Все не так

Любовь Мельникова, 2021

Когда-то все было иначе. Но когда было это «когда-то» никто не знает или не может вспомнить. Все началось с того, как очень ответственный мальчик кинулся за непоседливой девочкой, боясь, что с ней случится что-то плохое. Но в «плохое» попали оба. Хотя это не плохое, а иное. И там все так, но не так. И выбраться можно только через «заднюю дверь», которая надежно спрятана за семью печатями. Однако запасной вариант оказывается есть в самом центре столицы: во дворце самого государя. Пустодомки, Кощей, гуляющие минуты, семенящие за секундами, монополисты-Емели на печах вместо такси, Кикиморы, барабашки, люди – мир не такой, каким кажется. Но если постараться, плюсы найдутся везде. Непонятно и сумбурно? Это еще что, вы на жизнь нашу посмотрите.

Глава 3. Шансов все меньше

1. Беженцы атакуют

Мефистофель: «Достойно гибели всё то, что существует»

(«Фауст». Гете)

— Слушай, мальчик. Нам на тебя наплевать, ты утомил своим нытьем. Что-то не нравится, ступай, куда хочешь, — Яга быстро шла по улице, ловко увиливая от освободившейся от работы толпы. Затем подняла голову и указала куда-то наверх влево. — Вон там Центр по приему беженцев и мигрантов. Топай. Там тебя приголубят и накормят. Даже работу дадут. Тут таких любят.

— И пойду, — Сережа проследил взглядом за пальцем старухи. Затем посмотрел на Свету, которая шла за Лешим, возглавлявшим процессию. — Ты идешь?

Света обернулась, взяв старца за руку. Тот принял детскую ладонь, даже не посмотрев.

— Нет, мне здесь нравится. Необычно, — Света левой рукой показала куда-то вперед. — Тебе разве не интересно, что эта за «Задняя дверь»?

— Нет, я домой хочу, — пробурчал мальчик. — Там опасно и вообще.

Прохожий толкнул его и даже не обернулся извиниться, хотя на улицах уже почти никого не было. Смеркалось. Подросток остановился, на глазах вновь засияли ядрышки слез. Печей стало гораздо меньше. Солнце устало раздавать всем пинков и медленно катилось в кроватку из грязных и рваных одеял облаков. Воздух медленно остывал, запахи из ресторанов и забегаловок растворялись в тишине улиц и закоулков, ловя в свои сети одних и вынуждая ругаться от своей красоты многих остальных.

«Ты идешь?», — спросила старуха подростка. Для этого она даже не остановилась, лишь только замедлила шаг.

«Нет. Я пойду в Центр по приему беженцев».

«Ну и дурак», — показала язык Света и вновь стала смотреть вперед. Руку Лешего она не выпустила.

Яга лишь пожала плечами и ускорилась: Леший опять доставал из сумки бересту.

Сережа задрал голову и посмотрел на здание, на которое указала старуха.

«Ничего, они еще пожалеют, что не пошли со мной», — проворчал подросток и быстро зашагал к высотке. Из здания медленно вытекали люди и прочие существа. Лучи заходящего солнца падали прямо на ступени высокого крыльца, от чего выходящие нервно морщились, ругались и торопились спуститься вниз. Высотки вокруг не позволяли солнцу добраться до асфальта.

Подросток стал подниматься по крутым ступеням. Его чуть не сбила какая-то дама в розовом и большой ракушкой около уха. На плече сидело небольшое существо и игралось с серьгой в уже женщины. Когда подросток оглянулся, чтобы высказаться, существо привстало на плече и подняло кулак в его сторону: «Шшшшь, Маманя говорит, не видишь. Прочь-прочь». Существо было похоже на чертика, только одетого в комбинезон. Мальчик чуть не упал, пока, глядя на существо, пытался подниматься.

Тяжелая деревянная дверь метра в два высоту с силой ударила по внутренней стене. Флегматичный охранник даже не повернул головы: он был занят тем, что играл в карты с большим черным Котом. Но вот последний-таки внимательно осмотрел Сережу и громко промурлыкал. В это же мгновение перед подростком пробежала черная кошка, вильнула хвостом и спряталась под лестницей.

Сережа хотел подойти спросить, как пройти к руководителю и сказать, что он беженец, как Кот вильнул хвостом и проговорил: «Не мешай. Тебе наверх по центральной лестнице, затем направо, по коридору до середины. Затем еще раз направо, налево и по винтовой лестнице вниз. В общем, разберешься».

Сережа вздохнул, опустил плечи и поплелся к лестнице. Та была золотая, однако перила были деревянными и с большими торчащими занозами. Только он ступил на первую ступень, как что-то капнуло и растеклось белым пятном на когда-то бордовой дорожке. Сережа задрал голову. Потолка почти не было видно, зато четко просматривалась дыра в одном из окон: над ней иногда кто-то очень метко пролетал. В воздухе витали ароматы просроченного сыра Рокфор. Хотя, возможно он портится сразу, как появляется на свет. Знаете, как тараканы: только он вылез посмотреть мир из своей темной щели, как сращу попадает под пристальное внимание человека. А ведь он не сделал ничего плохого. Пока. Мы все часто вешаем ярлыки друг на друга только по внешнему виду, еще не общаясь и не пытаясь даже понять, кто перед нами. Возможно, за грубым панцирем кроется тонкая душевная организация. Либо перед нами действительно маньяк, который питается твоей болью.

Или же это просто таракан, который сеет заразу.

А сыр и правда часто бывает просроченным. Особенно, в нашей стране.

Мальчик медленно поднялся по лестнице и повернул направо. На площадке он замер, не помня куда дальше. Мимо кто-то пробежал, оставляя после себя запах гари.

— Извините, вы можете подсказать, куда обращаются беженцы? — он попытался остановить бегущего.

— Не извиняю, — рявкнул тот, как старый ленивый пес на незваного гостя. Затем он посмотрел на Сережу и тот отпрянул. Перед ним стоял невысокий человечек, походивший больше на гнома-переростка. Редкие седые волосы были прилизаны набок. Рукава когда-то алого пиджака на локтях вытерлись и уже давно демонстрировали серость ткани рубашки. На туфлях не было свободного места для новых заплат. Человечек стал внимательно всматриваться в Сережу серыми глазами-щелками.

— Новенький? — принюхался он.

— Беженец, — Сереже не понравился первый вопрос незнакомца, и поэтому он решил отвечать как можно грубее. Вот вам и первое впечатление. А, возможно, человек желает добра.

— Нужен Центр по приему беженцев и мигрантов? — склонил голову на бок человечек.

— Да. Мне сказали, что там помогут вернуться домой. Я попал сюда, — Сережа запнулся. — Не знаю даже как. Говорят, нас кто-то спас от волка какого-то и бросили в огонь.

При последних словах человечка аж подбросило. Глаза стали походить на кофейные блюдца из турецкого набора. Он подошел и взял Сережу за правый локоть.

— Как тебе повезло, что встретил меня, — в голосе вместо пса послышался простуженный соловей. — Кхм, пойдем, я покажу, где это. Ты можешь заблудиться. Центр специально устроен так, чтобы его могли найти только те, кому он действительно нужен. Ты, наверно, проголодался? Давно здесь?

— Я, — Сережа что-то обдумывал. Казалось, ему было лень рассказывать все случившееся. — С утра. Я не один сюда попал. Со мной Света была еще, вредина такая. Просто жаль, что она потеряется.

— Да ты что, — воскликнул собеседник и покачал головой.

Они петляли по коридорам с бетонными полами. Кое-где они напоминали больничные, с едва светящимися лампами под потолком, освещая лишь себя. Иногда их словно скопировали из дворцов: в парче, с большими портретами неизвестных лиц в различных одеждах, часто нарядных, как во времена Петра Первого. Сережа увлекался историей, но он никак не мог вспомнить кто все эти люди. Пахло сыростью и свежими яблоками. Хотя «увлекался» — громко сказано. Все его познания заключались в 27-ми прочитанных страницах большой толстой книги, которую он выпросил у тети полгода назад. При этом 8 страниц были отданы под выходные данные и оглавление. Он умел хорошо пускать пыль в глаза — как самый настоящий ребенок или солидный взрослый, не ниже заседателя городской управы.

Наконец они остановились перед чугунной дверью, табличка над которой гласила: «Центр по приему беженцев и мигрантов».

На двери была записка на листе формата А4: «Вход без приглашения и предварительного согласования запрещен. Оформить приглашение можно только с паспортом и пропиской. Прием документов с 9.00 до 12.00».

Пока Сережа читал и вникал в написанное, незнакомец дернул ручку двери на себя. Дверь даже не вздрогнула, зато спутник чуть подпрыгнул, словно его кто-то ущипнул. Вторая попытка была более удачной: дверь проскрежетала ножом по стеклу и кокетливо приоткрылась. В образовавшуюся дыру можно было просунуть большой нос картошкой. Третий раз и правда был счастливым — дверь сдвинулась ровно на столько, чтобы посетители могли протиснуться.

Гости оказались в небольшом холле: темный, квадратный, под потолком кружились светлячки словно яркие бусины или маленькие звезды. Подросток пригляделся: на стенах были не витиеватые узоры — то были закостенелые давние подтеки. Линолеум местами протерся, демонстрируя под собой роспись конца 18-го века. Вдоль стен стояло несколько стульев. Справа и слева было по кабинету, при этом находились они друг против друга. Из распахнутых дверей летели голоса, телефонные звонки, самолетики и даже пролетел один воздушный шарик.

Конец ознакомительного фрагмента.