Отпусти меня завтра

Любовь Огненная, 2019

Разный статус, разные миры. Он оборванец, а я дочка влиятельного человека, но первая любовь не забывается. Я снова в его руках, а он… Он припомнит мне все.

Глава 5. Ольга

Три года назад

Я сбегала к нему почти каждый день. После учебы или показов моя машина всегда ехала к одному и тому же дому, потому что именно там мне было хорошо.

Кирилл не удивлялся. Уже на третий день понял, что проще дать мне запасную связку ключей, чтобы я могла попасть в квартиру и в его отсутствие. Не знала, где он пропадал и чем занимался. Говорил, что у него есть работа, — я предполагала криминал. Более того, он посещал тренировки, но в подробности я не вдавалась. Точнее, меня в них настойчиво не посвящали.

Избегала отца все эти недели. После очередного скандала дома почти не появлялась. Разве что переодеться да забрать какие-то мелочи. Трубку не брала. Не могла простить его за те слова, которые услышала. Он обещал мне в самое ближайшее время найти супруга, который займется моим воспитанием и выбьет дурь из моей головы. Понимала, такой человек никогда не бросает слов на ветер. Этого и опасалась.

Пряталась. Да, по факту я пряталась в квартире у Беркута. Он знал о причинах, но ничего не советовал, попросту не лез. Давал самой разобраться в своей жизни, за что я была ему безумно благодарна.

Был и еще один человек, общения с которым я избегала. Альбина звонила мне по несколько раз на дню, но трубку я не брала. Не хотела раз за разом выслушивать одно и то же. Она считала Кирилла неподходящей для меня партией. Откровенно презирала его, а едва они познакомились ближе в кафешке, беседа тут же перешла в словесную войну. Она пыталась укусить его, но Беркут лишь насмешливо поглядывал на нее с толикой превосходства во взгляде. Видела, что она ему не понравилась, но с собой ничего не могла поделать. На данном этапе жизни он был для меня важнее.

— И кто это тут спит? — раздался шепот над моим ухом, а в нос ударил аромат роз.

Только они так пахли. Почему-то мне всегда казалось, что эти цветы имеют запах травы. Не ощущала ничего утонченного и никогда не понимала, чем восторгаются знакомые, получая такие букеты. Нет, я не спорю, смотрятся очень красиво, но не имеют роскошного аромата, о котором так любят судачить поэты.

Приоткрыв веки, довольно улыбнулась. На соседней подушке лежали бархатные бутоны с кроваво-красными лепестками и белая коробочка Рафаэлло. Чужая рука смело пробиралась под одеяло.

— Который час? — спросила хриплым со сна голосом, подвигаясь ближе к парню.

— Почти четыре, а ты до сих пор в постели. Нет бы как правильная жена покормила уставшего мужа обедом… — его ладонь скользнула на внутреннюю сторону бедра, пробираясь к лону.

— Я его еще не приготовила, — простонала я, осознавая, что провалялась в дреме половину дня. — Если хочешь, могу сделать мясо по-французски.

Обернувшись, я закинула на Кирилла и руку, и ногу, а потом вообще переползла к нему на грудь, вдыхая самый лучший аромат — запах его тела.

— Нет-нет, спасибо. У нас закончилось лекарство от изжоги, — рассмеялся он, подхватывая меня под ягодицы. — Ммм, так мы еще не пробовали, — примерялся, вжимаясь в меня своим телом.

— Хам! По какому случаю цветы и конфеты?

— А для этого обязательно должен быть случай? — наглые ладони пробрались под футболку и направились вверх, но я перехватила их.

— Ты их украл? — спросила в шутку, но по глазам поняла, что так оно и есть.

— Собирайся, пойдем прогуляемся.

Несмотря на то, что я фактически жила у Кирилла весь месяц, мои вещи здесь можно было пересчитать по пальцам. Не хотела ничего привозить, чтобы он вдруг не подумал, что я навязываюсь. Нет, предпочитала считать, что мы до сих пор ни в чем друг другу не обязаны. Так сердце будет меньше болеть, когда сказка закончится. А она ведь закончится — по-другому и быть не может.

Черные брюки, сапоги на шпильке, белая водолазка. Светло-коричневое пальто легло поверх плеч. Мне нравилось привлекать к себе внимание, но я любила выглядеть элегантно. Был в этой простоте какой-то особый шарм, но не дорогая одежда делала человека. Тряпки ничего не значат без того, что спрятано под ними.

— Ты красивая.

Беркут стоял за моей спиной, обнимая за талию. Смотрел на меня через отражение в зеркале, а я разглядывала нас. Мы подходили друг другу внешне, но…

Даже сейчас явно прослеживалась та пропасть, что лежала между нами. Спортивный стиль в одежде, татуировки на шее и руках, взгляд, не обремененный проблемами. Разгильдяй — это слово напрашивалось само собой. Рядом с ним я видела другую девушку — проще. Ему нужна была отличница, которая принимала бы его таким, какой он есть. Домашняя девочка, которая взирала бы на него доверчиво. Та, которую не волновали бы вопросы финансов.

— Ты куда? — спросила, когда мы вышли из подъезда.

Я направилась прямиком к машине, а Кирилл потянул меня в другую сторону. Это так привычно — держать его за руку. Так правильно.

— Сегодня мы прогуляемся пешком, не против?

Улицы неспешно сменяли друг друга, а Беркут рассказывал о собаке, которую так сильно хотел купить. Щенок стаффордширского бультерьера стоил каких-то пятнадцать тысяч. Собиралась подарить его ему, но это будет только завтра, когда продавец вернется в город.

— Пойдем в ресторан? Ты ведь голодный, — прижималась я к нему, а мы стояли на мосту и наблюдали за тем, как наглые голуби отбирают друг у друга кусочки булочек.

— Если ты приглашаешь.

Небольшой ресторанчик нашелся буквально метров через двести. Администратор забрала у нас верхнюю одежду и проводила к свободному столику. Кирилл вел себя непринужденно, а я рассматривала интерьер. Что-то смешанное — Франция, Италия. Но пахло здесь исконно русскими блюдами. Аромат жареного чеснока разносился по всему залу, вынуждая желудок сжиматься в болезненном голодном спазме.

— Я буду сырный крем-суп, спагетти, греческий салат и ягодный чизкейк, — продиктовала я официантке, отдавая папку с меню.

Парень посмотрел на меня укоризненно, будто я собиралась объедать именно его. Я же лишь пожала плечами в ответ. Конечно, я не съем все, что заказала. Да и не собиралась на самом деле, но попробовать и понадкусывать мне никто не помешает.

Если честно, после своей так называемой готовки я откровенно радовалась возможности поесть нормально и без вреда для здоровья.

— Мне стейк и запеченный картофель, — кивнул Кирилл.

— Напитки?

— Чай с лимоном.

— Как расплачиваться будете?

— Картой, — привычно ответила я, протягивая девушке пластик.

Официантка ушла, а я вдруг вспомнила о важном.

— Мне через две недели нужно будет уехать. Меня пригласили участвовать в показе в Милане. Два дня на поезде туда и два дня обратно. Неделя там, — проговорила отрешенно, но из-под опущенных век внимательно наблюдала за реакцией парня.

Он помрачнел. Темный взгляд завораживал, а скулы стали четкими, очерченными. Пальцы непроизвольно сжались. Ему не нравилось то, чем я занимаюсь, но явного недовольства он никогда не выражал. Теперь же я видела его реакцию и наслаждалась ей.

— Если хочешь услышать от меня, что я буду скучать, то зря надеешься, — обжигал эмоциями, но я уже привыкла к такой его манере общения. Он не из тех, кто будет говорить о любви.

— Простите, но ваша карта заблокирована. Может быть, у вас есть другая карта или вы оплатите наличными? — прервала нас официантка, возвращая мне карту.

Сердце запнулось, чтобы тут же зайтись в дробном ритме. Отец все-таки выполнил свое обещание. Лихорадочно вспоминала, сколько у меня в кошельке налички. Выходило около пяти тысяч, но на сколько их хватит? С таким обедом только на сегодня. А дальше как?

— Что ты на меня смотришь? У меня на такую роскошь денег нет, — усмехнулся Кирилл, нисколько не стесняясь говорить о таком вслух при постороннем человеке. Щеки мои вмиг опалило жаром. — Пойдем привыкать к обычной жизни, — поднялся он с места, подавая мне руку.

— В каком смысле?

— Покажу тебе, как живут те, у кого во рту нет золотой ложки.

Меня съедало чувство стыда, пока мы шли по улице. Беркут что-то говорил, но я не слышала его, полностью растворяясь в собственных мыслях. Как я теперь буду жить? Показы только через две недели. Я участвую в тридцати пяти из ста сорока и получу чуть больше семидесяти тысяч, но до этого времени еще нужно дожить.

Пять тысяч на две недели? Да у меня машина больше съедает. Бензин, косметика, еда, одежда. Я не привыкла экономить. Я не знаю, что такое экономить и жить на гроши. И пятнадцать тысяч на щенка. Где я теперь их возьму? И за учебу платить зимой…

Страх и паника охватывали. Ощущала себя рыбой, которую безжалостно выкинули на берег. Хорошо, что есть машина. Может быть, начну таксовать. А что? Многие так работают.

Черт, да кого я обманываю?

— Эй, ты чего скисла? — тронул меня за подбородок Беркут, привлекая к себе внимание.

Не заметила, что мы остановились у ларька с говорящей вывеской «Шаурма».

— Не дрейфь, прорвемся. У меня сегодня бой, так что деньги будут. — Костяшки пальцев погладили мою щеку.

— Ты же обещал, что не будешь драться, — наконец вникла я в разговор. Душа ушла в пятки, а перед глазами поплыло. — Ты же говорил, что только тренировки! — толкнула я его, не сдерживая гнева.

— Не кипишуй, лисенок, — сжал он мои запястья, обнимая крепче. Смотрела на него снизу вверх, пытаясь взглядом проделать в нем дыру. Но нет, о совести мы не слышали. — Все будет хорошо, обещаю.

Короткий детский поцелуй в нос, но в этот раз так легко не получится. Видел это, понимал, а потому нагнулся, чтобы достать до моих губ. Мстительно укусила в ответ, но долго не могла на него злиться. Этим и пользовался.

— Приготовишь сегодня что-нибудь вкусное? — сидели на лавочке, поедая донары.

Честное слово, сначала я отказывалась есть это непонятное нечто, но, попробовав из рук Кирилла, просто не смогла остановиться. Меня убьют в агентстве, если я поправлюсь, но, черт возьми, оно того стоило. Жареная картошечка, мясо с корочкой, огурчик, помидорчик, майонезик, кетчуп, капустка, лучок…

Я будто побывала на небесах, испытав настоящее блаженство.

— Ммм… — простонала я, прожевывая. — Боюсь, что так вкусно я приготовить не смогу.

— Знаешь же, что я непривередливый. Только не соли, ладно? Я лучше сам.

Я гонялась за ним по парку, на ходу доедая донар. Шпильки утопали в земле, а я то и дело норовила встретиться носом с опавшими листьями. Еще немного, и скоро выпадет снег. Твою ж мать, еще же резину менять!

В очередной раз запнувшись, я нелепо взмахнула руками и полетела вперед. Беркут успел поймать меня… Собой. А на его белой толстовке красовалось пятно от моего недоеденного донара. Сделав несчастные глаза, попыталась улыбнуться:

— Я тебе новую куплю.

— А стирать не умеешь? — его ладони заползли под пальто и бессовестно обосновались на моих ягодицах, собственнически их поглаживая.

— Ты за кого меня принимаешь? — попыталась я сползти, но мне не дали.

— За моего рыжего хитрого лисенка, которому еще предстоит научиться жить в этом жестоком мире.