Кононова, 2023

Время жизни приходится на 2002 год. Героиня романа, женщина преклонных лет Елена Николаевна Иванова, "гонимая" похоронкой сына в неизвестность, попадает на заброшенную усадьбу Егоровых, что находится на утёсе Азовского моря. Знакомство и дружба с наследниками, Светлыми ведунами стихий, отвлекло от тяжелых дум. Вся история России отражается на примере странной семьи. Женщина становится незаменимой участницей происшествий, которые происходят с её новыми друзьями.

5. Непростые судьбы.

«Заходите в дом, помянем Ивана Тимофеевича и спать. Дядя Федя, с лошадью и телегой управишься? Николай, помоги! Я сейчас, недолго…».

Беспокойство и маята заставили женщину выйти за ворота, пройти немного дальше по дороге, всматриваться вдаль и прислушиваться. Шелест деревьев, стрекота насекомых, да уханье совы, весь набор ночных обитателей наполнили воздух. Племянники задерживались, а она ждала неугомонных ведав.

«Деточки мои, родненькие, вернитесь живые и здоровые, тяжек ваш крест, да благороден и светел, — слова уплыли эхом в неизвестность»

Так постояв еще немного, стиснув губы быстрым шагом вернулась во двор.

— Даринуша, что-то случилось? — дед уже вышел из дома, облокотился на перила широкого высокого крыльца.

— Не знаю, тяжко на душе, — вздохнула. — Руки все помыли?

— Помыли. Я подготовленные полотенца раздал сам, не в обиде?

— Спасибо! Чтобы мы делали без тебя, — вздохнула Дарина Ильинична, бросила последний взгляд на дорогу, закрыла ворота, подошла, поцеловала стоящего на возвышении деда в щёчку. — Пошли, родной!

За столом Николай сидел молча, не суетился, как раньше, только вздыхал, первую рюмку выпил, от второй отказался.

— Что произошло? — забеспокоился тесть.

Виновник усмехнулся, глядя на стол, произнёс печально.

— Дед, ты жену и дочь потерял в той аварии, а не спился, от меня, пьяницы, не отказался! — помолчал, слова давались с трудом.

— Или ты Дора, тебе восемнадцать исполнилось, когда ты и племянники сиротами остались. Скольких женихов потеряла из-за деток, а не отказалась от них, всю боль детскую разделила, защищала, оберегала. Легко тебе было? Нет! — поднялся, подошёл к окну, открыл форточку.

Друзья тревожно ждали продолжения исповеди пьяницы.

— Я, один, слабаком оказался. — Он махнул рукой, поморщился, порывисто вернулся на место, сел, взглянул на притихшую компанию. — А, почему? Да потому что не верил ни в Бога, ни в черта, не слушал, что мне говорили старые люди, а теперь осознал на собственной шкуре. Все, правда!

Дарина налила в стакан воды, подала Николаю, тот жадно выпил.

— Простит ли меня Иринушка, дурака, проклятого. Как же она мучилась бедняжка, перед смертью попросила, чтобы я женился и дочку назвал её именем.

Боль в глазах мужчины вызвали жалость и сочувствие.

— У меня же высшее образование, и должность была соответствующая. Всё променял на забытье. Вот верите, даже слёз нет, а на сердце такая тяжесть, что дышать трудно.

— Эк, как тебя разобрало, сердечный, — дед вытер слёзы.

Странница наблюдала за происходящим:"Вам надо к священнику, он подскажет, как лучше поступить. Думаю, она обрадуется".

— Правда? — красивый мужчина, смотрел на Елену полный страхов и надежды!

— Правда! — два женских голоса слились в этом слове.

— Мы не слишком припозднились, — чумазый Илья и, как всегда, изящная Клавдия зашли в дом.

— Шагом марш мыться, бездельники,… и за стол! — приказала тётка, пряча глаза.

Остаток ночи прошёл за разговором, гости засобирались домой ранним утром.

— Дом большой, всем места хватит. Клавдия постели Елене в гостиной. Илья, Николая к себе забери. Дед, ну а тебе царская палата, с охраной. Овчарок не бойся, не обидят дорогого гостя. Клавдия придёт, посмотрит тебя, что-то ты мне не нравишься.

— Стар я для тебя, сладкая женщина!

— Шутишь, значит всё хорошо! — воскликнула толстушка, кокетничая и смеясь.

Гости проспали до обеденного стола.

Помянули.

— Я готова ответить на вопросы, — нахмурилась Дора.

Дед был нетерпелив, глаза, видевшие так много за одну ночь, требовали объяснений:

— Как же так получилось, что умершего в 1923 году похоронили в двухтысячном втором, и он выглядел, как свеженький? Тот другой, рассыпался в прах, как и положено, по сроку! Тьфу, ты, Господи! — быстро перекрестился.

Дарина Ильинична собиралась с мыслями, теребя платочек в руках, вздохнула, начала рассказ издалека:

«Людвиг Мейлер, вдовец, прибыл из Германии, при Петре Первом, строить крепость на берегу залива Тоганий Рог. Здесь встретил русскую вдовушку Елену, влюбился, они поженились, и он стал Леонидом Егоровым, но прожил недолго, подарив крепенького, умного сыночка. Надо сказать, что рождались и в будущих поколениях одни мальчики, которые славили фамилию подвигами перед Россией матушкой в войнах, стали знаменитыми купцами после, слово, которых ценилось пуще бумаг во всех торговых странах.

Тимофей Егоров, предок наш, облюбовал утёс и построил усадьбу, место надёжное, что тебе крепость, окружённая глубоким оврагом. Он был заядлый рыбак, имел две рыбацкие баржи, лодочную станцию, увлекался дайвингом. Построил несколько общежитий для семей команды, сейчас, это наше поселение, потому и зовётся, Егоровка. Рыбаков не обижал, платил справно, потому любили хозяина и сыновей его: Проньку и Ваньку.

Когда революция случилась, у старшего брата семья была, жил с родителями в усадьбе. Иван на одиннадцать лет младше, учился в гимназии, в столице. Там и большевиком стал. Пришёл с друзьями раскулачивать родительский дом, дошло до драки между братьями, и как так случилось, что оба от ножевых ран скончались. Стариков забрали для допроса, больше их никто не видел.

Осталась вдовушка с тремя детками одна, да с двумя покойниками в доме. Помогли ей посельчане с гробами, ямы выкопали, покойников обмыли, одели, но остаться побоялись. Она к большевикам, помогите, спустить гробы. Сам, главный пришёл с мужиками, попрощались с товарищем, вышли на минутку, услышали крик женщины, забежали в дом, видят, лежит вдовушка в обмороке, гробы с покойниками исчезли.

Милиционеры облазили овраг, перетормошили жителей поселения. Не нашли! Забрали вдову с ребятишками».

— Они вернулись? — любопытничала Странница.

Рассказчица помотала головой, вздохнула печально.

… — Как звать тебя? — спросила директор приюта босого вертлявого беспризорника, лет шести, семи. Милиционер удерживал его за шиворот, видавшей многое, одежды.

— Сашка Егоров, — ответил малец сердито, но потом лицо посветлело. — Это правда, что вы с танкистами дружите?

— Грамотный значит, — улыбнулись взрослые.

За спиной начальницы на стене висел плакат танкового училища.

— Танкистом хочешь стать? Наши лучшие выпускники становятся курсантами училища. У тебя появилась возможность осуществить мечту. Не упусти, — довольно улыбнулась женщина.

— Не упущу! — ответил твёрдый детский голос.….

Дарина продолжила рассказ: «Уж больно усадьба приглянулась главному».

… — Не поеду я туда, будь она неладна, красота твоя эта стылая, — вопила жена начальника, извиваясь, словно уж в ведре. — Гиблое место!

— Ах ты «проблема, прыгающая», — ворчал муж, пытаясь поднять её. — Всё равно, как сказал, так и будет!

— Куда делись мертвецы, а? Люди говорят, без колдовства не обошлось, разве можно детей туда! — заверещала в глаза глядучи, как только муж изловчился и поднял непокорную женщину.

Не послушал он жену, побил для верности и поселился на той усадьбе с семьёй. Утром счастливчик на работу не явился, послали к нему человека.

Вернулся тот, сам не свой:"Дайте выпить, а то помру!"

Выпил стакан спирта, видно не пробрала, налили ещё!

— Силён ты брат, недельную норму спирта выжрал и даже не поморщился, — восхищались мужики. — Имей совесть, говори уже!

— Мёртвые! Все мёртвые лежат. Я ж не трус какой, сразу сигать, зеркальце поднёс, не парит, пощупал, пульса не бьётся, я в двери… и сразу здесь очутился! Не знаю, что меня напугало больше!

— Если бы кто другой сказал, не поверил, — милиционер поморщился, подумал, вздохнул. — Хоронить всё равно надо…

— С той поры желающих, пытать счастья на усадьбе, было мало, и те бежали оттуда в первую же ночь.

— Так за всё это время там никто не жил? — Елена обвела всех взглядом.

— Сколько себя помню, никто! — ответил дед. — Ты, первая!

— Так — то оно так, — проговорила Дарина. — Приехала года через три, после этого случая, мать Марии, жены Прокопия, с внучкой, ей тогда и годика не было, поселилась в земляной избушке, на этом самом месте, где мы находимся, устроилась фельдшером в медпункт. Непростой оказалась женщина: травы знала, умела находить пропавших людей, лечила руками сложные болезни. Она просила, вместо платы никому ничего не рассказывать, не то проблемы вернутся. Кто скажет, после этого! Частенько видели её с внучкой, шедшей к «гибельной» усадьбе, что, они там делали, не ведали, да только возвращались усталые, грязные.

Аннушка выросла красавицей. Война пришла, ей пятьнадцать исполнилось. Женихи ушли на фронт, мало кто осчастливил возвращением в семьи. А тут, офицер, грудь в орденах, вроде как ненашенский, прямиком к усадьбе направился. Многие рыбачили после войны, голодно было. Так они рассказывали, что вначале служивый на кладбище Егоровых пошёл. Там Анна его и нашла.

… — Сашка! Вернулся! Мне бабушка говорит, иди, встречай героя, — девушка обняла, поцеловала военного.

Офицер оторопел от ласки и красоты такой, слова не вымолвил, опомнился в земляной избушке.

Стол накрыт, на стуле сидит старушка, улыбается.

— Дождалась я тебя внучок мой родненький.

Глаза до боли знакомые, так и притягивают, словно магнит.

Слова полились:

"Я всё это время искал корни свои, потому как наделен странным умением, видеть прошлое и будущее, а усадьба снилась чаще всех, два покойника просят помощи, — словно выплеснул боль одиночества. — Простите, сам не понимаю, что говорю, можно я обниму вас. — Разрешения дожидаться не стал, прижался к щеке старческой. — Что ж вы плачете, бабушка?"

Платок слетел с головы, седые волосы рассыпались по плечам, руки морщинистые гладили внука, голос плаксивый нашептывал.

— Уберегла кровиночку, уберегла, это я видения посылала, ты единственный оставшийся в живых потомок ведунов Светлых, стихии «Воздух». Один из покойников — это твой отец, а матушку свою помнишь?

Александр помотал головой.

— Пытался, я же совсем маленьким был! Песню слышу, я после нашёл слова в библиотеке.

И запел:

«Часто сижу и думаю, как мне тебя называть…».

Молодой девичий голос влился в мужской басок, позже тоненький старческий. Слёзы на лицах выдавали чувства родных после долгой разлуки.

— Как же ты на Прокопия похож! Любила моя доченька отца твоего больше жизни. Вас, трое, деточек было.

— Бабушка, расскажи о семье, — попросил.

— Расскажу, мой родненький, потом, а сейчас ты же с дороги, давай обнимемся напоследок, да и сотрапезничаем. Иди, — сама еле оторвалась, торопливо прокричала. — Анна, накорми внука….

Уголки губ предатедьски скривились, Дарина Ильинична вздохнула, помолчала, печально посмотрела на друзей, сдерживаясь продолжила:

"Александру есть не хотелось, так хорошо в объятиях родного человека, но обижать отказом не стал. Выпили самогоночки жгучей, закусили картошечкой в «мундирочке», да соленьями с огорода, как оказался на постели уже не помнил.

Ночью бабушка умерла. Дневник да книжку оставила для внука в наследство, оттуда узнали, что Анна внучка подруги её, ведуньи стихии «Вода», из рода Хранителей Знаний с начала Миро Сотворения. Еще их называют, Радужные".

— Печальная история, — проговорил Николай. — А в той книжке не написано, когда всё кончится?

Дора посмотрела внимательно на гостью.

— Написано…. «Пока Странница не переночует в заброшенном доме».

Елена перекрестилась: «Неисповедимы пути Господни».

Помолчали.

— Что случилось с вашими родителями? — спросила после.

— Два поезда загорелись,… — Фёдор потерял слова, будто ему кто под дых ударил, махнул рукой, зашарил по карманам.

— У него погибли в той аварии жена, дочь беременная,…июнь 1989 года для многих стал трагическим, — прошептала рассказчица.

… — Эй, ты куда полез, нельзя! — военный пытался остановить пожилого человека, суетившегося возле лежащего обгорелого вагона, но оторопел, как только тот взглянул на него.

Наградные планки на офицерском кителе военной поры, говорили о геройском характере танкиста, но слезинки, что градинки, капали из ясных глаз.

— Ну, ты же видишь, что вокруг творится, а ну как провалишься где! А здесь даже крови нет, люди вспыхнули и растворились вмиг, — произнёс растеряно

— Не мешай мне, сынок. Я пойму.

Военный отошёл и наблюдал за действиями пенсионера. Неспокойные руки шарили по воздуху, и, как будто что-то брали невидимое и складывали в большой чёрный пакет. И он наполнялся, словно шар!

Наблюдатель смотрел, как завороженный.

— Внука не нашёл, — завязанный шнурком мешок держал, как дорогую ношу. — Нигде нет!

— Ну ты даёшь дед, экстрасенс что ли? — зашептал солдатик осевшим голосом.

Да только дед не слышал его. Тысяча стонали от боли! Такое, уже было в его памяти, там, на войне.

… — Товарищ командир, женщина, раненная, с малым, вас зовут, — санитар дул на укушенный палец. — Дикие какие-то.

Она лежала на земле среди многих трупов гражданских, после вражеского налёта на колонну беженцев. Малец находился рядом и никого не подпускал, рыча, как волчонок.

— Привет! — танкист внимательно посмотрел на мальчика. — Ты почему балуешь?

Тот уткнулся в грудь матери и начал сосать.

Женщина нашла его глаза.

— Ты слышишь, правда?

Он тогда очень испугался, одно дело слышать эти витающие стоны в воздухе, а она заговаривала с ним взглядом, махнул головой.

Конец ознакомительного фрагмента.