Школа жён

Магдалена Виткевич (2016)

Юлия только что развелась, буквально 5 часов и 27 минут назад. И как раз тогда, когда она отмечает в клубе с подругами свое возвращение в свободное состояние, Юлия выигрывает в лотерее визитных карточек загадочное приглашение в роскошный спа-салон «Чувственная Школа Жён». Там, в лесной глуши где-то на Мазурах, она с несколькими другими самыми обычными женщинами переживет самые необычные приключения. Три недели пребывания в особенной Школе изменят все в их жизни. Больше ни один мужчина их не бросит! Третье произведение в авторской серии современной польской писательницы Магдалены Виткевич, роман «Школа жён» — это эмоциональная, в меру эротическая и одновременно феминистская история о сегодняшних матерях, женах и любовницах. Впервые на русском!

Magdalena Witkiewicz

SZKOŁA ŻON

Copyright © Szkoła żon by Magdalena Witkiewicz

© Ю. Чайников, перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление.

ТОО «Издательство «Фолиант», 2023

* * *

Моим подругам Касе Янович, Госе Лорек, Асе Буковской, Агате Марцинкевич.

(Девочки, даже если я иной раз и пропадаю на сто лет, я все равно люблю вас!)

♥

Любить меня, молиться, прясть и шить.

Мольер. Школа жён♥

♥

Пролог

Юлия

Юлия вышла на балкон, хотя под этим балконом никто ее не ждал. Не нашлось Ромео для нашей Джульетты. А ведь когда-то он существовал и даже некоторое время был ее мужем, но после того, как нашел ей замену в лице своей собственной секретарши (ах, если бы только в лице), быть им перестал.

Она взглянула на часы. Пятнадцать ноль одна. А это значит, что с этой минуты вступило в силу решение суда о ее разводе.

Наконец-то можно свободно вздохнуть.

Она глубоко втянула в себя «свежий варшавский воздух» и подумала, что сигарета не самое большое зло. Вообще-то она не курила, но решила, что в такой день, как сегодня, она просто обязана сделать что-то безумное. Ванильная сигаретка не была самым экстравагантным поступком, на какой была способна Юлия, но о более солидных дозах безумия, думала она, наверняка позаботятся ее подруги, встреча с которыми была назначена на вечер.

Теперь Юлии хотелось просто постоять на балконе, подержать во рту сладкий фильтр и насладиться ароматом ванили, пусть даже и в виде дыма. Наверное, ей важно было показать, что она уже большая девочка и может делать все что хочет. Девочка? Какая девочка? Женщина. Взрослая женщина, которая, наконец, избавилась от балласта в виде мужа с приставшей к нему, как репейник, любовницей… И даже не слишком затягиваясь, она наконец-то могла выдохнуть — во всех смыслах.

И она шумно выдохнула. Легкое облачко растаяло в мгновение ока. Так же легко, как исчезла ее прошлая жизнь. Улетела куда-то далеко.

Все нормально. Скоро отпуск. Главное — подальше от столичной суеты. И от неприятных ассоциаций.

Хорошо, что хоть квартиру ей оставил. Две комнаты, маленькая кухонька и совсем крохотная ванная. Зато в центре. До всего близко. Ей нравилось здесь: и вид из окна, и запах кофе из кафе внизу. Расстаться со всем этим ей было бы, наверное, сложнее, чем со своим мужем, Каролем.

Ядвига

Ядвига уже разменяла полтинник. А если кто любит точность, как любит ее она (учитель математики все-таки), то ей было пятьдесят три. А вернее, стало сегодня. И именно в ее день рождения муж вернулся домой, поужинал и, как всегда, развалился перед телевизором. Ядвига, ненавидевшая свое имя точно так же, как и свою скучную жизнь, убрала посуду со стола, смахнула крошки со скатерти, перевернула на другую сторону антрекот, который жарила к завтрашнему ужину, а когда все это сделала — устроилась в кресле.

Ей нравилось это кресло. Да, старое, зато большое, уютное, приятного кремового цвета; она сдавала его в чистку раз в год. Мужу, Роману, оно категорически не нравилось, стеснялся его, что ли, уговаривал Ядвигу заменить его другим — стильным, кожаным, но безрезультатно. И обосновывал это тем, что оно «неправильное»: стоит в него сесть, как сразу отпадает любая охота что-либо делать. Рядом с креслом стоял покрытый вязаной салфеткой низенький резной столик с причудливо изогнутыми ножками. Над столиком парил абажур старинного торшера, чей свет помогал разглядеть буквы в книгах, становившиеся с каждым годом все мельче и мельче. А еще чтению помогал кофе с большим количеством молока и сладости. Может, оно и вредно в таком возрасте, да еще на ночь, но… Она располагалась в кресле, и к ней тут же прибегала серая кошечка, садилась на колени и громко урчала. Ядвига гладила ее и раскрывала книгу. И тогда этот маленький уголок большой квартиры становился ее миром. Здесь она путешествовала по дальним странам, пускалась в любовные приключения, заводила знакомства и там же наслаждалась сексом. Нет, нет, ничего такого, просто она читала книги, а когда читала «про это», ее лицо заливалось краской, а дыхание становилось частым и прерывистым.

Если бы Ядвигу Малишевскую спросили, что за книги она читает, она ни за что бы не призналась. Потому что читала она в основном про любовь. Ну а где любовь, там и секс. Жаль, что только в книгах, а не в жизни. Во всяком случае, именно так считала она.

Книги она брала в ближайшей библиотеке, но не первые попавшиеся, не случайные, а всегда предварительно проверяла, как там все заканчивается. Если герои жили долго и счастливо — брала книгу и после завершения всех дел по дому (потому что она была, что называется, идеальной хозяйкой) переселялась в мир фантазий. Вместе с героями она проживала сказочную жизнь, полную мечтаний, грез, радости и любви… Вот эта жизнь и стала ее главной жизнью.

В тот самый день, о котором идет речь, Ядвига по обыкновению села в свое любимое кресло с книгой, но ее расчет был не только на хорошее чтиво… Время от времени она поднимала глаза и смотрела поверх очков на мужа — седеющего мужчину с уже наметившимся животиком, но все еще довольно интересного. Он сидел перед телевизором с пультом в руке и, казалось, засыпал. Ей было любопытно, когда же он, наконец, вспомнит о ее дне рождения и вручит ей подарок. В глубине души она ликовала: столько лет прожила с человеком, но никак не ожидала от него такой заботы. А то, что он уже купил подарок, ей было известно точно, правда, узнала она об этом совершенно случайно…

Ровно неделю назад муж возился в гараже, а телефон, с которым он обычно не расставался, оставил дома. И надо же такому случиться, что телефон не на шутку раззвонился. Раз залился трелью, второй, третий, и всё с одного номера. Ядвига не имела привычки брать чужие телефоны и уж тем более отвечать на звонки мужа, но как знать, может, что-то случилось, может быть, ему нужна срочная помощь? И действительно, как потом выяснилось, помощь была нужна… причем срочная…

С некоторой нерешительностью она нажала зеленую кнопку с трубкой.

— Ядвига Малишевская, слушаю вас, — прошептала она.

— Здравствуйте, пани Малишевская, я хотела бы поговорить с паном Романом Малишевским. — Женский голос был слегка взволнован.

— Мужа нет, но, может, я могу что-нибудь передать? Что-то важное?

— Ну, в общем, да, хотя как сказать… — неуверенно начала собеседница. — Понимаете, пан Малишевский заказал серьги, артикул четыреста шестьдесят два, с рубином, но, к сожалению, нас подвели с поставкой. Только вы не беспокойтесь: мы можем предложить замену на выгодных для вас условиях. Скажем, изумруд или сапфир? Пану Малишевскому было важно, чтобы заказ был готов к будущему вторнику. Если вы согласитесь, то мы успеваем.

— Ко вторнику? — улыбнулась Ядвига. Как раз во вторник был ее день рождения. — Если ко вторнику… тогда вполне может быть сапфир… — предложила она робко. — Ну да, конечно, сапфир, — уверенно заключила она.

Не ожидала она этого от мужа. Почти тридцать лет брака, Аня уже взрослая, только что выпорхнула из родного гнезда, а он делает немолодой жене такие подарки. Хотя, с другой стороны, все очень даже логично: когда они были молодыми, а дочка маленькой — денег хватало только от зарплаты до зарплаты и было не до подарков. В последнее время он много работал, целыми вечерами пропадал на фирме, возвращался поздно, когда она уже спала. И эти его вечные командировки. А что? Хочешь, чтобы были деньги на рубины, надо работать. Такова жизнь. Она все понимала и не протестовала.

Хотя рубинами он, честно говоря, ее удивил. Она никогда не носила ничего красного… В общем, даже хорошо, что рубинов не оказалось. К ее голубым глазам больше подходили сапфиры. Ну да ладно, как говорится, все, что ни делается, — к лучшему…

В праздничный для нее вторник Ядвига надела одно из самых нарядных своих платьев — светло-голубое, прекрасно сочетающееся с будущими серьгами. А муж ничего не заметил, просто дремал на диване. Она встала с кресла и прикрыла мужа пледом: с возрастом у него появились проблемы с кровообращением, мерзли ноги. Прикрыть-то прикрыла, но в принципе пора бы ему уже и проснуться!

Она села рядом с ним.

— Милый, может, чаю? — спросила она. — У меня есть чизкейк…

— Мхм-хм, — проворчал он. — Нет, нет, да и спать пора. — Зевнул. — У нас завтра комиссия, понимаешь, я должен с утра быть на работе.

— Но… я чизкейк испекла… Твой любимый.

— Да? В честь чего бы это? — спросил он, взял у Ядвиги тарелку и с аппетитом накинулся на кулинарный шедевр.

Она посмотрела на него с удивлением:

— Как это в честь чего? У меня сегодня день рождения…

— О черт, я и забыл! — Схватился за голову. — С днем рождения! — И чмокнул жену в щечку. — Виноват, твой должник, но вину искуплю, вот только немного поднажму на работе. У меня даже не было времени подумать о подарке, знаешь, столько работы… — оправдывался он.

Ядвига застыла с куском пирога в руке. Ну конспиратор! Нет, это ж надо столько лет прожить с человеком и только сейчас отметить у него наличие артистического таланта! Вслед за великим Станиславским ей хотелось крикнуть: «Верю-ю-ю!», потому что верила: все это заранее заготовленная шутка. Она улыбнулась и, потупив взор, тихо спросила:

— А серьги… с сапфирами?

— Серьги?

— Ну да, серьги… Звонили из салона, сказали, что рубинов нет, спросили, можно ли рубины заменить сапфирами… Я сказала, что можно… Ты не рад?

— А-а-а… Сапфи-и-иры… А-а-а… — попытался он сориентироваться в ситуации. — Ну да, собирался сделать сюрприз, но у них там произошла ошибка, да, ошибка…

* * *

Как известно, у каждой ошибки есть имя. Эту ошибку звали Эльжбета. О ее существовании Ядвига пока не знала, хотя, как и любая умная женщина, начала о чем-то догадываться. Тем временем ошибка смотрелась в зеркало в ванной комнате в квартире двумя этажами выше и оценивала, как выглядят на ней сапфировые серьги. Цвет явно не ее. Ошибка нахмурилась. Решительно не ее. Ну да ладно. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Сапфиры так сапфиры…

Миська

Михалина как раз заканчивала недавно начатое. Так вот, она заканчивала своему Мишане «делать хорошо», потому что именно «это» (так, по крайней мере, ей казалось) он ценил больше всего.

Мишка застонал, а Михалина вытерла рот салфеткой, поднялась с колен и крепко прижалась к нему.

— Тебе хорошо было, Мишаня? — спросила она сладко, нежно водя по его животу длинным накладным ногтем.

В Михалине было много искусственного. Накладные ногти (понадобилось какое-то время, пока она научилась тюкать по клавиатуре их кончиками), накладные ресницы, перманентный макияж, наращенные локоны, делавшие прическу пышной. Вот только грудь пока ждала своего тюнинга, потому что Мишка еще не определился относительно формы и размера. Но в принципе, все уже было на мази. Губы были почти настоящими, она сделала всего несколько уколов, чтобы немного подчеркнуть их, но не была удовлетворена этим. То есть было над чем еще работать. Не страшно, для Мишани она на многое смогла бы пойти.

— Ну, Мишаня! — повторила она. — Как тебе было? — Прильнула к нему.

— Миська… — Он отстранил ее от себя. — Блин, ну без обид… Ты повнимательнее присмотрись, как она это делает. — Он взял пульт и прокрутил кадр за кадром.

Михалина сидела на диване рядом со своим мужчиной и пристально смотрела на экран, всю ширину которого занимали мужские гениталии и рот женщины, охватывавший их.

— Ну, видишь, дорогая? — Мишка потрепал Михалину по щечке. — Нет предела совершенству, век живи — век учись, — и загоготал.

Михалина кивнула и уже хотела было снова встать на колени перед ним, но Мишка остановил ее.

— Хорош, дай малышу немного отдохнуть, — сказал он. — Есть у нас что-нибудь холодненькое выпить?

Михалина послушно встала. Если бы не эта ее искусственность, она была бы шикарной девушкой. Даже не женщиной, потому что ее девятнадцатилетнее тело было совсем еще девичьим.

Миська пошла к холодильнику, достала пиво и вернулась с бутылкой в комнату. Мишка уже храпел.

Она села на пол по-турецки, взяла пульт. Перемотала фильм к началу, отпила холодного пива, поморщилась.

Еще глоток. Допила до половины и снова прокрутила кассету до начала.

Она сделает все, чтобы ее мужчина был доволен. Потому что она любит его…

Марта

Марта села в глубокое кресло, закрыла на мгновение глаза, улыбнулась, потянулась к лежавшей на столике шоколадке, отломила два квадратика (главное — не переусердствовать, чтобы из-за избытка практиш-квадратиш не стать круглиш-идиотиш), съела и, несмотря на поздний час, выпила кофе. Дети уже спали, и она могла перевести дух.

Отломила еще один квадратик и взяла в руки спицы. На этот раз шапка для Франека. Ленка уже хвасталась своей новой розовой с кисточкой, Франек ни в чем не должен был уступать сестре.

Зазвонил телефон. Рукоделие пришлось отложить, но другая рука-то свободная, так что еще один шоколадный ломтик. Звонила тетя Эвелина:

— Дорогая, все улажено. Увидимся в начале августа! Очень, очень рада! Я договорилась, мама заберет детей к себе.

Марта вздохнула и потянулась за очередной порцией шоколада… А шоколада больше не было.

* * *

— А на прощанье он наговорил мне столько гадостей, и главное — хоть бы на грош правды. Что наши отпуска, дескать, всегда были отстойными, потому что меня тянуло к достопримечательностям, а его на пляж, на природу… — Юлия допивала очередной бокал мартини со льдом. Наверное, пятый. — А знаете что? Мне иногда кажется, что если бы он мог, то точно как какая-нибудь кинозвезда крикнул бы мне вдогонку, что все его оргазмы — притворство. И большинство моих тоже.

Иолька разразилась громким смехом.

— А что я такого смешного сказала? — Юлия пожала плечами. Иолька все хохотала и никак не могла успокоиться.

Они сидели в прокуренной кафешке, прислушиваясь к мелодичному голосу певицы, аккомпанировавшей себе на синтезаторе, и пытались утешить Юлию, что на одном мужике жизнь не кончается и что все только к лучшему, потому что он бросил ее, когда ей двадцать семь, а не семьдесят два. Хотя Юлька убеждала их, что чувствует себя именно что на семьдесят два. Как женщина, которой уже ничего в этой жизни не светит.

Иолька, Алиция, Магда и Юлия. Вот уже много лет они неразлучны. Все такие разные, даже приятные — каждая по-своему, но вместе они составляли взрывоопасную смесь.

Иольке было за пятьдесят. По паспорту, телом. А духом она была моложе их всех. И, пожалуй, самая раскрепощенная. Блондинка с сияющей улыбкой и такой сексапильностью, что ей завидовали все. Магда — юрисконсульт в одной из варшавских корпораций. Собранная, она взвешивала каждое слово и всегда помнила о том, что когда ты выходишь из машины, а на тебе мини, то ноги надо держать вместе. Алиция — мать троих детей, в сумке которой самые разные вещи, от дежурных на всякий пожарный случай подгузников и машинок-трансформеров до странных устройств для откачивания детских соплей.

Была, конечно, и Юлия. «Свежеразведенная», если можно так сказать. Тока-тока. Конкретно: пять часов двадцать семь минут после оглашения решения суда.

— Не знаю, что вас так позабавило, — серьезно сказала Юлия.

Магда продолжала смеяться, прикрывая рот платком. Алиция не расслышала, потому что писала мужу эсэмэску, чтобы он не разводил молочную смесь для малышки, а взял уже готовую из морозильника. Но чтоб разогрел. Обязательно. Только не в микроволновке.

— А что я такого смешного сказала? — Юлия пожала плечами.

Иолька все хохотала и никак не могла успокоиться.

К столику подошел молодой человек с бокалом:

— Весело тут у вас. Можно присесть? Вижу, местечко есть свободное… Конрад меня зовут.

— Нет, нельзя, — отрезала Юлия.

— Можно-можно, — сказала Иолька и, озаряя всех своей улыбкой, подвинулась, освободив место рядом с Юлией. — Я — Иоля.

— Магда. — Пани адвокат профессионально, по-адвокатски, подала руку Конраду.

Алиция помахала свободной от телефона рукой.

— Я — Юлия, — поморщилась Юлька. — Никаких мужчин. — Она вздохнула. — До могилы. Вместо мужчин я должна найти себе какое-нибудь другое хобби. Алкоголь или женщины…

— О, звучит заманчиво, — сказала Иолька. — Но покамест давай остановимся на выпивке. Ну так как, девочки, накатим?

— А что еще остается нам делать?

— Значит, на всех? — уточнил Конрад.

— Я пас, — тяжело вздохнула Алиция. — Я сегодня за рулем. Кроме того, мой дорогой, я кормящая мама. Постоянно кормлю. Утром, ночью, в течение дня. Кормлю. — И выразительным движением, известным, пожалуй, только женщинам, которые кормили, она охватила свою левую грудь.

— Примите заказ, — крикнул Конрад официантке, молоденькой блондинке. — Для пани сок, а для остальных повторить то, что было! Мне джин-тоник… А что тебе мужчины такого плохого сделали? — обратился он к Юлии. Но отвечать стала Иолька:

— Удружили, дорогой мой, так удружили, что… Муж развелся с ней, предварительно изменив с секретаршей у себя на фирме. Очень тривиально и очень некрасиво. Кроме того, понимаешь, имитировал оргазмы. Все до одного.

Хотя в жилах Юлии уже текло только мартини, в голове она сохраняла остатки приличия, к которому призвала подругу:

— Иолька!

— А может, я чего перепутала? — Иолька недоуменно вздымала плечи. — Может, это она все оргазмы имитировала? Короче, это вообще что за мужик, с которым женщина должна притворяться, ну, скажи, права я?

— Не, ну честно, ведь с ним на самом деле было что-то не так, — со вздохом выдала Юлия.

— Охотно верю. — Конрад улыбнулся, все больше увлекаясь новой компанией.

— Это вечеринка в честь развода Юлии, — сказала Иолька. — Надо поддержать девушку, а то сидела бы она дома и обливалась горючими слезами над своей печальной судьбой.

— А что, судьба такая печальная? — спросил Конрад. — Что-то не заметно.

— А ты кто, психолог, что ли? — Юлия пожала плечами. — Может, и хорошо, что все кончилось, как кончилось. Другая, дорогой ты мой, оказалась лучше. Что ж, бывает. Этому нельзя научиться, разве что у Мастертона.

— Это который по части триллеров?

— Ну-у. И еще он же «Магия секса». — Иоля выразительно нахмурила лоб. — Почитай на досуге, если испытываешь недостаток информации.

— Лично я предпочитаю постигать все на практике, — улыбнулся Конрад.

— Все предпочитают. — Иолька кивнула в сторону Магды, отплясывавшей на танцполе в жарких объятиях какого-то мужика. — Даже наша недотрога.

— Не думаю, что это относится ко мне, — вздохнула Алиция. — У меня одна мечта — выспаться. К тому же детей у меня уже достаточно, и почему-то секс у меня ассоциируется с плачущими младенцами девять месяцев спустя…

— В гробу отосплюсь, — заявила Иолька. — А пока что надо пользоваться жизнью. — Она поправила лифчик, легким элегантным движением руки вытолкнула свою большую грудь вверх и, покачивая бедрами, уверенно вышла на середину танцпола.

Алиция продолжала посылать эсэмэски, кляня под нос мужа. Его знания о младенцах, несмотря на то что это был уже третий его отпрыск, по-прежнему оставались мизерными.

Конрад разговаривал с Юлией, которая, честно говоря, не слишком увлекалась новыми знакомствами с мужчинами, когда к столику подошли хостес.

— Добрый вечер, не желаете принять участие в лотерее визиток? Главный приз — оригинальные курсы для женщин в роскошном спа-центре.

— Я не ослышалась? Вы сказали спа? Тогда с удовольствием. — Юлия протянула визитку. — Берите, не жалко, больше не пригодится. «Юлия Михальская». Последняя, с фамилией по мужу… — сказала она и бросила визитку в стеклянную чашу.

— А для мужчин у вас ничего нет? — спросил Конрад.

— К сожалению, — улыбнулась хостес. — Сегодня только женщины.

— И это называется равноправие… — вздохнул Конрад.

— Кстати, о равноправии: я отчаливаю. — Алиция, не выпуская телефон из рук, встала с кресла. — Дома армагеддон — муж поставил молоко в микроволновку, и оно выкипело. Слава богу, что во мне оно не выкипело, да и производственные мощности не сбоят.

Конрад поморщился.

— Подожди результата лотереи. Может быть, на тебя выпадет поход в это спа, — предложила Юлия.

— Чего там ждать, я, похоже, по жизни теперь обречена на ванну в собственной квартире в совмещенном санузле, куда постоянно рвется кто-нибудь из троих детей. Вот, моя дорогая, как выглядит мое персональное спа. Единственное, что я могу выбить из своего мужа, так это то, что я закроюсь в ванной и никто не будет лезть ко мне… Хотя это тоже маловероятно.

— Юлия Михальская! — донеслось со сцены. — С нами ли еще пани Юлия Михальская? С нами? Супер! Тогда добро пожаловать на сцену!

— Юлька! Это ты! — воскликнула Алиция. — Ты выиграла это спа!

Конрад захлопал в ладоши, а потом помог Юлии подняться на сцену.

— Наши поздравления! — Высокая и стройная жгучая брюнетка средних лет вручила Юльке запечатанный конверт. — Там информация о вашем призе. Добро пожаловать в наш круг. Мы убеждены, что вы останетесь довольны во… — ее голос вдруг осекся и превратился в интригующе низкий шепот, — во всех отношениях.

* * *

Ядвига что-то заподозрила. Подозревать начала в тот момент, когда в ушах у соседки, моложе ее лет на двадцать, она заметила мерцающие сережки. Сапфировые…

— Пани Эля, какие чудесные сережки, — устало сказала она, прислонившись к стене лифта, когда они ехали вниз. Эльжбета оделась как на праздник, а Ядвига просто выносила мусор.

— Вы думаете, это мой цвет? — Эльжбета посмотрела в зеркало. — Мне, кажется, больше идут красные тона. Скажем, рубины, — произнесла она задумчиво.

— А это никак сапфиры? — спросила Ядвига. — Всю жизнь хотела иметь такие…

Эльжбета смущенно потупила глаза.

— Кажется, сапфиры…

— Пожалуй, вы правы, рубины пойдут вам больше… — сказала Ядвига, когда на первом этаже двери лифта раздвинулись, и первой вышла из лифта, не оглядываясь. Эльжбета? Любовница ее мужа? Нет, это невозможно. Она ему в дочки годится…

Эльжбета была у него не первой. Ядвига это знала. Знала она об одной медсестре из Вольской больницы, а еще об архитекторше, которая занималась проектом у Роме-ка в компании. Это продолжалось недолго. Она думала, что у Ромека это пройдет. Кризис среднего возраста.

Может, оно и к лучшему, что у него были любовницы?

Ей-то самой секс не был нужен. Она предпочитала читать «про это». Потому что… если проблему рассмотреть детальнее, то вся эта сексуальная возня немного смешно выглядит. Раз, два, раз, два. Типа удовлетворение первобытных страстей. Даже не своих, а мужа. Это он свои удовлетворял. А она? Она просто мирилась. Иногда. Потому что… В последний раз… Когда это было? Даже вспомнить не смогла. Во всяком случае, вот уже несколько лет они спали порознь. Муж засыпал перед телевизором, а она предпочитала тишину. Ну и как-то так все вышло…

Может, оно все именно так и должно быть. У нее есть прекрасная квартира, дочка учится в институте. Дом полон книг, в которые она могла зарыться сразу после работы… Муж под рукой, так что в случае чего она могла рассчитывать на него. Их отношения были своего рода сожительством. Роман зарабатывал, обеспечивал достойное существование, ожидая взамен только еду, стирку и порядок вокруг себя. Ядвига получала деньги на текущие расходы и занималась домом. Немного сердце щемило, что муж посматривает на других женщин. Ей было больно от одной только мысли, что он прикасается к ним, что при виде них у него загораются глаза, как и тогда, когда он просил ее, Ядвигу, выйти за него замуж. Но она смирилась с судьбой. Видимо, все так и должно быть.

Вернувшись домой, она, как обычно, села в кресло и попыталась читать. И хотя о книге, которую она держала в руках, были только положительные отзывы, она никак не могла сосредоточиться, уже третий раз пытаясь прочесть одну и ту же страницу. Она потянулась к телефону.

— Ромек? Во сколько ты будешь?

— Скоро буду, но я забегу только на секунду, потому что у меня сегодня деловой ужин с клиентом.

Ага, деловой… с клиентом… Наверняка с тем, что носит серьги с сапфирами.

— А где у вас ужин? — спросила она.

— В Старом городе. Традиционный ресторан, традиционная кухня, традиционный музыкальный фон типа джаз… — дежурно ответил он. — Ну все, мне пора…

— Собственно, чего я звоню… Я это к тому, что… я тоже сегодня ухожу. — Ядвиге пришла в голову идея. — С подругой договорилась встретиться.

— Ладно, Ядя, развлекайся, хорошо, что позвонила, — я тогда не стану заходить домой, сразу пойду на встречу.

— Ну пока, — сказала она.

— Пока.

Ядвига вернулась к чтению. Смотрела на буквы, но не видела их. Включила телевизор. Говорящие головы, сериал, политика, кто-то готовит, кто-то поет, кто-то плачет, кто-то кого-то убивает.

С пультом в руке она просидела до восьми вечера. Затем позвонила дочери.

— Привет, Анечка! Слушай, ты не знаешь, где в Старом городе есть ресторан с джазом?

Аня знала. Ядвига записала адрес, встала с кресла, приоделась, сделала макияж и вышла из дома поиграть в детектива. Она не понимала, зачем делает это, но чувствовала, что обязана все узнать. Только изменится ли хоть что-нибудь, если она поймает мужа с поличным?

* * *

Михалина как раз обслуживала четырех смешливых дамочек. Рассказывали о каком-то разводе. Черт побери, ведь развод — это ужасно печальное дело. Она и о браке-то с Мишкой не думала, а уж о разводе тем более.

Михалина принесла дамочкам напитки и вернулась в бар.

Сегодня было много людей. Всякий раз, когда что-то происходит, у нее куча народу. Вот сегодня, например, лотерея визиток какой-то там «Школы Жён». Она взяла рекламку из разложенных на барной стойке, прочла, улыбнулась. Мишка наверняка согласится. Как только наклюнется перерыв, схожу к нему, расскажу. Какое же счастье, что она всегда может быть вместе со своим Мишаней — он работает здесь охранником.

* * *

Ядвига стояла перед дверью ресторана и глядела прямо в глаза молодого человека амбалистого вида. Она удивилась, что настали времена, когда вышибалы сами выбирают, кого пускать в кабак, а кого нет. К счастью, у здоровяка не было возражений, и она вошла. Если бы он не впустил ее, она бы наверняка сломалась.

Ее встретили мрак, дым и музыка. Джаз. Это не был тот типичный джаз, которым в годы ее молодости как призывом к свободе гладили уши все польские радиостанции. Ей больше не нужна свобода — ей нужно душевное спокойствие и музыка соответственно — что-то легкое, романтичное, воздушное. На сцене за синтезатором сидела девушка и голосом Норы Джонс пела «Come Away with Me». Ядвига остановилась и, как завороженная, слушала песню. Да… Другие времена — другие мелодии… Давно же она не выходила вечером из дома.

За ближайшим к сцене столиком сидели молодые женщины. Одна пыталась говорить по телефону, другая отбивала атаки навязчивого брюнета. Она обвела зал взглядом, но своего мужа нигде не увидела. Села за свободный столик. Надо же, повезло, оказался и такой. К ней подошла пепельно-платиновая блондинка. Почти ребенок…

— Вы будете участвовать в лотерее визиток?

— Нет, нет, спасибо… Да у меня и визитки-то никакой нет…

Девушка, похоже, удивилась такому ответу, недоуменно пожала плечами, однако протянула Ядвиге пестрый флаер.

«Чувственная Школа Жён», — прочла Ядвига и глазами, способными за вечер проверить тетрадки с домашним заданием целого класса, профессионально пробежалась по тексту. Дойдя до слов «больше ни один мужчина не бросит тебя», она боковым зрением заметила мужа, который чувственно прижимался к Эльжбете. Сапфиры даже в темноте, казалось, мерцали. Парочка как раз покидала заведение.

Она еще раз взглянула на листовку, вздохнула и грустно улыбнулась. А, была не была… Что я, в конце концов, теряю? Лучше жалеть о том, что сделала, чем о том, чего не сделала. Может, школа жён и решит проблему…

* * *

Марта смотрела на спящих детей. Нормально ли это, что, когда они спали, она любила их в два раза сильнее? Она поправила одеяло Франеку. Его маленькая ручонка инстинктивно ухватилась за ее ладонь.

Как она выдержит без них две недели? Она не могла себе этого представить.

— Иолька, кажется, здесь какая-то ошибка! — кричала в трубку Юлия. — Вроде речь была про спа, а тут какая-то школа жён. Я действительно не знаю, в чем дело.

— Какая еще школа жён? Совести у тебя нет будить человека так рано. — Правда, было уже двенадцать, но Иола только лениво открывала правый глаз, потому что вчера праздновала гораздо дольше всех остальных. — На кой черт тебе школа жён, ты что, замуж собралась? — зевнула она.

— Вот и я говорю на кой. Причем чувственная.

— Чувственная? — спросила с любопытством Иолька. — Это уже интересно. Поподробнее с этого места: чему они собираются тебя там учить? Сексу?

— Вот и я говорю чему.

— Ты читай, что там написано!

Юлия уже сбилась со счету, сколько раз она читала этот текст, но в очередной раз достала из конверта элегантный листок кремовой бумаги и прочитала Иольке содержание письма.

Уважаемая Пани, для нас большая честь, что именно Вы выиграли главный приз в лотерее визиток.

Мы уверены, что время, проведенное с нами, станет для Вас невероятным приключением, отдыхом, а также возможностью узнать много такого, что, несомненно, окажется полезным в жизни каждой женщины.

Приглашаем на три недели в «Чувственную Школу Жён»!

В уютной атмосфере нашего эксклюзивного отеля Вы станете желанной для себя, а также для Вашего партнера. Наши тренинги гарантируют, что Вы станете лучшей ВО ВСЕМ, а о Вашем хорошем настроении и самочувствии позаботятся наши квалифицированные массажисты и мануальные терапевты.

В дополнение к полному спектру косметических процедур, подходящих для Вашей кожи, отдыху в прекрасно оборудованном спа, одноместному номеру в нашем отеле***** мы предоставляем:

— уроки макияжа и укладки,

— бра-фиттинг,

— кулинарные забавы.

Классы:

— эротика на каждый день,

— искусство быть уверенной в себе.

После трехнедельного пребывания у нас Вы станете красивее, преисполнитесь сознанием собственной ценности и уверенности в себе.

Приглашаем Вас на индивидуальную организационную встречу в ближайший вторник в 18:30 в отель «Шератон» в Варшаве.

С уважением,Эвелина Жак-Островская,директор «Чувственной Школы Жён»

— Класс, поехали! — воскликнула Иолька, когда Юлия закончила читать. — Возьми меня с собой, возьми!

— С удовольствием, — пробормотала Юлия, — но тут есть звездочка и мелким шрифтом, что приз нельзя никому пожертвовать, продать, подарить. Короче, Иолька, ехать мне или не ехать? Я еще пока в отпуске, правда, в Турцию хотела… Ты же знаешь, как я люблю спа… А тут бесплатно…

— Она еще спрашивает! Конечно, ехать! Сумасшедшая, ей предлагают массаж и уроки наслаждения, а она не хочет. Ты узнай, сколько это стоит. Я бы даже приплатила, чтобы поехать. Сделай доброе дело, пробей мне там скидочку, ладно?

* * *

Ядвига еще раз просмотрела последние выписки с банковских счетов. Не так много, но хоть что-то. Хорошо, что несколько лет назад она взяла кредит на работе, тридцать тысяч, на льготных условиях. Процент по кредиту, который она выплачивала каждый месяц, был ниже, чем проценты на вклад в банке. Только дурак не взял бы. А Ядвига, учитель математики в одной из варшавских школ, дурой не была. Это были деньги на черный день. На всякий пожарный случай. Ромек ничего о них не знал. В принципе, она собиралась рассказать ему о возникшей на жизненном горизонте такой супероказии, но вечно отсутствующий муж не проявил достаточного интереса к своей жене, так что тема сама себя исчерпала, и Роман продолжал жить в глубоком неведении об этой гениальной заначке жены.

Тема вернулась после истории с сапфировыми серьгами соседки сверху. Точнее, после того, как в рекламке, врученной на месте свидания мужа с любовницей, Ядвига прочла про школу жён. Тогда же, возвращаясь под дождем домой, она приняла решение: она обязана пройти эту школу жён, она должна что-то сделать, чтобы Роман снова начал смотреть на нее так же, как он смотрел когда-то, так же, как он смотрит теперь на Эльжбету. И… ей нужно что-то сделать, чтобы из зеркала на нее смотрела и улыбалась Ядвига двадцатилетней давности, а не та, не теперешняя, которая сидит вечерами в одиночестве и все чаще заливает тоску вином…

А что еще ей оставалось, человеку, которого внешние обстоятельства (до сих пор не могла решить, на что больше похожа школа — на сумасшедший дом или на зоопарк, но постепенно в своих раздумьях приходила к компромиссу: наверное, это что-то вроде цирка с бешеными хищниками) заставили облачиться в жесткую броню и загнать всю свою женственность внутрь. Она не сердилась на Эльжбету. Та не виновата, что мужчины изменяют. Да и мужа она тоже не слишком за это упрекала. Надо было исправлять что-то в себе самой.

Кажется, однажды Пол Ньюман сказал, что не изменяет жене, потому что не прельщается гамбургером, когда дома есть стейк… Что ж, видимо, она, Ядвига Малишевская, больше не стейк, а котлета. Разогретая. А может, даже и не разогретая. Холодная котлета насущная.

Она пошла в прихожую и достала из сумочки рекламку «Чувственной Школы Жён». Озеро, лес. Залитый огнями отель. Идиллия. Глянула в зеркало. Худенькая, невысокая скучная женщина. Типичная училка. Нахмуренные брови, сжатые узкие губы. Тонкие короткие каштановые волосы, словно прилипшие к голове. Ей было далеко до жены Пола Ньюмана. Она выпрямилась и улыбнулась своему отражению, расстегнула верхнюю пуговицу блузки, еще раз посмотрела в зеркало и развалилась в кресле. Взяла мобильник, и ее одолели сомнения, стоит ли.

Конец ознакомительного фрагмента.