Служба по Восстановлению Памяти Книга вторая

Маир Арлатов, 2017

Эрни живет яркой, насыщенной жизнью. Он спасает шефа от мести из прошлого, участвует в жестоком картофеле-апельсиновом эксперименте, играет в прятки со злобным привидением, а также успешно решает сложные дела, за которые берется Служба по Восстановлению Памяти. Он всегда готов прийти на помощь друзьям и всем, кому нужна его помощь. Но однажды благородный порыв сыграет с ним злую шутку. Он обнаружит себя в подвале в компании с психопаткой. Вместе с кровью, вытекающей из вен, он чувствует, как медленно уходит его жизнь. Шансов на спасение остается все меньше… За поиски Эрни берется Мистер Вульф – глава крупной преступной организации…

Глава 1 Боль в сердце

Прошла неделя с тех пор как шеф СпоВП поселился у Шаруха, а для тех, кто был не в курсе его планов — Илаис — отправился в месячный отпуск. И чтобы те, кто не в курсе случайно не помешали неожиданным звонком, его браслет, и вообще, все виды связи были вне зоны доступа. Всех данное обстоятельство вполне устраивало.

Эрни, наконец, обрел что−то похожее на душевное спокойствие. Осознание того, что Шарух жив и счастлив со своей новой игрушкой, рождало в душе легкое, теплое, приятное чувство. Посещал он Музей за эти дни раза три, когда Шарух просил помочь. Большую часть оставшегося времени он любил гулять по городу или, когда накатывало вдохновение, писал свои воспоминания.

Аманти пребывал в своем мире — мире еще не изобретенных изобретений. Хотя, подозревал Эрни, уходил он в этот мир с головой по одной весьма важной причине. Он пока не мог смириться с тем, что Бохрад завладел вниманием Шаруха. И больше из−за того, что он — шеф! В его голове подобный факт никак не желал укладываться. Теперь Бохрад знает их тайный интерес и как после всего этого смотреть ему в глаза? И потому Музей он не посещал категорически. Ему в отличие от Эрни удавалось придумать подходящий предлог и соблюдать нейтралитет.

Было воскресенье время обеда. Эрни в одиночестве, а точнее с виртуальной компанией бурно спорящих в его голове друзей, попивал на кухне чай. В голове рождались интересные мысли, но тетрадь и ручка остались в спальне, бежать, чтобы успеть записать их не хотелось.

«Запомню…», − решил он, когда в дверь его квартиры позвонили.

− И кто это интересно?

Эрни торопливо встал и отправился встречать незваного гостя.

За дверью стоял Бохрад. Увидев его, Эрни вначале растерялся, мысленно укорив себя за то, что забыл предварительно глянуть в видеофон.

− Привет! Пустишь?

Бохрад выглядел взволнованным. Растерянность Эрни вскоре прошла.

− Да, входи.

− Ты извини, что без предупреждения. Браслет не работает, сам понимаешь.

− Ты… сбежал? — осторожно поинтересовался Эрни.

Бохрад снял обувь и, глянув на него с улыбкой, кивнул.

− Закрывай скорее дверь, он может явиться.

Эрни провел гостя в гостиную. Оба сели на диван.

− Что, совсем плохо?

В его глазах Бохрад нашел сочувствие и понимание.

− Я просто устал и весь на нервах. Даже не могу описать, что со мной происходит.

− Если так тяжело прекрати все.

− Не могу. Во−первых, слово дал, во−вторых, боюсь Шаруха обидеть — уйдет ведь.

− Ну, а в−третьих?

− В−третьих, мне нравится то, сколько внимания и заботы проявляет Шарух к своей жертве, − Бохрад опять улыбнулся. — Но я устал от его сияющей физиономии. Вот думаю отсидеться у тебя пару часов. Не напрягу?

− Все в порядке. Оставайся сколько хочешь. Кстати, не боишься, что он от злости воспользуется электрошоком? — Эрни многозначительно взглянул на его браслет.

− Не очень. Если что вытерплю и не такое пришлось терпеть.

− Пойдем на кухню, я как раз чай пил. Там и расскажешь, как он с тобой обращался.

За чаем с печеньем и шоколадными конфетами Бохрад поведал о своих злоключениях. Эрни слушал внимательно, иногда соглашаясь с ним, покачивал головой.

− Вначале все было нормально. Он водил меня по пыточному залу в странной одежде, подробно рассказывая, что и как, при этом внимательно следя за моей реакцией на все ужасы. Но я к его огорчению оказался слишком равнодушным к его рассказам и увиденному. Это было в первый день. Утром следующего дня он разбудил меня ни свет, ни заря, велев ответить, что находится в сцене номер восемь. Так сказать, отомстил мне за невнимательность. У него этих сцен штук тридцать, попробуй все запомни. В общем, я попал. Шарух сказал, что он сегодня добрый и дал мне пять минут, чтобы я вспомнил, что там находится. Если ответ будет неверным, эта сцена станет моим первым испытанием. Сам понимаешь, я не угадал.

− Дыба? — догадался Эрни.

− Она самая.

− Это его любимое устройство. Дважды на себе испытывал.

− Даже не буду говорить, что я пережил…

− А дальше что было?

− В общем, понял я, что все, что находится в пыточном зале, мне придется испытать на себе. И тогда я по−тихому стал запоминать, где и что находится. На следующий день его трюк с загадкой для него не получился. Я ответил на его вопрос точно, но и тут он меня подловил. Спросил, а что находится в правом верхнем углу такой−то сцены? Ответ оказался неверным, а Шарух был доволен, даже похвалил меня за усердие, уведомив, что там ничего нет. И, конечно, я познал все «прелести» нового испытания.

− И что же это было?

− Он три часа метал в меня ножи, топоры и прочее. К счастью, я быстро понял, что устройство работает так, чтобы мишень не пострадала, но все равно было неприятно. Особенно, когда устройство начинало вращаться.

− И ты все терпел, ни слова поперек?

Бохрад, опуская глаза, со вздохом кивнул.

− Он, конечно, говорил, что внимательно рассмотрит все мои мольбы о пощаде и даже сделает одолжение и освободит меня, но я ж слишком гордый, чтобы унижаться.

− Понимаю… Я недолго продержался.

− А эти его психологические приемы − вкрадчиво−интригующие фразы, не дающие шанса выкрутиться из ловушки… Вскоре я понял, что реально чувствую себя жертвой, обреченной на страдания. Мне даже во сне стали пытки сниться и, чувствую, бояться его начинаю. Последние два дня, вообще, не спал. Думал, что начал сходить с ума. Лежу до утра и жду, вот−вот услышу его шаги, а у самого аж сердце сжимается и трясти начинает. Сегодня не выдержал, решил сбежать. А то ведь и до инфаркта недалеко.

− А дальше что думаешь делать?

− Вечером вернусь, что еще остается.

− Уверен, теперь одним испытанием в день ты вряд ли отделаешься. Раньше он тебя жалел. Мне однажды четыре выдержать пришлось, а ему пять.

В глазах Бохрада блеснуло удивление.

− Это уже интересно. Он значит, не всегда палачом бывает?

− По желанию.

− Слушай, подскажи, как мне себя вести или принимать что−нибудь нужно, чтобы так не нервничать.

− Ну, что я могу посоветовать. Лучше тебе с Аманти поговорить. Он тебе многое расскажет. А из личного опыта: принимай успокоительное, смирись, молись и ищи положительные моменты.

Услышав про Аманти, Бохрад усмехнулся, предположив:

− Он все еще в шоке наверно от моего участия в ваших играх?

− Его можно понять. Он знает тебя уже несколько лет, а тут такое.

− А положительные моменты, что имеешь в виду?

Эрни, улыбнувшись, почесал в затылке.

− Начни сам издеваться над ним. Делай то, чего он не ждет − мелкие безвредные пакости. Последствия, конечно, будут, не сомневайся, но зато перестанешь его бояться. Я однажды ему за шиворот опарышей сунул, и вся злость на него мигом исчезла. Но мой опыт не повторяй, он догадается, откуда ветер дует.

− А это идея! Что это я, правда, раскис? Я ведь тоже фантазией не обделен.

− Ну, вот, так что расслабься и получай удовольствие. Тебе же нравится общаться с ним, слушать его, ощущать внимание к себе. Пользуйся моментом, когда еще встретить такого странного типа, как Шарух.

− Тут ты прав, не зря он мне приглянулся с первого дня знакомства. Была в нем какая−то изюминка. Теперь вот понимаю, что к чему.

В квартиру опять позвонили. Бохрад нервно вздрогнул.

− Кажется, это за тобой, − сообразил Эрни. — Ты сиди тут, я обувь спрячу, будто тебя нет, согласен?

− Согласен.

Эрни не ошибся. Глянув в видеофон, он увидел за дверью Шаруха. Пришлось впустить.

− Привет, мой ненаглядный палач! — выпалил гость, едва открылась дверь. И тут же вручил Эрни бутылку шампанского и коробку конфет.

− Привет, ты чего это?

− Мне тут так и стоять?

Эрни, растерянно улыбнувшись, посторонился.

− Проходи, прости, ты так неожиданно явился. Не ждал.

Шарух, спешно сняв туфли, направился в гостиную. Эрни последовал за ним.

− Совсем зазнался. Друзей видеть не хочешь. Я три последних дня твою симпатичную мордашку не видел. Куда это годится? А кто−то говорил, что любит, жить без меня не может.

− Я тут недавно выяснил про синдром заложника — к нашей ситуации очень подходит.

− Понял, значит, что чувства вещь обманчивая. Одно за другое принимаем и, не разобравшись, делаем массу ошибок.

Шарух сел за журнальный столик и дождался, когда Эрни сядет рядом. Настроение у гостя было отличным. Глаза сияли, он просто не мог не улыбаться.

− Безалкогольное? — Эрни обратил внимание на напиток. Шарух кивнул. — Есть повод?

− Я… проиграл!

− Не понимаю, о чем ты.

− Не понимает он… Подсунул мне упрямую игрушку, развлекайся Шарух, ни в чем себе не отказывай. Я и так, и эдак, а он — мерзавец — не ломается! Терпит все, аж за него страшно. Я уже опасаться начинаю, как бы у него с головой все в порядке было. Нельзя же все в себе держать.

− То есть жертва тебе разонравилась, и ты решил от нее отказаться?

− Еще чего! Когда выдастся такой шанс поглумиться над шефом, − Шарух засмеялся. — Неси посуду, будем праздновать. Как−никак он сегодня оставил меня с носом. Сбежал, мерзавец!

− Что?! Сбежал?

− Неси, неси, потом расскажу.

Эрни сбегал на кухню за чашками. Пока Шарух откупоривал бутылку, Эрни распечатал коробку конфет.

− Значит, Бохрад не вынес твоих издевательств и сбежал, а теперь ты его ищешь?

− Не угадал по поводу «ищешь». У меня вчера браслет потерялся, так что я не в курсе, где он прячется. У себя, скорее всего, − Шарух наполнил чашки пенистым напитком. — Ладно, пусть понервничает, попереживает, ты же про синдром говорил, так что рано или поздно вернется. Возможно, тогда я увижу его настоящее лицо, а не маску жертвы — мученика. Давай выпьем.

Они чокнулись чашками и осушили их до дна. Опуская чашку на стол, Шарух с любопытством пристально посмотрел на своего друга.

− Что? — всерьез насторожился тот.

− Эрни, какой ты… − Шарух, улыбнувшись, обхватил его за плечи и прижался лицом к его голове.

− Ну, чего ты опять начинаешь? Договаривай уже, не томи.

− Доверчивый… − прошептал он в ухо.

− Ты это о чем?

Эрни решительно отодвинулся от Шаруха, вопросительно уставившись в его хитрые, черные глаза.

− Тебя так легко обмануть…

− А… понял, жертва не сбегала, а сюда ты пришел, чтобы поиздеваться надо мной, так?

Вместо ответа Шарух пододвинул бутылку шампанского этикеткой к нему.

− Ты ведь знаешь, что искать?

Эрни понял, куда он клонит. Некоторое время он вглядывался в надписи на этикетке, потом громко воскликнул:

− Алкоголь 11 − 13 процентов! Ты обманул меня! Как ты мог? Хотя, если я в это поверю, ты скажешь, что переклеил этикетку… − Эрни взял бутылку в руки и принялся тщательно осматривать. Потом задумчиво посмотрел на приятеля: − Похоже, не переклеил… Наверно перелил?

− Не находишь этот вариант слишком мудреным?

− От тебя всего можно ждать.

− Ладно, не мучайся. Это шампанское для взрослых, и там есть алкоголь. Принимаю твои претензии, но невнимательным оказался ты, а не я.

− Ладно, проехали, − сердито буркнул Эрни. — Ты, вообще, чего пришел?

− Уже избавиться хочешь?

− Просто интересно.

− А пришел я рассказать о своей игрушке, о том, как поражен ее стойкостью.

− Аманти ты назвал идеальной жертвой, меня что−то среднее между жертвой и палачом, а Бохрада — жертвой мучеником. Что это значит?

− Он ради своей идеи будет терпеть все, что ему уготовано. А идея, как ты сам знаешь — удержать меня в качестве сотрудника — это то, что на поверхности лежит. А что в его душе скрыто — мне узнать, пока не удалось. Вчера я ему пальцы обрезал, ну ты помнишь тот трюк. Так он только вздрагивал и морщился от боли. Хоть бы оскорбил как−нибудь, нет, терпит все и молчит. А когда я сказал, что собираюсь то же самое сделать с другой его рукой, он только вздохнул, закрыл глаза, и вижу, как по щеке бежит одна единственная слезинка. Ты−то как отреагировал на отрезанный мизинец — такого наговорил: и угрожал, и умолял, и плакал. Вот и представь мое состояние. Я из кожи вон лезу, чтобы выдавить из него какую−нибудь эмоцию, а выдавил одну единственную скупую слезу, − Шарух заметил, что Эрни посмеивается над ним. — Тебе весело, а мне его так жалко стало. Чуть сам не разрыдался, почувствовав себя жестоким монстром. В общем, разочаровал он меня. Подошел я к нему сзади, обнял и прошептал: «Шутка», затем освободил его пострадавшую руку в ожидании, что вот−вот увижу в его глазах злость или еще что. А ему все равно. Одним словом — мученик!

− Не повезло тебе, − веселым тоном посочувствовал Эрни.

− Но ничего у нас впереди еще три недели осталось. Я сделаю из него человека!

Эрни рассмеялся.

− Человека! Здорово сказал!

− Ну, правда, разве это человек? Это существо, прячущее настоящее лицо под разными масками. Не верю я в то, что видят мои глаза. Нельзя же быть всегда доброжелательным ко всем и веселым, особенно к тем, кто причиняет боль.

− А если он такой, какой есть? Может вам просто надо поговорить по душам, как ты умеешь? Тебе всегда удавалось убедить меня во всем.

Шарух, отрицательно покачивая головой, со вздохом сказал:

− В том то и дело я не могу начать разговор первым. Мешает что−то, может разница в возрасте или положении.

− Да, понимаю…

− По секрету скажу, последние две ночи я сплю, закрывшись в спальне. Опасаюсь с его стороны какой−нибудь пакости. Точнее, уже и не сплю — так урывками. Все чудится, что он мой Музей поджигает. А что? Я бы так и сделал. Выпьем еще?

− Наливай, − согласился Эрни

− Вот те на и не возражаешь! − Шарух был приятно удивлен его решимостью.

− А что толку, все равно заставишь.

− Нет, я бы не стал настаивать, честно.

− Тогда я лучше конфеты буду есть.

− Поздно отнекиваться, − Шарух наполнил обе чашки. — Первое слово дороже второго. Надеюсь, ты сегодня ел, а то с непривычки опьянеешь.

− Переживу.

Они чокнулись и осушили чашки.

− А за продуктами, когда последний раз ходил?

− Не переживай, я не голодаю. За продуктами ходил вчера. Хочешь, чек принесу?

− Верю. Слушай, а чего ты тут один в четырех стенах прячешься? Приходи ко мне ночевать иногда. Мне скучно, поговорить даже не с кем. Или учти, я рассержусь и перееду к тебе.

− Сначала с жертвой разберись, а там видно будет.

− Сказал, как отрезал. Чем сегодня день занять, ума не приложу…

Шарух загрустил, потянувшись за конфетой. Но тут, к его удивлению, из кухни вышел Бохрад. Шарух уставился на него во все глаза, затем переглянулся, недоумевая с Эрни и усмехнувшись, произнес:

− Ты здесь… Вообще−то, мог и не выходить. Через полчаса я бы ушел.

− Привет, Шарух, − Бохрад подошел к нему и положил на столик браслет. — Ты, кажется, потерял.

− Присаживайся. Выпьешь с нами?

− Нет, я пас.

Бохрад начал обходить столик с намерением сесть на диван рядом с ним, но вдруг замер на полпути, резко схватившись рукой за грудь. Затем судорожно вздохнув, закрыл глаза и начал падать на пол. Шарух все это время, не моргая, следил за ним. Вскочив, он успел подхватить падающее тело. Осторожно опуская его на пол, взволнованно запричитал:

− Бохрад, Бохрад, ты чего?

Эрни подбежал к ним, посоветовав:

− Пульс проверь, − а сам приложил ухо к груди шефа. — Кажется, не дышит…

Шарух вывел показания браслета и, бледнея, сообщил:

− Сердце остановилось…

− Скорее звони врачам, я электрошоком воспользуюсь.

− Да, да…

Эрни расстегнул рубашку Бохрада и, сняв со своей руки браслет, приложил к его груди, вскоре отправив нужный сигнал. Тело вздрогнуло, но одного разряда оказалось недостаточно. Только на третьем сердце начало биться.

− Едут, у тебя как дела? — беспокоясь, спросил Шарух.

− Живой вроде бы. Побудь с ним, я врачей встречу.

Через десять минут прибыл экипаж. Бохрада решено было отправить в больницу. Эрни и Шарух настояли на личном сопровождении. Пока ехали врачи проводили реанимационные мероприятия. Эрни видел, что Шарух болезненно воспринял случившееся, и, чтобы приободрить, взял его за руку.

− Все будет в порядке. Ты ни в чем невиноват. Врачи все выяснят.

− Эрни, в следующий раз я буду требовать медицинскую справку о состоянии здоровья. Он умрет, как жить−то после этого?

− Он не умрет.

− А если?

− Все забудь!

Потом в больнице, они долго сидели в коридоре, рядом с реанимационной палатой и ждали новостей. В коридоре, кроме них, никого не было. И тишина такая тревожная и утомительная действовала угнетающе. Шарух нервничал, временами вздыхая. Иногда ему не хватало терпения сидеть, и он вставал, принимаясь ходить по коридору, читая висевшие на стенах рекламные плакаты.

Наконец из палаты вышел врач в синей одежде с колпаком на голове. Снимая на ходу резиновые перчатки, обратился к подошедшим к нему парням:

− Операция прошла успешно, завтра еще полежит, а послезавтра можете забирать.

− Операция? — недоумевая, переспросил Эрни, переглянувшись с приятелем. — Что с ним?

− Какая операция? — в свою очередь поинтересовался Шарух.

− Об этом давайте поговорим у меня в кабинете.

Врач привел друзей в уютное светлое помещение с надписью «Кардиохирург». Предложив посетителям сесть за стол, вынул из кармана пробирку и, выдержав интригующую паузу, сказал:

− Здесь то, что едва не стало причиной его смерти.

− Что же это? — светло−желтая жидкость в пробирке ни о чем Шаруху не говорила.

− Нанороботы — убийцы. Кто−то очень хотел его смерти, но просчитался. Эти механизмы должны были в нужное время закупорить сердечные сосуды, вызвав их разрыв. Инфаркт — ни к чему не подкопаешься. Похоже на чью−то месть, возможно, женщины — это больше по их части получить удовлетворение от сознания, что держишь в руках чью−то жизнь.

− Но он не умер, − напомнил Эрни. — В чем причина?

− Их несколько: первая — вы своевременно оказали ему первую помощь, чему я, признаться, удивлен. В наше время нечасто встретишь молодых людей, знающих как действовать в подобном случае.

− Это заслуга Эрни, − сказал с улыбкой Шарух. — Я в тот момент растерялся.

− Мы оба сделали что могли, − высказался Эрни, не желая, чтобы друг углублял внимание врача на его персоне.

Врач, многозначительно покачав головой, продолжил:

− Вторая причина — этот вид механизмов не самовоспроизводится, третья — сосуды сердца пациента были длительное время расширены вследствие действия каких−то препаратов, вызывающих выброс в кровь адреналина или просто страха, − и вкрадчиво поинтересовался у посетителей: − Он вам случайно денег не должен?

− Нет! Мы его не запугивали и не пытали, − поспешил заверить Шарух. — Значит, все было подстроено? Кто−то реально хотел его убить?

− Именно так. О подобном инциденте я должен сообщить, надеюсь, вы понимаете?

− Понимаем, но это не мы, уверяем вас. И нельзя ли и нас проверить на наличие нанороботов?

− Кстати, я сам хотел это вам предложить. Если готовы сделать это сейчас, то я велю подготовить процедурную.

− Я только другу позвоню. У него тоже может быть такая же проблема, − ответил ему Шарух.

Парни вышли в коридор. Оба были не в шутку обеспокоены.

− Думаешь, Мистер Вульф решил убрать шефа? — предположил Эрни.

− А почему бы и нет? Нет шефа и он нас переманит к себе на службу.

− Если только это он — я убью его собственными руками!

− Не нервничай, разберемся. Главное, Бохраду больше ничего не угрожает.

Шарух вызвал на общение Аманти. Тот был явно не в духе.

− Чего тебе?

− Слушай, срочно беги в центральную городскую больницу.

− Зачем это?

− Мы здесь, встретим тебя у входа. Потом и расскажу.

− Мы это кто?

− Не разговаривай. Дело не требует отлагательств!

Шарух отключил связь.

− Не уверен, что он придет, − выразил сомнения Эрни.

− Я тоже. Вот ведь изменился как! Почувствовал, что может не слушаться и делать все по−своему. Пусть только не придет, я ему устрою! Ждем полчаса и идем проверяться.

Друзья ждали Аманти перед входом в здание, сидя на скамейке. Аманти прибежал через двадцать минут, причем почти не запыхался. Поздоровавшись, и пожав всем руки, поинтересовался:

− Зачем звали?

− Ты сядь и послушай внимательно, что я скажу, − попросил Шарух.

− И не перебивай, − добавил Эрни.

− Аж жуть пробирает… Вы такие серьезные.

Аманти сел, не спуская глаз с Шаруха. Шарух не заставил его долго ждать.

− Ты только не пугайся, но шеф попал в больницу с сердечным приступом, − Аманти хотел сказать, что−то вроде: «Это ты его довел…», но Шарух быстро закрыл ему рот ладонью, сообщив: − Твои выводы неверны. Нам кардиолог выдал весьма важную информацию. У Бохрада в сердце были обнаружены нанороботы — убийцы. К счастью, он выжил. И у нас возникли подозрения, что и мы можем быть заражены этими механизмами. − Шарух медленно убрал руку от его лица. — Ты понял, о чем я сказал?

Аманти кивнул, переглянувшись с Эрни. В его широко открытых, серых глазах читались испуг и недоумение. Он тихо спросил:

− Подозреваете МВ?

− Именно его.

− То есть это не шутка и не розыгрыш?

− Не до шуток сейчас! — сердито вспылил Шарух. — Нам всем надо провериться. Тогда и сделаем выводы. Ты с нами?

− Конечно! А когда Бохрада проведать можно будет?

− Вот заодно и узнаем.

Шарух поднялся и направился к крыльцу. Остальные последовали за ним.

− А я идти не хотел, − озадаченным голосом проговорил Аманти. — А здесь такое происходит…

Шарух, оглянувшись, дождался, когда он подойдет ближе и, задорно улыбнувшись, обнял одной рукой его за плечи.

− Вот если бы ты не пришел или хотя бы опоздал на десять минут, я бы с тебя семь шкур спустил. Правда, правда.

− Значит, мне повезло? — ответил Аманти, посмеиваясь. — Какое счастье!

Шарух переместил руку к его шее, прижимая приятеля к себе, а затем несильно ткнул в бок другой рукой. Аманти не делал попыток избавиться от захвата. Он только издал очередной смешок.

− Радуйся, мерзавец, будет и на моей улице праздник.

− Ты опять обзываешься…

− Извини, − Шарух отпустил его, − я еще не придумал, как тебя называть, так чтобы слово было выразительным.

− Что интересно твое «мерзавец» выражает?

− А ты заметил, сколько страсти я в него вкладываю?

− Ну, в общем…

− Так вот оно выражает мои лучшие чувства к тебе, несмотря на то, что в последнее время ты игнорируешь меня самым наглым образом.

− Я был занят.

− Уж сейчас−то мог бы не врать. Ничего тебе не помешало сюда добраться.

− Мне просто стало интересно.

Шарух, вздохнув, оглянулся к молчаливому свидетелю их разговора.

− Эрни, что мне делать? Мой рейтинг популярности среди молодежи катастрофически падает. Я Аманти уже неинтересен. Сейчас он придумает отмазку про Бохрада…

Аманти пожал плечами, предложив:

− Может, потом об этом поговорим? Если, конечно, про нанороботов — убийц вы не наврали.

Шарух искренне возмутился, услышав такое:

− Ну, вообще! Никакого доверия к своим друзьям что ли не осталось? − Друзья поднялись по ступеням к входной двери. — Ладно, − смилостивился Шарух, − вопрос с тобой, мой упрямый друг, остается открытым. Разберемся на досуге.

− Я и не против. Учти, выскажу все, что думаю, − Аманти был как−никогда серьезен.

− Договорились.

В процедурной было все готово для обследования. По предложению Шаруха, всерьез озабоченного вопросом нано−убийц, друзья обследовали не только сердце, но и все внутренние органы. Никто и не возражал против такой щепетильности. Мало ли что еще выявится при обследовании. Пациентов заверили о готовности анализов к следующему утру, и те и рады были поскорее избавить себя от всех этих малоприятных процедур. В этот день к Бохраду посетителей не пускали, но состояние его было стабильным, и никаких осложнений не ожидалось. И друзья со спокойным сердцем покинули больницу.

− Что по своим норам разбегаемся? — с сарказмом проговорил Шарух, когда они остановились на распутье: Эрни в одну сторону, а Аманти и ему в другую.

− Я ночевать к себе иду, − категорично заявил Аманти. — У меня дел выше крыши.

− И чего ты такой занятой? Вот приду как−нибудь с проверкой и застукаю неизвестно за чем.

− И приходи. Подумаешь, напугал!

− Ох и нравится мне этот парень! − с улыбкой восхищенно воскликнул Шарух. — Он так и нарывается на неприятности. Дела у него…

− И, правда, дела. Хочу собрать информацию об этих нано−убийцах. Даже не знаю, сколько провожусь.

− Ну, ладно, а ты, Эрни, все молчишь что−то.

− У меня тоже дела. И мне надо побыть одному.

Шарух сердито всплеснул руками.

− Это заговор какой−то! Нет, чтобы предложить: «Шарух, дружище, иди ко мне ночевать. Вместе веселее». Так нет! Будто я зря поднял тему о норах. Все, решено и возражения не принимаются! Эрни, сегодня я ночую у тебя или у тебя, но в подъезде, если уж совсем достану. Что на это скажешь?

Эрни улыбнулся и, похлопав его по плечу, сказал:

− Шарух, дружище, идем ко мне ночевать.

− Вот это другой разговор!

− Ну, тогда до завтра, − произнес, прощаясь, Аманти. — Где встречаемся?

− У больницы и встретимся часов в десять, − решил Шарух.

− Тогда пока.

− До завтра! — попрощался с ним Эрни.

Конечно, Эрни не был слишком рад, что Шарух навязал ему свое общество. Но с другой стороны Шарух оказался под его присмотром и не выкинет какой−нибудь неожиданный трюк от скуки или от чувства вины перед Бохрадом, если таковое еще имелось. Хотя на первый взгляд случившееся с шефом его уже не сильно беспокоило.

− А ужин я велю доставить сюда, − переставая играть с браслетом, сообщил Шарух. — Все равно наперед оплачено. Чем собираешься развлекать гостя?

− Мы еще не пришли, а ты развлекать.

− Нет, Эрни, так не пойдет. Ты какой−то зажатый. Надо радоваться, мы едва не влипли в серьезные неприятности, но все обошлось.

− Насчет обошлось, еще рано говорить.

Шарух очень внимательно посмотрел на друга.

− Боишься возможной операции?

− Есть немного.

− Хотя я, в общем−то, тоже переживаю по этому поводу. Тут ведь процесс операции не проконтролируешь. Ладно, лишнее изымут, а если еще оставят что−нибудь: пинцет или медицинские перчатки, например?

− Да, ладно! — Эрни даже остановился на полпути. — Шутишь? Ты хочешь, чтобы я нервничал вдвое больше?

Шарух засмеялся, оглянувшись.

− Я шучу, успокойся. Операция не предусматривает вскрытие грудной клетки. Просто в нужное место введут шприц и под контролем специального оборудования вытащат из органа всю мерзость. А ты будешь под наркозом.

− Ты в этом точно уверен?

− На все сто! И, вообще, рано мы завели песню об операции. Надо сначала результаты анализов узнать.

Слова Шаруха немного успокоили Эрни. Он даже укорил себя мысленно в том, что зря себя заранее накручивает. Уже приближаясь к дому, Эрни вдруг предположил:

− А что, если это был МВ, и заразил он только Бохрада. Ведь такое может быть?

− Может. Но нам нужно найти доказательства.

− Интересно, как их достать…

Когда вошли в квартиру, Эрни первым делом отправился в спальню, спрятать рукопись. Совсем не хотелось, чтобы Шарух ею заинтересовался.

− Выкинул девушку в окно? — полюбопытствовал Шарух, когда он вернулся в гостиную.

− Девушку? — не понял Эрни.

− Ту, что ждала тебя в спальне.

− А… нет, − Эрни засмеялся. — Выдумал тоже. Сейчас мне не до увлечений девушками.

− Значит, ты там что−то прячешь…

− Ничего не прячу. Просто закрыл окно. И, вообще, что за допросы в моем доме?

− Ладно, не сердись, − Шарух прошел к дивану и сел. — Очень хочу спросить. Догадываешься, о чем?

− Еще бы не догадаться, − усмехнувшись, Эрни сел рядом. — Наверно страсть как интересует, что Бохрад говорил о тебе?

Шарух кивнул.

− Расскажешь?

− Рассказывать особо нечего. У него те же проблемы, что были у меня. Он устал видеть твою счастливую физиономию и потому сбежал, чтобы немного отдохнуть. Знаешь ли, когда кто−то радуется твоим страданиями — это доведет кого угодно. А потом еще знать, что возвращение сулит еще большие страдания — от этого можно сойти с ума.

− Тебе его жалко?

− Я же переживал подобное — конечно, жалко.

− А вот нечего жалеть! — неожиданно громко воскликнул Шарух. — Мы вдвоем его предупреждали, что будет тяжело. Он настоял на своем. Пусть терпит, может поймет, что никакая идея не стоит того, чтобы страдать за нее так, как он сейчас страдает.

− А может, ты создашь ему рефлекторную точку, чтобы он начал находить в твоих испытаниях положительные моменты?

− Может и создам, когда он перестанет строить из себя мученика.

− То есть ты хочешь, чтобы он унижался, молил и плакал?

− Согласись, это же естественная реакция жертвы на тяготы жизни.

− С тобой трудно спорить, − Эрни усмехнулся.

− К тому же заставлять себя быть естественным: радоваться, когда радостно, злиться, когда злишься, плакать, когда этого хочется — это очень трудное испытание. Переступить через гордыню и снизойти до унижения, чтобы попросить о чем−нибудь — это подобно прыжку без парашюта.

В комнате повисло долгое задумчивое молчание. Эрни смотрел на Шаруха и в который раз удивлялся его странной, трудной для понимания натуре. Вроде бы все складно говорит, все понятно, но душа Эрни периодически бунтовала против его действий. Против тех противоречий, что жили в этом человеке: жестокость, которая не жестокость, правда, которая зачастую ложь, любовь, превращенная в зависимость, и способность страданиями вызывать наслаждение, но не в физическом, а более тонких планах, − ни с чем несравнимые чувства, способные лишить сознания.

− Ты, вообще, как к Бохраду относишься? — наконец Эрни прервал долгую паузу.

− Я им восхищаюсь! Столько в нем мужества, силы и терпения. Это что−то потрясающее!

− И ты хочешь все это сломать и уничтожить?

− Нет, ты не понимаешь… − Шарух загадочно улыбнулся. — Вот ты, например, какие прежние свои качества характера потерял?

− Странный вопрос. Я вроде бы все тот же. Перестал бояться всяких мелочей. Что еще?..

− Может уверенности прибавилось?

− Да, без сомнения, − согласился Эрни. − Более спокойным стал, равнодушным, в хорошем смысле. Стараюсь не делать поспешных выводов.

− А чувствуешь возросшую ответственность за свою жизнь? Что каждый твой шаг может быть очень значимым?

− Да, именно поэтому я пока никак не могу решить, чего же я на самом деле хочу. Все кажется таким мелочным, суетным, незаслуживающим внимания.

− Итак, все же ты чувствуешь себя сломанным и кое−как собранным заново? Или ты все тот же лишь стал более гибким?

− Второй вариант подойдет больше.

− Вот в этом и есть суть: прямое дерево легче сломать, чем то, которое будет без усилий склоняться под натиском жизненных бурь.

− Здорово сказал, − развеселился Эрни, — так и хочется записать, чтобы не забыть.

Шарух продолжил философствовать:

− Пережив каждую такую бурю, гибкое дерево становится сильнее, а прямое все более тонким и слабым. Встретив на своем жизненном пути сначала Аманти, потом тебя, я тоже стал сильнее и увереннее. Многому от вас учусь. Теперь вот Бохрад рискнул войти в мой странный мир. Интересно, чему я научусь от него?

− Скорее он многому научится от тебя.

− Отношения должны быть взаимовыгодными, не находишь?

Эрни кивнул, признавшись:

− Знаешь, никогда прежде я так много не думал о жизни, как после твоих философских рассуждений.

− А я прежде ни с кем ими не делился.

− Даже с Аманти?

− Ему трудно меня понять. Хотя сейчас он значительно вырос из статуса жертвы и вскоре, уверен, мы сможем говорить на равных, − и вздохнув, Шарух грустно добавил: − Я так понимаю, на сегодня мне предоставлено единственное развлечение — философские разглагольствования?

− Можем телик посмотреть.

− А еще ужин через два часа… − Шарух снова огорченно вздохнул.

− Ты куда−то клонишь, я никак не пойму, − Эрни взглянул на собеседника слегка прищурившись. — Говори уже конкретно, чего от меня ждешь?

− Конкретно, говоришь… − Шарух выдержал интригующую паузу, во время которой на его губах блуждала загадочная улыбка.

− Я, правда, не угадаю. Так что выкладывай начистоту.

− Ты свой долг, когда выполнять собираешься?

− Долг? Какой?

− Не помнит он! — Шарух сердито взглянул в недоумевающие глаза Эрни, потом накинулся и повалил на диван.

− Ты чего? — Эрни попытался вывернуться от захвата, но оказался в крайне невыгодном положении и принял решение не сопротивляться. — Нельзя что ли нормально поговорить?

− Можно, но мне так неинтересно. Думаешь, не будешь сопротивляться, я быстро отстану?

Эрни кивнул.

− Если я буду всерьез сопротивляться, ты будешь лежать рядом с Бохрадом.

− Знаешь, я даже не сомневаюсь в твоей угрозе, хотя звучит она не слишком убедительно. Тебе удобно, мой друг?

− Отпустишь, будет удобнее.

Шарух, посмеиваясь, дотронулся указательным пальцем свободной руки до шеи Эрни, затем провел по ней, внимательно глядя в его карие глаза. Другой рукой и верхней частью тела Шарух продолжал удерживать его в неподвижном положении.

− У тебя холодные руки… − заметил Эрни. — Говори уже, что хочешь сказать.

− У тебя, вообще−то, два долга…

− Уже два? Минуту назад один был.

− Первый — массаж, обещанный в сауне МВ, а второй — дуэль. С какой начнем?

− А массаж мне или я тебе? Вроде бы долг был обоюдным. А дуэль? Здесь это никак нельзя организовать.

− Вот видишь, даже имея выбор, ты сделал, правильный, то есть тот, что мне хотелось.

Эрни, вздыхая, закрыл глаза, недовольным тоном проговорив:

− Массаж, значит… Шантажист!

− Неправильно! Я — манипулятор. Как тебе предстоящее развлечение?

− Думаю, кому−то определенно будет весело…

− Имеешь ввиду меня? Эрни, почему ты себя недооцениваешь? Тебе тоже будет приятно, поверь мне. И, вообще, тебе надо расслабиться, ты какой−то напряженный, дышишь вот через раз.

− Ты слезь с меня, а то скоро я совсем дышать перестану. Научил тебя на свою голову техникам разным…

− Хорошо, отпущу тебя, но давай договоримся: сначала я делаю тебе массаж, а перед сном ты мне.

− Мне всегда интересно, а что ты сделаешь, если я не соглашусь на твои условия? — Эрни улыбнулся, натолкнувшись на его озадаченное выражение лица.

− Я знаю несколько болезненных приемчиков, которые заставят тебя согласиться. Показать?

− Маньяк! — резко вспылил Эрни и, сделав над собой усилие, сбросил Шаруха с дивана. Но когда попытался встать, ощутил невероятную слабость, что не смог этого сделать. Захотелось сказать что−нибудь оскорбительное в его адрес, но даже рот не открывался. Он так и остался лежать на спине с вытаращенными в недоумении глазами.

Шарух сидел на полу, с интересом наблюдая за ним. Потом поднялся, поднял его свисавшие с дивана ноги и, положив их на диван, сел рядом, пристально глядя в глаза.

− Ты злишься наверно? — неуверенно предположил он. — Хороший прием, правда? Делай с жертвой что хочешь, а она и пикнуть не может. Главное, чем сильнее она напрягается, тем слабее становится. А ты все силы оставил, чтобы избавиться от меня. Но не переживай, я ничего с тобой делать не собираюсь, только нервы немного пощекочу, − Шарух переключил внимание на его браслет и вывел нужные показатели. — Что−то ты не слишком испугался − всего три процента. А… уже четыре. Значит процесс идет! Хочешь, научу тебя такому приему? — Шарух вновь посмотрел в его глаза. В них отразилось недоверие. − То есть ты мне не веришь? Вот согласишься на мои условия — научу. Сразу после первого массажа. И я, наконец, на своей шкуре узнаю, в каком беззащитном положении ты сейчас находишься. Я не шучу, честно. Но это опять же при дополнительном условии, что, вернувшись в свое прежнее состояние, ты не пристукнешь меня бутылкой шампанского, − Шарух бросил беглый взгляд на журнальный столик, на котором все еще находились шампанское и конфеты. — И я выслушаю все, что ты хочешь мне сказать. Да, и бить меня тебе тоже не разрешается − я очень щепетильно отношусь к своей физиономии. Итак, считаю до трех… − Шарух провел ладонью по его лицу, закрывая глаза, и неожиданно резко толкнул в плечо.

Эрни, вздрогнув, через рот сделал глубокий вдох, потом открыв глаза, попытался сесть. Когда сесть получилось, прижав руки к груди, согнулся, стараясь отдышаться.

− Ты… это… − в его голове все смешалось от промелькнувших в состоянии потрясения эмоций и мыслей. Он никак не мог подобрать нужные слова, только открывал рот, словно выброшенная из воды рыба.

− Шок скоро пройдет, − бесстрастно уведомил Шарух.

Через минуту страсти, бушевавшие в душе, улеглись, и Эрни смог трезво оценить ситуацию.

− Что все это было?

− А что ты чувствовал?

− Казалось, что я сплю с открытыми глазами и слышу твой голос.

− А видел меня?

− Нет. Просто туман перед глазами. Ты обещал научить меня этому приему и что−то про шампанское говорил.

Шарух улыбнулся и, проследив за его взглядом, поинтересовался:

− А другое условие ты помнишь?

− Про массаж? Помню. Ты научишь меня сразу после массажа, который ты сделаешь мне. Правильно?

Шарух кивнул.

− Ты злишься на меня?

− Пока не пойму. Вообще−то, должен. Ты вынуждаешь меня согласиться играть по твоим правилам.

− Но ведь тебе это нравится?

− Странно, но да. Пожалуй, только тебе я могу позволить так мной манипулировать. Но если мне перестанет это нравиться — берегись! Не пожалею твою смазливую физиономию.

Шарух, улыбнувшись, обнял его, проговорив:

− Эрни… как же я люблю тебя! В смысле, как друга… ну ты понял.

− Понял. Я тоже испытываю к тебе самые теплые чувства. Это и не любовь вовсе — что−то выше нее.

− Полностью с тобой согласен. Этому нет определения.

− А я не понял, зачем ты хочешь обучать меня этому страшному приему, ведь тебе это не выгодно?

− Просто интересно, как ты им воспользуешься. И с тебя дуэль — не забыл? Решай побыстрее, какое оружие выбираешь, а то я опять что−нибудь необычное сделаю с твоим телом.

− И не сомневаюсь…

Вечер для друзей был эмоционально насыщенным. После массажа Шарух, как и обещал, научил Эрни методу обездвиживания жертвы и позволил использовать этот прием на себе, чтобы он понял, все ли правильно делает. Эрни был хорошим учеником. Чем весьма радовал своего учителя.

Заснуть сразу, конечно, не удалось и они несколько часов проговорили на разные темы.

Утром, как обычно Шарух проснулся очень рано и не мог позволить своему другу долго пребывать в царстве сна.

Эрни проснулся от надвигающейся волны приятных ощущений, чего раньше никогда не было. Волна нарастала, заполняя собой каждую клеточку организма. Легким не хватало воздуха, и ему приходилось часто дышать. Какой уж тут сон? Сообразив, что это Шарух ставит на нем свои эксперименты, он открыл глаза. А столкнувшись с его ухмыляющейся физиономией и почувствовав, что Шарух продолжает держать его за руку, он вдруг рассердился и, вырвав ее из захвата, сам схватил Шаруха за руку. Затем начал выворачивать ее, вынудив нарушителя спокойствия лечь на пол лицом вниз и запросить пощады. Он даже постучал свободной рукой по полу, как это делают бойцы в тяжелой атлетике.

− Больно, больно…

− Вот погоди минутку, сейчас у меня приступ счастья пройдет, я тобой займусь.

Эрни, продолжая удерживать его руку, лег на спину и закрыл глаза.

− Я не хотел тебя злить. И как ты смог разозлиться, если этого в принципе быть не могло?

Эрни не смог сдержать счастливой улыбки, она пробегала по его губам словно пугливый солнечный зайчик.

− Но я разозлился. Ох, уж эти твои выходки — будить меня в такую рань! То замороженных тараканов придумаешь, то сейчас это. О, я, правда, в страшном гневе!

− И что ты собираешься делать?

Шарух дернул рукой, решив освободиться, но Эрни еще крепче сжал ее.

− Подергайся у меня. Кажется, это у тебя правая рука… − Эрни привстал, чувствуя, что состояние организма пришло в норму, и он может всерьез заняться Шарухом. — Ты уже приготовился познать радости раннего утра?

− Если буду молить о пощаде, мои мольбы будут услышаны? — Шарух уже понимал, что его ожидает.

− Возможно, но вот выполню ли я их — не могу обещать. Пожалуй, начну…

Он сдавил ноготь на его указательном пальце, с интересом наблюдая, как Шаруха накрывает приятная волна. Как он, сдерживая стон, начинает часто дышать, уткнувшись лбом в свободную руку. Как тело сотрясает мелкая дрожь…

− Заметил, как с болью — пусть небольшой — эффект усиливается? — вкрадчиво полюбопытствовал Эрни, дождавшись, когда друг успокоится и сможет говорить. А ведь ему действительно было больно находиться в лежачем положении с загнутой вверх за спину рукой.

− Ты мне отомстил, я сдаюсь. Пощади…

− А теперь мы перейдем к главному… − Эрни сел поудобнее и принялся играть его пальцами. — Ты помнишь, как однажды я лишился сознания после повторного нажатия на эту волшебную точку? — и дождавшись утвердительного кивка, продолжил: − Так вот, если ты еще раз дотронешься до моего ногтя без моего согласия неважно, где и когда, я поступлю с тобой очень жестоко. Я буду использовать твой рефлекс столько раз, сколько потребуется, чтобы лишить тебя сознания. Возможно, тебя ждет много мучительно−приятных испытаний. Ты четыре раза как−то выдержал, а представь — шесть, восемь, десять. А не поможет и до двадцати дойдем. Как тебе перспектива? — он увидел, что плечи Шаруха подрагивают и забеспокоился. — Ты плачешь или смеешься?

Шарух поднял голову и повернулся к нему. Ему было весело. Улыбнувшись, он проговорил:

− Согласен. Буду ждать с нетерпением! Мне и самому интересно, сколько я выдержу. Только я не могу обещать тебе выполнить твое условие. В конце концов, рефлекс для того и создавался, чтобы контролировать состояние организма. Можешь хоть сейчас начинать свою пытку.

− Тебя ничем не напугаешь, да?

− Напугать обещанием безумного ощущения счастья? — Шарух усмехнулся. — Вряд ли тебе под силу.

− И что я должен сделать, чтобы ты стал выполнять и мои условия тоже? Я же не твоя игрушка! — Эрни вдруг резко отпустил его руку и сердито выпалил: − Свободен! Можешь проваливать!

После этого он лег, накрылся одеялом и отвернулся к стене.

Шарух некоторое время приходил в себя, разминая онемевшую руку, затем сел на диван у его ног.

− Ты обиделся что ли?

− Я сказал, проваливай!

− Ну точно, обиделся… Эрни, будь, по−твоему, я обещаю не трогать твою эрогенную зону, кроме случаев крайней необходимости.

− Какую зону?

− Эрогенную. Ну, а чего ее так не называть? Она тоже по−своему возбуждает организм, вызывая сильные эмоции.

− Ты обещаешь сдержать свое слово? — Эрни не спешил ему верить.

− Обещаю, но ты должен провести надо мной свой страшный эксперимент, о котором только что говорил. Согласен?

− И опять я должен согласиться на твои условия…

− А чего тебе это стоит? Твое−то тоже будет выполнено.

Немного подумав, Эрни откинул одеяло и сел, пристально взглянув в черные глаза приятеля.

− Согласен! — затем протянул ему указательный палец правой руки и, улыбнувшись, добавил: − Скрепим наше соглашение?

Шарух был удивлен его неожиданным поступком. Посмеиваясь, он протянул свою руку, сказав:

− Какой ты коварный тип, оказывается.

− На счет три… Посмотрим, кто дольше протянет. Когда отпустит, сделай знак «окей»

Шарух кивнул, состроив серьезное выражение лица.

На счет три оба сдавили друг другу ногти на указательных пальцах, а потом несколько минут наслаждались получившимся эффектом. Первым вышел из игры Эрни.

− Странно, что ты быстро «окей» показал. Действие ослабевает что ли? — недоумевал Шарух. — У меня все еще внутри что−то происходит.

− Ладно, ты сиди, я в душ.

Минут через двадцать друзья устроили себе завтрак из того, что оставалось с ужина и продуктов, ожидающих своего часа в холодильнике.

− Я тут Бохраду гостинец приготовил: фрукты, леденцы, − Шарух указал на бумажный пакет, стоявший на кухонном столе. — Не забудь взять.

− Слушай, еще только восемь часов, чего ты в такую рань поднялся? Меня еще разбудил…

Шарух, загадочно улыбнувшись, ответил:

− У меня родился один очень интересный план. Навестим Аманти?

− Вроде бы у больницы встретиться собирались.

− Он на это и рассчитывает, − глаза Шаруха возбужденно заблестели. — А мы явимся к нему, поднимем настроение. И, вообще, чем он целыми днями занимается?

− Так и тянет на подвиги?

− Безумно тянет. Из меня энергия так и прет! Ты еще пообещал мне райскую жизнь устроить, думаю, вообще, ночами спать не смогу. Еще с Бохрадом надо все выяснить.

Невольно отличное настроение друга передалось Эрни. Идея навестить Аманти ему пришлась по душе, так что он вскоре согласился составить ему компанию.

Пока шли, обоих подогревало предчувствие, что они Аманти как минимум напугают, застав еще спящим в своей постели. Эрни держал в руке пакет с гостинцами для Бохрада.

Металлические ворота легко поддались уговорам Шаруха. Друзья бесшумно проникли на территорию особняка и, оглядываясь по сторонам и украдкой посмеиваясь, направились к крыльцу.

− А если он код поменял? — предположил Эрни. — Представь, полиция примчится…

− Прикинемся идиотами, − хихикнул Шарух. Он отстукал пальцами нужную комбинацию цифр, но условного индикаторного сигнала к удивлению, не увидел.

− Что−то не так?

− Кажется, не заперто… Странно как−то…

Шарух взялся за ручку двери, но открыть не успел.

− Не заперто, входите, − раздался за спиной знакомый голос.

Оба оглянулись.

Аманти в спортивном костюме светло−серого цвета и белых кроссовках шел к ним по тротуару.

− Ты с утра и на ногах? — удивленно протянул Шарух.

− Привет всем! Вот пробежкой занимаюсь. Утром не так жарко. Вы проходите, я уже закончил.

Но Шарух и Эрни решили его дождаться. Обменявшись рукопожатиями, Аманти поинтересовался:

− Хотели меня напугать?

− В общем, да, − не стал скрывать Эрни.

− Не повезло вам… − он открыл дверь и пропустил гостей в дом.

Аманти привел друзей в гостиную и предложил сесть.

− Что тебе удалось выяснить о нано−убийцах? — сразу начал о деле Шарух.

− Вчера вечером мне поступили сведения из больницы о классе обнаруженных у Бохрада механизмов. СЦ 6/81−04 — оказывается это самые распространенные механизмы на черном рынке. Стоят не слишком дорого. В принципе любой может приобрести. Они действительно не самовоспроизводятся и предназначены исключительно для закупорки сосудов сердца.

− А как они внутрь тела могли попасть? — спросил Эрни.

− С любым напитком или едой. Они могут находиться в теле многие годы, пока однажды сигнал, поступивший из любой точки планеты на котором находится носитель, не послужит активацией их убийственной программы. Это не самые страшные из наномехов, с которыми я ознакомился этой ночью. Они можно сказать самые милосердные. Инфаркт и все. После окончания выполнения программы самоликвидация в течение часа. Нам еще повезло, что врачи быстро доставили шефа в больницу и выяснили причину. Не хотите прикончить кого−нибудь, могу порекомендовать парочку адресов?

− Буду иметь ввиду, − Шарух весело усмехнулся. — Тебя наверно засекли, что такими вещами интересуешься?

Аманти качнул головой.

− Я же пока непризнанный гений! Ушел от слежки, едва они попытались подсунуть мне трояна.

− Они — это кто? Спец. службы? — догадался Эрни.

− О… еще какие! Само федеральное ведомство держит рынок наномехов под контролем. Любопытные носы враз отрезают! Но я успел скачать много интересной информации. И пока в ней копался, у меня созрел гениальный план, как вычислить несостоявшегося убийцу Бохрада.

− Ух ты! — воскликнул Шарух. — Продолжай, очень интересно.

Эрни тоже приготовился внимательно его слушать.

− Убийца, скорее всего, заинтересован в своем успехе, так? — друзья покачали, соглашаясь, головами. — Он захочет убедиться. Особенно если долгое время жаждал мести. Нам надо написать в газете и в интернете некролог с указанием телефона для соболезнований и даты закладки урны с прахом убиенного. Эрни будет принимать соболезнования и общаться с людьми, Шарух — ты спрячешь у себя Бохрада, а церемонию захоронения я организую сам. Во время похорон и несколько дней после мы все трое ведем наблюдение за кладбищем и отыскиваем странных типов. Илаис в дело не берем, ей не зачем знать. А будет задавать вопросы о прочитанном случайно некрологе — отнекаемся, скажем теска и тому подобное. Как вам план?

Аманти вопросительно посмотрел на приятелей, которые многозначительно переглядывались между собой.

− Мне нравится, − первым ответил Эрни, − только нужен стационарный телефон, не по браслету же с людьми общаться.

− Дело одного часа. А ты, Шарух, что скажешь?

Шарух поднял на него глаза и улыбнулся.

− Гениальный план! Может сработать. Надо обговорить с шефом. Думаю, ему терять нечего, должен согласиться. Да… переговоры с ним пусть ведет Эрни. Я к нему в палату ни ногой.

− Почему? — удивленно протянул Аманти.

− В его положении я последний в мире человек, которого он хотел бы видеть.

− Ну да, наверно.

− Что ж решено, − подытожил Эрни, — давайте так и сделаем. Если это МВ я точно сверну ему шею!

− Прежде, чем мы отправимся в больницу, я позавтракаю, − уведомил Аманти. — Вы составите мне компанию?

− Мы уже завтракали. Иди, мы здесь подождем.

В больнице друзей ожидал приятный сюрприз. Оказалось, в их организмах посторонних объектов не обнаружено. И, вообще, ничего подозрительного, что заставило бы врачей обратить на них свое внимание.

Перед палатой Бохрада друзья остановились.

− Вы идите, я на улице подожду, − сообщил Шарух.

− А привет передать? — поинтересовался Эрни.

− Не надо. Скажите, я знать не знаю никакого Бохрада.

И Шарух зашагал прочь.

Бохрад полусидел на белой больничной постели, только что закончив завтрак. Увидев входящих посетителей, улыбнулся.

− Можно? — тихо спросил Эрни, оглядываясь по сторонам в поисках посторонних.

− Входите, никого нет.

Он отложил разнос с остатками еды на тумбу и обратил внимание на гостей.

− Эрни, подойди ближе, − он протянул ему руку. Потом, пожимая, с искренней благодарностью в голосе, произнес: − Если бы не вы, мне не жить… Мне врач все рассказал. Спасибо, Эрни! Если бы не вы…

− Мы сделали что могли. Тут тебе гостинец от нас, − Эрни показал ему пакет и поставил его на тумбу.

− А Шарух не с вами?

− Он считает, что ты не захочешь его видеть и ушел.

− Эрни, верни его скорее! Как это я не захочу его видеть? Я очень хочу его видеть! Скорее звони ему.

− Ладно, ладно, не волнуйся. Прямо сейчас и позвоню. — Эрни набрал код связи. — Шарух, возвращайся скорее, Бохрад очень хочет тебя видеть. Его того и гляди снова сердечный приступ хватит, если ты не придешь. Ждем.

− Что он сказал?

− Сказал, скоро будет.

− Ты в курсе, что с тобой случилось? — поинтересовался Аманти

− Да, уже сообщили. Еще из полиции приходили недавно.

− У Аманти есть гениальный план, как найти твоего несостоявшегося убийцу.

− Очень интересно. Аманти, рассказывай.

До появления Шаруха Аманти посвятил шефа в детали плана. По глазам Бохрада было видно, что он ему нравится.

− Молодец! Здорово придумал. Выйду завтра из больницы, и будем его претворять в жизнь.

В палату робко постучались.

− Входи, входи, − отозвался Бохрад.

Вошел Шарух и неуверенно замер на пороге.

− Я не ослышался, меня точно хотят здесь видеть?

Он окинул беспокойным взглядом друзей, ища у них подтверждения. Эрни и Аманти кивнули, пряча улыбки.

− Иди ближе. Дай взгляну на своего спасителя.

− Бохрад, я, конечно, рад, что ты идешь на поправку, но тебе точно сердце лечили?

− Не стой там, мне вредно волноваться, − Бохрад, улыбаясь, протянул ему руку.

Шарух подошел к постели больного.

− Наклонись, я хочу тебя обнять.

− Точно не задушить?

Бохрад взял его за руку и, притянув к себе, обнял.

− Ты назвал меня спасителем? — напомнил Шарух, когда объятия ослабли.

− Присаживайся тут, − попросил Бохрад. — И вы поближе, давайте, а то как не свои.

Шарух выполнил его просьбу, ожидая ответа на свой вопрос.

− Если бы ты не держал меня последние дни в стрессовом состоянии, я бы умер. Даже электрошок не вытащил бы меня с того света. Вот почему ты мой спаситель, понятно? Я наверно вас сильно напугал вчера?

− Не то слово, − Шарух улыбнулся. — Как ты?

− Замечательно! Я бы хоть сейчас сбежал из больницы.

− Аманти план рассказал?

− Да, хороший план. Шарух, тебе на завтра задача вывести меня отсюда как можно незаметнее. Одежду какую−нибудь подбери.

− Сделаю, нет проблем.

− Мы решили Илаис ничего не говорить, − уведомил Эрни.

− Согласен, это будет правильно. А то, что на церемонию не придет — скажем, болеет. Мне еще сказали, что вы вчера проходили проверку на наномехов?

Ответить решил Шарух:

− Да, с ног до головы проверились, кровь сдавали и прочее. Вот только пункцию спинного мозга не рискнули.

− И как дела?

− Супер! Никаких вредоносных объектов не обнаружено.

− Ты кого−то подозреваешь? — спросил у шефа Аманти.

− Пока только МВ, но думаю это не он. У меня, кроме этого субъекта, недоброжелателей достаточно. Скорее всего, кто−то вспомнил старые обиды. И хорошо бы его найти раньше полиции.

После свидания с шефом друзья окончательно определились со своими дальнейшими действиями и приступили к начальной стадии плана, а в частности подали заявку в СМИ о печати некролога по безвременно почившем, всеми любимом шефе СпоВП. Над текстом работали часа два, пока единодушно не признали его идеальным. Аманти разместил такой же текст в интернете, а Эрни был занят проведением телефона в офис № 7 административного здания. С этого времени он стал появляться в офисе чаще, чем дома, проявляя творческую смекалку для придания ему траурного вида. Заказал цветы, черные ленты. Остальные сотрудники администрации пока еще ничего не подозревали, и только на следующий день с выходом некролога многие из них с соболезнованиями отправились на прием к Эрни. А Эрни вел учет посетителей, говорил благодарственные слова, принимал цветы и соболезнования. И все это с самым что ни есть скорбным выражением лица. Ему даже нравилась вся эта торжественно скорбная атмосфера.

Шарух спрятал у себя шефа, развлекая его душещипательными беседами и радуя новостями, что периодически поступали от Эрни.

А Аманти курсировал между кладбищем и крематорием, собирая нужные справки и покупая необходимый инвентарь.

На следующий день Эрни шел привычным маршрутом к зданию администрации, чтобы продолжить играть роль убитого горем сотрудника. Припаркованный недалеко от входа черный автомобиль вынудил его сбавить ход. Эрни невольно захотелось свернуть в сторону. Ему было ясно, что автомобиль не принадлежал никому из сотрудников, а его затемненные окна внушали серьезные опасения.

«Кажется это МВ, − предположил он. — Лучше сделаю отсюда ноги».

Эрни глянул в сторону ближайших кустов и собрался было переместиться к ним поближе, но увидев, как у автомобиля открылись дверцы, и двое поспешно вышедших мужчин в черных строгих костюмах направляются в его сторону, решил притормозить со своим намерением. Эрни, не спуская с них глаз, смело двинулся навстречу.

«Похожи на охранников… Начнут бить — убью обоих!» − твердо решил он.

Охранники подошли к нему на расстояние трех метров и остановились. Эрни тоже остановился.

− Мистер Вульф хочет с вами побеседовать. Пройдите в машину.

«И не отвертишься ведь…» − сдерживая сердитый вздох, подумал Эрни и в сопровождении наемников направился к автомобилю.

Один из сопровождающих предусмотрительно открыл перед парнем дверь, предлагая сесть в машину. Сами охранники остались ждать снаружи.

В салоне действительно находился МВ. Он выглядел взволнованным и осунувшимся.

− Здравствуй, − проговорил МВ пристально рассматривая гостя. — Что с Бохрадом случилось?

− Убит, − холодно ответил Эрни, чувствуя себя неуютно под давящим взглядом этого человека.

− А поподробнее?

− Кто−то накормил его наномехами и послал сигнал на уничтожение. Врачи спасти не успели. Сейчас он догорает в крематории. Завтра в полдень состоится церемония захоронения.

− Кому понадобилось его убивать наверно не в курсе?

− Не в курсе, но один подозреваемый у нас есть.

− Подозреваете меня, правильно понимаю?

Эрни кивнул, решив ничего не скрывать.

− Сейчас вы интересуетесь им — это вызываете еще больше подозрений.

− Я, вообще−то, молодой человек, интересуюсь всей вашей компанией, а не только им. Но мне искренне жаль, что он погиб. Я разберусь с этим делом и постараюсь найти убийцу. Вот моя визитка.

Эрни взял, протянутую ему визитку и вопросительно посмотрел на МВ.

− На случай, если что−то будет нужно, обращайтесь, помогу. И, конечно, предложение о работе для каждого из вас по−прежнему в силе. Не пренебрегайте этим. Можешь идти.

Эрни не надо было долго уговаривать. Оказавшись снаружи, он почувствовал себя свободным, точно сбросившим кандалы.

Охранники сели в автомобиль, и вскоре он тронулся с места. Эрни проводил его взглядом до ближайшего поворота и начал подниматься по ступеням крыльца парадного входа. О случившемся он сообщил шефу сразу, как вошел в кабинет. Бохраду было, о чем поразмыслить на досуге.

В дальнейшем день не принес ничего нового. Лишь звонки, да посетители. Разговоры, разговоры, разговоры.

Возвращаясь в квартиру, Эрни чувствовал себя выжатым как лимон. Он ведь даже поесть забывал, хотя Бохрад разрешил ему пользоваться всем, что найдет на его кухне.

«Завтра эта суета закончится», − с такой мыслью ложился он спать.

Эрни никогда не нравились похороны. Он чувствовал фальшь, мелькавшую на лицах собравшихся. На самом деле им всем не так уж и жаль почившего человека. Слова священника и тех, кто пожелал сказать немного хороших слов о покойном, звучали неискренне. Шаблонные фразы давно набили всем оскомину, не вызывая никакого отклика в душах присутствующих.

Трое друзей находились среди толпы собравшихся, оценивая обстановку. Среди присутствующих были в основном сотрудники администрации и некоторые из клиентов, которым в свое время помогла служба. Все они были занесены в список, который тщательно составил и всегда держал при себе Эрни. Ничего подозрительного не наблюдалось. Мистер Вульф явился на церемонию одним из последних, принеся с собой алые гвоздики.

Закладка урны прошла без инцидентов. Когда священник и его помощники сделали свое дело, и удалились, стали расходиться остальные посетители. Наконец, пожав парням руки, ушел сам МВ.

− Ну вот и все, − проговорил Шарух, глядя на выгравированный на мраморной плите портрет Бохрада. — Спи, Бохрад, с миром.

− Пусть земля тебе будет пухом, − добавил Аманти, едва сдерживаясь, чтобы не захихикать. — Я ему урну подобрал с золотой каемочкой.

− Должен оценить, − произнес Эрни. — Чье дежурство по кладбищу будет первым?

− Можно я подежурю? — предложил свою кандидатуру Аманти. — Обожаю читать эпитафии и надгробные надписи: годы жизни, годы смерти. Это так воодушевляет!

Шарух, посмеиваясь, поинтересовался:

− Привидений не испугаешься?

− Возможно, я же их никогда не видел. К тому же я на ночь оставаться не собираюсь. Начнет смеркаться, уйду.

− Если что, звони, − попросил Эрни. − Я буду здесь с утра и пока терпения хватит.

− До обеда сможешь продержаться? — обратился к нему Шарух. — Я потом сменю.

− Смогу.

− Но нам бы как−то не мелькать здесь, а то можем спугнуть, − сказал Аманти.

− Я бинокль захвачу, − пообещал Шарух и, оглядываясь по сторонам, указывая в сторону леса, добавил: − Буду там в засаде.

− На сегодня я без бинокля обойдусь, − сказал Аманти.

− А я сейчас схожу и куплю, − твердо решил Эрни. — Вдруг пригодиться. И тоже с утра там засяду. Обзор хороший.

На этом порешив, Шарух и Эрни покинули кладбище.

− Как шеф? — нарушил долгое молчание Эрни.

− Нормально. Мы о многом поговорили, выяснили, что и как. Обид друг на друга не держим. Он утверждает, что готов приступить к испытаниям, но я пока против. Вот разберемся с его делом, там видно будет.

− Ты уж не мучай его сильно.

− Все еще жалеешь… − Шарух усмехнулся.

− Мы его чуть не потеряли.

С утра пораньше Эрни сидел в засаде. Хотя сидел, будет неправильно, ибо положение, в котором он находился сиденьем трудно назвать. Скорее лежал. Ничего интересного в диапазоне видимости бинокля не было. Никто из посетителей кладбища к могиле Бохрада не подходил. Становилось все скучнее с каждым часом. Чтобы хоть как−то развлечься Эрни играл с муравьями. Со стороны его позиция была совершенно не видна. С тыла наблюдателя прикрывали старые сосны, под одной из которых он и лежал. Становилось жарко, и Эрни начинал жалеть, что не взял с собой воды.

К часу дня сменить его пришел Шарух. Эрни несказанно обрадовался ему, особенно увидев бутылку минеральной воды в его руке.

− Как дела?

− Ничего интересного.

Шарух начал осматривать территорию кладбища в бинокль и вдруг воскликнул:

− Ты глянь, МВ здесь!

Слова об МВ тут же заставили Эрни забыть о желании попросить бутылку с водой. Он поднес бинокль к глазам и вскоре у западной ограды увидел притаившийся черный фургон.

− Я его раньше не видел, − произнес Эрни.

− Только что прибыл. Похоже, тоже за кладбищем следят. Эрни, ты никуда не спешишь?

− Если дашь воды, то никуда. А что хотел?

Шарух, улыбнувшись, протянул ему бутылку.

− Побудешь со мной?

− Побуду. Сейчас хоть интерес появился.

Эрни отпил воды и вновь принялся наблюдать за черным фургоном.

− А что у них там блестит иногда? — полюбопытствовал Шарух.

− Солнце от линз биноклей отсвечивает.

− Интересно, а наши отсвечивают?

− Нет, не должны. Ты только не высовывайся слишком, а то засекут.

Некоторое время ничего не происходило.

− Будет жаль, если они убийцу перехватят, − с сожалением в голосе сказал Эрни.

− Да, нам с этими амбалами не справиться, − согласился его друг.

− Шарух, внимание, вижу леди в красном, идущую по главной аллее. Тебе не кажется неуместным ее наряд?

− В красном? Очень странно…

На леди действительно все было красного цвета: длинное узкое платье, платок на голове, сумочка, туфли и даже цветы в ее правой руке были красными. Эрни и Шарух следили неотрывно за каждым ее шагом. А направлялась она уверенно и неторопливо к могиле Бохрада.

− Пройдет или нет? — гадал вслух Эрни.

У могилы леди остановилась и начала что−то говорить. Потом небрежно швырнула цветы.

Шарух переключил внимание на фургон

− Эрни, крутые парни в черном окружают кладбище. Они явно собираются ее брать.

− Сообщить Бохраду?

− Пока рано. Посмотрим, как будут развиваться события.

Когда леди выговорилась и собралась уходить, ее окружили три здоровенных типа с весьма сердитыми выражениями лиц. Без лишних церемоний они скрутили дамочке руки за спину и повели к фургону. Та начала было возмущаться, но ей быстро заткнули рот. Все происходило так быстро, что редкие посетители кладбища ни о чем не заподозрили.

− Все, теперь сообщай Бохраду, − велел Шарух.

Эрни связался с шефом и вкратце изложил ситуацию.

− Эрни, я наверно знаю эту леди, − после некоторого задумчивого молчания сказал Бохрад. — Свяжись с МВ, если это та, о ком я думаю, если это Аннит Ларк, уговори его отдать ее тебе.

− Постараюсь. Если получится, сообщу, − заверил Эрни и обратился к другу: − Шарух, Бохрад считает, что это какая−то Аннит и попросил меня уговорить МВ отдать ее нам. Я бегу в офис, там его визитка. А ты можешь вернуться к себе. Будут результаты, все узнаешь у Бохрада.

− Да, пожалуй, нам пока больше делать нечего.

Эрни поспешил в офис СпоВП. Медлить было нельзя. Леди, о которой почему−то беспокоился Бохрад, можно сказать не повезло, оказаться в руках МВ. Из нее «добрые молодцы» в два счета душу вытрясут. А с другой стороны это могла оказаться и не Аннит Ларк. Спасать надо человека, даже если он убийца, жаждавший мести. Узнать хотя бы, чем насолил ей Бохрад.

В офис он влетел точно ураган и тут же принялся рыться в ящиках стола.

− Вот она! — обрадовано воскликнул Эрни, когда под руку попался маленький кусочек пластика с номером телефона для связи. Немедля ни секунды, он поднял трубку телефона.

− Внимательно слушаю, − послышался знакомый голос.

− Мистер Вульф, − серьезным тоном начал Эрни, − вас беспокоит сотрудник СпоВП Эрни Клайнерс.

Эрни показалось, что он почувствовал, как его невидимый собеседник усмехнулся.

− И по какому поводу ты мне звонишь, Эрни Клайнерс?

− Скажите, пожалуйста, ту особу, что вы взяли на кладбище, зовут Аннит Ларк?

Повисло задумчивое молчание.

− Да, − голос МВ был удивленным. — Красотка ничего не скрывает и колется по полной. Даже пугать не пришлось. А почему она тебя интересует?

− Мистер Вульф, могли бы вы отдать ее нам по личной просьбе… Бохрада Гродского?

− Кого?! Подожди минутку…

На том конце послышалось шуршание, хлопанье дверей.

− Алло, ты еще на связи?

− Да, я здесь.

− Повтори, что ты только что сказал? По личной просьбе кого?

− Бохрада, нашего шефа.

− У вас был сеанс связи с того света? — МВ издал что−то похожее на нервный смешок.

− Он жив, но дамочка не должна это узнать.

− Что?! — МВ расхохотался. — Вы всех надули? Не верю!

− Но это так. Нам надо было найти несостоявшегося убийцу. Вы отдадите ее нам?

− Ну ты меня обрадовал, Эрни. Так все реально обставить… Отдам ее со всеми потрохами, даже со стулом, на котором она сидит. Кстати, код связи Бохрада не изменился?

− Нет, все тот же.

− Ладно, ждите посылку через полчаса в своем офисе. Ну, это же надо… Я повелся, как ребенок. Все, до встречи!

Опуская трубку, Эрни облегченно вздохнул. Он радовался успеху и знал МВ сдержит слово. Пока ждал появления гостей, приготовил графин с водой, заранее наполнив два стакана. Он хотел сам допросить леди, но немного поразмыслив, решил связаться с Бохрадом.

− Бохрад, все отлично! Это Аннит Ларк и ее везут ко мне. С минуту на минуту должны прибыть. Сам будешь допрашивать или мне начать?

− Эрни, послушай, никаких допросов, хорошо? Убеди ее, что я мертв и отпусти. Пусть идет на все четыре стороны.

− Уверен? — просьба Бохрада показалась ему очень странной.

− Да. Я все равно знаю, в чем заключается ее ненависть ко мне. Она не успокоится, пока не убедиться, что я мертв. И я не хочу ее видеть.

− Она не твоя бывшая случайно?

− Нет. Она сестра одного очень дорогого мне человека, но не будем об этом. Ты сделаешь, как я прошу?

− Хорошо. Когда люди МВ уедут, я ее отпущу.

Вскоре после разговора с шефом в офис позвонил охранник и сообщил о подозрительных визитерах. Эрни попросил впустить их. Через несколько минут в коридоре послышались шаги и голоса. Эрни поспешил открыть двери. Двое парней вкатили в кабинет массивный крутящийся стул, на котором сидел человек, замотанный в темное покрывало. То, что это человек, кроме Эрни, никто бы и не догадался.

− Подарок шефу, можешь не расписываться, − обращаясь к Эрни, весело произнес один из парней.

− Прошу передать нашу благодарность.

− Будь с ней осторожнее. Эта стерва с норовом, кусается.

− А это ее вещи, − второй поставил на стол красную дамскую сумочку.

Подкатив стул ближе к столу, парни ушли.

Эрни выглянул в окно и дождался, когда люди МВ спустятся к автомобилю и уедут. Лишь после этого решил уделить внимание пленнице.

Это была девушка от силы лет двадцати с ярко−рыжими с медным отливом короткими волосами. Она была красивая и, судя по целостности кожных покровов лица, не пострадала от наемников. Она пребывала без сознания.

Эрни поставил стул напротив нее и сел, осторожно дотронувшись до ее руки.

− Эй, очнись.

Несколько минут ему пришлось потратить, чтобы привести ее в чувство. Наконец, девушка мотнула головой, и глазами полными ярости посмотрела на Эрни.

− Ты еще кто такой?

− Это неважно. Аннит Ларк, ты должна мне рассказать, за что убила Бохрада, и тогда я тебя отпущу.

− Так я и поверила! — фыркнула она. — И я уже все рассказала.

− Повтори еще раз.

− Да, пошел ты!

Пленница начала дергаться, пытаясь освободиться. Потом немного поостыла.

Эрни заметил, как взгляд девушки задержался на графине с водой. И вкрадчиво поинтересовался:

− Пить хочешь?

− Хочу, − буркнула девушка, опуская глаза.

− Я тебя напою, если будешь хорошо вести себя. Договорились?

− Ладно, кусаться и пинаться не буду.

Эрни взял стакан с водой и поднес к ее губам. Девушка пила жадно, захлебываясь. Возвращая на стол пустой стакан, Эрни обратился к ней:

− Полегчало? Разговор продолжим или будешь молчать?

− Что такой добренький — да? Думаешь, водой напоил, и я сейчас душу наизнанку выверну? А вот не дождешься! Давай, покажи свою мужскую силу, избей меня. Даже после этого я ничего говорить не буду!

Эрни терпеливо выслушал ее гневную тираду. Когда она замолчала, спокойно сказал:

− Вода, которую ты выпила, была с наномехами — убийцами. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы заслужить вот этот стакан с водой, в котором находится средство, способное их уничтожить. Очень скоро ты перестанешь чувствовать ноги и руки, потом появиться боль в голове, шум в ушах, а когда бешено заколотится сердце — будет уже поздно. Это не те наномехи, что ты подсунула Бохраду. Они распространяются по всему организму и размножаются с катастрофической скоростью, мешая движению крови. Тебя ждет мучительная смерть.

Девушка слушала, открыв рот и совершенно не моргая. Она верила каждому слову Эрни.

− Ты же говорил, что отпустишь меня, а теперь хочешь убить?

− Но ведь я же сказал отпущу, если все мне расскажешь. Ты сама отказалась сотрудничать, а мне нужна информация. Подумай: свобода или смерть? Выбор за тобой.

− А если свобода? Что и в полицию не сдашь?

− Не сдам.

Девушка была растеряна и подавлена, ее глаза уже не метали искры гнева, в них появилось отчаяние и страх. Она верила, что ее ожидает смерть, а именно на ее внушаемость Эрни и рассчитывал.

− Я уже ног не чувствую… − всхлипывая, тихо проговорила она.

− Не хочу тебя торопить, но время идет.

− Хорошо, хорошо, я все расскажу, − и вдруг со стоном сгибаясь, добавила: − Голова раскалывается… Этот чертов сукин сын дружил с моим братом и научил его ездить на воздушном моноцикле. Представь только, как мы радовались каждому его появлению у нас в гостях. Моя мать даже сыном стала его называть. А этот гад однажды потащил его в горы с трамплинов прыгать. Потом нам сказали, что это был несчастный случай, но я им не верю! Это все чертов ублюдок виноват. Знал ведь, что Рамир еще плохо управляет моноциклом. Так нет, понесло его на гигантский трамплин… − девушка уже не сдерживала слез. Во время рассказа она отвернулась от слушателя и смотрела в окно. — Мать с похорон и года не прожила, все себя винила: зачем отпустила его? Тогда я и поклялась отомстить ему. Долго думала. А тут наткнулась на продавца наномехов, тогда и придумала план. Осталось только ублюдка этого найти. А тут пару лет назад в столице случайно оказалась и в бар зашла. Вижу, сидит с барменом разговаривает. Глазам не поверила. Подошла. Точно он! Увидел меня и улыбается, мразь! Решила подыграть. Давно, мол, не виделись, как дела и прочее. Он заказал мне коктейль. Я дождалась, когда он отвлечется, и сунула в его напиток наномехов. А потом следила за его передвижениями, так и вычислила, где живет и чем занимается. Я наслаждалась своей местью. Его жизнь была в моих руках и двадцатого июля в день смерти брата, я послала сигнал. Я нисколько не жалею о содеянном. И никогда раскаиваться не буду! Это моя кровная месть! Я все рассказала, надеюсь, ты доволен?

Закончив рассказ, она с ненавистью в больших темно−карих глазах посмотрела на слушателя.

− Ты отомстила и, что чувствуешь?

− Я счастлива, что этот гад сдох! Так ты отпускаешь меня?

− Я сделаю, как договорились.

Эрни подошел и снял пластиковые наручники.

− Я их не чувствую… поднять не могу, − Аннит с ужасом взглянула на стакан с водой, понимая, что не сможет его взять. — Ты обещал мне антидот… Я же скоро загнусь!

− Не психуй, раз сказал, значит дам.

Эрни пришлось самому напоить девушку.

− И сколько мне ждать?

− Пять минут. По прошествии этого времени я выведу тебя из здания и надеюсь, ты будешь вести себя прилично. Потом у тебя будет двадцать четыре часа, чтобы покинуть город, иначе за твою свободу я гарантии не дам.

− Понятно, не тупая.

Девушка терпеливо выждала нужное время и очень обрадовалась, когда смогла контролировать свои руки и ноги. Затем не совсем уверенно встала на ноги. Эрни протянул ей сумочку, и вместе они вышли из офиса. Так же молча спустились на первый этаж и, миновав скучающего в одиночестве охранника, вышли на крыльцо.

− Ну… я пошла, − неуверенно проговорила Аннит.

− У тебя двадцать четыре часа, − бесстрастно напомнил Эрни.

Девушка спустилась на две ступеньки, надела на голову платок, который все это время висел на шее и, оглянувшись, спросила:

− Почему ты меня отпускаешь?

− В память об убитом тобой человеке.

− И кем же он был для тебя? — девушка презрительно усмехнулась.

− Другом.

Больше ни о чем не спрашивая, Аннит зашагала прочь. Эрни смотрел ей вслед, пока высокие кусты не скрыли за собой ее силуэт. После разговора с ней в его душе остался неприятный осадок. Вскоре Эрни поймал себя на мысли, что не помнит черты ее лица, лишь ощущение лютой, всепоглощающей ненависти, выкрашенной в цвет крови.

От неприятных размышлений его отвлек подбегающий к крыльцу Шарух.

− Ты отпустил ее?

− Да.

− И ничего не узнал?

− Узнал все, но Бохраду незачем об этом знать.

− Разумеется! Ты мне расскажешь?

− Пройдем в офис. Заодно поможешь мне все траурное выбросить.

− Есть, шеф!

Дело о несостоявшемся убийце было закрыто, и это обстоятельство радовало всех участников, организовавших такое убедительное представление. Вечером этого же дня, когда Эрни, сидя в кровати, вдохновенно писал очередную главу своих мемуаров, Шаруху вздумалось пообщаться с ним.

− Эрни, ты не представляешь, что произошло со мной за ужином, − возбужденно заговорил он.

− Не представляю и что же?

Эрни обратил внимание, что голограмма абонента выглядит обеспокоенно.

− Эрни, ты про арбуз, которым меня кормил Бохраду не рассказывал?

− Нет, только про опарышей.

− Значит, ты тут не причем. А то я тоже захотел воспылать к кому−нибудь жаждой мести.

− Да, что стряслось? Ты расскажешь мне, наконец?

− Я просто все еще в шоке… Представь, сидим оба за столом, болтаем о пустяках. Я уже наелся и собрался уйти, но стул сдвинуть не могу. Еще тапочки, словно приросли к полу. Пока я пытался понять, что произошло, Бохрад подходит сзади и приматывает меня веревкой к стулу. Я, конечно, пытался сопротивляться, но все произошло так быстро, что я ничего не смог сделать.

− Бохрад, − говорю ему, − ты что делаешь?

− Собираюсь развлечься, − отвечает.

Мне, честно, стало не по себе, даже страшно.

− Бохрад, жертва из нас ты.

На что он, посмеиваясь, отвечает:

− Конечно, конечно, но судя по тому положению, в котором ты сейчас находишься, твои слова звучат неубедительно.

Я, конечно, попросил отпустить меня, обещал забыть об этом, но куда там. Чувствую, что одним сидением в связанном виде мне не отделаться. И точно! Бохрад усаживается сбоку, берет тарелку, ломает в нее маленькими кусочками хлеб, обильно посыпает его черным и красным перцем. Я особо подчеркиваю — обильно, значит очень много. Затем заливает все это маслом — он под столом специально бутылку прятал, мерзавец! Все это тщательно перемешивает. Берет вилку, насаживает на нее кусочек хлеба и протягивает мне. Я отворачиваюсь, категорически заявляя:

− Я это есть не буду!

Он ухмыляется и отправляет этот кусочек… себе в рот! Я в шоке наблюдаю, как он его, не морщась, пережевывает и глотает. Такое было впечатление, что перец ему нипочем.

− А теперь твоя очередь, − он подцепляет следующий кусочек и встает. — Рот откроешь или помочь?

Я мотаю головой, всячески стараюсь уйти от его угощения. Тогда он зажимает мне нос и терпеливо дожидается, когда я вынужден буду открыть рот, чтобы дышать. В общем, он засунул мне в рот хлеб с перцем и закрыл его, предупредив:

− Будешь выплевывать, я тебя всю ночь кормить этим буду.

Превозмогая весь ужас предстоящих мне мучений, я принимаюсь жевать.

Шарух замолчал, воспоминания давались ему нелегко.

− Это ужасно… − посочувствовал Эрни. — Как ты это пережил?

− Знаешь, когда я начал есть, думал, расплачусь, до чего унизительным мне все это показалось. Каждую секунду ждал я, когда во рту появится нестерпимое жжение. А оно все не появлялось, хотя вкус перца я все же чувствовал. Я проглотил этот злосчастный кусочек и, недоумевая, посмотрел на Бохрада. А тот улыбнулся, похвалил меня за примерное поведение и, сев за стол, нацепил на вилку следующий кусочек хлеба. В общем, скормил он мне свое угощение. Эрни, я не переживу такого позора. Так унизить палача! Знаешь безболезненный способ совершить самоубийство?

− Шарух, ты серьезно?

− Шучу! − Шарух рассмеялся. — Но от пережитого меня все еще трясет. Он потом начнет мне всяких насекомых в еду подкладывать… Эрни, мне с ним еще две недели жить! Я в ужасе!

− Это ты мне говоришь, а сам наверно уже придумал, как отомстить ему за унижения?

− О… у меня вся ночь впереди. Он еще не раз пожалеет о содеянном. Минутку, ко мне стучат. Чего ему еще надо?

Шарух не стал отключать браслет, и Эрни хорошо все слышал. Шарух подошел к двери и отодвинул засов.

− Ты чего теперь всегда от меня запираться будешь? — поинтересовался Бохрад.

− А ты, смотрю, осмелел… Зачем пришел?

− Вот тапочки принес. Клей в столовой убрал, больше не прилипнешь.

− Бохрад, ты так не наглей. Я ведь и разозлиться могу. С тебя еще за побег причитается.

− Сочтемся, приятель, не переживай. Можешь не запираться, Музей не подожгу и ночью пугать не буду, честное слово.

− Проваливай уже!

− Спокойной ночи!

Шарух, облегченно вздохнув, вернулся на свою кровать.

− Эрни, ты здесь?

− Да, я все слышал.

− Я не знаю, что я ему завтра устрою! Ох, познает он райское наслаждение через адовы муки! Ох, попляшет он у меня! Точно! Заставлю его ходить по углям! А что? Будет весело. Эрни, приходи, и тебя научу.

− Хорошо, приду, а во сколько?

− Думаю, к десяти с костром управлюсь. Будем на поляне, где ты нас драться учил. Еще картошки напеку…

− А ты уже от стресса отошел? К самоубийству не тянет?

− Скажешь тоже, − Шарух улыбнулся, — я просто не ожидал от него ничего такого. Весь послушный из себя, а сам — волк в овечьей шкуре! Так, я жду тебя завтра? Без тебя не начнем.

− Приду, приду. У тебя все?

− Все, спокойной ночи, Эрни!

− И тебе спокойной ночи, Шарух.