Тень дракона. Княжна

Любовь Черникова (2024)

Я попала в мир драконов, и каждому из них нужна Тень, чтобы оставаться человеком и править.Сапфировый дракон утверждает, что я и есть его Тень. Угрожает, что никогда не отпустит и запрет в подземелье навечно. Таких, как я, здесь ненавидят и казнят.Не желаю быть его пленницей, меня не сломить!Быть может, он заговорит по-другому, когда узнает, что в моих руках его волшебное оружие? И несмотря на вражду и непонимание, его ко мне тянет. Но хуже всего то, что и он мне тоже нравится. Нравится настолько, что я готова отказаться от прошлого…

Глава 4. Могу танцевать, могу играть на… бубне

— Ашше, митери, ашше! — раздался совсем рядом скрипучий старческий голос. — Ит маре сина пиното.

От неожиданности я вздрогнула и шуганулась в сторону, инстинктивно схватившись за меч под одеялом. Его я положила рядом еще с вечера. Напротив, на самодельной трехногой табуретке, сидела седая старуха, протягивая мне парующую пиалу.

Я ни слова не поняла из сказанного. Язык, на котором она говорила, не походил ни на один из знакомых.

— Еще бы знать, что ты говоришь… — тихонько пробормотала я себе под нос и поприветствовала женщину: — Здравствуйте, бабушка!

Может, услышав мою речь, она перейдет на русский язык?

— И тебе поздорову, внученька, — улыбнулась та, и на этот раз я поняла каждое слово. Вот только русскими эти слова не были… — Выпей, это поможет. — Всучила она мне в руки чашку, от которой ароматно пахло травами. — А то варево, что ты приготовила, я вылила. Мышеяр, ежели дольше часа простоит, в сущий яд превращается! Его, знамо дело, свежим пьют, да и то только к’ха-тэр, когда прорицать собираются.

— К’ха-тэр? — зацепилась я за незнакомое понятие.

— Ох, беда-то какая! Похоже, ты уже успела отравиться, раз такую глупость спрашиваешь! — Старуха всплеснула руками. — Говорящих со льдом и водой позабыла?

Вспомнив два солнца и дракона в небе, я не стала с ней спорить. Пусть лучше думает, что я отравилась, и с головой у меня не порядок, а то мало ли…

— Ты пей, пей! Лунарник выгонит яд. — Бабка указала на пиалу, которую я сжимала в руках.

— Спасибо, — поблагодарив ее, я осторожно пригубила отвар.

Тот и правда оказался недурственным. Тепло тут же разлилось по телу, наполняя его бодростью и силой куда лучше любого энергетика. Как там эта штука называется? Лунарник? Надо запомнить, вдруг пригодится.

— Да не бойся, ты. Пей! Хочешь, я сперва отхлебну?

Я посмотрела на бабку и, решив, что не хочу, чтобы она из моей чашки отхлебывала, сделала еще один глоток.

— Я Кафиза — известная травница. А тебя как величать, милая? — поинтересовалась старуха.

Кафиза… Вот так просто? Даже без отчества?

— Амира, — представилась, в свою очередь, я.

— Амира? Красивое имя. Благородное! — тут же отреагировала старуха. — Ты кричала во сне, Амира. Звала кого-то… Кого же?

— Не знаю, — неожиданно застеснялась я. — Точнее, не помню.

Все подробности сна уже выветрились из моей головы, но отчего-то мне было очень-очень грустно. Так грустно, что стоило про это подумать, как невольно навернулись слезы.

— Ну-ну, что такое? Что за беда приключилась? — Старушка тут же села рядом и принялась гладить меня по спине. — Обидел тебя кто? Может, снасильничал? Ежели так, то нужно эрлу пожаловаться. Ни один эрл в Кирфаронге такого не спустит, а наш Ньер Шаротт тем более! Драклорд в Кирфаронге больно строгий, весь предел в кулаке держит. Порядок на его землях такой, какого еще поискать. Вон и нирфеаты ничего не смогли с ним сделать. Одна беда, один он, без тени.

Я слушала этот малопонятный бред, пытаясь выхватить из него хоть крупицы смысла.

— Кирфаронг? А это где? — задала я осторожный вопрос.

— Ох, похоже, ты мышеяру-то добре хлебнула… — всполошилась старуха. — От него и от свежего мысли путаются. А ты точно не говорящая со льдом и водой? — бабка прищурилась.

— Не думаю, — не стала спорить я и повторила вопрос: — Бабушка, расскажите мне про Кирфаронг и про Пределы, а то я, кроме имени своего, ничего толком не помню.

— Да как же так? А как ты тут оказалась?

— Не знаю. Помню только, как очнулась голая в сугробе. Насилу выбралась и спряталась здесь, чтобы согреться. Все.

— Да, вчера метель в горах была знатная, даром что весна в разгаре. В наших-то краях лето недолгое, и то, порой, снежное, — старуха зашлась каркающим хохотом.

Я тоже улыбнулась ее незамысловатой шутке.

А потом Кафиза принялась рассказывать, и с ее слов я поняла, что нахожусь в мире, который зовется Драконьими Пределами. Всего этих Пределов пять: Кирфаронг на севере, Солияр на юге, между ними Дракендорт. На западе Торисвен, а за ним Берштон.

Я сейчас находилась в Кирфаронге, который отделен от Дракендорта высокими горами, что зовутся Драконьим Хребтом. Это те самые, которым Эверест по колено. Кафиза утверждала, что даже дракон его с трудом перелетает.

Кстати, правят Пределами драклорды. Видимо, короли местные. Каждый драклорд имеет что-то вроде титула по названию драгоценного дракона. Кирфаронгом руководит уважаемый и мудрый Финбар Фрост с романтичной кличкой сапфировый дракон, которого Кафиза не устает нахваливать.

На западе Кирфаронг граничит с Пределом Торисвен — краем болот и лесов, и относительно недавно там случилась какая-то заваруха. Вроде как власть сменилась раз, потом другой. Сначала мятежники угробили старого драклорда, потом их самих выгнал его бастард и сел на трон. Теперь у Финбара Фроста дружба с ближайшими соседями, и его Предел прикрыт от напастей. Каких именно, я не слишком поняла, но травница Кафиза через слово благодарила за это местных богов: Дракона Прародителя и его Тень.

— А вот что нынче в Солияре, да Берштоне творится, о том нам неведомо. Нет с ними никакой связи. В Берштоне, похоже, нирфеаты правят, а про Солияр ничего не понятно. Даже сам алмазный дракон до ихнего драклорда докричаться не смог. Так и живем, — закончила старуха. — Ну что, теперь вспомнила?

Я лишь помотала головой.

Вспомнить то, о чем она рассказала, я и не могла, потому что в моих учебниках истории и географии ничего подобного не было. Но одно из ее рассказа я усвоила — где бы я ни находилась, я не на Земле. Лавина сделала свое дело, и там меня больше нет…

Почему-то вспомнились разговоры с мамой. Если мы заговаривали об отце, она никогда не произносила «он умер». Только так: «Он теперь в лучшем мире, доченька». Однажды я поинтересовалась, что она имеет в виду под «лучшим миром». И мама ответила: «Там каждый получает по заслугам. Но те, кто прожил жизнь хорошо, непременно счастливы».

С тех пор я верила, что мой папа теперь точно счастлив, ведь он спасал людей, потому достоин самого лучшего. А что приготовил мир Пределов для меня?

Почему-то я сразу поверила, что нахожусь не на Земле. Опять же очевидные странности бросались в глаза. Я принялась их мысленно перечислять: сначала я не понимала Кафизу, а потом мы, как будто, на одном языке заговорили, разве что отдельные слова оставались незнакомыми. И ее странная одежда, как будто старинная. Нечто, похожее на дракона в небе. Возможно, представитель местной фауны, перед которой тут все так благоговеют? Во время нашего разговора я успела понять, что здесь настоящий культ ящеров. Ну а два солнца, вообще, убойный аргумент.

Раз так, нужно как-то обустраиваться здесь и искать способ попасть обратно, если это возможно.

— Кафиза, скажите, а вы можете проводить меня в ближайший город? Я видела его там — внизу. Как он называется?

— Так Шаротт и зовется, как и эрлинг. А у тебя родня там?

— Нет у меня здесь родни… Или я просто не помню, — тут же исправилась я.

— Что-то я никак в голову не возьму, откуда ты в горах оказалась, милая?

— Не помню, — озвучила я свою лучшую отмазку.

Пусть и дальше считает, что на меня так подействовал… как там его? Мышевар?

— А ты точно не из нирфов? — старуха прищурилась с подозрением.

Чуть раньше добрая бабушка рассказывала, как местный правитель во время войны закрыл границу и переловил всех противников, кто остался на его землях, да и казнил. А кого не казнил, того посадил в темницу. В общем мне не слишком хотелось, чтобы и меня постигла та же участь.

— Точно! — заявила я с уверенностью.

— Ай! — Старуха погрозила мне пальцем, хитро щурясь. — А говорила, ничего не помнишь. Но ты права, я нирфеатов за стерас⁷ чую. Ты к энтим демонам никакого отношения не имеешь.

Я мысленно выдохнула.

И за что этих нирфеатов так не любят?

Мне представлялась война между соседями. Тут ведь, судя по всему, феодальная раздробленность. Хотелось бы верить, что хоть головы не рубят на площадях и камнями не закидывают из-за всякой ерунды.

— Кафиза, а скажите, в Шаротте для меня найдется работа? И сколько у вас жилье стоит?

— Ну ежели в приличном квартале, то две-три серебряных леды за неделю.

У меня не было ни одной серебряной леды. Ни какой-либо другой.

— А если в не слишком приличном? — осторожно поинтересовалась я.

— В неприличном? Это что же ты в бедняцкий квартал собралась? — Старуха нахмурилась и покачала головой.

— Для начала мне надо хоть что-то заработать. У меня же совсем ничего нет…

Сказав это, я вдруг подумала, что могу продать меч. Наверняка оружие стоит дорого, и денег мне хватит на первое время. Но озвучивать это я не стала. Бабуля меч пока не видела, ведь он лежал рядом, накрытый одеялом. Не стоит его пока светить, а то или отберут, или стырят. Мало ли. Да и Кафизе я тоже пока не слишком доверяла.

— Это ты правильно говоришь. Я тебе дам немного медных ледышек. Их не хватит, чтобы снять даже жалкую каморку, но хотя бы дня три голодной ты не останешься.

Мне стало неловко. Я только что подозревала невесть в чем эту добрую женщину, а она мне денег предлагает…

— Но как же быть? Может, меня кто-нибудь пустит пожить в долг?

— Это вряд ли. Оплату обычно вперед берут.

«Все как и у нас», — подумала я.

— Но если ты устроишься мойщицей или подавальщицей в трактир или забегаловку какую, то тебе могут выделить каморку при ней. Так часто поступают. Опять же прислуга всегда под рукой. Удобно. Да вот только… — старуха сморщилась, став похожей на старую картофелину.

— Что?

— Тяжко тебе будет подавальщицей работать. Слишком красивая…

Перспектива работать официанткой в местной рыгаловке мне как-то сразу не понравилась, а теперь еще меньше. Ведь понятно, домогаться будут.

— А ты, может, что особенное умеешь? — оживилась старуха.

— Могу танцевать, могу играть на… бубне. Еще я неплохо рисую.

Два года назад я закончила факультет дизайна интерьера и работала по специальности, а в качестве хобби играла на ударных и даже состояла в малоизвестной местечковой группе с эпатажным названием «Эльф выпрямляет березу». И не спрашивайте, почему так. Ну а танцы… Танцевать мне всегда нравилось, а в последние годы я увлеклась пилоном и стрип-пластикой. Помогало поддерживать себя в форме.

— Ну точно из благородных ньер ты! — вынесла Кафиза вердикт. — Вот что скажу, попробуй наняться к ньерам, преподавать ихним детишкам искусства. Тут тебе и стол, и дом будет. И хорошее жалование. А там, глядишь, и про себя вспомнишь. Или тебя кто признает.

А это уже мысль. Если прочие мои таланты спорны, то рисование действительно может меня выручить.

— Вот только… тебя ньеры и на порог сейчас не пустят, в таком-то тряпье, — грустно вздохнула травница, разглядывая содержимое сундука.

⁷ Стерас — мера длины, равная пятистам метрам.