Память. Часть 2

Людмила Евгеньевна Кулагина, 2021

Личная драма людей, попавших под пресс истории. Любовь, разлука, ожидание. Возможно ли счастье, когда человек не может решать, как жить, когда его судьбой руководят обстоятельства? Двадцатые годы в России глазами нескольких, абсолютно разных юношей и девушек. Разных по национальности, социальному статусу, характеру. Насыщенная событиями, приключениями и переживаниями жизнь. Переплетение коллизий личной судьбы и истории страны.

9.Отчёт

Андрей и Семён добрели до квартиры Порфирия. Вернее, это был кабинет, где он встречался с нужными людьми. Он пригласил их в гостиную и только здесь разглядел.

— Что произошло? — он не на шутку встревожился. — Вас преследуют? Пора прикрывать лавочку?

— Не паникуй, Порфирий Порфирьевич. — успокоил его Андрей. Это не имеет отношения к нашим делам. Это просто уличная драка. Но квартиру поменяй, на всякий случай. И уходи через запасной выход.

— Не понял тебя. Сначала ты говоришь, что драка не имеет к нашим делам отношения, а потом предупреждаешь об опасности. — проговорил Порфирий устало.

— На Семёна напали беспризорники, когда после чаепития он возвращался через парк. А потом появились некие защитники, которые помогли нам справиться с нападающими.

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чьи это люди. — пробурчал Порфирий.

— Одного из них сильно ранили. — доложил Андрей. — Рана может оказаться смертельной.

— Они тебя видели? — решил на всякий случай уточнить Порфирий.

— Естественно. — не стал скрывать свою реакцию на такой глупый вопрос Андрей.

Порфирий тихо выругался.

— Замаскироваться никак нельзя было? — недовольно проговорил он.

— Я, конечно, предполагал, что за Семёном будет слежка, но догадаться, что ваш протеже напорется на хулиганов, я никак не мог. Я решал основные задачи: пытался сохранить жизнь Семёну, себе и всем этим пацанам.

— Все вокруг такие умные, всё понимают! Может быть мне кто-нибудь объяснит, что это были за люди, почему они за мной следили, и как Хельмут там оказался? — проговорил Семён, со стоном садясь на диван и вдруг замер, почувствовав, что дуло упирается ему в бок.

— Предупреждаю в последний раз! Ещё раз произнесёшь это имя, оно будет последним словом, которое слетит с твоих пухленьких губ. — ласково сказал Андрей, поглаживая соседа пистолетом.

Семёна чуть не стошнило от таких игр.

— Вам нужна медицинская помощь? — спросил парторг.

— Мне не нужна, я цел. А вот Семёна нужно осмотреть, перевязать и смазать раны. — ответил за двоих Андрей.

— Это я и без тебя вижу. Не уберёг пацана. — пробурчал недовольный Порфирий.

— Какая отеческая заботливость, — ревниво заметил заместитель.

Смирнов, не ответив вышел из комнаты. Через некоторое время он вернулся с женщиной средних лет восточной внешности. Она несла с собой вместительный саквояж с медицинскими принадлежностями.

— Вот наш больной, займитесь им, пожалуйста, Валия.–Пойдём, поговорим. — это уже было сказано Андрею. Они вышли из комнаты. Вернулись, когда все синяки и ссадины Семёна были обработаны. И сам он выглядел новеньким в белых бинтах и повязках, пах спиртом и мазями. Андрей поставил перед ним чашку чая и булочки. А Порфирий — бутылку водки и стакан.

— Думаю, что нужно всё продезинфицировать изнутри, правильно, Валия?

Валия утвердительно кивнув, тихонько вышла.

— Ему нужна будет новая одежда, — скептично разглядывая Семёна, сказал Порфирий.

— Завтра возьмёт что-то из моего гардероба, — предложил Андрей, — Думаю, ему подойдёт.

Порфирий улыбнулся, представив деревенского парня в аристократичном костюме Андрея.

Шлинчак залпом выпил водку, закусил булочкой, повеселел.

«Как же быстро эта молодёжь восстанавливается.» — подумал Порфирий, потирая лоб, голова болела с самого утра. Хотел тоже выпить, но передумал, решив, что к утру не успеет восстановиться.

— Рассказывай, красавчик! Что за план у тебя созрел! Может кто надоумил! Мы всё равно узнаем, так что лучше сразу правду-матку!

Семёну становилось не по себе, когда этот милый пухленький человечек с круглым лицом и розовой кожей начинал говорить этим деревянным голосом, слегка скрипящим в конце фразы. И чем мягче было сказано, тем страшнее. Хельмут положил руку на рукоять пистолета.

«Странно, почему он не стрелял во время потасовки, если у него был пистолет.» — подумал Семён. Водка помогла восстановить силы. К нему вернулась здоровая злость. Когда на него нападали, он сразу вспоминал все причинённые ему обиды. И молчать уже не мог. Пиетета он ни к кому не испытывал.

— Мой план, значит! Ха! Мой план! Смешно! Я бы придумал план получше! Это ваш дурацкий план, Пётр Петрович! Хуже нельзя было придумать! Какого чёрта!? Что ещё вы мне приготовили! Может заранее ознакомите?! Нашли козла отпущения! Хоть бы оружие дали! А ты чего лыбишься! — это было адресовано уже Андрею, — у тебя же был пистолет! Почему не пугнул этих малолетних придурков?!

— Он без глушителя, не хотел привлекать внимания. — Кстати, как на счёт глушителя, — повернулся он к Порфирию. — этот недостаток хорошо бы исправить. — парторг молча кивнул.

— Ты хотел привлечь внимание моей смертью, а не выстрелом! Отличный план, господа шпионы! — Семён постепенно входил в раж.

— А ты хотел бы, чтобы я убил этих деток? — спокойно, ласково проговорил Житомирский с милой улыбочкой, будто это вовсе не он пинал и расшвыривал этих самых детей в разные стороны. Трудно было поверить, что этот аристократ, протирающий белой салфеточкой длинные фортепианные пальчики, может ударом кисти откинуть человека на несколько метров и справиться с десятком противников.

— Конечно, их жизнь для тебя ценнее, чем моя! — обиженно выкрикнул Семён.

— Всё, хватит пререкаться. Перейдём к допросу. — прервал их парторг.

Слово допрос Шлинчаку не понравилось. Он присмирел.

— Как ты попал к Якушевым?

— Меня Аделя пригласила на чай.

— Зачем ты с ней познакомился?

— Она первая…

— Что за детский сад! Это не я! Это она! — передразнил его детским голосом Порфирий.

— О чём вы разговаривали во время прогулки?

— Если вы всё уже знаете, знаете, что мы гуляли, зачем вопросы задаёте?

— Вот именно, вопросы здесь задаю я, а не ты! О чём вы говорили?

— О свободе, как осознанной необходимости. — ответил Семён.

— О чём?! — Не поверил Порфирий.

— Спиноза? — уточнил Андрей.

— И что ты можешь сказать о свободе, пастух ты наш. — иронично поинтересовался Порфирий.

— Осознанность необходимости законов природы даёт человеку возможность быть свободным. Он уже не слепо подчиняется, а делает всё по собственной воле. Субстанция…

— Достаточно. — прервал его Порфирий Порфирьевич. — с трудом проглатывая слюну.

— Что говорил за ужином Габит? — продолжил допрос парторг.

— Он ничего не говорил. Он только спрашивал!

— Почему я не удивлён? — Порфирий оглянулся на Андрея. — Я тебе говорил, что это старый лис! И о чём он тебя спрашивал?

— Не помню я! Может хватит? Я что, обо всём докладывать должен? Уж и с девушкой нельзя поговорить, и в гости сходить! Вы меня не предупредили, что это запрещено! — запротестовал Семён.

— Никто не предполагал, что ты сразу пойдёшь в гости к самому Якушеву!

–Вы объясните в конце концов, кто он такой и почему вы его так боитесь. — эта реплика Семёна заставила Порфирия поперхнуться чаем, который тот всё время пытался допить, но ставил кружку на стол, так и не отхлебнув.

— Что же ты не узнал этого, прежде чем идти в лапы к хищнику? — скривился Смирнов. — Ладно, всё равно уже ничего не изменить. Идите спать. — начальник устало потёр виски и как-то задумчиво и мечтательно посмотрел на Семёна.

— Дочка его похожа на отца? — спросил он не кстати.

— Не знаю, может, и на мать. Я же мать не видел. — удивился Семён.

— На отца. — ответил за него Андрей.

— Жаль. — Порфирий будто забыл о присутствии парней, задумчиво пил чай, находясь мысленно явно где-то далеко отсюда. Парни тихонько вышли, не рискнув попрощаться.