Янтарь рассеивает тьму. Асдэм

Люцида Аквила (2024)

Асдэм — город, который никогда не спит. Место, где живут твари, сводящие смертных с ума. Но демонам он дарит вечный праздник. А правит городом сильнейший из них. Именно его жаждут призвать к ответу заклинатели. Достигнув точки невозврата, Люциан со спутниками прибывают в Замок Сладострастия. Последний шаг на пути в царство мрака. Там, как утверждает Морион, главу клана Луны ожидает сам владыка демонов. Но переступив порог тайного зала, Люциан не может поверить своим глазам, видя знакомый облик. Перед ним не кто иной, как юноша из снов, только с черными, как смоль, волосами и бездонными глазами. Морион, Кай, Владыка Асдэма — могут ли они быть одним человеком? Демон ждал этой встречи шесть лет. Он уговаривает гостя задержаться на две недели, чтобы завершить цикл воспоминаний и узнать правду. Однако в Асдэме возможно все, и даже враги могут стать союзниками…

Глава 50. Как стать другом бога за короткий срок. Часть вторая

Когда они покинули ресторан, Хаски снова взял под руку Люциана и не отпускал до тех пор, пока они не миновали оживленные улицы.

Люциан чувствовал себя обманутым. «Ну кому в Асдэме понадобится красть меня? Почему все так и порываются гулять со мной под руку? Неужели я не смогу защитить себя, если кто-то попытается схватить? Хорошо хотя бы Кай воспользовался алой лентой, а не как Хаски…»

Люциану было некомфортно, но он ничего не мог с этим поделать. Во-первых, он не знал, с насколько серьезной угрозой может столкнуться, если они с Хаски потеряют друг друга, а во‑вторых, разве смел он спорить с богом? Этому существу было более тысячи лет, и Люциан не мог создавать ему неприятности. Да и Хаски, судя по его виду, не видел в этом ничего особенного, хоть и прогуливался не с девушкой, а с мужчиной, потому что все это было лишь мерой предосторожности.

Бог Обмана ступил на протоптанную тропу.

— Я хочу показать вам одно скучное, но красивое место.

— Что за место?

— Озеро с карпами в объятиях серебряных ив. Вы видели серебряную иву? У вас в резиденции Луны, кажется, растет одна.

— Да. А что за карпы?

— Кои.

Люциан улыбнулся.

— Одомашненные с красивой расцветкой? Я видел их мельком, когда посещал Красный замок в клане Солнца.

— Да, Бог Войны привез их оттуда. Киай думал, рыбы не приживутся, но обошлось.

— Владыка тьмы занимается ими?

— Конечно, нет. Только посматривает иногда. Возродившись и отвоевав Асдэм, он заимел много свободного времени — владыка демонов после стычки залег на дно, и найти его никак не удавалось. Киай был так зол, и чтобы он не натворил бед, первый младший дядя привез ему рыб и заставил ухаживать. Ухаживать он, разумеется, не стал, но смотрел на них часами.

— Вы не знаете, какой она была — эта стычка между владыкой демонов и Каем? Он толком ничего не рассказал, а я и не спрашивал.

— Ничего особенного. Киай умер на территории Асдэма, здесь же и возродился. Когда его тело начало формироваться из тьмы, владыка демонов снес ему голову своим божественным мечом, нанеся серьезную рану. Как Киай боролся без головы — не спрашивайте, это был вихрь из черного тумана и багровых шелкопрядов. Их схватка вышла эффектной: часть города оказалась разрушена, а владыку демонов изгнали. Киай мог бы довершить битву, но рана от божественного меча не позволила ему это сделать. Он потратил годы на восстановление.

— Неужели Кая можно ранить божественным оружием? — Про туман и бабочек Люциан уточнять не стал, предполагая, что это были бестелесные формы двух могущественных, где туманом являлся владыка тьмы, а бабочками — владыка демонов.

Хаски странно посмотрел на него.

— А кого нельзя ранить самым сильным оружием из существующих?

Люциан пожал плечами.

— Кай кажется таким сильным, что думается: ему ничто не страшно.

— Это сейчас не страшно, но тогда он только возродился и еще не успел стабилизировать магию. Владыка демонов знал, что шанс нанести удар только один, и поэтому ринулся в бой.

— Что за божественный меч он использовал?

— А? — Хаски вскинул брови. — Так вы же его видели!

— Видел?

— Да, Киай отнял его и теперь использует сам.

Люциан ахнул.

— Вы имеете в виду серебряный меч, который способен менять форму и на котором можно летать?

— Да.

— Но… как же Каю, запечатавшему силы, удавалось использовать этот меч за пределами Асдэма, не являясь его истинным владельцем? Помнится, я когда-то спросил его, но он ответил очень уклончиво.

Хаски усмехнулся:

— Недоговаривать — вполне в его духе. Я и сам не знаю, как он сладил с мечом, но могу сказать одно: оружие владыки демонов особенное. Оно древнее, в нем много божественной силы, и мне кажется, если честно, что его достали не из озера Ши. Есть вероятность, что владыка демонов сам создал его и наделил подобием сознания.

— Разве такое возможно? — неуверенно произнес Люциан.

— Не знаю, но сомневаться в способностях владыки демонов не стоит. Он переродился, хотя не должен был, а потом возродился, когда точно должен был умереть. Этот демон непредсказуем, и только Киай знает, на что тот способен.

Они подошли к озеру с карпами, и перед глазами открылось живописное зрелище. Алые закатные лучи отражались и преломлялись в воде, пронзая голубизну до самого дна. Высокие плакучие ивы, опустив в озеро белые ветви, стояли полукругом. Тихая трель невиданной птицы переплеталась с шелестом мягкой травы, расслабляла и дарила умиротворение.

На берегу, повернувшись лицом к озеру, стоял человек. Он смотрел на мольберт и говорил сам с собой.

Люциан не ожидал встретить в Асдэме художника и сразу пригляделся к его ауре, пытаясь понять: демон он или смертный? «Неужели это Бог? — Люциан заметил, что аура незнакомца была скрыта так же, как и у Хаски. — Его затылок мне знаком… словно я уже где-то видел эти огненно-рыжие волосы».

— Вот это люди! — Хаски весело хлопнул в ладоши. — Не поверишь, мы как раз тебя вспоминали!

Художник резко обернулся.

Люциан увидел его лицо и чуть не раскрыл рот, признав в незнакомце первого младшего дядю Кая. Он не верил своим глазам. Это было непередаваемое чувство. Неужели ему повезло встретить бывшего владыку Солнца, одного из новаторов, улучшивших способы охоты на тварей и демонов? «Да это невероятное знакомство!»

— А где же твой самый лучший в мире друг, Бог Воды? — ехидно поинтересовался Хаски, остановившись напротив Бога Войны и Разрушений.

— Он не любит приходить в Асдэм, ты ведь знаешь. Ему здесь тяжело. — Фельсифул мазнул взглядом по Люциану и, слегка нахмурившись, нагло спросил у Хаски: — Завел дружка? Я думал, ты по женщинам.

— Будь он моим «дружком», я был бы уже мертв, — хмыкнул Хаски, а затем указал ладонью на Люциана. — Это правитель клана Луны — Люциан Мун, друг твоего племянника. Погостит у нас пару недель.

Фельсифул вперил опаляющий взгляд в Люциана.

— Друг… моего… что?

Люциан застыл.

Этот бог выглядел как первый младший дядя Кая — вот только в прошлой жизни его глаза были синими, как неистовствующее во время шторма море, а сейчас напоминали само пламя. Его радужки горели как костер, в то время как у Люциана светились подобно солнцу.

У Бога Войны и Разрушений были средней длины волосы, зачесанные назад, крепкое телосложение, медового оттенка кожа и привлекательное лицо человека не старше тридцати лет. Его скулы были острыми, а глаза тигра смотрели пристально и внимательно. Подвернутые рукава серо-белой рубашки, заправленной за широкий пояс коричневых штанов, были в пятнах краски, и они обнажали предплечья, намекая на легкомысленный нрав хозяина. На одной из рук красовался рисунок в виде языков пламени и сверкало обручальное кольцо.

Переродившись в бога, дядя Кая стал чуть выше и поэтому сейчас смотрел на Люциана сверху вниз. Его губы были плотно сомкнуты, а поза казалась настороженной: он всем своим видом демонстрировал, что не доверяет Люциану. Владыка Солнца всегда был подозрителен к чужакам — Люциан усвоил это, еще когда находился в теле Элеоноры, — зато к близким относился заботливо и очень любил Кая.

Фельсифул шагнул вперед и встал так близко к владыке Луны, будто они были быками, собравшимися бодаться друг с другом.

Люциан не дрогнул и спокойно сказал:

— Рад знакомству с вами.

— Он мне кого-то напоминает, — обратился Фельсифул к Хаски.

— М-м… даже не представляю.

— Вре-ешь. Дай хотя бы подсказку.

Хаски лукаво улыбнулся:

— Обратись с этой просьбой к племяннику.

— Пф. — Фельсифул поморщился, словно мысль о племяннике его раздражала, а затем отступил и поклонился Люциану. — Прошу прощения за мою неучтивость, я тоже рад знакомству.

Люций ответил на поклон, словно никаких престранных речей и действий не было.

— Значит, вы нынешний владыка Луны? — Фельсифул завел руки за спину. Его плечи распрямились, и величественное божество стало казаться недосягаемым. — Наслышан. С тех пор как вы взошли на трон, Лунные земли начали процветать. Не думал, что это заслуги столь молодого человека. Могу я поинтересоваться, сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— Так и думал. — Фельсифул улыбнулся, отчего его лицо озарилось, стало дружелюбным и приятным. — Еще раз прошу меня простить. К чужакам я отношусь настороженно, особенно к заклинателям, приходящим в Асдэм. Вы ведь понимаете, за чем они сюда рвутся?

— Да. Понимаю. Я бы тоже беспокоился, если бы к моему другу присоединился тот, кто пришел за наживой.

— О-о, так вы считаете нас друзьями? — Хаски демонстративно закинул руку на плечо Фельсифула.

Люциан неловко почесал кончик носа и пробурчал:

— Простите, если ошибся…

Фельсифул хмыкнул, жестом велев не переживать об этом. Он стряхнул с плеча руку Хаски и пригрозил:

— Если не хочешь сгореть заживо, лучше не закидывай на меня свои лапы.

— Какой жестокий! — Хаски притворился расстроенным и затянул свою обычную душевную песнь: — Мои чувства никто не ценит! Так прискорбно! Мне совершенно не с кем поделиться теплом и не от кого получить объятий. Те, к кому я иду с раскрытой душой, — отворачиваются, те, кому хочу помочь, — не принимают мою доброту! Как сложно быть хорошим среди злых… как печально… — Хаски своим голосом передавал такую боль, что у Люциана сжалось сердце и он даже почувствовал вину.

— Не слушайте этого болтуна, — строго сказал Бог Войны. — Вас наверняка предупреждали, что Хаски абсолютный врун. Не стоит верить его речам, иначе он может склонить вас к недоброму.

Люциан сморгнул наваждение и перевел взгляд на Хаски, который с таким грустным видом созерцал озеро, словно собирался в нем утопиться. Не верить его речам было сложно, потому что печальному образу в тот момент соответствовало все: от интонации до поведения. Люциан не стал утешать Хаски только потому, что ему не один раз говорили о его лживой натуре, хотя в душе хотелось посочувствовать страдальцу.

— Так, значит, вы друг моего племянника? Это правда? — перевел тему Фельсифул.

— Не знаю, можно ли назвать нас друзьями…

— Не продолжайте. — Бог Войны поднял раскрытую ладонь. — Характер моего племянника невозможно понять.

— Вы пришли в Асдэм навестить его? — полюбопытствовал Люциан.

— Нет. Я здесь не ради него.

— Они не ладят, — шепнул Хаски на ухо Люциану, хотя тот уже знал это от Кая.

— Ну почему сразу не ладим? — фыркнул Фельсифул. — Просто повздорили и до сих пор не помирились.

— И не помиритесь, потому что он всегда все делает по-своему, а не так, как хотите вы. — Хаски бросил взгляд на чистый мольберт и, пытаясь разрядить обстановку, спросил: — Ты рисовать собирался? Нарисуй-ка меня!

— Что? — Бог Войны передернул плечами. — Я не выдержу смотреть на тебя дольше десяти минут.

— Это еще почему? Разве я недостаточно красив? Владыка Луны, — Хаски ткнул Люциана в бок, — скажите, я красив?

— Да.

— Видишь! Нарисуй, пока мы тут. Я сегодня как раз приоделся.

— Мгм, как канарейка. — Фельсифул обратил внимание на желтую рубашку Бога Обмана. — Я лучше владыку Луны нарисую, его красота намного приятнее и менее вызывающая. — Он серьезно посмотрел на Люциана. — Вы ведь не возражаете? У вас есть время? Мольберт пустует уже час.

— Не думаю, что мой лик достоин божественного внимания.

— Не скромничайте. Этот красноволосый обалдуй наверняка нахваливал вашу внешность, так что мне нет нужды все это повторять. Можем приступить прямо сейчас. Просто примите удобную позу и отдыхайте, а я быстро сделаю зарисовки.

— Ты кого обалдуем назвал? Я раз в десять старше!

— И что? Это не мешает тебе вести себя как обалдуй, — равнодушно отозвался Фельсифул и развернулся к мольберту. — Ну так что, владыка Луны? Не откажете богу?

Люциан вздохнул, ощутив себя игрушкой в чужих руках. Ему несложно было оказать эту услугу, но он не мог игнорировать неприятный акцент на словах «откажете» и «богу». На первый взгляд Хаски и Фельсифул казались приветливыми, однако они все равно считали себя выше других и не позволяли забыть о том, с кем ты имеешь дело. Люциана это немного расстраивало.

— Хорошо, я не откажу. Я правда могу принять любую позу? — Он подошел к пирсу. — Мне бы хотелось сидеть и смотреть на рыб, возможно ли это?

— Да, — ответил Фельсифул, после чего перенес мольберт ближе к воде.

— Много времени займет рисование? Я пришел сюда с господином Хаски и не хотел бы заставлять его ждать.

— Пару часов. Он потерпит.

— Сколько? — взвыл Хаски. — И ты это называешь «быстро сделаю зарисовки»?

— Для того, кто живет вечность, два часа — мимолетное мгновение. Так что вздремни под деревцем и не ной. — Фельсифул с бесстрастным выражением лица начал разводить краски.

Хаски насупился, уперев руки в боки.

— Не унаследуй ты силу древнего бога, я бы тебя в лепешку размазал и показал, кто здесь главный! Доболтаешься ведь, я всегда могу и на Боге Воды отыграться!

— Я раньше не наблюдал за тобой склонности к самоубийству, — прозвучал ровный и спокойный голос Фельсифула. Он проницательно посмотрел на Хаски. — Это появилось недавно или ты сейчас просто оговорился?

Бог Обмана замолчал, уставившись на собеседника в ответ. Он горделиво вздернул нос, махнул рукой и капризно сказал:

— Какие здесь все злые, ужас! Кроме вас, конечно же, — быстро добавил он, обратившись к Люциану. — Я вернусь за владыкой Луны через два часа, а сейчас вынужденно откланяюсь, иначе мое сердце разорвется от обиды на этого бога! — Он осуждающе глянул на Фельсифула, который уже не обращал на него внимания.

Люциан помахал Хаски на прощание и устроился на пирсе. Он снял сапоги, подвернул штаны до колена и опустил ноги в воду, принявшись наблюдать за разноцветными карпами. Закатные лучи солнца придавали его золотистым волосам бронзовый отлив, а светлой коже — легкий медовый оттенок. Длинные золотые ресницы скрывали его взгляд, а на губах играла нежная улыбка.

Люциану раньше не доводилось позировать для портрета, поэтому он не знал, можно ли двигаться, и на всякий случай сидел смирно все два часа. Это было несложно, учитывая уровень его совершенствования и месяцы, что он проводил в оздоровительной медитации. Люциан просто смотрел на карпов, и хотя у него было много тем для размышлений, он не хотел портить ими столь прекрасный вечер.

Конец ознакомительного фрагмента.