А в Сочи ночи тёмные. Повести и рассказы

Любовь Фёдоровна Здорова

Интересные истории случаются с моими героями в повестях и рассказах, которые читаются очень легко, похожие ситуации нередко встречаются в жизни. Читатель с удовольствием окунётся в их жизненные перипетии, будет сочувствовать им, сопереживать, вместе с ними, возможно, смеяться или плакать. Книга содержит нецензурную брань.

© Любовь Фёдоровна Здорова, 2022

ISBN 978-5-0055-9707-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

А в Сочи ночи тёмные

повесть

Лидия Михайловна попросила мужа остановить машину. Стоя на ровном и гладком асфальте, она с интересом рассматривала небольшую городскую площадь с причудливым фонтаном. На этой площади, когда-то давно, начались её авантюрные приключения, о которых она и теперь не может вспоминать без мурашек на коже. Правда, тогда тут было много скромнее. Не было причудливого фонтана, нового, шикарного отеля со сверкающими на солнце большими окнами всех двенадцати этажей, цветочных клумб, которые сейчас обрамляли площадь, словно венок голову красавицы. Лидия Михайловна, удивляясь, только качала головой. Она не узнавала то, что когда-то было хорошо знакомо. Любуясь ровной, ухоженной аллеей, по обе стороны которой ровными дорожками стелились яркие благоухающие цветы, Лидия Михайловна присела на одну из узорчатых скамеек. Нахлынули воспоминания. Она явно увидела другую аллею, не такую красивую, но связанную с прошедшей юностью. Взгляд её остановился на большом сером здании, празднично украшенном на армянский манер.

Ашот, — улыбнулась она. — В своем стиле…, — и почувствовала, как потеплело в груди.

Уйдя в воспоминания, Лидия Михайловна совершенно забыла, что в машине ждёт муж. Он сам нашёл её. Приобняв, участливо спросил:

— Всё в порядке?

— Всё хорошо, — улыбнулась Лидия Михайловна. — Любой разволнуется, увидев такое преображение. Город-то не узнать.

— Что ты хочешь, Олимпиада грядет…

Лидия Михайловна вздохнула и залюбовалась фонтаном в виде огромной чудо рыбы. Уходить отсюда не хотелось. Хотелось смотреть и смотреть на сверкающую мощную струю воды, вырывающуюся из разинутой пасти рыбы, тело которой изогнулось, блестя на солнце чешуёй. Хвост с мощным плавником наклонился в сторону, казалось, вот-вот разогнётся, и, что есть мочи, ударит по зазевавшейся, любопытствующей физиономии.

Глядя на фонтан, Лидия Михайловна прошептала:

— Я всегда знала, что будет на нашей улице праздник. Страна очухается и всё наладится. Люди отдыхать поедут не за границу, а на свой юг, на своё Чёрное море.

Муж обнял её, прижав к себе.

— Фантазёрка ты моя, мечтательница. Хотя, бывает, что мечты сбываются, возможно, что и твои сбудутся.

Лидия Михайловна ласково погладила мужа по щеке.

— Уже сбываются.

Она весело засмеялась, как тогда, в далекой молодости, когда вот так же сидела в этом парке с подругой, с которой скоро встретится. И был этот парк изрядно запущен, не такой красивый и не было этого удивительного фонтана и такой вычурной скамейки.

— Пора в гостиницу. Вере надо позвонить, уточнить, во сколько они с мужем появятся, а завтра на экскурсию по городу. Думаю, что есть, на что посмотреть, и чему подивиться.

Супруг рассмеялся.

— Радость моя, теперь в России нет гостиниц, а всё отели.

— А…, всё равно, — Лида махнула рукой. — Как не назови, суть не изменится.

***

Описанное выше, случится позже, когда Лида, превратившись в солидную даму Лидию Михайловну, вернётся из-за границы, и вместе с мужем навестит предолимпийский Сочи.

А пока, у себя, в небольшом провинциальном городке, девушка по имени Лида грезила морем. Родившись вдалеке от морских берегов, она не знала, почему её так манили морские просторы. Отдых для неё не был отдыхом в каком-нибудь местном санатории профилактории или в деревне. Лида считала, что только море и горячее южное солнце могли дать тот заряд энергии, которого с лихвой хватит на целый год.

Длинной, холодной зимой, она мысленно представляла, как плещется в теплых, изумрудных волнах, вдыхает ароматный воздух, пропитанный южными цветами и деревьями, солнцем и соленой водой. Её восхищали отдыхающие люди. Веселые и беззаботные они купались, загорали, сидели в шашлычных и ресторанах, флиртовали напропалую, безжалостно соря деньгами. Лида восторгалась состоянием их души, и сама отчаянно старалась влиться в эту бесшабашную волну жизни, забыться и отрешиться от всех домашних забот и проблем. Надо отметить, что у нее неплохо получалось. Каждый раз, возвращаясь из южного рая, она оставляла там частичку своего сердца. Накануне отъезда домой, стоя по колени в ласковой морской волне, купая в ней руки, она клялась обязательно через год вернуться.

Лида рано вышла замуж и к двадцати пяти годам успела развестись. Детей не имела, близких родственников тоже, зато, была окружена подругами. Самой близкой и доверенной из них считалась Вера. Стеснительная и малоразговорчивая Вера держалась в тени яркой и взрывной Лиды, но, как ни странно, сильно влияла на капризную подругу, нередко удерживая от опрометчивых поступков.

Когда туристы начали осаждать заморские курорты и экзотические острова, Лида упорно продолжала ездить на родное черноморское побережье. Ее мало трогали рассказы знакомых и подруг о пятизвездочных отелях, о невиданном доселе сервисе, прозрачной голубой воде и золотом песке, да и вообще, вся та чужая экзотика ей была не интересна. Лишь однажды она уступила просьбам подруг съездить для начала хотя бы в Турцию, где побывала почти вся Россия. Ничего особенного для себя Лида там не нашла. Вернувшись, не уставая, повторяла, что в стране с незнакомыми обычаями и нравами, ей делать нечего. Подруги удивлялись её упорству, не понимая протеста против заграницы, а она каждое лето настойчиво продолжала посещать разрушающиеся безлюдные российские курорты.

К началу 2000 года, даже Лида, не искушенная и не избалованная сервисными услугами санаториев, комфортом и удобствами южных гостиниц, а тем более, сдаваемым на время частным жильем, поняла, что курортный бизнес в родной стране умирает ускоренными темпами. Но упрямства Лиде было не занимать. Однажды, на полном серьёзе, она заявила:

— Подожди, Верка, будет и на нашей улице праздник. Пройдет это смутное время, и наши курорты начнут отстраивать заново, вот увидишь! А то, что пляжи сейчас пустые и отдыхающих мало, мне лично не мешает, скорее, наоборот. Места на песке или галечнике много, лежи, где хочешь, тишина, красота, никто не галдит, не мешает. Лежу себе под солнцем, раскинувшись, и не боюсь, что кто-то невзначай встанет на руку или ногу. Самое главное, море и солнце в наличии, а остальное всё — ерунда!

Вера не спорила, только пожимала плечами.

Лида, даже себе, не могла внятно объяснить, почему так упорно игнорирует заморский отдых. Эксцентричная и эмоциональная она была убеждённой патриоткой. Видимо сказалось воспитание отца, рано ушедшего из жизни, школьного учителя и до мозга костей преданного своей родине. Лида с детства считала, что ей несказанно повезло родиться в такой большой и красивой России. Наблюдая за происходящими переменами, она страдала, но не переставала верить, что это время пройдёт, и снова станет хорошо.

В этот раз ехать одной не хотелось, а подруга Верка, ни в какую не соглашалась составить компанию. В отличие от Лиды та не любила курорты. Отпуск проводила у бабушки в деревне, поэтому отбивалась от настырной подруги, как могла. Ссылалась и на недавно прооперированную руку, и на аллергию, и на вред от жаркого южного солнца, но Лида не отступала, приводя всевозможные аргументы:

— Что сделается твоей руке? Три месяца прошло, как вскрыли абсцесс. Все давно зажило, только рубчик небольшой остался. Южное солнце, морской воздух и вода самые, что ни на есть, живительные составляющие. Ты, наверное, одна единственная ни разу не была на юге. Каждый уважающий себя человек хоть раз в жизни, но обязательно должен поплавать в солененькой воде рядом с медузами, поваляться на пляже, нежась в бархатных лучах, и помечтать под шум прибоя. Я и билеты на поезд купила, и с жильем проблем не будет. Вер, а может, прямо там путевки купим в какой-нибудь санаторий или пансионат? А?

И Вера не выдержала натиска, сдалась. Вскоре подруги, шутливо переговариваясь, занимали в вагоне места согласно купленным билетам.

Поезд весело и деловито, стуча колесами, помчал их на юг. За окном сначала мелькал привычный глазу пейзаж, сдобренный белоствольными кудрявыми березками и сумрачными елями, а через сутки картина сменилась. С радостными лицами подруги взирали на бескрайние поля и пирамидальные тополя, дружными рядами выстроившиеся вдоль железнодорожного полотна. Стада гусей и уток паслись возле станиц и были неотъемлемой частью жизни, которая протекала в этих, по всему видать, благодатных местах.

В вагоне, в котором ехали Лида с Верой все места были заняты. У девушек оказались обе полки нижние, они так и сидели друг напротив друга, каждая на своей полке, любуясь пейзажем за окном.

Рядом с Лидой и Верой расположились двое пассажиров — семидесятилетний дед с белой окладистой бородой и хитрющими глазами да смешливая молодуха лет тридцати пяти. Дед, сощурившись, поинтересовался:

— Поди, на отдых едите?

Лида окинула деда снисходительным взглядом.

— Едем и что?

— Ничего. Теперь многие отдыхать едут, правда, больше за границу. А вы, неужто, в Сочи?

— В Сочи.

Дед поёрзал, шмыгнул носом, почесал бороду и поинтересовался.

— А робята ваши где?

— Какие ещё робята? — Лида закрыла книжку, которую начала читать.

— Ну, ухажёры, женихи ваши?

У Веры последние слова деда вызвали улыбку.

— Вы любопытный, как моя бабушка.

Лида поддержала подругу.

— У вас представление об отдыхе какое-то ущербное. По-вашему отдыхать можно только с женихами?

Дед оглянулся на пассажиров и зашептал заговорщически:

— А как же, гляди, что делается…? Девок воруют и в проститутки сдают. Бизнесом это называют.

Дед оценивающе оглядел Лиду и Веру.

— По теперешним временам молодой девке или женщине спокойно жить невозможно. А если рядом мужик, все, какая никакая защита.

Лида успокаивает:

— Будем надеяться, что нас не украдут.

Лида с Верой переглядываются и разрежаются смехом. Вера интересуется:

— Откуда у вас такая информация?

Дед уклоняется от прямого ответа.

— Случаи были.

— А вы, куда едите? — поинтересовалась Вера.

Дед, хитровато щурясь, смотрит на подруг, переводя взгляд с одной на другую.

— Недалеко осталось, ночью выйду, а вы там, на отдыхе-то, бдительность не теряйте. Бережёного бог бережёт, от души вам советую. Вижу, девчонки вы хорошие, не избалованные и жаль будет, если пропадёте.

Вера слегка напряглась, но спокойно ответила:

— Спасибо, конечно, за заботу, станем надеяться, что всё будет хорошо.

Каждую реплику деда, Веры или Лиды молодуха сопровождает смехом. Дед переключается на молодуху:

— Вот что ты всё время смеёшься? Чего смешного я сказал?

Молодуха заливается смехом.

— Просто так смеюсь.

— Просто так смеется, знаешь кто?

— У меня характер такой. Сама не хочу, а смеюсь.

Дед покачал головой.

— Да…, каких только характеров не бывает. Я знавал одну, так та всё время ревмя ревела, так и исходила слезьми по-любому поводу.

Лида и Вера стараются не обращать внимания на попутчиков. Одна смотрит в окно, другая читает книгу. Подошла проводница с подносом, предложила чай. Лида взяла два стакана и стала доставать из сумки, взятые в дорогу продукты. Дед скептически замечает.

— Яйца и колбаса это, конечно, хорошо, но охота похлебца. — Подвигается ближе к Вере. — А, что, девчонки, не сходить ли нам в ресторацию?

Лида и Вера отрицательно качают головой, а молодуха, заливаясь смехом, соглашается.

— И правда, пошли, поедим чего-нибудь горяченького….

— А вы, девчата? — дед смотрит на Веру, которая, смутившись, отказывается.

— Спасибо. Мы домашнее поедим.

Дед вздыхает. — Ну, как хотите, а мы сходим. — Смотрит на молодуху.

— Тебя, хоть, звать-то как?

— Зачем тебе?

— Надо же к тебе как-то обращаться.

Молодуха опять смеётся.

— Леной зови.

Дед встаёт, смотрит на подруг.

— Пошли, Лена, а они пусть нам завидуют.

Лида, отвернувшись к окну, бормочет:

— Было бы чему….

Дед слышит, что говорит Лида, усмехается, показывая на неё пальцем.

— Вот вижу, хорошие вы девчонки, но уж больно гордые, особенно ты. Трудно тебе в жизни будет, попомни меня.

Лида не утерпела, чтобы не ответить.

— Уж, какие есть.

Спустя ночь проводник объявил, что поезд прибывает в Сочи.

Не успели девушки выйти из вагона, как их атаковали местные жители, наперебой предлагая жильё. Мужичонка неопределённого возраста и жуликоватого вида, оглядываясь по сторонам, подскочил к Лиде, подхватил её чемодан и зачастил, шепелявя и проглатывая половину каждого слова.

— Пошли со мной, не пожалеешь…, удовольствие получишь полное…

Лида возмущённо отбирает чемодан, отталкивает мужичонку.

— А ну, пошёл отсюда, сейчас милицию позову. Ишь, шустрый какой…

Вера в растерянности стоит рядом, крепко сжимая ручку своего дорожного чемодана, и во все глаза смотрит на мужичонку. Лида легонько толкает её.

— Что растерялась? Это называется, привет Сочи, здравствуй отдых. Здесь держи ухо остро. Пошли на привокзальную площадь, там тоже предлагают жильё.

На площади привокзальная сутолока. Повсюду пассажиры с багажом, одни уезжают, другие только что приехали. Таксисты на все голоса предлагают свои услуги, местные жители расхваливают предлагаемое жильё.

Подруги, решив, что приехали не лечиться, а отдыхать, и санаторий им, пожалуй, ни к чему, да и что хорошего сегодня они найдут в том санатории, согласились снять комнату у одной милой старушки, которая описала им райскую жизнь в ее домике, если они ей доверятся.

Небольшой домик Анны Ивановны действительно располагался в живописном месте, утопая в зелени. В пяти минутах ходьбы шумело долгожданное море. Лиде казалось, что она слышит его тревожный рокот, и было просто удивительно, как до них не долетают его солёные брызги.

— Это что, море шумит? — Лида прислушивается.

Анна Ивановна, что-то говорившая подругам, тоже замолкает, прислушиваясь

— Ничего не слышу.

— Мне тоже слышится плеск волн, — улыбается Вера.

Анна Ивановна смеётся.

— Полноте…. Сегодня тихо. Его слышно только в шторм.

Вера обнимает Лиду.

— У нас от ожидания обострённый слух…

Анна Ивановна открывает дверь в дом, приглашая подруг внутрь.

— Заходите, заходите, думаю, что комната вам понравится.

Комната девушкам понравилась. Большая, светлая и чистая, правда, выходила окнами во двор, но и в этом была своя прелесть. Во дворе росло много кустов и деревьев, тень которых, защищала от жаркого солнца. В общем и целом девушки были довольны. Не распаковывая вещей, нарядившись в цветастые, короткие сарафанчики, они пошли знакомиться с новой, пока еще неизвестной, а потому загадочной для них жизнью. И той и другой не терпелось окунуться в беззаботные, курортные приключения.

Прогуляв по городу остаток дня, накупив овощей и фруктов, курортницы вернулись на квартиру. Анна Ивановна начала было уже беспокоиться за своих жиличек, но увидев их довольные лица, расплылась в улыбке. Наперебой делясь впечатлениями, подруги выкладывали на стол продукты и домашние гостинцы. Хозяйка вскипятила чайник, и женщины втроем сели отметить приезд и знакомство.

***

— С чего начнем отдых, с базара или пляжа? — спросила Лида, как только проснулись утром.

— Мне все равно. День хороший, солнечный можно и на пляж сходить, можно и по рынку прошвырнуться.

— Вот уморила, — фыркнула Лида, — день солнечный! Ты что, в тундру приехала? Здесь все дни солнечные и всегда тепло. Даже если дождь пройдет, то обязательно следом солнце выглянет.

Вера пожала плечами, как бы соглашаясь с такими доводами. Решили идти на пляж. Вернее пляжа, как такового, не было, но песчаный в этом месте берег привлекал людей, отдыхающих дикарями. Народа было немного, а тот, что был, с радостью отдавался во власть солнечных лучей и теплого чуть солоноватого ветерка. Кто-то стоял, раскинув руки, выставив себя на обозрение, кто-то просто сидел на теплом сероватом песке, а некоторые лежали, закрыв глаза, наслаждаясь нежной теплотой утреннего солнца. Влажный морской воздух смягчал действие лучей, но подруги знали, что обгореть все равно можно. Решили первый раз побыть на берегу с полчасика, затем, поехать на рынок.

Лида, расстелив полотенце, легла на него и сквозь черные очки стала рассматривать отдыхающих. В основном все были уже покрыты загаром, и они с Верой на их общем фоне резко выделялись белизной кожи. Ничего, скоро и мы такими же будем, подумала она, и без стеснения стала рассматривать ближайшего соседа, который лежал на спине, не шевелясь.

— Спит что ли? — шепотом спросила она у Веры, кивнув в сторону загорелого мужика. Та пожала плечами и, положив голову на руки, закрыла глаза.

— Ты что, спать сюда пришла? Проспишь все на свете, отпуск закончится, не успеешь глазом моргнуть.

— Отстань от меня, — вяло прошептала Вера. — Хочется просто полежать. Мне не интересно разглядывать мужиков.

Лида искренне возмутилась.

— Вот дура-то ещё, прости Господи. Ты извини меня конечно, но ты дура.

— Ну и ладно, — обиделась Вера и отвернулась от подруги.

Лида с интересом продолжала разглядывать соседа. Особенно притягивали его живот, покрытый черными завитками волос и ноги крепкие, мускулистые тоже не лишенные растительности. Чем дольше она изучала возвышенности его тела, тем заинтересованнее становился ее взгляд.

— Хоть бы пошевелился, лежит, как мертвый. — Она ткнула Веру в бок, забыв, что обидела.

— Если не перестанешь, я сейчас уйду, — сердито отозвалась та.

— Тише ты, разбудишь человека, пусть поспит. Наверное, всю ночь жизнью наслаждался, не до сна было. — Лида произнесла это нарочито громко.

Мужчина поднял голову и улыбнулся.

— А я все ждал, когда вам надоест меня рассматривать. Что такого интересного вы во мне нашли?

Лида радостно отреагировала:

— Надо же на что-то смотреть. Не люблю на пляже лежать с закрытыми глазами, а тут вы лежите, вот и рассматривала ваш красивый загар. Мы-то с подругой, словно бледные поганки. Завидуем…

Вера села, намереваясь встать, чтобы уйти, но, взглянув на мужчину, замерла. Он тоже уставился на неё. Не веря глазам, девушка чуть слышно прошептала:

— Надо же, где встретиться пришлось.

— Вы что, знакомы? — удивилась Лида.

Мужчина поднялся, отряхнул песок и, смущенно улыбаясь, подошел к Вере.

— Здравствуй! Всякий раз удивляюсь, как тесен мир. Вот, никогда не знаешь, где найдешь.… Давно здесь?

Вера легко поднялась и протянула мужчине руку.

— Привет…!

Мужчина, заметно волнуясь, бережно взял протянутую руку и хотел поцеловать, но Вера быстро её отдёрнула.

— Вчера приехали, а ты?

— Я уже неделю бездельничаю…

— Надо же, какая прелесть! — восхитилась Лида. — Обалдеть…! Первый раз пришли на пляж и сразу знакомого встретили, да какого красавчика! Верка, знакомь. — И не дожидаясь официального представления, протянула руку.

— Лида, лучшая подруга этого везунчика, — она завистливо кивнула на одевающуюся Веру.

— Приятно, а я Олег, — пожал он протянутую руку и, подумав, добавил: — давний знакомый Веры.

— Ну и ну…! Бывает же такое! — Лида весело засмеялась. — А знаете что, это событие надо обязательно отметить! Предлагаю сходить куда — нибудь отобедать. Надо закрепить знакомство и, в конце-то концов, мы на отдыхе или как?

— Я только за, — засмеялся Олег.

— Ты где остановился? — спросила Вера, чувствуя себя не очень уютно по сравнению с Лидой, которая была, как рыба в воде.

— Здесь, в частном секторе.

— Мы тоже, — встряла Лида. — Хорошо бы в одном доме. У нашей бабы Ани, по-моему, в другой половине домика кто-то проживает. Вот будет умора…

— В другой половине живет сама баба Аня, — остановила Вера Лидино веселье и добавила, обращаясь к Олегу, — Ну, что, до встречи?

— Заметано, — кивнул мужчина.

Встретившись через полчаса, пошли в кафе, которое располагалось на скалистом берегу, прямо над морем, с экзотическим названием «Тропиканка». Поскольку была еще только первая половина дня, посетителей в кафе наблюдалось немного, и женщины выбрали уютную кабинку недалеко от входа, расположенную прямо над водой. Когда не играла музыка, был слышен плеск волн, ударявшихся о сваи. Заведение понравилось. Ивовый плетень, ограждавший помещение, столы, сделанные из струганных и обыкновенно сколоченных досок, а так же, деревянные чурбаки вместо стульев, кабины-ниши, — все было продумано и представляло целостный ансамбль, удивлявший необычностью дизайна. Местечко вызывало интерес, и желание прийти еще. Лида предложила для начала пообедать, а вечером прийти сюда развлечься.

Рынок в курортном городке ничем не отличался от рынков в других городах. Такие же палатки и лотки, а продавщицы будто скопированы с тех, которые остались в родных краях Веры и Лиды.

— Ну и ну…, — разочарованно протянула Вера. Все, то же самое… Я думала найти здесь нечто необычное. Все-таки курорт!

Лида неопределенно пожала плечами, рассматривая товар на прилавках. Она вертела в руках топик, решая, стоит его покупать или нет. Вере понравился бежевого цвета костюм из хлопка. Длинная до пят юбка и блузка — кимоно, с глубоким декольте сзади, а также широкий пояс под кожу с большой красивой бляхой. Примерив наряд, Вера осталась довольна, хотя, Лида смотрела на неё скептически. Она предпочитала короткие юбки, открытые блузки и, вообще, больше обнаженного тела. Выбор подруги не одобрила и не замедлила об этом сообщить.

— Ты будто в монастырь приехала, а не на юг, где жаркое солнце. Загорать надо, морским воздухом дышать и обдуваться, а ты закрываешься, как монашка.

Вера критику не приняла и строго парировала:

— Вот, давай договоримся, ты ходи, в чем хочешь, а я буду, в чем мне нравится.

— Чудесно, хоть шубу надень, мне все равно, — вспылила Лида и стала придирчиво рассматривать, выложенный на прилавке товар.

Заметив нервозность подруги, Вера спокойно предложила:

— Не психуй. Нервные клетки не восстанавливаются. Лучше выбери себе что-нибудь на память. Дома, как оденем, будем вспоминать наш отдых.

Раздосадованная Лида, в конце концов, приобрела топик и короткие бриджи. На продуктовом базаре купили овощи с фруктами и направились, было, уже домой, когда Лида резко остановилась. Сказав, что еще походит по рынку, неожиданно пошла куда-то в сторону, оставив подругу недоумевать.

— Вот взбалмошная, — прошептала Вера, глядя ей в след и, подхватив сумки, направилась к автобусной остановке.

Лида через площадь вышла на узкую тропинку, которая спускалась к морю. Примостившись на краешек огромного камня валуна, стала смотреть на омывающие песчаный берег пенящиеся волны, на чаек низко летающих над водой и на немногочисленных рыбаков вдалеке, которые, стоя по колено в воде, удочкой ловили рыбу. Лида и не предполагала, что в море, как в реке, можно удочкой ловить рыбу. Она успокоилась, постепенно вернулось хорошее настроение, и желание вернуться домой. Лида не заметила, откуда появился небольшого роста коренастый мужик с удочкой. Он появился так неожиданно, что Лида даже растерялась. А тот, усевшись возле неё на галечник, по-турецки поджав то ли загорелые, то ли грязные ноги, спокойно поинтересовался:

— Почему такая красавица сидит тут одна?

Мужик Лиде не понравился. Говорил он с сильным кавказским акцентом, но, чтобы не показаться невежливой, ответила:

— Нравится, вот и сижу. А что, нельзя?

— Можно. Просто интересно, почему красивая женщина в одиночестве?

Оглядевшись, Лида только теперь осознала, что этот участок берега пустынный, и кроме редких рыбаков других людей нет. Почувствовав себя неуютно, она поспешно встала, и, отряхнув шорты, краем глаза заметила, с каким интересом разглядывает ее незнакомец.

— Мне, пожалуй, пора, — произнесла она, собираясь обойти мужика, но тот проворно вскочил, и, подхватив удочку, пошел по дорожке впереди Лиды.

— Мне тоже пора. Сегодня плохо клюет, не мой день.

— А какая рыба здесь ловится? — поинтересовалась Лида, сама не зная зачем.

Мужичок, семеня толстыми ногами, неожиданно запнулся за выступающий из земли корень и, выругавшись, все же ответил:

— В основном бычки.

Когда мужик смешно споткнулся, Лида чуть не рассмеялась, но сдержалась и только хмыкнула:

— Надо же! — И тут же подумала, — что-то я больно легкомысленно себя веду.

А мужик, между тем, бойко шагая впереди, старался делать крупные шаги короткими, босыми ногами. Подвернутые до середины полных икр грязные и мокрые штанины делали ноги еще толще, а спутанные ветром и соленой водой длинные давно немытые черные волосы вызывали у Лиды чувство брезгливости.

Мужик понял, что женщина из отдыхающих, и говорил, не умолкая, рекомендуя, где ей надо побывать обязательно, чтобы иметь полное представление о городе. Даже вызвался быть бесплатным гидом. Лида отказалась. Не объяснять же ему, что этот город она знает достаточно хорошо. Неожиданно рыбак остановился около какой-то грязной стойки под навесом и предложил выпить пива за знакомство.

— Здесь пиво всегда свежее, хорошо жажду утоляет, — пояснил он, без стеснения уставившись на ее декольте.

Лида огляделась и немного испугалась. Пивной ларек со стойкой, где, по всей видимости, можно выпить не только пива, стоял в каком-то захолустье. Когда свернули с тропинки, ведущей к площади, она не заметила. Увидев испуганный взгляд, мужик усмехнулся:

— Вот выпью пивка и отведу тебя на остановку, тут рядом.

И действительно, автобусная остановка оказалась почти сразу за ларьком, скрытым буйно разросшимися зарослями акации. Выйдя на открытое место, Лида облегченно вздохнула. Ей хотелось отделаться от назойливого и странного попутчика, но он тоже остался ждать автобус.

— Интересно, сколько теперь времени…, — ни к кому не обращаясь, вслух подумала девушка.

— Не знаю, — спокойно отозвался мужик. — Часов у меня нет.

— А, где народ? Почему на остановке нет никого? И автобуса долго нет!

— Здесь ходит только один автобус и то редко.

— Вот идиот, — подумала Лида, а вслух сказала, — так что же мы тут стоим, надо идти на другую остановку, где ходит много автобусов.

Неожиданно мужик ловко подскочил к ней и, заглядывая в лицо, предложил:

— Поехали со мной, я тебе покажу место, где отдыхали члены правительства и принимали сероводородные ванны. Там красиво, тебе понравится.

Лида интуитивно отодвинулась, отгородившись от него сумкой.

— Нет уж, спасибо. У меня сегодня на вечер другие планы.

Мужик не отставал.

— Какие, если не секрет?

— Секрет! И вообще, если много будешь знать, то скоро состаришься!

Появилось игривое настроение. Страх прошел, и этот абориген стал представляться чем-то вроде недоразумения. Да и, что может сделать плохого этот урод, среди людей в центре города, подумала Лида, снисходительно глядя на нескладного мужика. Она решила сама найти улицу и остановку, с которой можно уехать. Не обращая внимания на настырного попутчика, девушка пошла по дороге к оживленному перекрестку, маячившему вдалеке. Мужик не отставал. Вот привязался, как банный лист, негодовала Лида, ускоряя шаг. Неожиданно, около них остановились Жигули, в которых сидели двое. Светловолосая женщина с симпатичным славянским лицом и мужчина кавказской внешности. Мужичонка, увидев людей в машине, взревел от радости и, распахнув дверку, галантно предложил Лиде садиться.

— Нет уж, я на автобусе.

Мужчина, сидевший за рулем, неожиданно запротестовал:

— Какой автобус, девушка! Сейчас шесть часов вечера, автобусы ходят редко, садитесь, довезем, куда надо, и не бойтесь. Вано свой человек, мой друг.

Немного поколебавшись, Лида, противореча самой себе, села на заднее сиденье. Вано довольный плюхнулся рядом.

«Что я делаю, зачем села»…? — обреченно подумала она, а вслух спросила: — Что, на самом деле уже шесть часов?

— Точно шесть, — откликнулась девушка, сидевшая рядом с водителем. — Вот посмотрите, — протянула она руку с маленькими золотыми часиками на запястье.

— Есть хочется, — невольно вырвалось у Лиды.

— Давайте, заедем в шашлычную, — предложил водитель. — Покушаем. Я тоже что-то проголодался, а ты? — обратился он к своей попутчице.

— С удовольствием, только я в домашнем халате. Ничего?

— Кому какое дело, в чем ты. Теперь голая пойдешь и то никто внимания не обратит.

— У меня другое предложение, — засуетился Вано. — Давайте возьмем шашлык, водки и ко мне на дачу. Тут не далеко, ты же знаешь. Зачем сидеть у всех на виду, тем более что есть спокойное место.

— Я не поеду, — попробовала возразить Лида, — меня ждут…

— Э… нет, так дело не пойдет. Почему отказываешься? Тебе никто ничего плохого не сделает. Покушаем и отвезем тебя домой.

Девушка поддержала: — Действительно, поехали.

Лида промолчала, и все поняли это, как знак согласия.

— Меня Игорь зовут, — представился водитель. — Ее — Ира, а тебя?

Минут через двадцать машина свернула с дороги.

— Вот и приехали, — произнес Вано, приглашая всех следовать за собой. Оглядевшись, Лида увидела огромный пустырь, а посреди него странное сооружение, похожее то ли на сарай, то ли на двор, то ли еще не понятно на что. Напротив, стояла дощатая наспех сколоченная будка, из крыши которой торчала тонкая железная труба. Быстро темнело и становилось все холоднее. Она на всякий случай определилась, в какой стороне проходит дорога, по которой приехали сюда.

Вано пригласил всех в будку. Грязный стол и не менее грязный сколоченный из досок топчан занимали все свободное пространство этого странного строения. В углу виднелась небольшая печка буржуйка, которую хозяин тут же растопил. На стол постелили не первой свежести газеты и прямо на них выложили мясо, хлеб и водку.

— Давайте выпьем за знакомство, — предложил Игорь и опрокинул в рот полстакана.

Понимая, что происходит что-то не то, Лида все же поддержала компанию, немного выпив, и стала жевать мясо. Она согрелась, расслабилась и повеселела. Ира шутила и смеялась над неуклюжим Вано. Разговаривая с девушкой, заметила, как на улицу вышел Игорь, а за ним хозяин. Оборвав разговор, Ира прошептала: — Я бы на твоем месте с нами уехала, — и тоже пошла к выходу.

— Конечно с вами.

Лампочка светила так слабо, что Лида не сразу рассмотрела в углу топчана свою сумку. Взяв ее, уверенная, что новые знакомые дождутся, направилась к двери. Навстречу, в дверном проеме, появился Вано с охапкой щепы, а за стенами будки послышался шум отъезжающей машины.

— Подождите, подождите меня, — закричала Лида в беспросветную темноту, которая окутала все вокруг и только огонек, удаляющихся Жигулей, будто в насмешку, подмигнул ей красным глазом.

— Куда? Останешься здесь, — заявил Вано, грубо толкнув ее на топчан. Вырвал из рук сумку и закинул в угол за печку. — Раздевайся, станешь делать всё, что я скажу, а нет, так я сейчас только свистну, мигом вся шпана будет здесь. Все тобой попользуются. Что от тебя останется тогда, не знаю.… А то и еще хуже…, продам в рабство….

Лида, ошарашенная таким поворотом и поведением мужика, с удивлением и страхом смотрела, как он прямо из бутылки допивал остатки водки. Затем, вытерев грязной ладонью рот, стал расстегивать пуговицы на ширинке своих грязных, штанов. В слабом свете лампочки, разлохмаченный, с непомерно большой головой, длинными, корявыми руками, низенький и толстый он казался отвратительным уродом, и вызывал у Лиды животный ужас. Она прижалась к стене в углу топчана, боясь шевельнуться, перестав соображать, и отказываясь верить в происходящее.

Изрядно пьяный Вано вывернул лампочку, помещение стало освещаться лишь мерцающим огнём из буржуйки. Он стянул с себя рубаху и штаны, под которыми не было трусов, и совершенно голый развалился на топчане.

— Иди сюда, — приказал он. — Раздевайся. Видишь его…?

Он зажал свое мужское естество в кулак и, сжимая все сильнее, угрожающе прорычал:

— Кому говорят? Иди сюда, ну…!

Такого ужаса Лида не испытывала никогда. Ее повергло в шок даже не то, что с ней обращались, как с дешевкой, а сам факт происходящего. От одной мысли, что ей придется делать, бросало в дрожь и начинало тошнить.

Мужик лежал, раскинув короткие, толстые ноги, продолжая тискать свой детородный орган. Видя, что женщина сидит неподвижно, стал подниматься, пытаясь её достать. С ужасом, следя за корявой, с короткими толстыми пальцами рукой, и сильнее вжимаясь в угол, Лида умоляюще простонала:

— Погоди… Подожди немного, я сейчас, сейчас… только, только в туалет схожу.

Она говорила первое, что приходило на ум, интуитивно понимая, что надо как-то выпутываться из глупой и страшной ситуации, в которую попала, благодаря своему легкомыслию. Собрав всю волю, старалась говорить спокойно, даже беззаботно, как человек, смирившийся со своей участью.

— Все сделаю, как ты скажешь. Где у тебя туалет?

— На улице, за углом, — пробурчал Вано и затих.

— Хорошо, я быстро. Лежи, лежи, я сейчас.

— Давай живо, не то я… — Он замолчал, послышалось сопение.

Лида стояла у дверей, судорожно думая, как достать сумку. Мужик лежал, не шевелясь. После того, как он всхрапнул, она лихорадочно стала шарить за печкой, холодея от ужаса. Нащупав сумку, осторожно, стараясь не шуметь и не скрипеть дверью, выскользнула в прохладную темноту ночи. Тьма стояла такая, что в шаге от себя ничего нельзя было разглядеть. Все же, определив, где находится дорога, она, что есть мочи, припустила в ту сторону, спотыкаясь и падая. Бежала, то и дело, оглядываясь и моля бога, чтобы Вано не проснулся раньше, чем она окажется на безопасном расстоянии. Достигнув асфальта, Лида уверенно повернула направо, решив, что город находится именно в той стороне. Пока были силы, бежала бегом. От каждой догоняющей машины шарахалась в придорожные кусты, забыв, что все гады именно ночью ведут активную жизнь, и такие укромные места — любимая среда их обитания. Но, видимо, бог хранил её.

Лида шла долго, а города все не было. Она устала и продрогла до костей в своих коротких шортах и откровенном топике. На востоке уже брезжилась заря, а женщина понятия не имела, где находится, и сколько времени в пути. Усталость все сильнее заявляла о себе, а больше всего холод. Казалось, что если хоть на минуту она остановиться, то тут же замерзнет. Лида и предположить не могла, что в июне здесь такие холодные ночи.

Между тем, усталость, холод и нервный стресс делали свое дело. Услышав очередную догоняющую машину, она уже не пыталась скрыться, а продолжала медленно брести по обочине дороги. Когда милицейская машина притормозила рядом с ней, она едва переставляла ноги. Из распахнувшейся дверцы на нее смотрели две пары глаз. На предложение подвести Лида, молча, забралась в салон. Молодые ребята в милицейской форме, ничего не спрашивая, тронулись дальше, продолжая начатый ранее разговор. Минут через пятнадцать Лида спохватилась, что города все нет и нет. Она решилась прервать болтовню милиционеров.

— Скажите, Сочи скоро…?

Замолчав, они удивленно на неё уставились.

— Какой Сочи? Что ты? Мы едем совсем в другую сторону. Тебе куда надо? В Сочи, а?

Парень говорил с сильным кавказским акцентом.

— Ты, как сюда попала?

— Мне надо в Сочи, — ответила Лида, не утруждая себя объяснениями. Да и, что тут можно было говорить? Милиционеры перекинулись парой фраз и второй пояснил.

— Сейчас будет перекресток, ты там выйдешь и подождешь дежурный автобус, на котором уедешь в город.

После теплого салона уличный холод обжог. Лида стояла на ночной дороге и дрожала так, что было слышно постукивание зубов. Начинало светать. До полного рассвета было еще далеко, но небо светлело. Приглядевшись, Лида заметила невдалеке, прямо у дороги, какое-то строение и, как будто, временами оттуда мелькал огонек. Не раздумывая, она направилась к нему. Что это было за сооружение, она не поняла, но увидела пожилого человека, который разжигал огонь в странной печке. Уставившись на нее, человек спросил:

— Ты, что тут делаешь?

— Скажи, отец, в какой стороне Сочи?

— Сочи? — переспросил он и поцокал языком. — Смотри туда. — Он махнул рукой перед собой. — Видишь, гора тянется в ту сторону? Вот и иди по дороге вдоль этой горы, никуда не сворачивай.

— Спасибо. А сколько километров до города?

— Километров? — Он покачал головой. — Много километров. Десять или пятнадцать.

Лида потихоньку пошла по дороге, куда показал старик, постепенно ускоряя шаг. Решив, что если стоять на месте и ждать этот сомнительный автобус, то можно замёрзнуть, а если двигаться, то и согреешься, и цель приблизится. Широкая, четырехполосная дорога убедила Лиду в правильности направления. Она прошла совсем немного, когда её нагнала вишневая восьмерка. Так же, как милицейская машина, восьмерка остановилась без всякой просьбы. Водитель сам распахнул дверку, предлагая подвести. Лида секунду колебалась, потом наклонилась, заглядывая в салон и, убедившись, что водитель один, осторожно села на сидение рядом. В салоне было тепло и уютно, тихо играла музыка. Шофер, молодой грузин, видимо, был любителем быстрой езды, и по пустой трассе машина мчалась безо всяких скоростных ограничений. Лида не успела согреться, как показался город.

— Тебе куда, дорогая? — спросил грузин, не сбавляя скорости. Лида сказала.

— Хорошо. Это рядом.

И, правда, минуты через три он остановился. Поблагодарив водителя, Лида на непослушных ногах, запинаясь и спотыкаясь, пошла по каменистой дорожке. Она не испытывала ни радости, ни облегчения, что наконец-то благополучно закончилось ее приключение. В ней будто все окаменело и замерло, не было ни чувств, ни желаний.

По запертой двери Лида деликатно постучала костяшками пальцев и, убедившись, что внутри нет движения, подошла к окну и забарабанила по раме. Через мгновение створки распахнулись, и показалась взлохмаченная голова подруги.

— Лидка? — Не веря своим глазам, воскликнула Вера. Ты, где была? Мы места себе не находим. Утром решили в милицию идти.

— Открой, я устала и замерзла.

Голос у Лиды был хриплый, а губы плохо слушались.

— Залезай в окно, я помогу.

— Лучше через дверь.

Лида, молча, подошла к своей койке и, не раздеваясь, полезла под одеяло. Дотронувшись до нее, Вера вскрикнула:

— Да, ты ледяная. Я сейчас…

Она налила в литровую банку воды и включила кипятильник, накрыла Лиду еще и своим одеялом. Заварила чай и добавила туда водки с сахаром.

Почти силой заставила дрожащую, как осиновый лист, подружку выпить пунш. К ногам положила бутылку с горячей водой и, горестно вздыхая, сидела около ее постели до тех пор, пока та не уснула. Проснувшись утром, Вера первым делом проверила подругу. Лида спокойно спала. Пусть поспит, решила девушка, поговорим, когда проснётся, а пока схожу, искупаюсь.

Море встретило Веру радостным смехом и визгом купающихся.

— Привет! — поприветствовала, она выходившего из воды Олега. Блестящие капли воды горохом сыпались с его загорелого мускулистого тела. Нечего и говорить, Олег выглядел превосходно.

— Долго спите, сударыня, — улыбнулся он, растирая тело полотенцем. — А где ваша компаньонка? Не приболела случайно? Мероприятие из-за нее сорвалось. Хотелось бы услышать слова оправдания.

Вера миролюбиво улыбнулась.

— Ничего, сегодня сходим. Не вышло вчера, получится сегодня. Лида, действительно, неважно себя чувствует. У женщин иногда такое бывает…

Она едва договорила, как к ним подошла стройная, загорелая блондинка. Не обращая внимания на Веру, бесцеремонно взяла Олега за руку, пытаясь отвести в сторону.

— Что такое? — удивился он, не трогаясь с места.

— Поговорить надо, — прошептала она, прильнув к нему всем телом.

— О чем? О чем говорить?

— Не обижайся. Я все тебе объясню.

— Не надо. Ты не обязана мне ничего объяснять.

Блондинка скривила губы.

— Ну, что ты, какой противный…?

Видя, что Вера намерилась отойти, Олег опередил.

— Познакомься, Верочка, с Лилей, моей пляжной знакомой.

Он отстранил от себя женщину и, подойдя к Вере, сказал:

— Не хочу, чтобы все повторилось, как много лет назад. Помнишь?

Вера, не отвечая, быстро пошла с пляжа. Олег, растерянно, смотрел ей вслед, потом, спохватившись, крикнул:

— Наши планы на вечер не изменились?

Она не ответила и даже не обернулась. Настроение испортилось. В голове, как назойливая муха, жужжала одна и та же мысль: зачем они встретились? Зачем? Столько лет прошло, боль утихла, многое забылось и вот на тебе. Неожиданная встреча, и все вспомнилось, всколыхнулось, как вода в болоте. Вера замедлила шаг, вспоминая встречу на пляже. Чего уж тут скрывать, обрадовалась, увидев Олега.

Неожиданно из-за кустов вышел полный мужчина средних лет в одних плавках и полотенцем, перекинутым через плечо. Увидев Веру, заулыбался.

— Девушка, с кем это вы тут задушевно беседуете…?

Вера слегка смутилась, но с ответом не задержалась.

— Сама с собой, обстановка располагает…

Мужчина хмыкнул.

— Согласен. Обстановка здесь располагает ко многому…

— Это точно…, располагает, — согласилась Вера.

— Но разговаривать самой с собой, это плохой симптом душевного состояния. — Придвинувшись на шаг к Вере, мужчина почему-то шепчет: — Я врач психиатр и говорю вам со знанием дела.

Вера отодвигается от мужика в сторону, подумав, неужели я вслух разговаривала.

— Мне психиатр пока не требуется.

— Как знать, как знать, мы все так думаем до поры, до времени.

— Вы на что намекаете, — посуровела Вера.

— А не на что. — Мужик игриво придвигается к Вере. — Вот поближе познакомимся, тогда я точно скажу, нужен вам психиатр или нет.

Вера скептически смотрит на его выпирающий круглый живот, с редкой рыжей растительностью, на пухлые, румяные щёки и доверительно произносит:

— Могу вас заверить, что не нужен.

Она обошла мужчину, продолжая свой путь по тропинке вверх, чувствуя спиной взгляд незнакомца. Это заставило её обернуться и сказать.

— Знаете что, если бы врачи знали все тонкости человеческой души, её нежную структуру, то и болезни лечились бы запросто. А то получается, симптомы знаете, а как лечить их, не очень…

О своём ночном кошмаре Лида решила не рассказывать. Она давно усвоила, чем меньше посторонние знают, тем спокойнее всем. Ни к чему всем знать о моём глупом поведении. Совру чего-нибудь, решила она, тем более что чувствовала себя нормально, даже насморк не подхватила.

Увидев подругу в полном здравии, Вера обрадовалась. Она не особенно удивилась, когда та покинула ее на рынке, но, когда подружка не пришла ночевать, они с Анной Ивановной изрядно поволновались. Интересно, что же с ней все-таки произошло, задавалась она вопросом, глядя на Лиду, сидящую на скамейке во дворе под высокой грушей, как ни в чем не бывало, оживленно беседующей с Анной Ивановной.

— Ты представляешь, Верочка, наша Лидочка вчера встретила знакомую и была у нее в гостях. Предупредить нас не смогла, потому что позвонить было неоткуда. Давай уж ее простим. С кем не бывает? — Старушка, добродушно улыбаясь, пошла, готовить жиличкам утренний чай, оставив их на скамейке. «Доверчивая ты душа», вздохнула Вера, глядя вслед хозяйке, не веря, сочиненной на ходу истории, а вслух проговорила:

— У знакомой так у знакомой, только предупреждать все равно надо.

— Что наденешь сегодня вечером? — поспешила Лида сменить тему разговора.

— Вот, как раз, и наряжусь в тот костюм, что вчера купила. Я же из дома ничего для вечера не взяла. У меня в чемодане одно приличное платье, помнишь — цвета морской волны, а тут все такие нарядные ходят, как на показе мод.

— Я разве не говорила, что здесь настоящий подиум? Хоть, народа и немного, но одеты все более чем прилично.

— Ну, говорила и что? Какая разница, где покупать? Из дома мне все равно нечего было взять.

Лида не уступала.

— И все-таки, одежду надо носить здесь открытую.

— Куплю и открытую. У нас еще все впереди.

***

Море мирно сопело и вздыхало, шурша волной о песок. Лида с Верой медленно шли вдоль берега, вдыхая чуть солоноватый, влажный воздух.

Олега стали ждать в небольшом парке, сплошь усеянном скамейками. Несмотря на теплый, благоухающий ароматом цветущей магнолии вечер, гуляющей публики было мало. Вера любовалась пышными кустами гортензии, вымахавшей в полтора её роста, с разноцветными гроздьями цветов, и думала, что точно такая, только комнатная растет у нее на подоконнике. Не забудет ли соседка ее поливать. Жаль, если растение засохнет. Здесь ей нравилось все, особенно воздух, которым никак не могла надышаться. Целебный коктейль, собранный из ароматов цветущих деревьев и трав изрядно приправленный запахом морских водорослей, сам вливался в легкие. Она могла бы часами бродить по парку, любоваться местным колоритом, не испытывая одиночества и скуки, только, от такого времяпровождения была не в восторге ее подруга.

Лида, сторонница тусовок и общения с конкретными людьми, недовольно ворчала:

— Не придет он, бесполезно ждать. Двадцать минут уже ждём. Где это видано, чтобы парень опаздывал на свиданье…

Неожиданно для самой себя Вера заступилась за Олега.

— Себя покритикуй. Ты вчера все наши планы сорвала и ничего…

Лида одернула подол короткой юбки, отчего он длиннее не стал.

— Ну и что, девушке можно, а мужчине даже опаздывать нельзя. А этот Олег, видно себя очень любит, эгоист…

— Правильно, Лидок! Так его, так! Не будет опаздывать на свидание к красивым девушкам.

Олег появился из-за кустов неожиданно и протянул две пурпурные розы, одну негодующей Лиде, другую Вере. Подхватив подруг под локотки, увлек их в направлении «Тропиканки.»

Ресторанчик встретил зажигательной мелодией. В центре, перед буфетной стойкой, танцевал парень что-то среднее между Лезгинкой и Гопаком. Его заносило в стороны, но он, разухабисто, выделывал ногами кренделя. По очереди выкидывал в стороны, то руки, то ноги, успевая выкрикивать что-то нечленораздельное. Посетители старались держаться от танцора подальше, а он, в конце концов, сделав очередной пируэт, запнулся за собственную ногу и, не удержавшись, пролетел по инерции метра два, удачно плюхнувшись на стул около горевшего мангала. Все, кто наблюдал финал несуразного танца, облегченно вздохнули и зааплодировали удачному приземлению бедолаги.

Свободных кабинок не оказалось, выручил официант, предложив места в одной из ниш, где находились две девушки. Приняв заказ на шашлык и картошку жареную во фритюре, официант стал выяснять, кто, что будет пить. Лида пригласила Олега на танец. Девчонки тоже вышли. Оставшаяся в одиночестве, Вера стала рассматривать собравшуюся публику. Она обратила внимание на проходившую мимо пару. Мужчина лет сорока худощавый, среднего роста, с приятным лицом и необычными, запоминающимися глазами держал под руку стройную, длинноногую девушку, в коротком, глубоко декольтированном сарафане. Провожая их взглядом, Вера подумала, что как-то они не подходят друг другу. Наблюдая за танцующими, почувствовала легкий озноб, голова тоже была какая-то тяжёлая. Видимо, бессонная ночь не прошла даром, а может, неожиданная встреча с Олегом, подумала Вера. Надо идти домой пока светло и отлежаться. Она стала ждать конца танца, чтобы сообщить друзьям о своем намерении. Но, музыка, казалось, никогда не закончится. Без устали одна мелодия сменяла другую. « Моя жизнь как рулэтка…» — рыдал в очередной раз Сосо, заставляя расчувствовавшихся отдыхающих, теснее прижиматься друг к другу.

Наконец, Лида с Олегом вернулись, не дожидаясь окончания этого бесконечного танца. Шашлык уже дымился на столе, обдавая всех специфическим ароматом жареного мяса, салат из помидоров, оформленный со знанием дела красовался рядом с кругленькой, обжаренной в масле, румяной картошечкой. В центре стола возвышалась бутылка Парламента. Посмотрев на еду, Вера решила, что возможно это у нее с голоду плохое самочувствие. Вот сейчас освоит грамм двести шашлыка под водочку, может, все и пройдет. Олег произнес тост за встречу. Все выпили, и Вера стала с удовольствием уплетать картошку с мясом. Лида, весело смеясь, что-то говорила, пытаясь перекричать ударники, а Вера прислушивалась сама к себе.

— Я, наверное, уйду, что-то плохо себя чувствую, а вы оставайтесь, — объявила она, вытирая губы салфеткой.

— Что случилось? — Олег с тревогой уставился на Веру. — Мы тебя проводим…

— Ничего не случилось, просто голова болит. И провожать меня не надо, здесь близко, да и светло еще.

Лида молчала. В ее душе зарождалась буря. Она, молча, смотрела на отдыхающую публику, не пытаясь Веру отговорить или успокоить. Вяло жуя кусочек шашлыка, Лида думала, ну почему так получается, почему кто-то обязательно всё испортит… Заметив, перемену в настроении подруги и, понимая причину, Вера твердо произнесла:

— Провожать не надо. Я дойду одна. Вы отдыхайте, веселитесь, не беспокойтесь за меня.

Хоть, Вере и было не все равно, она всё же решила уйти. Старое всколыхнулось и саднило в груди. Видимо не все ещё было забыто, она любила Олега и ревновала.

Стоя на выходе из кабинки, дожидаясь, когда публика немного рассосётся, чтобы можно было пройти, Вера почувствовала, как кто-то взял ее за локоть. Резко обернувшись, увидела того самого понравившегося мужчину, который пришел с длинноногой девицей. Он протянул ей руку, приглашая танцевать. Неожиданно для себя Вера согласилась и почувствовала какую-то легкость, которая накатила волной, медленно заполняя всё её существо.

— Ты посмотри на нашу больную, — повернулась Лида к Олегу, который неотрывно смотрел туда, где танцевала Вера с незнакомцем. Прошёл не один год, как они потеряли друг друга из виду. У каждого была своя жизнь, а вот увидел ее, и защемило, и заболело…

— Давай-ка, Лидок, выпьем по рюмашке, что-то не очень весело.

Лида с жаром откликнулась:

— Давай! Ты все еще любишь её?

Олег задумчиво покрутил вилкой.

— Не знаю. Скорее, тоска по прошлому…

— Расскажи, может, полегчает. Я о вашей истории ничего не знаю.

Олег вздохнул. — О глупостях вспоминать не хочется, а тогда все получилось очень глупо. Глупее вряд ли бывает.

— Ты даже не представляешь, Олежек, какие бывают глупости, — горестно усмехнулась Лида. — Давай, рассказывай, что там у вас стряслось? Поделись и станет легче. Этот метод не раз испробован. Не держи негатив в душе, выплесни…

Олег налил водки и, не чокаясь с Лидой, выпил.

— Меня подставила бывшая подружка.

— Так Вера тебя отбила, что ли…? — Лида даже закусить забыла.

— Конечно же, нет. С той мы расстались задолго до знакомства с Верой. Я только институт закончил и начал работать. Жил на съемной квартире. Однажды, произошла классическая драма. Приехал из командировки на два дня раньше и застал ее дома со своим приятелем….

— Она что, ненормальная была? — удивилась Лида. — В твой дом мужика привести…

Олег пожал плечами.

— Почему ненормальная, нормальная, просто легкомысленная.

— Ну, а дальше что было?

— Ничего. Где она после этого жила, чем занималась, не интересовался. Не виделся с ней больше двух лет, а в день нашей с Верой свадьбы, она заявилась с маленьким ребенком на руках и объявила, что я бессовестный их бросил. — Он замолчал, хмуро следя за отдыхающими. Лида не торопила. Такая страница из жизни Веры для нее была новостью. — Мы как раз собирались в ЗАГС ехать. Вера счастливая, в белом свадебном платье…. Помню, как она всё время держала меня за руку, словно, боялась, что исчезну. Мы любили друг друга, но честность и принципиальность не позволили ей переступить через ложные обстоятельства.

— Так, может, это и вправду твой ребенок? — предположила Лида.

— Нет. Ребенку было месяцев шесть, а мы с его матерью не виделись почти три года. Как же он может быть моим? Тогда, чтобы раз и навсегда покончить со всем этим, моя мама настаивала, на генетической экспертизе, а эта… — он замолчал, подбирая нужное слово, — в общем, отказалась категорически.

Лида подвинулась к Олегу и взяла его за руку.

— Ты женат?

— Нет.

— Значит, все еще любишь Веру.

Олег, не предлагая Лиде, выпил.

— Дело все в том, что жениться желания нет. Не могу и всё. Вот, встречаюсь с девчонкой, любовь-морковь и все такое, а, как о женитьбе речь заходит, все у нас разваливается. Не хочу! И ничего с собой поделать не могу.

— Действительно…, история…, — протянула Лида. — Вера тоже одна, хотя претенденты имеются. — Она уставилась на Олега. — А теперь, коли что, женился бы на ней…?

— Не знаю. Много воды утекло. Все перегорело и пеплом подернулось. Жениться в память о минувших чувствах глупо, да и Вера никогда на такое не пойдет. Я-то ее хорошо знаю. Вряд ли за то время, что мы с ней не виделись, она изменилась.

Танец закончился, но Вера возвращаться не спешила. Она стояла с мужчиной и смеялась, видимо, над его шутками.

— Похоже, и голова зажила. Мужичек-то как хорошо лечит, — кивнув в сторону подруги, позлорадствовала Лида.

— Перестань, не завидуй.

— А я и не завидую, подумаешь. Мне тебя жаль.

После танца с Володей, так звали нового знакомого, Вере, как ни странно, стало лучше. Поговорив с ним немного, пригласила его в общество своих друзей. Усевшись за деревянный стол на примитивный диван из досок рядом с Верой, удачной шуткой, он рассмешил сразу всех. Новый знакомый знал много смешных анекдотов и умел их рассказывать. Высокая девица действительно оказалась случайной знакомой. Она встретила его у входа в кафе, и было похоже, что здесь на спец. подработках. Лида не упустила возможность съязвить по этому поводу.

— Будьте, мужики, бдительнее, приглядывайтесь сначала, а потом уж шуры-муры заводите. Сюда на заработки всякой швали понаехало, как длинноногой, так и коротконогой.

Вера заступилась за женщин.

— Теперь это не считается зазорным, скорее наоборот.

Володя засмеялся. — Да ладно вам, девчонки, кому что нравится. Никогда не переведутся любители клубнички, да и сочетать полезное с приятным тоже неплохо.

— Ничего себе полезное, — возразила Лида. — Сколько болезней можно подцепить от неразборчивых связей. Все деньги, какие заработаешь, на лечение уйдут.

— Выбирать надо серьезных мужчин, а не проходимцев, — назидательно изрёк Володя.

— Ну и тему для разговора нашли. Пошли лучше танцевать, — предложила Вера, и первой вышла из-за стола. Мужчины с готовностью встали, наперебой, предлагая свои услуги.

И чего хвост распушил, злилась Лида на Олега. Божился, что все пеплом подернулось, а сам из кожи лезет, чтобы завоевать Веркино внимание. Почему они оба к ней липнут? Косметикой не пользуется, простенькая, ведь ничего особенного, а все внимание ей. Лида всегда считала, что среди них двоих именно она номер один. Обидевшись сразу на всех троих, она налила себе водки и выпила. Когда, напрыгавшись вдоволь, веселые и возбужденные молодые люди вернулись, Лида, заметно опьяневшая, оглядела их счастливые лица и мстительно заявила:

— Теперь я пойду танцевать.

Пошатнувшись, она чуть не упала с подвернувшихся каблуков. Ее вовремя подхватил, проходивший мимо мужчина с лихо закрученными усами. Она повисла у него на руке, видимо, не в силах стоять самостоятельно. Мужчина ее обнял и, наклонившись к ней, что-то сказал. Она согласно кивнула. Обнявшись, они направились к выходу. Выйдя из кафе, Лида вдохнула полную грудь воздуха и, радостно выдохнув, обняла спутника,

— Ашотик, миленький, откуда ты взялся? — Она обняла его и поцеловала. — Все-таки есть бог, и он послал тебя сейчас. Чтобы он тебя ещё и вчера послал….

— Что случилось вчера…?

— Это я так, ничего….

— Скажи тогда, почему не сообщила, что приехала? Я так рад тебя видеть.

— И я тебе рада, — снова засмеялась Лида. — Давай, уйдём отсюда и поговорим.

— У меня машина на стоянке, предлагаю куда-нибудь поехать, если не хочешь здесь…

— Не хочу, не хочу, поехали. — И она оглянулась на веселящееся заведение, в котором остались ее друзья.

— Куда это она? — между тем встревожилась Вера.

— Может, не стоит ее так опекать. — Высказал свое мнение Олег. — Она взрослый человек.

— Она пьяная и этот мужчина неизвестно кто. Олег, прошу тебя, догони, верни, пожалуйста. — Вера чуть не плакала. — Пошли быстрее за ними.

Она чуть не бегом направилась к выходу, локтями пробираясь сквозь веселящуюся, плотную толпу. Олег за нею едва поспевал. Володя двигался следом, неся оставленные вещи обеих женщин. За воротами Тропиканки Вера огляделась, всматриваясь в удаляющихся прохожих, но знакомого силуэта не видела. Она растерянно взглянула на Олега.

— Взбалмошная. Сначала наделает делов, а потом страдает из-за своего характера. И, ведь, никого слушать не хочет, все делает по-своему. Зачем только я согласилась поехать. Знала ведь, что с ней, как на вулкане…

Подошедший Володя предложил дойти до автопарковки, расположенной за поворотом.

— Что же мы стоим, побежали, — выкрикнула Вера, и они припустили по лестнице вверх, сокращая расстояние до стоянки. Когда, запыхавшись, ступили на площадку, Вера сразу увидела подругу, садившуюся в машину. Окликнуть ее не хватило воздуха, а, когда дыхание немного восстановилось, иномарка белого цвета лихо промчалась мимо, быстро удаляясь и озорно подмигивая красным глазом, сообщая, что сейчас скроется за поворотом.

— Я даже номер не запомнила, — совсем расстроилась Вера. — Что теперь делать? Куда поехала? Зачем? Что за мужик ее увез?

Она опустилась на верхнюю ступеньку лестницы, не обращая внимания на пыль, и заплакала, причитая:

— Разве это отдых? Одни переживания. Зачем я только сюда приехала. Вот случись с ней что-нибудь, мне тогда, что делать…

Мужчины стояли рядом, не зная, как реагировать на эти слёзы, и от того чувствовали себя неловко. Наконец Олег проговорил:

— Допустим, номер машины я запомнил. Что это дает? Лида уехала добровольно. Никто ее силой не увозил. — Он погладил Веру по поникшему плечу. — Успокойся, ничего с ней не случится, никуда она не денется, утром явится, заверяю тебя. Все очень просто. Спокойная жизнь ей претит, хочется приключений, она за тем и приехала, а выпитое вино способствует….

Володя согласился с доводами Олега, добавив:

— Не такая уж она и пьяная, по-моему, больше притворялась.

Пока друзья обсуждали создавшуюся ситуацию, оценивая поступок Лиды, та, тем временем, не переставала радоваться встрече со своим старым знакомым. Ещё тому, как ловко сбежала от подруги с ее ухажерами. Но, чем дальше мчалась машина, увозя ее, тем неспокойнее становилось на душе. Хмель из головы выветривался, а взамен приходило осознание того, что поступила скверно. Какое она имела право ревновать Олега? А завидовать Вере, которая искренне заботится о ней и переживает? Грешно играть святыми чувствами. Лида уже не слушала Ашота, а думала, что нужно вернуться.

— Ашотик, миленький, хочу назад. Там друзья остались, мне будет неудобно перед ними. Я погорячилась.

Кавказец изумился.

— Что ты за человек? У тебя на неделе семь пятниц. То поедем, то не поедем. Ты во всем такая…

Он сердито крутанул руль и, развернув машину, с бешеной скоростью погнал назад к Тропиканке.

— Ашотик, не сердись. Я тебя сейчас познакомлю с хорошими людьми. Я знаю, что у меня характер не сахар, за это ты меня и любишь.

— Уж, конечно, не мед, сумасшедшая ты женщина. — Он с яростью взглянул на вцепившуюся в ручку дверки пассажирку.

— Ну, ладно, не сердись. Как здоровье у жены и детей?

— Э…, что им сделается. Хорошо живут и здоровье крепкое. — Он взглянул на Лиду и усмехнулся. — Что это ты их здоровьем интересуешься, а? Если любовница справляется о здоровье жены, то надо насторожиться. Неспроста это.

Лида покачала головой.

— Ашотик, ну, какой ты мне любовник? Ты старый, верный друг, скажем, с небольшим сексуальным уклоном. Тебе хорошо и мне приятно. Мы оба довольны друг другом и всегда рады встрече.

Кавказец расхохотался и утвердительно заявил:

— Шельма ты. Среди многих женщин, которых я знал, ты самая не предсказуемая шельма, потому, наверное, самая притягательная. — Немного помолчав, предложил: — Давай проведем сегодня вечер вместе, а потом решим, как дальше быть.

Лида поспешно кивнула.

— Согласна.

***

Олег, между тем, поднял Веру со ступенек. Она, машинально отряхнув подол новой юбки, устремила печальный взгляд вдоль дороги, по которой неизвестно куда, укатила подруга.

— Что тут стоять без толку, только время терять. Может, пойдем куда-нибудь? — Олег вопросительно посмотрел на расстроенную Веру. — Давайте не будем переживать. Представим ситуацию так. Наша подружка поехала развлекаться, а мы, чем хуже?

— Верно! — поддержал его Володя. — Вместо того чтобы оплакивать неизвестно что и нагонять тоску друг на друга, предлагаю прогуляться по берегу моря. Купим бутылочку хорошего вина и замечательно проведем время, наслаждаясь красотой южного вечера, слушая шум прибоя, и вдыхая целебный воздух.

— Наверное, это будет правильно, — вздохнула Вера, — только на берегу очень темно. Посмотрите, как быстро стемнело.

— А мы пойдем и проверим, так ли это, — беззаботно засмеялся молодой человек, и все трое медленно двинулись в сторону мирно ворчащего моря.

Когда машина с Ашотом и Лидой лихо вкатила на площадку для авто, неоновый свет фонарей высветил вдали три фигуры, удалявшиеся по дорожке, ведущей к набережной.

— Это они, — выкрикнула Лида, дергая ручку на дверке.

— Тише, машину поломаешь. Сейчас догоним, никуда они от нас не денутся, но, наверное, сперва надо купить что-нибудь…. Неудобно как-то…

— Потом, потом купим. Сначала надо их догнать и помириться. Верка знаешь, какая хорошая? Лучше подруги не бывает. Она золото, а не человек.

Кавказец обреченно вздохнул.

— Хорошо, пошли мириться с твоим золотом, посмотрю, хоть, какое оно.

Выскочив из машины, Лида бросилась догонять, утонувшую в темноте троицу. Ашот едва за нею поспевал. Фонари настолько тускло светили, что лучше бы их вовсе не было. Не так стало бы обидно за сбитые каблуки и ободранные об асфальт коленки. Боясь потерять подругу в ночи, Лида во всю мощь легких закричала:

— Вера — а — а, вернись или подожди-и-и. — Она совсем забыла, где находится, что здесь не лесная деревня ее бабушки.

— Слушай, что ты людей пугаешь? Разве можно так кричать? Остановись, давай подумаем.

Ашот с непривычки или от нервозности, которая передалась ему от подруги, тяжело дышал, то и дело, вытирая вспотевший лоб.

— Чего думать, о чем думать, тебе бы только думать, а тут надо действовать, — нервно проговорила Лида, сбросив с ног туфли, не переставая вглядываться в кромешную темноту.

— Все, хватит. Сумасшедший дом какой-то. Слушай, женщина, ты приехала совсем другая, на себя не похожая. Сумасшедшая и все. Куда бежим, зачем бежим?

— Да, что ты понимаешь? Сумасшедшая! Будешь тут сумасшедшая! Вчера чуть не погибла, сегодня тоже одни нервы. — Лида, сдерживая слезы, уселась на разбитую асфальтовую дорожку.

— Спокойнее надо быть, не психовать, — посоветовал друг.

— Что вы все учите? — вскипела она. — Учат, учат, сама знаю, что мне делать.

— Хорошо, тогда почему уселась в грязь? Ты это знаешь, да? — Ашот стоял над Лидой в позе орла, раскинув руки и вытянув шею.

— Как вы все надоели со своими советами и нравоучениями.

— Я тебе уже надоел? — изумился кавказец и даже попятился.

Лида поняла, что сказала лишнее, и протянула руку.

— Прости, не обижайся. Это я так, сдуру ляпнула, сама не знаю что. Я тебе очень рада.

— Тогда вернемся к машине, а с подружкой познакомишь завтра. Пошли отдыхать, мы с тобой не виделись целый год… — Ашот почти на ощупь нашел ее голову и стал водить рукой по волосам, шепча какие-то нежные слова. Лида не прониклась нежностью и, встав, неожиданно, со злостью выпалила:

— Ну, уж нет! Хватит ей двоих. Пусть мне, хоть, что-нибудь достанется.

Она оперлась на руку армянского друга, собираясь вернуться к машине, и услышала знакомый смех, словно журчащий ручей.

— Вот, вот, ты во всем такая. Никогда начатое не доводишь до конца. Решила от нас смотаться, и не хватило духу, побежала догонять и не догнала. — Из кромешной тьмы к ним явились три фигуры, одной из которых, судя по голосу, была Вера. — Почему здесь нет фонарей?

— Наверное, шпана разбила. — Ашот шагнул ей на встречу. — Мы вас догоняли, догоняли, да так и не догонили… — Он тихонько засмеялся. — Меня Ашотом зовут. Я знакомый вашей подруги.

Вера пожала протянутую руку.

— Нечего было убегать. Если бы вы не уехали, то сидели бы мы сейчас в «Тропиканке», где светло и весело. Глядишь, культурно бы отдохнули, а так вот блуждаем во мраке, ищем то, чего не теряли.

— Может, хватит нравоучений, — почему-то опять разозлилась Лида. — Если идти так пошли, — и двинулась в ту сторону, где маячил свет.

— Что с ней? — обратился Ашот к Вере. — Она на себя не похожа, как белены объелась.

— Не беспокойся, пройдет. Просто, прошлой ночью, она переохладилась немного.

— Где переохладилась, а? В чем дело, слушай? — заинтересовался армянин.

— Она сама расскажет. Вот успокоится и расскажет, — укротила Вера любопытство кавказца.

Олег и Володя с момента появления из темноты, не проронили ни слова. Это больше всего злило Лиду. И что молчат, о чем думают, хоть бы слово, какое сказали, пусть даже плохое. Подойдя к ярко освещенной парковочной площадке, Володя, вяло спросил:

— По домам?

— Вот это да! Как по домам? — растерянно переспросила Лида. — Мы вас искали не для того, чтобы разбежаться по домам.

— Тогда предложи что-нибудь, — снисходительно попросил Володя и пошутил: — Мы выслушаем ваше предложение и рассмотрим. Правильно я говорю? — обратился он к Олегу.

Тот кивком поддержал, а Вера пояснила:

— Как скажешь, подруга, так и будет.

Лида воодушевилась и весело осведомилась:

— А вы непротив пойти к нам? У нас хозяйка добрая, живет отдельно. Мы культурно посидим, поотдыхаем, шуметь, сильно не будем. А? Как вы, поддерживаете? — Мужчины почему-то молчали и смотрели на Веру, а та себе под ноги. — Ну, что же вы? Думаю, что вариант вечернего отдыха неплохой.

— Я — против…, — наконец произнесла Вера и пояснила: — Мы не знаем, как на это ночное вторжение отреагирует наша бабуля. Искать новую квартиру завтра мне совсем не хочется, так как меня очень даже устраивает эта. Прежде, чем в полночь вести в чужой дом гостей, надо договориться с хозяйкой.

— Ох, и скучный же ты человек, Верка, никакой романтики в тебе. Ну, вот не можешь ты, хоть на миллиметр, отступить от правил, а еще говоришь, как скажешь, так и будет.

Ашот, внимательно слушавший препирательство подруг, неожиданно предложил:

— Я вас приглашаю в ресторан. Может, слышали, новый ресторан открылся, «Черноморочка» называется? Я приглашаю. — Ашот положил ладонь правой руки на то место, где у человека бьётся сердце. — От всего сердца приглашаю. В знак нашей дружбы.

— Но, это дорогой ресторан, — вырвалось у Лиды.

— Что ты такое говоришь, женщина! Если Ашот приглашает, значит, он и платит. Зачем обижаешь? К тому же, я вас приглашаю в свой ресторан, поехали, не пожалеете.

— В свой…? — изумленно протянула Лида. — Ты ресторан открыл, Ашотик?

— Уже полгода, как открыл, — с гордостью заверил он и, повернувшись к Вере, учтиво осведомился: — Вы любите ходить в рестораны?

Вере не дала ответить Лида, которая, не дожидаясь, что скажет подруга, с иронией заявила:

— Она очень любит ходить в рестораны, Ашотик! Она только тем и занимается, что ходит по ресторанам…

Вера смущенно улыбнулась, и, посмотрев в добродушное лицо армянина, с сожалением произнесла:

— Не то, чтобы не люблю, я просто в них не хожу.

Ашот озадаченно уставился на женщину, переваривая сказанное, и никак не мог взять в толк, почему такая красивая особа не ходит в рестораны.

— Да ладно уже, поехали тогда…, — распорядилась Лида. Ей не нравился повышенный интерес к подруге со стороны армянского друга.

— Садитесь в машину, — предложил Ашот и открыл перед Верой заднюю дверку. — Садитесь, садитесь. Друзья, а вы, что стоите?

— Вер, ты приросла что ли…? — Лида, занявшая место рядом с водителем, решила поторопить подругу. — Садись быстрее, время-то идет.

— Вот именно, время идёт, — поддержала подругу Вера. — Знаете что, Ашот, спасибо вам за приглашение. — Вы очень щедрый, я бы сказала, галантный человек. Я и мои друзья, принимаем ваше приглашение и посетим ресторан, но только не сегодня. Уже поздно. Я вот, если честно, подустала и спать хочу. А вы с Лидой, если у вас есть обоюдное желание, можете ехать куда захотите и отпраздновать встречу. Не обижайся, пожалуйста, — кивнула она Лиде и повернулась к, молча, стоящим мужчинам. — Поддерживаете?

— Мы согласны на завтра, Ашот, если тебя это устроит, — прорезался голос у Олега, — а сейчас, действительно поздновато.

— Ну, что же, может, вы и правы. Тогда до завтра. Может, вас домой отвезти? — Армянин вопросительно уставился на троицу, но те дружно мотнули головой, отказываясь.

Наконец, машина с Ашотом и хмурой Лидой уехала. Володя, взглянув на часы, удивился.

— Вы знаете сколько времени?

— Сколько? — поинтересовалась Вера и тут же предположила: — Наверное, что-нибудь около одиннадцати. А ты, как думаешь? — обратилась она к Олегу.

— Чего тут думать, посмотрим на часы и узнаем сколько. Ну и ну, уже за полночь перевалило. Когда только успело столько набежать. Действительно пора по домам. Ты, где живешь? — Обратился он к Володе.

— Здесь рядом, в « Искре».

— Так ты мент? — засмеялся Олег, хлопнув новоиспеченного друга по плечу. — Что же, будем знакомы, коллега. Я, правда, адвокат. — Он протянул руку для пожатия. — В каком чине, если не секрет.

— Не секрет, — ответил рукопожатием Володя. — Пока майор.

— Ну, это пока, у тебя еще есть время для роста. Уж коли ты сам страж правопорядка, провожать не станем, да и рядышком тут. Мы с Верой живем по соседству, я ее провожу. Пока, до завтра.

Олег, не скрывающий хорошего настроения, крепко пожал руку милиционеру. Вера тоже протянула Володе руку.

— Спасибо за компанию, приятно было познакомиться. Надеюсь, что в процессе отдыха еще увидимся.

— Конечно, увидимся завтра, — вдохновился тот и тут же поправился, — уже сегодня. Приглашаю вас на наш пляж, он гораздо лучше и чище дикого, который вы посещаете.

— Спасибо, принимается.

Вера смело подхватила Олега под руку и, весело помахав Володе, они скрылись в густых зарослях боковой аллеи, ведущей к морю, решив сократить путь до своего жилья. Эта дорожка не в пример той, по которой они блуждали только что, хорошо освещалась неоновыми фонарями, но, к сожалению, не до конца. Расстояние в две сотни метров пришлось идти в кромешной темноте. Вера крепко вцепилась в руку Олега. Она с детства панически боялась темноты и теперь, уже у взрослой, этот страх не прошёл. Прижимаясь к бывшему жениху, она ни о чем не думала, кроме того, как быстрее очутиться на освещенной территории. Олег понимал состояние попутчицы, потому что хорошо помнил все ее страхи, и все же, ему очень не хотелось, чтобы закончилась эта темная дорога. Приятно было чувствовать в своих объятиях желанное трепещущее тело, и ни с чем несравнимый аромат духов!

Но все когда-то кончается, закончился и этот отрезок пути. Из зарослей кустарника высветилась небольшая улочка с деревянными домишками, построенными, наверное, еще при царе горохе. Олег решил, что грешно не воспользоваться таким моментом, который, возможно, специально предоставила ему судьба, и, остановившись, обеими руками обнял Веру и прижал к себе. Она не сопротивлялась, понимая, что тоже этого хочет. Она ни за что бы, ни поверила, если бы ей сказали вчера, что она соскучилась, именно, по этим рукам и именно по этим губам. Приятная истома охватила все ее тело, которое стало безвольным. Она даже не сразу поняла, почему ее лицо мокрое. Оказывается, она плакала, не чувствуя слез. Они не говорили друг другу ничего. Олег, молча, целовал мокрые глаза, крепко прижимая ее к себе, словно боялся, что она вот-вот исчезнет в окружающем мраке. Для Веры все, что сейчас происходило, было сном. Переполненная чувствами и желанием, чтобы это блаженство длилось вечно, она только всхлипывала, сильнее прижимаясь к любимому мужчине.

***

Тем временем, Лида, мрачно насупившись, сидела в машине рядом с Ашотом. Кавказец рассказывал что-то смешное, стараясь ее развеселить, но она, уйдя в свои мысли, не слушала. Взглянув на неё, Ашот обиженно замолчал. Проехав ещё немного, он остановился и спросил:

— Я тебя не узнаю. Ты ли это? Куда подевалась милая, веселая женщина? Может, у тебя что-то случилось?

Лида и сама не знала, что с ней. Она сама себя не узнавала, поэтому мрачно взглянула на армянина. Раньше ее восхищали черные густые брови, которые сейчас возмущённо приподнялись, лихо закрученные кончики усов, теперь воинственно топорщившиеся, а ласковые, слегка навыкате карие глаза, сводившие с ума, теперь ждали от нее ответа. Она вдруг поняла, что не нужен он ей, чужой муж, чужой человек. Зачем ей всё это…?

— Знаешь что, Ашот, никуда я с тобой не поеду.

— Как это? Почему? — его глаза округлились, а яркие полные губы замерли, обнажив краешки ровных белых зубов.

— Не хочу и все. — Лида дернула ручку дверки.

— Не дергай, я открою. Только объясни, почему не хочешь побыть со мной? Я соскучился, мы давно не виделись. Слушай, поедем в Арагви, посидим в приличном ресторане, снимем номер, а?

Ашот взял ее руку и нежно гладил, заглядывая в глаза.

— Какой Арагви…, два часа ночи…. Все спят давно и ресторан закрыт.

Ничего, снимем номер, и нам принесут всё прямо в номер, там есть такая услуга круглые сутки.

— Да пойми ты, наконец, не хочу я. Просто, хочу домой и спать. — Лида отняла руку и снова взялась за ручку двери.

Ашот жалел и берёг новую машину, потому заторопился.

— Хорошо, хорошо, согласен. Давай, перенесем встречу на завтра, то есть, уже на сегодняшний вечер.

— Давай, — быстро согласилась Лида и подвинулась к дверке, давая понять, что хочет выйти.

Ашот завел двигатель.

— Я отвезу тебя.

— Не надо отвозить, я сама, — заупрямилась Лида и опять дернула ручку.

— Ты не понимаешь что ли, как опасно ночью даже в городе, а мы уже за городом…? Разные люди болтаются…, — занервничал Ашот.

— Нет, — упрямо сказала Лида и в упор посмотрела на кавказца.

— Хорошо, только помни, упрямство до добра не доведет.

Последних слов Лида не слышала. Хлопнув дверкой машины, она очутилась в кромешной темноте южной ночи. Соображая, в какую сторону идти, женщина мстительно смотрела вслед удаляющимся огонькам иномарки, за рулем которой сидел человек, в которого когда-то была влюблена. Оглядевшись, она поняла, что в такой темноте трудно определить место нахождения. Но, должны же, здесь люди жить, а значит, есть дома и улицы. Хотя, судя по тому, какая стояла тишина, и не было видно, ни огонька, ни строения, можно думать, что люди здесь не живут. Поворачиваясь вокруг себя еще и еще раз, кроме сплошной черной стены мрака, женщина не видела ничего. И все равно, Лида не испытывала чувства раскаяния в том, что отказалась от услуг Ашота. Ей не было страшно. Наоборот, оставшись одна в тёмной ночи, решила, что свободна, и может идти куда хочет. Никто её не преследует, значит, некого бояться. Небо было сплошь усеяно крупными яркими звёздами. Лида подумала, что вчера она звёзд не видела, хотя, они так же сияли на небосклоне, а не видела потому, что было не до звёзд, был страх и опасность. Сейчас у Лиды не было страха, и она не чувствовала опасность. Она думала, что свободна от всего и всех.

Чувствуя под ногами асфальт, она медленно пошла по дороге в противоположную сторону той, куда только что уехала машина с ее другом. Постепенно глаза привыкли к темноте, и она начала различать кое-какие очертания предметов, а, пройдя метров двести, и повернув, вместе с дорогой, за какие-то высокие густые кусты, она заметила вдалеке чуть видимый свет фонарей. Пойду туда, решила она и сошла с твёрдой дороги. Спотыкаясь о невидимые кочки, метров через триста, она вновь почувствовала под ногами твердое дорожное покрытие и уже, более уверенно, направилась к освещённой территории. Это оказался небольшой сквер с двумя бледно светившими фонарями, где, видимо, в дневное время отдыхали люди из близстоящих домов. Сейчас здесь было пустынно и тихо. Пройдя до конца сквера, Лида обрадовалась, увидев женщину. Та, съёжившись, сидела на спинке скамейки, встав ногами в кроссовках, на сиденье.

— Скажите, это какой район Сочи? — спросила Лида, обратившись к незнакомке.

Вопрос прозвучал немного по-идиотски, но Лида не смутилась, а с надеждой уставилась на женщину, как будто, от ее ответа зависело, очутится Лида дома прямо сейчас или это произойдет чуть позже. Женщина, не скрывая удивления, внимательно осмотрела полуночницу и спросила:

— Тебе какой нужен…? Заблудилась что ли?

Лида поёжилась от взгляда незнакомки и пробормотала:

— Я плохо ориентируюсь на местности, к тому же, ночь…

— С другом поссорилась? — снова поинтересовалась женщина, не меняя позы, и добродушно засмеялась. — Нас с тобой судьба свела. Я вот тоже со своим разругалась в пух и прах, теперь здесь кукую. А ты откуда будешь?

Лида, боясь, что неожиданная собеседница уйдет, и она вновь останется одна, поспешила сообщить:

— Я отдыхать приехала, ну, и получилось так, что потерялась.

Незнакомка с еще большим интересом стала рассматривать Лиду. Казалось, она озаботилась судьбой заблудившейся и намерилась ей помочь.

— Понятно. А отдыхаешь где? В каком районе остановилась? Может, в санатории?

— Нет, в частном секторе. Хостовский район…

— Ясно. С мужем поссорилась?

— У меня нет мужа. Мы приехали с подругой… — Сказав это, Лида запоздало подумала, что уж очень разоткровенничалась.

А незнакомка, успокаивающе, произнесла:

— Далековато забрела, но ничего. Рассветет и уедешь на автобусе, а пока вот что. У меня возникла идея. Уж если нас с тобой судьба свела, то пойдем куда-нибудь, где тепло, светло и приятно время проведем. Не сидеть же до утра здесь. Когда город оживет, то и все проблемы сами собой рассосутся. Ну что, пойдем? Я сейчас только звоночек сделаю, предупрежу.

Она направилась к телефонной будке. Женщина вела себя уверенно, и ей хотелось верить. Лида заметила, что незнакомка где-то ее лет и одета просто, можно даже сказать, что бедно. Старые застиранные джинсы и такая же поношенная кофта с длинными рукавами, под темным платком на голове угадывалась короткая стрижка.

Поговорив по телефону, она предложила:

— Давай знакомиться, я — Зара.

Лиде ничего не оставалось, кроме того, как назвать своё имя.

— Пошли? — спросила Зара и первой шагнула в сторону боковой аллеи.

Лиду охватило беспокойство. Внутри её что-то противилось и отговаривало идти за незнакомой женщиной неизвестно куда, нужно остановиться, и вернуться в сквер. Как вчера, что-то кричало внутри, что не надо садиться в машину к незнакомым людям, а она села и что из этого вышло? Так и сейчас кричит, что не надо идти с незнакомкой неизвестно куда, но Лида не слушала внутренний голос и шла. Неожиданно Зара обернулась и, улыбаясь, заверила:

— Не бойся. Идти осталось совсем чуть-чуть, скоро придем, уже совсем рядом. — Внимательно взглянув на Лиду, поинтересовалась: — Ты здесь как очутилась? Подруга-то где?

Лида понимала, что не стоит откровенничать и рассказывать о себе, но язык, не спрашиваясь, говорил и говорил, выдавая всю интересующую женщину информацию.

Запыленные фонари, повешенные на приличном расстоянии друг от друга, плохо освещали частный сектор жилых домов, ни в одном из которых не было света. Лида не заметила, когда свернули в какой-то совсем темный проулок. Зара постучала в черное окно, за которым тут же вспыхнул свет. Из дома кто-то вышел, а, что происходило дальше, Лида уже не видела, и не слышала, что говорила Зара. Оглушенная чем-то тяжелым, она лежала на земле.

— Ты что, Гиви, с ума сошел? А если убил? — Зара наклонилась над лежащей женщиной, ища на запястье пульс. — По-другому нельзя было?

— Как по-другому? Она что добровольно полезет в яму? — Высокий, очень смуглый кавказец хрипло засмеялся и, осветив фонариком лежащую женщину, поцокал языком. — Красивая стерва.

— Даже не думай. — Зара подошла к кавказцу вплотную и, уткнув ему в грудь указательный палец, прошипела: — Если хоть волос упадет с ее головы, то ты меня знаешь.

Гиви, тряхнув давно не стрижеными черными волосами, возмущенно зашептал:

— Что с ней сделается? Не убудет.

— Я сказала. Ты не понял? И хватит дискуссий, кладите ее в машину и везите, пока не очухалась. Где Самвел?

— Я здесь.

Высокий худощавый паренек лет семнадцати вышел из салона автобуса и, подойдя к Заре, поклонился.

— Ты отвечаешь за женщину головой. У меня на нее есть планы, поэтому береги ее. Матрас постели.

— Всё готово ещё с прошлого раза.

— Тогда в путь и смотрите, женщину не трогать.

Гиви сплюнул и сел за руль, а Самвел расположился в салоне рядом с лежащей на матраце Лидой.

Ехали, молча, до тех пор, пока пленница не стала приходить в сознание. Повернув голову, она застонала от резкой боли в шее.

— Очухалась, вот и хорошо, — обрадовался Самвел. — Скоро приедем.

— Что со мной? Где я? — прошептала Лида, и хотела было подняться, но тут же, опять опустилась на вонявший затхлостью матрац. — Болит шея и голова, — пожаловалась она и потерла больное место.

— Заживет, — успокоил Самвел. — Скоро приедем, и станет лучше.

— Ты прямо, как мамка, — осклабился Гиви. — Я вот сейчас ее полечу, и все сразу заживет. У меня знаешь, какой лекарь хороший. Всем помогает…

Он заглушил мотор и, несмотря на большой рост, махом очутился в салоне автобуса.

— Ты бы вышел пока, — обратился он к Самвелу, — а я мадам полечу.

— Гиви, не дури, поехали. Ты слышал, что сказала Зара?

— Не слышал и слышать не хочу. Да и кто такая Зара? Не хватало еще, что бы она мне приказывала, кого любить, а кого нет. Выйди из автобуса.

Голос у кавказца зазвенел от злости.

— Ты ее не тронешь, если только через мой труп. — Парень самоотверженно заслонил собой женщину.

— Ну что же, сам напросился. Можно и через труп, надоел ты мне. — Гиви выхватил нож.

— Уйди по-хорошему. Зарежу.

Неожиданно, Самвел резким движением пальцев ударил в то место, где у Гиви должны были находиться глаза.

— А-а-а, — раздался вопль в ночи. — Шакал, ты выколол мне глаза.

Он зажал лицо руками и вывалился в открытую дверь автобуса. Падая, он рукой зацепил ремень ружья, лежавшего на сиденье и принадлежавшее Самвелу, которое упало вместе с ним.

— Поедем без него, придет пешком, — без сожаления проговорил Самвел и пересел в водительское кресло. Автобус вновь тронулся по грунтовой дороге. Все, что произошло в салоне, повергло Лиду в ужас. Опять двадцать пять, — подумала она. — А может это сон? Она дважды ущипнула себя за руку, но существующая действительность не пропала. Лида не понимала, что происходит? Не понимала, где она и кто рядом с ней? Голова продолжала болеть и кружиться, соображалось туго. Единственное было понятно, что на дворе темная ночь и ее куда-то везут. После сцены в автобуса она боялась спрашивать и молчала, дожидаясь продолжения истории.

А дальше было еще более непонятное. Немного проехав, автобус остановился и паренек, говоривший с сильным кавказским акцентом, приказал ей выходить. Шатаясь, Лида вышла из салона автобуса и прислонилась к его боку. На улице, как-будто, посветлело, видимо, наступало утро. Оглядевшись, Лида поняла, что она на пустыре, у подножия горы, и, кроме дощатого сарая, возле которого она находится, других строений нет. К Самвелу, который в это время дергал большущий замок на двери сарая, подошел крупный мужчина с ружьем. Они обнялись, здороваясь, и стали разговаривать по-армянски. Сильно жестикулируя, Самвел что-то объяснял мужику. Тот достал из кармана ключ и только подошел к двери, как раздался выстрел. Пуля пролетела совсем близко от Лидиной головы и пробила стенку автобуса. Вторая пуля ударилась об автобус рядом с Лидиной ногой.

— Ложись, — закричал Самвел и, подбежав к Лиде, дернул за руку. Она упала на жесткую землю, больно ударившись боком и коленом.

— Не жить вам, всех перестреляю, как бешеных собак, а первой эту овцу.

К сараю с ружьем в руках приближался Гиви. Мужчина, которого Самвел называл Михась, по всей видимости, прятаться не собирался и, молча, дожидался разгневанного кавказца. Тот пока больше не стрелял, целенаправленно направляясь к автобусу. Михась понял его намерение и, опередив, мощным ударом кулака свалил высоченного кавказца с ног. Тот рухнул, выронив ружье, а подбежавший Самвел, его подхватил.

— Тебя связать что ли? Ты чего бесишься? — Михась наклонился над поверженным Гиви.

— Мы здесь на работе и ты тоже. Сейчас тебя свяжем и отправим к Заре, пусть она решает, как с тобой поступить. Ты ставишь под удар наше дело.

Гиви повернулся на бок и просипел:

— Михась, прости, не надо связывать. Вспылил, проклятый характер…

— А если бы ты нас перестрелял? Что видно в темноте? — Самвел встал около головы поверженного Гиви. — Сейчас мы тебя отпустим, но Заре доложим. С тобой работать стало невозможно. — Повернувшись, к сидящей на земле Лиде, парень махнул рукой. — Вставай, иди сюда.

Из распахнувшейся двери сарая в лицо Лиде ударила волна спертого воздуха. Самвел осветил внутренность помещения, остановив луч фонаря на большом отверстии в земляном полу.

— Вот по этой лестнице спустишься.

Он взял около стены длинную, узкую лесенку и только намерился опустить ее, как в проеме двери показался Гиви.

— Спустится хорошо и без лестницы. Эй, вы там, принимайте…

Он с силой толкнул Лиду в спину, которая стремительно полетела вниз.

— Ты что, шакал, совсем сдурел, да?

Самвел коршуном обрушился на грузина, но тот был сильнее и опытнее. От его удара парень отлетел куда-то в угол. На помощь парнишке пришел Михась. Он скрутил Гиви, связав ему руки и ноги, а затем вытащил на улицу и бросил у стены на землю. Прихрамывая и потирая ушибленное плечо, Самвел подошел к лежащему грузину и несколько раз ударил его ногой.

— Ишак, ты и есть ишак.

Повернувшись к Михасю, попросил:

— Помоги закинуть этого ишака в автобус, отвезу к Заре. Пусть решает, как с ним быть. Дальше так работать нельзя. Он товар портит и завалит все дело.

Мужик, молча, кивнул и легко поднял кавказца, ухватив за ремень брюк. Затем втащил его в салон автобуса и бросил на матрац, на котором только что лежала Лида. Повернувшись к наблюдавшему Самвелу, спросил:

— Мне-то, что делать? Вторую смену здесь сидеть? Кто сменит и когда?

Самвел пожал плечами.

— Должен был остаться этот шакал, но теперь придется тебе еще немного подождать. Зара кого-нибудь пришлет.

— Когда этих заберут? — Михась кивнул на сарай. — Подохнут с голоду и от вони. Да и я жрать хочу.

Самвел махнул рукой.

— Заберут, не переживай. Если не сегодня, то завтра и еды привезут. Зара сама хотела днем подъехать и все вопросы решить.

Михась недовольно вздохнул и, прощаясь, махнул рукой.

Лиду подхватили чьи-то сильные мужские руки. Она вместе с мужиком упала на дно ямы, ощутив под собой солому.

— Что это? Где я? — спросила она первое, что упало на язык.

— В яме, — ответил мужской голос, вытаскивая из-под нее свою руку.

— А вы кто?

Лида спрашивала осипшим от страха и волнения голосом. Она поняла, что снова попала в историю, и историю скверную. Мужчина, спасший ей жизнь, иначе бы, падая, она свернула себе шею, успокоил:

— Такие же, как и ты, моральные уроды…

— Я не урод, — возразила Лида и заплакала, пожалуй, впервые за последние два года.

— Вот только этого не надо, — распорядился невидимый сосед. — Слезами не поможешь, да и вообще, вряд ли чем-нибудь поможешь.

Лида затихла и, прислонившись к глиняной стене, закрыла глаза, из которых продолжали капать слезы.

Наверху, через узкий лаз, можно было разглядеть тонкую дощатую стену сарая, сквозь неплотные доски которой, чуть виднелся рассвет. Темнота не только посинела, но и на глазах белела. Вытерев слезы и приглядевшись, Лида различила рядом с собой силуэтов пять или шесть, которые потихоньку шевелились и даже перешептывались.

Яма, в которой она находилась, была метров шесть в длину, и около четырех в ширину, и глубиной около трех метров. Все дно устлано соломой. Одна из глиняных стен была не только сырая, а, можно сказать, мокрая и узники избегали прижиматься к ней, съёжившись, сидели у стены напротив. Потолок был заложен досками, на которые сверху накидана солома и только широкий лаз соединял сидельцев с внешним миром.

Молчание неожиданно нарушил Лидин сосед.

— Может, расскажешь, как тебя угораздило…? По пьянке что ли?

— Сама не знаю как, но только не по пьянке…, — всхлипнула Лида.

— Без памяти, что ли была? — не отставал мужик.

— Не без памяти, а сама пришла…

Сказав это, Лида ужаснулась. Действительно, ведь, пришла сама, добровольно, по собственной глупости. Что теперь будет? Какая ее ожидает участь. Она повернулась к спрашивающему. Тот, прислонившись к стене, задумчиво смотрел вверх, где начинался новый день, для кого-то, возможно, очень счастливый. Она дотронулась до его руки и прошептала:

— А что теперь с нами будет?

Сосед неожиданно улыбнулся то ли своим мыслям, то ли наивному вопросу.

— Не знаю, но наверняка, ничего хорошего.

— Зачем мы им нужны? — еще сильнее заволновалась Лида.

Мужик вздохнул, и вяло проговорил:

— Меня сюда приволокли в драбадан пьяным, Леха попал тоже по пьянке, а вон тех двух красавиц пригласили ублажить кого-то, они жрицы любви, а ту воркующую парочку в дальнем углу взяли под наркотическим опьянением, а как попала ты, нам не рассказываешь? Может, тебя посадили с какой-нибудь коварной целью?

— Ну, что вы, — возмутилась Лида. — Какая цель? Я ночью заблудилась и случайно встретила женщину, которая меня пригласила в дом, где можно переждать до утра.

Мужчина снова глубоко вздохнул.

— Да уж, что тут скажешь! Разве только то, что ты, оказалась еще большей дурой, чем мы. — Мужчина судорожно вздохнул, как будто ему не хватало воздуха, и добавил, — раз сама пришла, так вот и сиди тут, в дерьме, ожидай своей участи.

Наверху раздались голоса. К лазу подошел Михась и спустил на веревке алюминиевую трехлитровую банку с водой.

— Пейте, кто хочет, еда будет опосля.

— Я в туалет хочу, — выкрикнула одна из жриц.

— И я тоже, — присоединилась к ее голосу наркоманка.

— Щас, ведро спущу, и валите в него, а выпускать не велено.

Около отверстия появился еще один человек.

— Это Гиви, — в ужасе прошептала Лида и уткнула лицо в ладони.

— Ну и напугал же он тебя, если в каждом мужике тебе этот грузин мерещится, — посочувствовал сосед и, взяв спущенную банку в руки, стал с жадностью пить.

Лида облегченно вздохнула, поняв, что обозналась. Пить она не хотела. Она вообще ничего не хотела, кроме того, чтобы все это было сном. В яме запахло человеческими испражнениями, видимо жрица любви, и наркоманка действительно сильно захотели в туалет. Лида зажала нос пальцами и уткнулась себе в колени, боясь, что ее начнет рвать.

— Ничего, ничего, привыкнешь, — успокоил сосед. — Вот посидишь тут денька два, и чувствовать перестанешь. Я здесь уже третьи сутки. Когда меня сюда доставили, на соломе валялся один Леха, а потом посыпались остальные. Мне Михась тихонько поведал, что до нас здесь сидели человек около двадцати.

Не разжимая нос, Лида гнусаво поинтересовалась:

— Зачем здесь людей держат?

— Ты что, с луны свалилась? Не понимаешь, зачем тебя в яму бросили?

Лида молчала, боясь сказать, что догадывается, но не хочет верить и надеется на лучшее. Остальные тоже молчали.

— Не слышала, что пропадают люди? Так вот я уверен, что нас похитили с целью продать.

— Как это продать… — пискнули в углу, где сидели наркоманы.

Лидин сосед вздохнул и равнодушно проговорил:

— Очень просто. Продать, как товар, кого на органы, кого для работы на свинарнике, а кого заниматься проституцией, да и мало ли еще на какие нужды может востребоваться человек.

— А убежать отсюда нельзя? — с надеждой в голосе спросила, пододвинувшаяся ближе, одна из жриц.

— Эй, там, вытащи парашу, дышать невозможно, — крикнул молчавший доселе Леха.

Наверху у дыры появился человек и, дернув за веревку, стал поднимать благоухающее зловонием ведро.

Неожиданно Леха глубокомысленно изрек:

— Шанс на спасение есть всегда, только надо хорошенько всё обдумать.

Лидин сосед хмыкнул, но ничего не сказал.

— А вас, как зовут? — почему-то шепотом, то и дело, поглядывая наверх, спросила Лида.

Сосед шевельнулся.

— На самом деле, давайте знакомиться. Сколько тут просидим, неизвестно, а жизнь-то идет. Меня зовут Виктор, Леху уже знаем, а тебя? — Он толкнул плечом Лиду.

Когда все себя назвали, каждый стал рассказывать, как и почему попал в эту злосчастную яму. Оказалось, что всех интереснее попалась Лида. Похитителям не доставила никаких хлопот, вот только разозлила грузина.

— Увидите, он скоро здесь объявится. — Неожиданно заявил малоразговорчивый Леха. — Видать, мстительный, собака. Не простит себе, что не поимел Лидку. Все сидящее здесь бабье прошло через его член. Так что готовься, краля!

— Вот еще! — возмущённо вспыхнула Лида. За изнасилование предусмотрен немалый тюремный срок…

Все сидельцы дружно и невесело рассмеялись.

— И за похищение людей тоже предусмотрен срок, — ехидно заметил Виктор, — но, тем не менее, ты тут сидишь и неизвестно, что они с тобой сделают. Ты, девочка, очнись и осознай, наконец, что с тобой происходит, и, где ты находишься?

— Эх, и дурак же я! — тоскливо воскликнул Леха. — Не жилось по человечески. Как жена убеждала, чтобы бросил пить. Так нет, с женой развелся, а пить не бросил.

— За что боролся, на то и напоролся, — глубокомысленно изрёк Виктор и поинтересовался: — Ты местный или приезжий?

— Какое местный, к свояку в гости приехал. Думал отдохнуть, в море покупаться, какую-нибудь бабенку подцепить. У него собственный дом на самом берегу. Как в сказке, про рыбака и рыбку. Сначала, как приехал, три дня с ним пили. Свояк — то меньше принимает, не выдержал, слег, видно печень прихватило, а я ничего, привычный. Сидел дома, сидел, скучно стало, пошел прогуляться, с городом познакомиться, ну и, возможно, еще кое с кем. Вот и познакомился!

— Все-таки женщина замешана? — заинтересовался Виктор.

— В том-то и дело, что была. Сама ко мне подошла, когда я у пивного ларька пиво с водкой пил. Такая смугленькая, худенькая, словом, я люблю таких.

Леха завозился, шурша соломой.

— И что дальше? — продолжал любопытствовать Лидин сосед.

— А ничего хорошего, — угрюмо проворчал Леха. — Ничего не помню. Даже о чем говорили, не помню. Вспоминаю только, как начал пиво пить, а остальное, словно отрубило. Очнулся вот в этой яме.

Пока Леха рассказывал, наверху началось какое-то движение. Двери сарая распахнулись, и около люка нарисовался согнутый под тяжестью ноши силуэт мужчины. Он положил то, что нес, рядом с отверстием и стал обвязывать веревкой. Подошел еще один человек с перекинутым через плечо автоматом. То ли прокуренным, то ли простуженным голосом просипел:

— Эй, там, принимайте!

Не церемонясь, они, можно сказать, уронили груз на дно ямы и осиплый вновь скомандовал:

— Отвязывай, да поживее.

Виктор с Лидой, сидевшие ближе всех к люку, стали быстро развязывать веревочные узлы. Лида сломала два ногтя, прежде чем развязала один узел. С двумя другими справился Виктор. Завернутая в дерюгу женщина лет тридцати пребывала в наркотическом сне. Виктор, оценивающе оглядев ее, констатировал:

— Ну вот, еще одна муха-цокотуха попалась в лапы паука.

Ближе к вечеру яма пополнилась еще двумя «квартирантами», представителями сексуального меньшинства. Лиду уже ничто не удивляло, она единственное не понимала, почему никто не возмущается, не требует свободы. Как скинули в яму, так и сидят, робко поглядывая наверх, ждут своей участи, словно приговоренные рабы. Так ведь и я тоже так сижу и жду, с ужасом подумала она и взглянула на своего соседа. Тот сидел ко всему безучастный, похоже, спал. Она тихонько потрогала его за плечо.

— Вить, ты спишь?

Он пошевелился.

— Дремлю, а что здесь еще делать?

— Как что? Думать, как убежать?

— Хорошо, давай думать.

— А чего тут думать, не убежишь отсюда, — подал голос Леха, разминая затекшие от долгого сидения ноги. — Выход один — через верх, а они там все с автоматами. Застрелят, не задумываясь, им свидетели не нужны. Так что выбора у нас нет, сидите тихо и ждите.

Виктор неопределенно пожал плечами.

— Будем ждать, может, чего дождемся и снова закрыл глаза.

В яму еще раза два спускали туалетное ведро и банку с питьевой водой. Еды не давали.

— Вот увидишь, — Лёха обратился к Лиде. — Вечером Гиви явится. Он свое не упустит. Такие, если что задумают, обязательно сделают.

— И что? — разозлилась Лида.

— Как что? Изуродует тебя. — Леха как-то ненатурально захихикал. — Может, сначала нас осчастливишь? Кто знает, что они с тобой сделают? А так, хоть оторвешься напоследок и нас порадуешь!

Не ожидая подобного предложения от товарища по несчастью, Лида растерялась и замерла. Не отвечая, уткнулась лицом в колени, до боли вонзившись ногтями в собственную ногу. Зато откликнулся Виктор.

— Ты что, совсем одубел?

— А что? — осклабился мужик. — Вон она, какая аппетитная. Сиськи, попка, все на месте. Зачем добру пропадать.

Сидельцы замерли в ожидании скандала. На улице наступал вечер, и в яме с каждой минутой становилось все темнее, но привыкшие к темноте глаза все еще хорошо различали предметы и даже лица присутствующих. Лехины глаза, казалось, горели от вожделения, и был он весь напряженный и колючий. Виктор, оценив ситуацию, решил, что драку затевать не стоит, не те обстоятельства. Он похлопал мужика по жесткому плечу.

— Уйми свой пыл и аппетит, друган! Забыл, где находишься? Ты не в борделе, а в плену. Не усугубляй и без того сложную обстановку.

— А ты евнух что ли? — не унимался Леха. — Сидишь рядом с красивой бабой, и ничего не шевелится, сердце не стучит?

— Нет, не стучит и мыслей, подобных твоим, в голове тоже нет. Успокойся и жди.

— Чего ждать то? — Леха оглядел крепко сбитую фигуру Виктора и решил пока не связываться. Потрогав бицепс на правой руке неуступчивого соседа, спросил:

— На воле кем работал?

— Молотобойцем, — усмехнулся Виктор.

— А всё-таки? — не отступался Лёха.

— Да так, — отмахнулся Виктор. — Работал всяко-разно, без работы не был.

— Понятно, — промычал Леха и, чтобы как-то наладить отношения, снова спросил:

— А живешь в Сочи?

— Нет, в Москве.

— Вот это да… — Леха хлопнул себя по худой коленке. — Выходит не только мы — провинциальные дурачки попадаемся, но и москвичи хороши. Да что тут толковать, все приезжают сюда оторваться по полной программе, попить да погулять.

— А тебе что, дома пить скучно или, может, женщин у вас там не хватает? Ты-то кем работаешь?

Виктор повернулся к нему, и, насколько позволяло освещение, стал внимательно его рассматривать. Коротко стриженые волосы как бы удлиняли невысокий лоб, глубоко посаженные глаза смотрели выжидающе и тупо, а ввалившиеся щеки и худая длинная шея подчеркивали массивный подбородок.

— В домоуправлении слесарем. Работа нормальная, жить можно, только вот не жилось дураку, захотелось море посмотреть, любовных приключений и еще сам не знаю чего. — Помолчав немного, спросил: — Думаешь, Лидка чего искала в кромешной ночи, в чужом месте? А я знаю, чего она искала. Мужика здорового она искала, приключений на свою круглую задницу…

— Что ты к ней привязался? О себе лучше думай и помолчи, без тебя тошно. Пообщайся, вон, с другими соседями.

Виктор удобнее устроился на тонкой соломенной подстилке, решив дремать. Спертый воздух вызывал головную боль и легкую тошноту. По всей видимости, то же самое испытывала и Лида. Она то и дело вытирала испарину на бледном лице. Виктор проникся симпатией к ней. Ему по-настоящему было жаль соседку по несчастью, по глупости попавшую в передрягу. Наклонившись к ней, прошептал:

— Думаю, скоро все закончится.

— Почему так думаешь? — тоже шепотом спросила Лида.

— Потому что не кормят. Если не сегодня вечером, то завтра утром с нами все решат. Не морить же голодом нас сюда посадили.

— Вот успокоил, — вздохнула она. — Придумал бы лучше, как убежать?

— А я придумал. Наклонись ближе и подставь ухо.

Виктор что-то быстро зашептал. Леха, пытаясь прислушаться, наклонился в их сторону и чуть не лег на соседа, но так ничего и не услышал. Мешали постоянная возня и шуршание соломой то в одном месте, то в другом. Чертыхнувшись, он сел прямо, вытянул длинные ноги и закрыл глаза.

Услышав план побега, Лида настолько вдохновилась, что чуть не запела от радости. Она поверила в план и стала думать, что все получится. План показался легким и выполнимым, надо, только сосредоточится и не бояться, а еще, чтобы около люка был один охранник.

Виктор сидел тихо, казалось, спал. Соскучившемуся по тесному общению Лехе, не сиделось. Он встал во весь свой двухметровый рост и, тихонько, боясь разбудить спящего соседа, стал пробираться ближе к Лиде.

Между тем, закрыв глаза, Виктор детально обдумывал план побега, и сексуальные подвижки Лехи ему серьезно начали досаждать. Он резким движением сделал Лёхе подсечку и тот, не ожидавший подобного, грохнулся вокурат на то место, где только что сидел.

— Во, бля, ты чо…? — возмутился мужик, больно ударившись о землю ягодицами.

— Да, не чо…! Сказано сиди тихо, вот и сиди. Еще раз дёрнешься, ногу сломаю, понял?

Неожиданно темноту в яме прорезал луч карманного фонарика, а следом послышался голос.

— Ну что, сидим?

Лида похолодела. Она из тысячи узнала бы этот ненавистный голос грузина.

— Где ты там, курочка моя? Готова ли ты к встрече со мной? А? Что молчишь, не рада, что ли?

Виктор легонько похлопал Лиду по дрожащему плечу и, наклонившись к ней, прошептал:

— Здорово! Случай сам представился. Не надо будет притворяться, только ты ничего не бойся. Будешь делать, как обговорили, и все получится!

Леха, поглаживая ушибленный зад, обреченно произнес:

— Я говорил, что этот урод заявится. Все они тут между собой повязаны. Если даже кого-то из нас пристрелит, то запросто с рук сойдет…

В сарай зашел еще один человек и, сильно заикаясь, спросил:

— Ж-ж-ж-рать п-п-ривез?

— Нет, слушай, никто не сказал. Звонить надо было.

— З-з-вонил, вашу м-мать, о-о-бещали со сменщиком п-п-рислать. А где С-с-амвел? Он д-д-олжен ночью б-б-ыть со мной.

— Мы поменялись с ним, завтра он будет.

— Я ж-ж-рать хочу!

— Слющай, Сандро, поежжай в щащличную, поещь щащлик, да? Вкусно, слющай!

Было заметно, что Гиви волновался, и оттого стал говорить с сильным акцентом.

— Л-л-адно, у-у-говорил, — проворчал Сандро и вышел, сильно хлопнув дощатой дверью. Гиви вышел за ним.

— Сейчас он вернется и спустит лестницу. Остальное, как договаривались. — прошептал Виктор в самое ухо Лиды, но насторожившийся Леха, все же, уловил слово лестница и, поднявшись с пола, тихо спросил:

— Бежать собрались?

— Отстанешь ты, в конце концов, или нет? Вот прилип, как репей…

Виктора мужик начал раздражать всерьез, к тому же, он боялся, как бы этот недотепа не помешал их с Лидой плану.

Наверху послышался шум двигателя отъезжающей машины и тут же, в яму снова упал луч фонарика. Срывающимся от волнения голосом, грузин прокричал:

— Спущу лестницу, но вы там не думайте вылезать. Только блондинка, остальным сидеть на месте. Сели все, сели или постреляю.

Вместе с прыгающим светом фонарика, он навел, на сидевших в яме, автомат. Виктор тихо скомандовал:

— Быстро все сели, — и, видя, что Леха стоит, как столб, подсёк его. Мужик рухнул и громко выматерился. Падая, он, видимо, сильно ушибся и теперь, лежа на соломе, охал, гладя ноющие места.

Конец лестницы мягко стукнулся о земляной пол.

— Давай, лезь, бистро! — Гиви почти визжал.

Не испытывая терпение грузина, Лида, молча, стала подниматься наверх. Лестница была зыбкая, из тонких жердочек, видимо сколоченных на скорую руку. Расстояние между ступеньками было большое, и Лида с трудом вскарабкивалась с одной ступеньки на другую. Под конец она измученным голосом попросила:

— Держи лестницу лучше, она скользит по стене и прогибается. Я могу упасть обратно в яму.

Гиви порывисто сбросил с плеча мешавший автомат и протянул девушке руку. Та, вскарабкавшись на последнюю ступеньку и ухватившись за руку грузина, изо всей силы дернула его на себя. Не удержавшись на лестнице, Лида вместе с грузином полетела вниз. Ее подхватил Леха, который, не смотря на болезненные места своего организма, внимательно наблюдал за происходящим. Он даже встать не успел, когда Лида приземлилась точно на него. Грузином занялся Виктор. Одним ударом, он послал его в бессознательность и, установив лестницу, скомандовал:

— Лида, быстро вперед! Остальные, кто хочет отсюда уйти, выбирайтесь следом за нами и разбегайтесь в разные стороны. Толпой не ходите, поймают, убьют. То, что мы так легко уйдем, случайность, благодаря, этому придурку. — Он пнул лежащего без сознания грузина.

Первым выбрался Виктор и подал руку следовавшей за ним Лиде. Повернувшись к яме, посоветовал:

— Последний, кто выберется, пусть лестницу вытащит наверх и подальше от отверстия.

***

Свежий ночной воздух после душной, вонючей ямы всем ударил в голову. От пережитого волнения и избытка кислорода у Лиды кружилась голова, к тому же, вокруг была такая темнота, что даже Виктор остановился в раздумье, в какую сторону бежать. Вернувшись в сарай, он нашел оброненный грузином фонарик и прихватил автомат. Обойдя строение, обнаружил припаркованную иномарку, и даже ключи находились в замке зажигания. Следовавшей за ним по пятам Лиде, он приказал сесть в машину. Рядом оказался и Леха, а за ним стояли жрицы любви. Секунду подумав, Виктор опять скомандовал:

— Все в машину и быстро! Скоро вернется второй сторож, надо успеть уехать.

Лида сильно удивилась, когда почти все сидельцы убрались в салоне автомобиля. Лишь одному человеку не хватило места, поэтому его поместили в багажник. Виктор сразу обратил внимание на наезженную колею и, не раздумывая, направил иномарку по ней. Минут через двадцать выехали на широкую асфальтированную дорогу и, сориентировавшись, Виктор уверенно направил машину в ту сторону, где, по его мнению, должен находиться город.

Не доехав до города километра три, Виктор остановил машину. Все вышли, разминая затекшие мышцы.

— Приехали, — спокойно произнёс Виктор. — Дальше сами, самостоятельно, и мой вам совет, добирайтесь до города пешком. Автомобиль оставим здесь. Если того урода уже нашли, то передвижение на машине становится опасным. Все! Прощайте и больше не попадайтесь.

— Я с тобой, — взмолилась Лида. — Ужасно боюсь оставаться одна. Вить, помоги мне добраться до дома, очень прошу…

Народ быстро растворился в темноте, только Леха стоял поодаль, чего-то выжидая.

— А ты чего ждешь? — Виктор повернулся к Лёхе. — Ступай, вон, в ту сторону, и придешь в город. У тебя ноги длинные, быстро дошагаешь, тем более что застоялся, как конь в стойле. Давай, вперед! Да, больше не пей с незнакомыми людьми, будь это хоть мужчина, хоть женщина. А еще лучше, поезжай-ка ты, Алексей, домой, здоровее будешь.

Лёха кивнул и, глубоко вдохнув чистый воздух, двинулся по ночной дороге. Взглянув на Лиду, Виктор усмехнулся и утвердительно кивнул.

— Будь, по-твоему, к тому же, мы с тобой подельники теперь и бросать тебя здесь одну мне как-то не с руки.

***

После разногласия с Лидой, вечером, на следующий день, Вера ждала подругу домой. Она даже купаться, не пошла, хоть, Олег и пытался ее уговорить. Чтобы чем-то занять себя, она взялась помогать Анне Ивановне по хозяйству. Пообедав, и не дождавшись, Лиды, Вера начала волноваться. Своим переживанием поделилась с хозяйкой, а затем и с Олегом, который стал ее успокаивать.

— Вот увидишь, скоро явится. Развлекает ее Ашот, соскучился, давно не виделись, должно быть не отпускает.

— Ты ее плохо знаешь, — возражала Вера. — Ее ничто и никто не задержит, если только наручники оденут или веревкой свяжут.

И уж совсем Вера расстроилась, когда вечером к домику Анны Ивановны подъехала сверкающая новизной иномарка, и из нее вышел Ашот. Увидев выбежавшую на встречу Веру, армянин воскликнул:

— Где эта сумащедщая женщина? Слющай, пачему она так себя ведет? Обещала приехать и не приехала. Я ждал, ждал и поехал сам…. В чем дело?

Вера растерянно молчала, не зная, что сказать, а Ашот продолжал возмущаться, налегая на букву Щ:

— Слющай, где твоя подруга? Вчера ночью не захотела со мной ехать, выщла из мащины, не разрещила даже довести себя до дома. Я всю ночь был обижен, но простил. Думал, что сегодня она приедет, как обещала, но не приехала.

— Ее нет дома, и не было, — растерянно проговорила Вера и присела на скамейку возле палисадника.

— А где она? — в изумлении остановился кавказец. — Она ночью не пришла?

Вера кивнула и снова во все глаза уставилась на Ашота. С полотенцем, перекинутым через плечо, к ним подошел возвращавшийся с пляжа Олег. За руку поздоровавшись с Ашотом и взглянув на Веру, понял, что снова что-то случилось. Ашот, упредив вопрос Олега, растерянно проговорил:

— Понимаешь, Лида пропала. От меня ночью сбежала и домой не пришла. В милицию надо идти, искать надо.

— Бесполезно в милицию. — Олег сел рядом с Верой на скамейку. — Там даже заявление не примут, только через три дня.

— Тогда, что делать? Ее, может, похитили? Сейчас людей то и дело воруют. — Ашот от волнения не мог стоять. Он подходил к машине, дотрагивался до нее, возвращался, садился и снова вставал.

— Вот что, — прервала свое молчание Вера. — Ашот, ты помнишь то место, где ее высадил?

— Очень хорошо помню.

— Тогда поехали.

Вместо шлепок Вера надела легкие босоножки и запрыгнула в машину. Забыв скинуть полотенце, вслед за ней в машину сел и Олег.

— Зачем вы ночью поехали за город? — возмутилась Вера, когда через полчаса они оказались за чертой города. — Куда ты собирался ее отвезти?

— Панимаещь, — волновался кавказец. — Здесь все меня знают. Я хотел отвезти ее туда, где бы мы спокойно могли побыть одни. Там хорошо, кухня шикарная и гостиница есть. — Он затормозил. — Вот здесь я остановился, и она вышла. Она чуть мне машину не поломала. Я должен был связывать ее, да?

Вера огляделась и поняла, не зная местности, отсюда сложно выбраться не только ночью, но и днем. Слева пустырь, справа непонятные деревья и кусты, за ними какая-то заброшенная стройка, а ещё правее, вдалеке от дороги, виднелись небольшие строения, похожие на частные дома.

— Пошли туда, спросим у местных жителей, может, кто-то из них видел Лиду.

— Зачем пешком, я довезу на машине, — запротестовал было Ашот, но Вера покачала головой.

— Надо идти пешком. Лида, если выбрала это направление, то шла пешком. И нам надо идти пешком по ее следу, тогда, возможно, будет толк в поиске. А ты, Ашот, можешь ехать, не оставлять же машину на пустыре.

Когда Вера с Олегом подошли к скверу, по которому сутки назад шла Лида, Ашот их там уже дожидался. Оказывается, с другой стороны к этому месту вела разбитая, когда-то давно асфальтированная дорога. Пройдя весь сквер до конца, и не встретив ни одного человека, Вера присела на ту самую скамейку, на которой прошлой ночью сидела Зара.

— Живет ли здесь кто? — вслух задалась вопросом Вера.

— Конечно живут. Во всех домах живут, — заверил Ашот. — Я сейчас, вон, в тот дом схожу и спрошу…

— Ступай, спроси, — одобрила Вера, а сама осталась сидеть на месте. Олег отправился вместе с армянином.

— Здравствуйте, — неожиданно услышала Вера и резко обернулась.

Откуда-то сбоку к ней подошла смуглая молодая женщина в цветастой косынке на голове.

— Смотрю, сидит незнакомая гражданка. Дай, думаю, подойду, может, помощь требуется?

— Требуется, — насторожённо кивнула Вера, внимательно рассматривая незнакомку.

— Может, я смогу вам помочь?

Незнакомка опустилась рядом на скамейку.

— Может, и сможете, если по ночам не спите, — согласилась Вера. — Здесь так пустынно. Вроде и дома стоят, а людей не видно. Не живет, что ли, никто?

— Что вы, — засмеялась смуглянка, приятно обволакивающим, каким-то бархатным смехом. — Еще как живут! Сейчас день и люди заняты делами, а вечером собираются все вместе и в домах жизнь кипит.

Вера ловила себя на мысли, что женщине хотелось верить, хотелось на нее смотреть и слушать, но всё же, что-то настораживало. Она чем-то удивительно притягивала и отталкивала одновременно. Вскоре, настороженность улетучилась, освободив место полнейшему доверию.

— Давайте знакомиться. Меня Катя зовут, а вас?

Вера назвалась и неожиданно подумала, что, вряд ли Катей зовут эту смуглянку. Как-то мало похожа эта женщина на Катю, а вслух спросила:

— Вы случайно не видели здесь красивую девушку, блондинку? Вчера ночью она могла здесь заблудиться. Мы с ребятами ее ищем. Вон они идут…

Женщина удивленно подняла черные полукружья бровей. Ее глаза из матово-бархатных в один миг превратились в угольно-черные, а губы из радостно улыбающихся алых лепестков в жесткую полосу неприступности. Она отрицательно покачала головой.

— По ночам я сплю, а днем такой девушки не видела.

— Жаль, — вздохнула Вера. — Может, что-то слышали?

— И не слышала. Жаль, что ничем не могу помочь.

Женщина встала и, не оборачиваясь, пошла по дорожке навстречу Олегу и Ашоту. Не обратив внимания на встречную понурую женщину, мужчины подошли к Вере. Ашот удрученно развел руками.

— Не понимаю, почему здесь почти все дома пустые? Может, правда, что здесь большая стройка будет и людей выселяют.

— Из тех, кто ещё здесь живет, никто, ничего не видел, не слышал и не знает, — добавил Олег и тоже, как Ашот, развел руками.

— Все очень странно, — задумалась Вера, всматриваясь, в простирающуюся докуда хватал глаз, пустошь. — Угораздило же тебя заехать на этот пустырь и оставить Лидку одну. — Она повернулась к кавказцу. — Ашот, ты, должно быть, не понимаешь, что совершил преступление. Вот если только с ней что-нибудь случится, не дай бог, виноват в этом будешь ты.

— Как это я виноват, — взвился кавказец. — Она сама захотела здесь выйти.

— Мало ли что взбредет в голову пьяной, взбалмошной бабе, — парировала Вера. — Ты должен был отвезти ее туда, где взял. Вот теперь, поди, поищи! Может, ее и в живых-то уже нет.

Вера отвернулась и всхлипнула. Олег обнял ее и, как маленькую, погладил по голове.

— Ладно, ладно, хватит вам. Ругань делу не поможет. Поехали отсюда и подумаем, что будем делать дальше.

Весь остаток дня Вера не находила себе места. Рядом с ней маялись в неведении Олег, Ашот и Анна Ивановна. Олег с Ашотом ездили в милицию, но, как и предсказал Олег, напрасно. Над ними только посмеялись. Капитан милиции, к которому Олег обратился с заявлением, так прямо и сказал:

— Подобные дамочки пропадают по месяцу, а потом, как ни в чем небывало, объявляются. Сейчас сезон для разного рода приключений, так что не волнуйтесь, никуда ваша родственница не денется.

Возмущению Ашота не было границ.

— Слющай, я буду жаловаться, дойду до самого больщого начальника. Что значит, объявится, а если не объявится? Вы обязаны ее искать! Вы же милиция! Кто, кроме вас, должен этим заниматься, а?

— Да, успокойтесь же вы, наконец, — устав слушать причитания Ашота, возмутился старший лейтенант с густыми черными бровями, которые занимали половину лба. — Никто вам не отказывает. Приходите через три дня, и мы примем от вас заявление, организуем мероприятия по розыску. А пока поищите сами у знакомых или в тех местах, где она чаще всего бывала.

Раздосадованные мужчины ушли из отделения милиции, что называется, не солоно хлебавши.

— Что за порядки такие, — возмущался Ашот. — За три дня человека можно отправить на другой конец света. Не легче ли найти по горячим следам?

Олег был полностью согласен, и шел, молча думая, что же теперь делать? Где искать Лиду, к кому обратиться? Что она попала в беду, он не сомневался.

Вера с ними не ходила, она все время была возле дома. Ей не сиделось, не лежалось и не работалось. От приглашения Анны Ивановны попить чаю, отказалась. Что называется, кусок в горло не лез. Она уже не ругала подругу за капризный, взбалмошный характер, а лишь молила бога, чтобы помог вернуться ей живой и невредимой. Увидев возвращающихся мужчин, Вера со всех ног бросилась им навстречу, но по выражению лиц без слов поняла, что дело плохо. Пока шли, запал Ашота прошел, и он уже имел скорбный вид, а его солидный крючковатый нос уныло завис над усами, которые уже не торчали так залихватски, как накануне. Олег выглядел более респектабельно, присутствие духа не потерял и растерянной Вере, с тревожным взглядом серых глаз, доложил:

— В милицию женщин с ее внешностью не доставляли, в ДТП не участвовала, в морге ее тоже нет.

Вера всхлипнула:

— Хоть это обнадеживает. Что теперь будем делать?

— Ничего не будем. — Олег присел на скамейку, устремив задумчивый взгляд вдоль тропинки, ведущей к морю, спокойное бормотанье которого было отчетливо слышно.

— Что, будем просто сидеть и ждать? — изумилась Вера. — Да как ты можешь быть таким спокойным?

— Я тоже за Лиду волнуюсь, но не надо изображать трагедию. — Олег хлопнул ладонью по колену. — Подождем немного, вдруг на самом деле объявится. Она девушка непредсказуемая, и мы не знаем, что творится в ее безалаберной голове. — Олег посмотрел на удрученно молчавшую Веру. — В конце концов, она сама во всем виновата. Ей уже за тридцать, а ведет себя, как неразумное дитя. Все, я иду купаться. С меня хватит страданий! Предлагаю, присоединиться.

— А мне, хоть, на работе показаться. — Ашот потер ладонями небритые щеки. — Бизнес не терпит равнодушия к себе, он любит внимание, как женщина.

На пляж Вера пошла, но купаться не стала. Сидя на небольшом камне-валуне, и наблюдая за отдыхающими, ей становилось немного легче. В сердце непроизвольно вселилась надежда, что все будет хорошо.

Наплававшись вдоволь, Олег вышел из воды, блестя на солнце мокрым телом. Мелкие соленые капельки градом сыпались с загорелой кожи. Вера невольно залюбовалась легкой пружинистой походкой и статью, какой ни у кого другого не замечала.

— Спортом занимаешься? — спросила она, как только Олег приземлился рядом с ней.

— На тренажеры хожу, а просто спортом заниматься некогда.

Он лег на спину, подставив себя солнцу, и закрыл глаза.

— Жизнь идет такая, что времени катастрофически не хватает. Про твою подругу все время думаю. Сильная, энергичная, ей бы бизнесом заняться. Энергия в ней кипит недюжинная. Занять бы ей себя чем-то серьезным, чтобы глупости в голову не лезли, и амбиций поубавилось.

— Ты серьезно думаешь, что она скоро вернется? — спросила Вера с надеждой.

Олег открыл глаза и, прикрыв их ладонью, посмотрел на склонившуюся над ним женщину. Радостно засмеявшись, обнял ее влажными с прилипшим песком руками, притянул к себе и поцеловал в мягкие пахнущие морем губы.

— Я не маг и не ясновидящий, но чувствую, что твоя подруга скоро объявится. Ей способствует фортуна. Таким, как она, везет в жизни, только они этого не ценят и не задумываются даже, почему им везет. Выводы из обстоятельств не умеют делать.

Он легко поднялся.

— Пробегусь вдоль берега, песок с тела стряхну.

Вера смотрела вслед Олегу и думала, что он, к сожалению, прав. Выводов Лида не делает и постоянно наступает на одни и те же грабли. Ну что же, будем ждать, чем на этот раз всё закончится?

***

— Я вспоминаю, скоро должно быть небольшое селение и там должен быть телефон, а он нам сейчас очень нужен.

Виктор говорил отрывисто, не сбавляя быстрого темпа ходьбы, и Лида старалась поспеть за ним, не просила остановиться или идти медленнее.

Ночь была в самом разгаре. Тишину нарушали редкие в это время суток авто, шумя колесами по асфальту. Высвечивая светом фар куда-то спешащих путников, машины, не останавливаясь, проносились мимо, озорно подмигивая красными огнями габариток. Это обстоятельство радовало, указывая на то, что погони не было. Лида, не смотря на быструю ходьбу, то и дело покрывалась мурашками. Ночной холод давал о себе знать. Наконец, показались одиночные огни фонарей. Пройдя еще немного, Виктор остановился, всматриваясь в плохо освещенные неказистые домишки, стараясь угадать местонахождение телефона.

— Давай подумаем, где может висеть телефон?

Лида тоже вглядывалась в полумрак. От неоновых фонарей, висевших друг от друга на значительном расстоянии, толку было немного.

— Я ничего не вижу, — пожаловалась Лида. — Темень несусветная. Тоже мне, курортный рай!

— Не ворчи, лучше подумай, где должен висеть телефон-автомат?

— Думаю, что в каком-нибудь общественном месте. Может, в столовой или в шашлычной. Столовой здесь, наверное, нет, а шашлычная должна быть.

— Молодец, женщина! — шутливо воскликнул Виктор. — Конечно, есть, и телефон там имеется. Пошли, я знаю, где это.

Узким, темным проулком они вышли на небольшую улочку, где по запаху быстро определили шашлычное заведение. Из единственного окна широкого невысокого строения, скорее похожего на сарай, чем на место общественного питания, лился тусклый свет. После того, как Виктор дважды настойчиво постучал в дощатую дверь, на пороге показалась пожилая с всклокоченными седыми волосами женщина.

— Даже ночью покоя нет, — недовольно пробубнила она и вопросительно уставилась на незваных гостей. — Чего надо?

Виктор не обращая внимания на недовольный тон хозяйки, сказал:

— Извините. Нам срочно нужно позвонить.

Женщина, молча, посторонилась, пропуская незнакомцев внутрь, и рукой показала на висевший, на стене телефон.

— Пожалуйста, оставьте меня одного, — попросил он хозяйку и Лиду, — я очень прошу.

Хозяйка заведения нехотя ушла куда-то за перегородку, а Лида на улицу. К ней тут же подошел, жарко дыша, большой лохматый пес и лизнул ногу.

— Какой ты огромный, — прошептала Лида, гладя собаку по голове. — Откормили тебя тут шашлыками, а я голодная. Хоть бы кусочек хлебца съесть…

Лида не успела вдоволь пообщаться с собакой, как вышел Виктор, и, взяв ее за руку, быстро повлек за собой.

— Пошли быстрее. Старуха какая-то мутная, опасно здесь. Возможно, что с похитителями заодно.

Лида, запинаясь сбитыми каблуками, молча, поспешала за своим спутником, не задавая вопросов. Она полностью вверила ему свою судьбу, справедливо полагая, что в этой ситуации других вариантов попросту нет.

Выйдя на дорогу, они вскоре свернули в сторону за какие-то темные кусты.

— Здесь подождем. — Он отпустил ее руку и посоветовал, — от меня не отходи и не разговаривай.

— Чего будем ждать? — вырвалось у Лиды.

— Машину. Сейчас за нами приедут.

И правда, минут через пятнадцать со стороны города черноту ночи прорезал луч фар. Машина медленно ехала по дороге, мигая поворотником.

— Это за нами. Пошли.

В салоне иномарки было тепло и уютно. Мужчина за рулем, не задавая вопросов, молча, поздоровался с Виктором за руку, кивнул Лиде, и, развернувшись, машина на бешеной скорости помчалась в направлении города. Через какое-то время остановилась именно там, где Лида должна была ее покинуть. Виктор тоже вышел. Прощаясь, он взял ее руку и извиняющимся тоном произнес:

— Я, честно, сожалею, но тебе придется забыть и меня и все, что со мной связано.

— Он смотрел ей в глаза, — понятно, Лида?

Ей было не понятно, но переспрашивать она не стала, а только кивнула головой.

— Чего уж тут не понять, конечно, понятно.

— Вот и ладненько! Тогда прощай, да больше не попадайся. Я рядом могу не оказаться.

Он сел в машину, которая, резко сорвавшись с места, мгновенно исчезла за поворотом. Оставшись на темной дороге, Лида заторопилась уйти в безопасное место, туда, где ее никто не достанет, не похитит, где ее ждут и, где ей рады.

В кромешной темноте, путаясь в кустах и лабиринте бесчисленных тропинок, она, наконец, добралась до небольшого желанного домика. Как и в прошлый раз, Лида постучала сначала в дверь, а потом в окно. Все повторилось. В окне показалась растрепанная голова Веры, которая увидев подругу, ахнула. Лида же в отличие от первого раза легко влезла в окно и попросила что-нибудь поесть. Между тем, Вера, вытерев слезы, села на кровать и, молча, уставилась на неё, как на привидение. Реакция подруги озадачила Лиду, и она устало проговорила:

— Прости! Ну, прости же. Я сейчас все расскажу, где была и что было. Я, ведь, могла погибнуть.

Лида поёжилась под требовательным, осуждающим взглядом подруги и попыталась её обнять. Вера отстранилась, отошла к столу, налила в стакан воды. Выпив её, вытерла рукой рот.

— Я завтра уезжаю домой. С меня хватит такого отдыха! Ты шляешься неизвестно где, а я переживаю за тебя, да разыскиваю. Что это за отдых? Зачем меня с собой сюда притащила, ехала бы одна и делала, что хотела.

Почувствовав правоту в словах подруги и решительность, Лида встала перед ней на колени и умоляюще сложила руки на груди.

— Я все расскажу. Мне было так плохо! Я попала в рабство…

От пережитого волнения и неожиданного среди ночи появления пропавшей, Веру бил озноб. Она никак не могла успокоиться, вновь и вновь пила воду, стараясь унять в теле дрожь. Еще раз, сделав глоток, и несколько раз пройдясь по комнате мимо все еще стоявшей на коленях Лиды, Вера обнадежила:

— Если будешь болтаться по ночам неизвестно где, то не только в рабство попадешь, а провалишься в тартарары и уж тогда точно никогда не вернешься.

Громкий разговор разбудил недавно уснувшую Анну Ивановну, у которой поднялось давление. Накинув халат и держась за стену, она поспешила в комнату жиличек.

— Полюбуйтесь, баба Аня, — обратилась к ней Вера, как только старушка показалась в дверях. — Явилась, не запылилась, а мы тут с ума сходим, по милициям да больницам бегаем. А у Лиды, оказывается, хобби пропадать по ночам, не сообщая близким, а потом неожиданно, среди ночи, объявляться.

Увидев сидящую на полу виновницу переполоха, Анна Ивановна кинулась к ней.

— Лидочка, что с тобой случилось? Где ты пропадала две ночи? Мы так переживали, так переживали. Не может же быть, что если была бы возможность, ты нам не сообщила?

Лида устало прислонилась к спинке кровати и закрыла глаза. Участливое обращение старой женщины тронуло ее. Она уткнулась лицом в грудь старушки и заплакала. Видя эти слезы сожаления и раскаяния, Вера тоже была готова заплакать. Гнев и обида потихоньку уступали место жалости.

— Ну ладно, хватит слезы лить, — грустно сказала Вера, опускаясь на пол рядом с подругой. — Ты лучше расскажи, что случилось?

Не переставая плакать, Лида покачала головой.

— Меня похитили и держали в яме. Если бы не один мужчина, то я не знаю, что бы со мной было.

Анна Ивановна охнула и прижала руки к груди.

— Верочка, на столе в моей комнате лежит валидол, принеси, пожалуйста. — Она стала гладить Лиду по вздрагивающей спине. — Что же это делается, что творится на свете. Жить страшно, как услышишь про такое.

— Верю, — спокойно согласилась Вера, подавая старушке таблетку валидола. — А от Ашота, зачем сбежала? Ты не понимала, чем твоя ночная прогулка может закончиться?

— Не понимала, — кивнула головой Лида. — Захотелось уйти и все.

— Когда только ты поумнеешь? — вздохнула Вера, помогая Анне Ивановне подняться. — Баба Аня, у тебя еда какая-нибудь найдется?

— И ни какая-нибудь, а вкусная, — отозвалась старушка и пошла на кухню.

Глядя ей в след, Вера укоризненно проговорила:

— Доведёшь ты до инфаркта нашу бабулю. Да, что и говорить, все расстроились и пали духом, особенно, когда милиция в поисках отказала. — Видя, как Лида печально опустила голову, Вера заторопилась, — Ладно, ладно, сначала поешь, помойся, а потом расскажешь о своих злоключениях.

О том, что Лида нашлась, первым из мужчин узнал Олег, когда рано утром пришел к Вере с предложением подключить к поискам волонтеров. Хотел высказать ей свое мнение о ее глупом поведении, но увидев осунувшееся расстроенное лицо и припухшие веки, промолчал. Он, как ни в чем небывало, будто никто и не пропадал, предложил пойти к морю и позагорать. Вера озадаченно на него посмотрела и отрицательно покачала головой.

— Хотелось бы у вас узнать, сударыни, — улыбнулся он, — чем думаете заниматься? Загорать не желаете, купаться тоже, тогда может, просто прогуляемся по городу? Сходим в ботанический сад, покушаем шашлычков, я знаю превосходную шашлычную. Как вам это?

Вера взглянула на понуро сидящую подругу и снова покачала головой.

— Давай не сегодня. Ночь была сумасшедшая и если честно, то хочется спать.

— Ладно, — согласился Олег. — Сейчас должен подойти Володя, и мы чисто мужской кампанией направимся туда, где ласковое море, крик чаек и шум неугомонного прибоя.

Он сквозь темные очки посмотрел на бездонное небо и солнце большим желтым пятном плывущее в голубом зените, а затем, сняв очки, осмотрел себя.

— Думаю, что уже не обгорим. Кожа приняла достаточное количество ультрафиолета, чтобы защититься от обжигающих лучей. Как ты думаешь? — взглянул он на Веру. Та пожала плечами и села на скамейку рядом с подругой.

На дороге показался Владимир, вынырнувший откуда-то из кустов. Легкой пружинящей походкой, прямо-таки, излучавший силу и благополучие, молодой мужчина казалось, не шел, а танцевал. Весь его облик говорил, что он молод, здоров и самодостаточен.

— Всем привет, — поприветствовал он друзей и, увидев Лиду, обрадовано воскликнул: — Вот и пропадущая нашлась! Ну, ты даёшь!

Он остановился около нее и, не сдерживая эмоций, спросил:

— Где хоть ты была? Мы тут с ног сбились, разыскивая…. — Он присел рядом и, приобняв женщину за плечи, потребовал: — Что с тобой приключилось? Давай рассказывай.

Лида втянула голову в плечи и, не отвечая на вопросы, встала и ушла в дом. Володя недоуменно пожал плечами.

— Что с ней? Обиделась?

Вера кивнула. — Наверное.

Олег, молча, рассматривал цветы в палисаднике. Казалось, больше всего его занимали пурпурно-красные гвоздики, крупные гофрированные шапки которых там и тут возвышались и пламенели над низкорослыми коллегами по цветнику.

— Я что-то плохо понимаю, что происходит? — задумчиво проговорил Олег. — На что тут обижаться? Если только на то, что мы за нее волновались.

Вера махнула рукой, прекращая разговор, и скомандовала.

— Знаете что, идите-ка вы купаться, а когда вернетесь, поговорим. Только, хоть, вы еще не обидьтесь…

— Действительно, пошли, — поддержал ее Володя, — а там будет видно, что почем.

Мужчины ушли, а Вера, посидев немного в одиночестве, медленно направилась в дом. Лида лежала на постели, отвернувшись к стене. От росших во дворе деревьев, не пропускавших солнечные лучи, в комнате всегда было сумрачно. Вера подошла к окну и, опершись руками о белый подоконник, некоторое время наблюдала за мирно качающимися ветками акаций. Кустарник чувствовал себя во дворе вольготно, не стесняясь, заполнял свободное пространство, раскидывая пышную крону во все стороны.

Лида лежала тихо, притворяясь спящей, но ее выдавали редкие судорожные вздохи. Вера хорошо знала её характер поэтому, продолжая смотреть в окно, негромко спросила:

— Ты думаешь, что поступаешь правильно? Всех нас поставила на уши, отняла у нас два дня отдыха, попортила кучу нервов и еще строишь из себя обиженную. По-моему, это нам надо на тебя обижаться. Ты даже не потрудилась, как следует объяснить, что с тобой произошло? Почему вышла из машины Ашота? Где тебя вообще носило. Пора бы вспомнить, что тебе не двадцать лет, и неплохо было бы включить мозги и думать, прежде чем что-то сказать или сделать. Ты творишь никому не понятно что…

Похоже, было, терпению Веры пришел конец, и она решила высказать все, что у нее накипело и наболело. Неожиданно Лида быстро повернулась, и Вера увидела мокрые, несчастные глаза подруги. Встав с кровати и глотая слезы, та быстро, быстро заговорила:

— Да, я виновата, что так случилось, виновата, что сбежала от Ашота, но мне в тот момент так было надо. Я не думала, что далеко отъехали, не думала, что может быть так…

— Здорово живем! Приехали! — Вера хлопнула себя по бёдрам. — Она не думала. Плохо, что не думала, а думать надо. Ты, что себе возомнила? Выйдешь среди пустоши ночью из машины, и тут тебя ждет принц на белом жеребце?

Лида грустно вздохнула.

— Не принц конечно, но и не бандит. Я не думала, что со мной может такое приключится…

— Вот именно, что не думаешь, а пора бы думать, — перебила ее Вера. — Пора бы научиться думать, это хорошее, безвредное занятие. — Вера ходила по комнате, все больше и больше распаляясь. — Ты импульсивна и капризна, ведешь себя, как неразумное дитя….

Лида запальчиво перебила.

— Тебе хорошо, тебя Олег, вон, как любит. Столько времени прошло с момента вашего разрыва, а он не забыл и не разлюбил.

— Нашла чему завидовать, — вздохнула Вера и снова подошла к окну.

В комнате воцарилась тишина.

— Думаешь, мне интересно встречаться с каким-то армяшкой? — нарушила молчание Лида. — Мне хочется серьезных, стабильных отношений, хочется любви…

Вера присела на краешек кровати, рядом с подругой, и примирительно погладила ее руку.

— Таким способом, дорогая моя, ты любовь и серьезные отношения не найдешь. Если только какой-нибудь геморрой подцепишь.

Настроение у подруг было хуже некуда. Вера сама была готова заплакать, настолько последние события выбили ее из равновесия. И все же, она начатое решила довести до конца. Сидя, рядом с притихшей Лидой, и, гладя ее руку с обломанными, грязными ногтями, Вера продолжала говорить.

— Бегать ночью по окраине незнакомого города, это очень опасный авантюризм и про Ашота ты напрасно так говоришь. Он хороший, достойный человек, но женатый и ты об этом знала. Свою семью он даже из-за сильной пресильной любви никогда не разрушит, и про это ты тоже знаешь. Для него любая женщина на стороне всегда будет только любовница. Все мужчины полигамны, а кавказские в особенности и никакого преступления в том они не видят.

В душе Вера еще утром простила подругу, гнев уступил место сочувствию и жалости, но она не знала, как все произошедшее с Лидой расценят мужчины. Впереди три недели отдыха, сложилась хорошая компания, захотят ли теперь Олег и Володя с ними общаться.

— Ты о чем думаешь? — шепотом спросила Лида замолчавшую Веру. — Не молчи, говори что-нибудь, ругай меня.

Вера невесело рассмеялась.

— Думаю, что лучше будет, если ты обратишь внимание и потратишь свою неуемную энергию на Володю. Посмотри, какой мужчина рядом? Красавец, в расцвете сил, холостой и перспективный, а ты бегаешь по ночам, не знаю где, и ищешь, не знаю что. Под носом у себя ничего не видишь. К тому же, он свой, родной, русский мужик, с нашими родными, русскими заморочками.

Конец ознакомительного фрагмента.