Приключения Никтошки

Лёня Герзон

Сказочная повесть для детей среднего школьного возраста и для всей семьи. О маленьком Никтошке, которого никто не хотел замечать.

Глава пятая с половиной. БАБАЯГА

Малянку и вправду так звали: Бабаяга. На самом деле, когда-то ее звали по-другому, и это она сама себе придумала такое непривлекательное имя. Дело в том, что Бабаяга была страшная, невероятная, удивительная красавица. Жила она в собственном домике на окраине Цветограда и очень редко из него выходила при свете. Потому что была ужасно стеснительная. Но Бабаяга любила гулять по ночам и нюхать цветы. А днем она сидела дома и стеснялась выходить. Только когда у нее совсем кончались продукты, она шла в булочную, чтобы купить хлеба, или в молочную за молоком, или в колбасную за докторской колбасой. Появилась она в Цветограде не так давно (то есть, малянка, а не колбаса), кажется, прошлой весной, а где жила раньше — никто не знал. По акценту-то ясно было, что она иностранка.

Когда поэт Пёрышкин впервые увидел эту малянку, он написал лучшую свою поэму под названием «Весенние лепестки». А когда с ней на улице нечаянно столкнулся ученый Всезнайка, он открыл закон Архимеда, что и позволило ему изобрести дирижабль. Для Шприца встреча с Бабаягой закончилась горячкой с температурой тридцать девять и пять и бредом. Шприц так очумел, что выдумал несуществующую, но смертельную болезнь под названием «веснуха» и сделал от нее прививку всему населению города. Шприц выделил для веснухи целую главу в медицинской энциклопедии, которую он сам написал. Там рассказывалось, какая это опасная болезнь и как по весне, нанюхавшись ароматов цветов, людишки заболевают веснухой и сходят с ума.

Бабаяге надоело, что из-за ее красоты все смотрят на нее, как на чудо, и она нарочно, перед тем как выйти из дома, стала мазать лицо сажей, а вместо одежды надевать грязные, рваные лохмотья. Как раз тогда она и выдумала себе это имя: Бабаяга и всем, кто спрашивал, говорила, что ее так зовут.

Но ничего это не помогло. Натерев волосы жидким мылом и высушив потом феном, чтобы были как мочалка, намазав золой щеки, в грязном, разорванном платьице, в котором дыр больше, чем материи, Бабаяга все равно была самой красивой малянкой в городе. Некоторые малянцы так прямым текстом и заявляли: в лохмотьях, с чумазым лицом она, мол, намного симпатичнее, чем другие малянки, которые носят модные платья и пользуются косметикой. Особенно малянцы вроде Пустомели, которые и сами-то не любят мыться. Надо ли говорить, что после таких высказываний малянки Цветограда, почти все до единой, возненавидели Бабаягу.

С ней дружила одна только Кнопочка. Кнопочке было наплевать на собственную красоту. Она никогда не смотрелась в зеркало, надевала на себя что попало, в жизни не красилась, и малянцы ей были глубоко безразличны.

— О, почему, почему они считают меня главной крайсавицей? — жаловалась бедная Бабаяга подруге, по-иностранному выговаривая слова.

В ее родном языке звуки в словах часто идут в другом порядке, поэтому многим цветоградцам трудно бывает понять речь Бабаяги. Но Кнопочка давно привыкла к акценту подруги и не обращала на него внимания.

— Почему, — жаловалась та, — почему смотрят на меня, как на скультпуру в музее или чудно-юдный цветок? Щёки гуталином мазала, на волосы оликвовую маслу лила, перцем насыпала, даже макаронами! На улицу выхожу — платье рнваное, грянзое. Ничего не погомает. Глядят, откроя рот — вот и всё! А я совсем не чудно-юдный цветок и не скультпура! Я — обычная малянка, такая же, как все. И между прочим, я тоже личность, не меньшая, чем они. Я не красотка с ангельным лицом! У меня, между прочим, душа есть!

Бабаяга плакала, а Кнопочка утешала ее.

— Ну что ты… другие счастливы были бы иметь такие огромные зеленые глаза и такие длинные ресницы, как у тебя. Я, правда, этого тоже не понимаю, но Ласточка мне говорила, что, если бы у нее были ресницы ровно в два раза короче твоих и пусть даже не такие густые и не рыжие, а просто коричневые — она бы была на седьмом небе от счастья.

— Но я-то от всего этого совсем не попала на седьмное небо! — всхлипывала Бабаяга. И крупные прозрачные слезы текли по ее прекрасным щекам.

— Не расстраивайся. Другие твоей красоте завидуют. Но что в этом хорошего?

— Вот именно, что ничего нет хооршего.

— Нет, я имею в виду, для них — что хорошего завидовать-то? Зависть — плохое чувство.

— Ты хотя бы меня не завидаешь?

— Ну что ты… как ты можешь так думать? И знаешь… не обращай на них внимания.

— Вот я не обращаю. А чтобы не таращили на меня — одеваюсь в рнваные ломхотья, намазываю на себя сажу и гуталин…

Кнопочка немного подумала.

— Знаешь что? — сказала она. — Я думаю, ты не совсем права. Красота — она прекрасна. Людишкам хочется смотреть на красоту — что же в этом плохого? Вот ты — разве не любишь смотреть на красивые деревья, цветы?

— И ты, как они… ну разве я цветок? Я ведь живая малянка! У меня есть душа! А ни у кого до этого дела нет!

— Да-да, ты права, — соглашалась Кнопочка.

Ей было безмерно жаль несчастную Бабаягу.

— Знаешь, я так не люблю грязь, — жаловалась та подруге. — Очень тяжело гулять по гоорду в таком виде…

Она действительно терпеть не могла грязь. Придя из магазина, первым делом залезала в ванну, намыливалась с головы до ног и оттирала с лица и рук противную сажу. Потом долго вымывала и расчесывала свои густые волосы и заплетала в две длинные косы.

Отчего Бабаяга казалась всем такой красивой — даже в рваных лохмотьях, сквозь которые просвечивали ее длинные белые ноги — понять трудно. «И что, нет, вот что они в ней нашли?!» — возмущалась другие малянки. Даже некоторые малянцы задумывались. А ученый Всезнайка, которому всегда хотелось докопаться до истины, написал небольшую книжку, которая так и называлась: «Чем нас очаровала Баба-Яга?» Книга начиналась с истории появления сказочной Бабы-Яги. Всезнайка провел научное исследование. Он объяснял, откуда она появилась в сказках, почему у нее костяная нога, а живет она в избушке на курьих ножках. А потом от Бабы-Яги плавно перешел к малянке по имени Бабаяга и стал рассуждать, почему ее красота так сильно действует на людишек. Положа руку на сердце, Всезнайка не собирался писать про сказочную Бабу-Ягу, тем более, что он в нее не верил. Он хотел написать книжку только про малянку Бабаягу, но подумал, что некоторым такая книжка может не понравиться. И, на всякий случай, начал не с прекрасной малянки, а с ее сказочной тезки.

Но это ему не помогло. Вскоре после издания пришлось ученому Всезнайке самому свою книгу запретить и все копии изъять, даже из библиотеки. Потому что возмущенные цветоградки накинулись на Всезнайку.

— Если этот мерзкий пасквиль, эта отвратительная клевета не будет немедленно уничтожена, мы поднимем восстание! Мы взорвем твою научную лабораторию и сожжем все твои книги! Мы засунем тебя в твой дирижабль и отправим в атмосферу! А еще лучше — в космос, чтобы ты там как следует подумал.

Это объявила ученому в мегафон малянка по имени Бантик, возглавлявшая мирную демонстрацию малянок против красизма. До этого утра, пока он не услышал под своими окнами крики разъяренных демонстранток, Всезнайка даже и не знал такого слова. Оказывается, красизм — это когда кого-нибудь ущемляют, если он недостаточно красивый.

— Мы не позволим никого ущемлять! — гудел из динамиков гневный голос малянки Пудельки.

Ее кудрявые волосики грозно торчали из головы, словно колючие пружинки.

— Что вы, что вы, милые! — воскликнул Всезнайка, протирая глаза и высовываясь из окна по пояс.

При этом он поцарапал себе живот об оконную раму, которую давно не красили, и от нее отшелушились щепки. Всезнайка очень боялся конфликтов и всегда старался решить дело мирным путем. А малянки уже держали в каждой руке по яйцу колибри, готовые подвергнуть бомбардировке дом номер пятнадцать по Незабудковой улице.

— Дорогие мои! Голубушки! — кричал из другого окна доктор Шприц, выскочивший из постели в одной пижаме. — Конечно же, Всезнайка сейчас же уничтожит свою дурацкую книжку! И как это я недосмотрел и позволил ему ее напечатать! У него наверняка поднялась высокая температура, и он сделал это в бреду. Сейчас же возьму у него мазок из горла и пропишу курс уколов!

По счастью, дело кончилось миром. Всезнайка послал Напильника и Молотка, которые на машине объехали библиотеки и книжные магазины города и изъяли злосчастное произведение. Удовлетворенные демонстрантки разорвали все экземпляры в клочки и разошлись по домам. Некоторые даже извинялись, что наделали столько шума.

— В следующий раз приходите сразу ко мне, незачем устраивать демонстрации, — на прощанье сказал Всезнайка Пудельке и тут же пожалел об этих словах.

— Надеюсь, что следующего раза не будет! — прогудел из мегафона ее металлический голос.

Всезнайке пришлось прочистить оглохшее ухо концом мизинца. Словно из водосточной трубы окатила.

— Надеюсь, вы избавились от ваших красистских взглядов навсегда, доктор Всезнайка!

— Конечно-конечно, — пролепетал бедный ученый.

Вот, оказывается, какую знаменитую малянку спас Никтошка. Правда, как я уже говорил, об этом его героическом поступке никто так и не узнал. Кроме самой Бабаяги. Потом она рассказала своей подруге Кнопочке, что ее спас какой-то малянец в синем шарфике. Но Кнопочка не могла припомнить, кто в Цветограде носит синий шарфик, и так они и не узнали, что это был Никтошка. Сам же Никтошка раньше с Бабаягой не встречался и ничего про нее не слыхал. Да и немудрено: Никтошка был словно не от мира сего. Никого он не знал.

Никтошка так устал и был так голоден, что решил — это у него головокружение от голода. Он осторожно убрал ряску с рыжих волос малянки. Ее лицо, плечи и руки были бледные, как белый шелк, из которого в Цветограде шьют пододеяльники и простыни. А глаза у нее были зеленые, чуть темнее листьев кувшинок.

Тут послышались голоса малянцев и малянок. Дирижабль, который строили людишки на Незабудковой улице, к этому времени уже был готов. Ученый Всезнайка сказал, что теперь нужно немного отдохнуть перед полетом. День был очень жаркий, и все побежали на Кабачковую речку купаться. Людишки с визгом прыгали в воду и плыли на другой берег, а некоторые сели в лодки, чтобы первыми добраться до тарзанки.

— Что тут случилось? — закричали приплывшие на лодке ученый Всезнайка и доктор Шприц.

Не успел еще Никтошка ничего сказать, как Бабаягу уже обступили малянцы и малянки, прибывшие на нескольких лодках. Никтошку оттеснили от Бабаяги, он отошел подальше и прилег на пенек, чтобы отдохнуть. Ведь он сегодня еще не завтракал, и теперь сил у него совсем не осталось. Он даже шатался — так устал. Такой уж у Никтошки был организм: стоило ему вовремя не перекусить, как у него сразу же кончались все силы и начинала страшно болеть голова. Никтошка это знал и всегда старался поесть вовремя. Он слышал, как малянцы и малянки наперебой расспрашивали Бабаягу, что с ней случилось, и как она рассказала им, что сорвалась с тарзанки и ее засосало в болото. А потом, как она очнулась и увидела, что висит вниз головой на дереве.

— Ну и враки! — сказал Пустомеля.

— Да уж, на что Пустомеля иногда приврать любит, но таких врак даже и он бы не выдумал, — сказал стоявший рядом Шмунька.

Удивительно — когда малянцев было много, красота Бабаяги на них совсем почти не действовала. Но стоило кому-нибудь столкнуться с ней на улице, как…

— Нужно ей искусственное дыхание делать, — сказал доктор Шприц. — Ну-ка, Мальберт, дай свой платок!

Художник Мальберт передал Шприцу шейный платок.

— Будем делать искусственное дыхание методом «рот-в-рот», — стал объяснять Шприц. — Это каждому полезно уметь. На рот кладется платок, чтобы пациент не заразился. Затем двумя пальцами ему зажимается нос, и через открытый рот вдыхается воздух.

Ученый Всезнайка, слесарь Напильник, охотник Патрон и другие малянцы встали вокруг Бабаяги, чтобы делать ей искусственное дыхание.

— Но ведь она и так дышит, — удивился Пустомеля. — Зачем же искусственное дыхание?

— Пожалйуста, не надо мне искувственное дыханье, — взмолилась Бабаяга и заплакала.

— Ничего, что дышит, она может в любой момент перестать, — сказал Шприц. — Она сама не понимает, что это нужно, а наш долг ей помочь.

В это время из-за кустов выбежала Кнопочка. Она держала наперевес огромную корягу.

— А ну, пошли все отсюда к чёрту! — громко закричала Кнопочка и так замахнулась корягой, что Шприц со Всезнайкой отпрянули назад, а испугавшийся Растяпа упал в воду. Юбка у Кнопочки сбилась на бок, волосы растрепались, и вообще, вид у нее был страшный. Шприц, к которому ближе всех подступила Кнопочка, понял, что сейчас она его огреет корягой по голове. Он сделал шаг назад и сказал:

— Не хочет — не надо! Мы насильно никого лечить не собираемся.

— Пойдемте, товарищи, у нас и так полно дел! — сказал Всезнайка.

— Вот и проваливайте поскорее, — мрачно изрекла Кнопочка.

Размахивая корягой, она разогнала зевак, чтобы Бабаяга могла спокойно отдохнуть. Подруги Кнопочки Мошка и Капелька принесли всякой еды, расстелили покрывальце и устроили небольшой пикник, чтобы накормить Бабаягу.

А Никтошка, полежав на пенечке и набравшись сил, побрел к своему дубу, возле которого он оставил нарезанные для завтрака ломти кабачка.